Вступление:

Не пойму, или у меня действительно сейчас свободное время, или я забыл что-то сделать.

В жизни много моментов, ради которых стоит жить, но между этими моментами хочется подохнуть несколько раз подряд.


Второй день дома. Полёт нормальный. Настроение философское.

Напрягают компрессионные чулки, которые жмут в ушах, давят на диафрагму и стискивают всё остальное, хотя надеты, исключительно, на ноги. Контрольный взвес моей тушки обнаружил, что в пропасть упало 10 кг моей родной массы. Спешите видеть. За короткое время обретения моего душевного равновесия всё восстановится и мне никто не поверит.
Доблестный обработчик моих тяжёлых повреждений умудрился, заклеивая шов с весело торчащими из него чорными нитками, пристегнуть мне пузо к сиське полицейским скотчем плохоотдираемым космопластом. Если бы это меня лично не касалось, я бы ржала. Но поскольку это не кто-нить малоценный, а именно я, то, чертыхаясь переклеила.

Вчера и сегодня пыталась приносить пользу дому. Для чего с унылым лицом и столь же унылым младенцем Львом ходила по магазинам в поисках еды. Еда тоже попадалась унылая: стеклянные помидорки. зелень, глядя на которую хотелось полечь с ней рядом, и замершие в ступоре обледенелые курицы.
Пришёл Петя, принёс еды и жизнь наладилась.
Когда домработница за 8 часов вылизала мне квартиру - жизнь наладилась вторично.

Но в целом, состояние ограниченной дееспособности меня угнетает и вымораживает.

Детишечки всяк по разному уныло развлекаются. а у меня нет сил для совместных резвлений.
Что мне можно с собой экстренно сделать, чтобы всё наладилось. а?

Полагаю, что это моя личная особенность такая. Распланировать милейший денёчек, всё расставить шоколадненько, а потом наблюдать, как оно сперва проваливается в тартарары, а потом выруливается.

Я ж сегодняшний день замысливала как: не смогя скушать свекольно-картошную затируху, которой меня вскармливали в больничке для поднятия моего жизненного тонуса и укрепления здоровья, порушенного в Куликовской битве, я решила, что вот заберёт меня мущино, как договаривались, из больницы, так мы сразу поедем в Иль Патио, где я сожру пасту в сливочном соусе, обрету былую стать и богатырский дух, куплю себе компрессионные чулки, чтобы не ходить с ногами, обмотанными эластичными бинтами, а потом мы поедем домой, где я буду отдыхать, лежать и трындеть в ЖЖ-шечке о собственном чудесном избавлении от булыжника в пузе и получать от этого удовольствие, ибо вынужденное больничное общение с умалишёнными меня ничуть не облагораживает, а наоборот мобилизует на всякие непристойные околоподвиги и вызывает желание записаться к товарищу Шарикову в комитет по очистке.

Но получилось всё совсем не так. Я получила выписные бумаги и новый нелепый больничный в 11 утра, села звонить, что меня можно брать, и оказалось, что мущино меня не заберёт. Ибо внезапно работа. Вот никогда не было в субботу работы, а именно в эту - работа. Чудовищное её количество. И где-то далеко. Поэтому, тётка-женщина, либо сиди, наслаждаясь изысканным обчеством до 15-00, либо выбирайся оттуда как сама знаешь. И я стала звонить всем, до кого можно было дотянуться. И мне посчастливилось. Милейшей души williamvolynkin, геройски пожертвовав отвезением мамы на дачу, забрал злобствующую на уважаемое МРЗД меня, и бережно доставил до дома.
Свииит хоум встретил меня разбросанными по полу авосечными пакетами, душистым ароматом 4 дня не убранного кошачьего лотка, и наличием отсутствия еды. "Мама-мама" - тепло приветствовали меня детишечки, предполагая, что мать немедленно метнётся наводить порядок и ваять еду. Но я не метнулась. В моменте меня гораздо больше беспокоило отсутствие чулок. И я завалилась на кровать. Да, я люблю завалиться на кровать и размышлять о том, что то, что со мной происходит в моменте зело несправедливо. И меня могли бы встретить и в убранной квартире. И покормить макаронками. И помочь разобрать сумки. А я бы за это рассказала бы что-нить весёлое. И похвасталась бы камнем, который привезла с собой в тряпочке. А то настроение дерьмовое и камень не хочется показывать даже.
В 15-00 для порядку я набрала в мущино, которое должно было меня забрать и не забрало, и услышала про пробки. Чудовищные пробки на дорогах. Которые мешают ему увидеть меня немедленно. Но я не совсем дура. Я встала с кровати и погуглила пробки. Гугель ответил, что пробок нет. Я завалилась обратно на кровать, перемотала ноги бинтами и скорбно начала размышлять на тему Васисуалий Лоханкин и его роль в русской революции, что я что-то делаю не так, раз люди предпочитают мне пиздеть таким нелепым, легко проверяемым способом. Ну и одновременно, начала собирать себя в кучу, потомушта ктойто, самый крепкий в этом доме щас должен взять ситуёвину в руки, прибрать лоток нещасному котую, собрать пакеты с пола и накормить меня макаронками. И я даже начала всё это делать. И решила больше никому не звонить, раз такие дела. Ну всех нафиг.
В 19-00 в дом вошёл справившийся с пробками и прочими невзгодами мущино. И сказал: "Поехали!" И махнул рукой. Я секунду поделала важное лицо и поехала. И мы купили нужные чулки. И мы купили еды. И я съела пусть не макаронки в сливочном соусе, но то, что съесть было можно и нужно. Таким образом день чудодейственно разрулился. И всё выполнилось.
И теперь я не знаю, как ко всему относиться. Вроде всё исполнилось, про что я думала. Но как-то всё нелепо, не вовремя и ужасно нерводёргательно. Или всё в порядке и я себя накручиваю зря?

Да, кстати, завтрашний день я тоже уже распланировала. Посмотрим, что из этого выйдет.

Ну, во первых строках своего письма, выражаю великую благодарность товарищу Петру, который, проявив незаурядные мужеские качества, меня, можно сказать, силой в больницу сдал и всучил замечательному хирургу. И признательна чрезвычайно всем тем, кто в нелёгком деле сдачи упрямой меня принял участие. Кто отвозил меня, брыкающуюся, привозил и всячески участвовал и поддерживал. Это всё не зря. Я вам ещё пригожусь, граждане-товарищи. Ибо господин хирург, который цельный час отковыривал вросший в печёнку булыжник размером с зажигалку, и не перешёл на полостную операцию, достоин неземной любви и всяческих восхвалений. Уж не говоря о том, что следующий приступ меня бы просто убил. Но случилось так, что я жива и весьма бодра. За что ещё раз спасибо всем, кто принимал во мне участие и просто переживал.

А если уж с подробностями - то было весело, конечно.
Первое, о чём меня спросили - почему я не стала оперироваться у себя. Дык ответ-то простой: у себя пришлось бы держать лицо, меня же знают все. А тут меня никто не знал и поэтому мне удалось поныть там, повыпендриваться сям, побросаться умными словами - ну, как обычный нормальный человек, который лучше знает, что с ним надо делать. Однако, была быстро раскушена коллегами, лишена права совещательного голоса и всё получилось ровно, как надо.
Через 4 часа после операции попыталась вскочить, была остановлена. Но на утро уже шествовала важно, походкою чинной. Без лошадки, но уже уверенно.
И народ попался в палате приличный. Бабушка желтоглазка, многодетная мама, которая интересно рассказывала, как пошла в "Пятёрочку", купила еды и начала её кушать на улице: пачку зефирок, банку огурцов маринованых с помидорками открыла прям на улице, поставив на коляску и подчистую съела и водичку из банки всю выпила, заела семечками и рыбкой-снетками. Вечером дома скушала мороженое с семечками и чегой-то скрутило её. Меня бы с такого коктейля прямо бы на улице в обморок шарахнуло, а у неё аппендицит. Привезли, успели, ага. И тучная девушка неопределённого возраста, которая заедала язву виноградом и бананами с брауншвейгской колбаской. Вобщем, вполне себе интеллигентная публика.
А вечером к нам в тихую палату, где все мирно лежали, прикрученные к капельницам и дышали кто носиком, кто трубочками, привезли сумасшедшую бабушку. Бабушка проявила себя очень хозяйственно. Первым делом она собрала со всех стульев все вещи и попрятала их к себе под матрас, сказав, что это всё её. Потом начала рыдать про то, что у неё дома некормлены кошечки и детишечки и стала рваться домой, попутно собирая с тумбочек воду, печеньки и прочее общегражданское. Далее. она объявила себя главврачом и вытащив из под бабушки-желтоглазки судно, сделала попытку вылить его в окно. Ночь была феерична, а я была в палате единственная условно прямоходячая. Пришлось встать, включить свет и кликать персонал, пообещав доброй бабушке, что я лично, своими руками, принайтовлю её к кровати. На что она хитро улыбнувшись, продекларировала мне мои и собственные права сказала, что я - не её врач. Её врач дооообрая, а я - убивец. Бабушку угомонили к 4 утра, после чего все заснули спокойно.
А утром я подписала отказ от долечивания меня в санатории и рванула домой. Господин хирург сказал, что я, конеш, нехорошо поступаю. От санатория отказалась, операция была тяжёлая, швы мне не сняли... Но тем не менее, я дома. В среду выйду на работу и снимут мне швы мои сотрудники. Зато посплю.
Живая. Спасибо всем.

Уехала. Всех люблю.

Всё будет хорошо. У всех.


*страаааашно. Мне как-то привычней по другую сторону баррикад.

Вчера не только отвела душу, сожрамши шоколадку, которую низя, но и попыталась отдать концы. Концы оказались невостребованы и поэтому не отданы.

Сожрала, ага. А потом потемнело в глазах, организьм сделал попытку завалиться и пока я, мутно шарясь, искала шприц и ношпу, дочь моя, Эллочка, твёрдо сказав: "Сегодня не время подыхать, я ещё паспорт не получила", уверенной рукой вызвала 03, чётко сформулировав про приступ холецистита и помирание матери. Скорая приехала быстро, вколола вожделенную ношпу, узнав место моей работы по-коллежески сняла кардиограмму с которой меня можно запускать в космос без скафандра и ракеты и повезла в больницу. Которая 14, которая бывшая 33.
В больнице, узнав моё место работы и спросив, когда мне на сутки, сделали узи и поняв, что немедленно вскрываться я неготовая, отпустили с богом. Узи меня не обрадовало. Многия знания - многия печали.

Однако, сегодня я жив. Я завершил перестановку мебели по большой комнате. И книги расставил. Теперь осталось стёкла вставить в библиотеке и будет у меня порядок относительный. А я даже мусор вынесла 2 раза. Чтобы подышать улицей. А жрать мне пока страшно. Поэтому не ел и чувствовал себя хорошо. Постепенно перехожу на питание солнечным светом.