На уровне простого понимания Торы (так называемый «пшат») этот стих намеревается сказать, что оливковое масло – это одно из пожертвований для Храма, которое ожидалось от евреев. Его предназначение заключалось в освещении Скинии Завета (Мишкана). Оливковое масло зажигалось каждый день в Меноре, располагающейся на южной стороне Скинии.
Однако на уровне «ремез» («намёк») этот стих говорит об истинном предназначении мудрости, ведь оливковое масло намекает на мудрость, как приводится в Святых Книгах. Из стиха выходит, что роль мудрости – озарить светом расстилающийся перед человеком мир, показать связь между его различными деталями и дать понять, в чём их цель и предназначение. И так сказал царь Шломо (Коэлет 2:14):«У мудрого глаза в голове, а глупец идёт в темноте». Несмотря на то, что, даже находясь в темноте, обычно есть возможность распознать различные предметы, однако нет возможности увидеть всю картину, понять совокупность вещей и, следовательно, понять их сущность и предназначение, что, возможно, является наибольшим недостатком тьмы. Рамхаль в предисловии к книге «Путь Творца» уподобляет знание вещей в совокупности их частей созерцанию сада, великолепного своими клумбами и украшенного дорожками и рядами насаждений, в то время как познание вещей без осознания совокупности его частей подобно, по его словам, созерцанию зарослей кустов и дикорастущей лесной чащи.
Тот, кто понимает сущность мира, предстающего перед ним, его цель и предназначение, знает, какую жизненную дорогу выбрать для того, чтобы достичь цели. И так сказал Шломо (Коэлет 10:15): «Труд глупцов изнурит их, ибо не знают, как дойти до города». Комментирует Рамхаль (Даат Твунот, 2-ая часть): изнуряющий труд заключается в отсутствии познания путей, ведущих к цели. Глупец, бродя по разнообразным дорогам, занимается изнуряющим трудом, который не даёт ему ни малейшей отрады, ведь этот труд нисколько не приближает его к цели. Того же, кто знает стези мудрости, не пугает длина дороги, ведь он знает, что, продвигаясь по истинному пути, каждый шаг приближает его к конечной цели, что даёт мудрому чувство большого удовлетворения.
В книге Мишлей (6:23) сказано: «Поскольку Тора – свет». Тора называется светом, потому что она озаряет окружающий мир, даёт возможность понять его сущность и предназначение и обучает дороге, с помощью которой человек сможет достичь конечной цели.
Посмотрим чуть глубже. Любовь, о которой говорит дама из «Крейцеровой сонаты», есть исключительное предпочтение одного или одной перед всеми остальными. Хорошее определение. Если есть предпочтение, значит есть конкуренция, своего рода конкурс на единственную должность — быть любимым. Только вы один победили в этом конкурсе. Но надолго ли одержана победа? Ведь конкурс продолжается. Муж и жена не остались наедине без связи с остальным миром. Конкуренция не прекратилась после свадьбы. Наоборот, она продолжается на новом этапе, более жестоком и неумолимом. Муж и жена выбрали друг друга, будучи молодыми и привлекательными, но время меняет их внешность. Уходит красота, привлекательность. Появляется сварливость, брюзжание. Работа, домашние заботы, — все это отнимает массу времени и сил, так что супруги уделяют друг другу все меньше внимания. Главные критерии, по которым когда-то было оказано предпочтение, со временем начинают пересматриваться и изменяться. А на арену каждый год выходят новые соперницы — молодые, цветущие, полные сил и задора. Или новые соперники. Сильные, заботливые, участливые. Они обнаруживаются повсюду: на работе, среди друзей, на улице.
«Свободное общество»
Мы живем в свободном обществе, которое не считает постыдным такое поведение девушки, или даже взрослой симпатичной женщины, когда она всеми силами старается привлечь к себе всеобщее мужское внимание. Для этого используется богатый арсенал средств — одежда, поведение, речь. Кто знаком с таким явлением, как возвращение евреев к вере отцов, тот знает, насколько бывает трудно объяснить молодым людям требования к одежде, предъявляемые иудаизмом. Молодые люди пребывают в плену стереотипов, считая, что все, к чему их приучили, — естественная человеческая норма. «Кому помешает, если я надену открытое платье?» — спрашивают девушки. Им даже в голову не приходит, что они мешают женам тех мужчин, которые, проходя мимо них по улице, окидывают их оценивающим взглядом. Конечно, никто не начинает увиваться за каждой привлекательно одетой прохожей. Никто не бросается на красивых девушек, пылая звериными страстями. Но подспудно происходит некий процесс: придя домой, сорокалетний мужчина видит свою немолодую супругу, стоящую на кухне не в самой праздничной одежде, и невольно сравнивает ее с теми, кого только что видел на улице. Сравнение не в пользу супруги, ибо последней явно не под силу конкурировать с молодыми. Она, как говорят в спорте, из другой лиги.
Но даже поняв это, девушка, воспитанная в свободном обществе и пришедшая на семинар по иудаизму, с трудом может примириться с мыслью, что ее наряд и поведение должны не привлекать мужских взглядов. С детства ее учили быть привлекательной. Мама, заплетая ей косички, приговаривала: ах, какая у нас красивая куколка. Она сама привыкла проводить часы у зеркала, прихорашиваясь и приукрашиваясь. В школе подруги завидуют красивым, мальчики хотят сидеть с ними на одной парте. Какая вы красивая! — один из лучших комплиментов женщине. В случае, если женщина явна не блистает красотой, ее можно поощрить другим комплиментом: вы сегодня отлично выглядите, или какое красивое на вас платье, Анна Семеновна. Красивая женщина, красивое платье. Главное — быть красивой. И наоборот, непривлекательная женщина — грош ей цена.
Борьба за мужа и жену
Так воспитывает нашу молодежь общество, которое мы зовем свободным. Оно нисколько не смущается нечестной конкуренцией, в которую оказывается втянутой замужняя женщина. Общество говорит ей: «Не думай, что со свадьбой твоя битва за мужа окончена. Если хочешь, чтобы муж продолжал тебя любить, ты должна бороться за него и побеждать. Ты должна стараться изо всех сил оставаться молодой и привлекательной, несмотря на возраст, роды и домашние заботы». Однако в этой конкуренции невозможно победить. Можно заниматься спортом, восточными оздоровительными комплексами упражнений, тратить уйму денег на косметику. Надолго ли этого хватит? Борьба обречена, потому что все преимущества на стороне бесчисленных молодых и свежих конкуренток. Против жены выступает само время, его нельзя победить, с ним приходят увядание и рутина, способная убить самые сильные чувства. Муж привык к своей жене, но любопытство тянет к чему-то новому. Как бороться с рутиной? Менять обстановку, наряды? Или постараться разбудить ревность в охладевшем муже? Надолго ли поможет реанимация чувств?
В подобной же тяжелой, безвыходной ситуации оказывается и муж. Если с годами он уделяет жене меньше внимания, чем прежде, она болезненно ощущает перемену. Ей нужно постоянно чувствовать, что муж ее любит и ценит, пусть даже для этого ей требуются большие усилия. Но вот, скажем, на работе, кто-то начинает обращать на нее внимание чуть больше, чем принято между знакомыми и сослуживцами. Мелкие знаки внимания, комплименты, улыбки. Вдруг озарение: без всяких усилий с ее стороны, она может получить желаемое, — и неважно при этом, куда новое увлечение приведет. Ведь это так легко! Вы хоть раз слышали, чтобы какая-нибудь женщина сказала чужому мужчине — перестаньте говорить мне приятные слова и улыбаться? Такого не бывает. Принято вести себя как раз наоборот.
В прошлом общественные нормы остановили бы нашу особу, флиртующую на работе с чужими мужчинами. Супружество считалось несомненной ценностью. Оно включало в себя такой важный элемент человеческого бытия как честь, — слово, ныне почти забытое. Ни честью, ни достоинством не было принято пренебрегать. Поэтому люди изо всех сил старались сохранить семейный очаг. Но в последнее время отношение к браку изменилось в худшую сторону, — вседозволенность расшатала общественные нормы. В результате получилось, что, находясь внутри семьи, нужно тратить колоссальные усилия для удовлетворения своих запросов, в то время как в другом месте — вне семьи — их можно удовлетворить практически моментально. Стимул для какой-либо работы в рамках семьи — в борьбе за ее благополучие — слабеет с каждым годом.
Новая напасть
И еще одна напасть. Если раньше нужно было конкурировать только с реальными соперниками, окружавшими семью, то теперь — с образами героев романов и кинофильмов. Западная культура построена на том, чтобы дать человеку иллюзию счастья. Причем, не важно какого. А раз так, то легче всего подарить ему удовлетворение искусственное, суррогат, или еще точнее сказать — концентрат, который может быть намного красивее и привлекательнее, чем то, что ему способна предоставить серая и пустая обыденность.
Женщина с молодых лет читает романы о любви, описывающие такую красоту и такую бурю страстей, каких в жизни достичь невозможно. Она смотрит фильм, героиня которого падает в обморок, когда ее целует любовник. Красивый любовник в красивых интерьерах. Зрительница видит себя на экране в образе героини, она испытывает восторг, близкий к обмороку. Ее целуют…
То же самое с ее драгоценной половиной. Мужчина, сидящий перед телевизором, наблюдает на протяжении полутора часов кинозвезду в самых впечатляющих ракурсах, а потом переводит взгляд на свою жену, располневшую, в домашнем халате, полную забот и претензий. Разве может она конкурировать в его глазах с Элизабет Тейлор, которая ничего от него не хочет, но призывно улыбается с экрана именно ему? Когда-то давно муж предпочел свою жену всем остальным, но каждый час, проведенный перед телевизором, подрывает это былое предпочтение. И если «любовь есть исключительное предпочтение одного или одной перед всеми остальными», то она действительно обречена. Вы помните, что ответил на это определение другой персонаж рассказа Толстого? «Ведь это только в романах, а в жизни никогда. В жизни бывает это предпочтение одного перед другими на года, что очень редко, чаще на месяцы, а то на недели». Но так, чтобы на всю жизнь, — не бывает.
«Тот, кто любит рыбу, оставляет ее в воде»
Есть, однако, еще один уровень рассмотрения этой проблемы, куда более глубокий. Во второй половине девятнадцатого века в польском городке Коцк, жил большой мудрец и учитель, раби Менахем Мендл, известный всему еврейскому миру под именем Коцкер-ребе. Рассказывают, что однажды он спросил одного из своих хасидов: «Почему ты с таким аппетитом уплетаешь гефилте-фиш?» Тот ответил: «Потому что я люблю рыбу.» — «Сомневаюсь, — покачал головой Коцкер. — Тот, кто любит рыбу, оставляет ее в воде. Честнее будет признать, что ты любишь себя и свой живот, а твоему животу приятна рыба. Но не говори о любви».
Здесь, наверное, корень проблемы. Оказывается, любовь, о которой мы ведем речь, та любовь, которую дама из рассказа Толстого определяет как предпочтение одного или одной перед всеми, — вовсе не любовь. Точнее, это не любовь супругов друг к другу, это любовь каждого из них к самому себе. Чувство трогательное, нежное, вдохновенное, не знающее границ. Настоящая, вечная и верная любовь. Но к себе. Мужчина любит себя и ценит все, что доставляет ему удовольствие: фаршированную рыбу, хорошее вино, общество умных мужчин и красивых женщин. Как такая любовь приходит? Как в лучших романах — самым неожиданным образом: в один прекрасный день он обнаруживает, что, оказывается, предпочитает фаршированного карпа всем другим «дарам моря». Может быть, это звучит цинично, но в один прекрасный день он вдруг так же обнаруживает, что предпочитает всем женщинам одну — именно эту, самую красивую, самую добрую, наделенную всеми положительными качествами. И из чистой любви к самому себе — предлагает ей руку и сердце. Он волнуется, краснеет, чувствует себя счастливым или несчастным (потому что возникают какие-то временные затруднения). Он убеждает себя, что обожает эту женщину. Все время пребывает в фантазиях, представляя, как будет ему хорошо, когда они соединятся. И не понимает, что живет внутри иллюзии, которую сам и построил. Ему бы остановиться, задуматься и понять, что объектом его влечения является не вышеназванная особа, а он сам, что ему просто доставляет наслаждение быть с нею вместе — настолько она обаятельна, внимательна к нему, нетребовательна и пр. и пр. Смотрите, она его любит! Разве этого не достаточно? Они же единомышленники (думает он): они оба любят его! Конечно, не последнюю роль здесь играет и физическое влечение. Но и оно имеет ту же цель — усладить его, доставить ему минуты «упоительного счастья», «чарующего восторга» и пр… Разве он не похож на человека, склонившегося с вилкой в руках над тарелкой с аппетитным куском рыбы? Еще раз извините за цинизм. Но об этом написал Лев Толстой, великий русский писатель.
Итак, мужчина любит женщину, как гурманы любят рыбу. Правда, сказано, что тот, кто по-настоящему любит рыбу, оставляет ее в воде, а не тащит к себе в тарелку. Тот, кто по-настоящему любит женщину, думает о том, как принести ей счастье. Ей, а не себе. Но у нас наоборот: вступая в брак, каждый из молодоженов мечтает о том, какое наслаждение он получит от своего избранника. И все это облачено в романтическую вуаль якобы взаимной любви. На самом деле такой брак подобен торговому договору: я наслаждаюсь тобой, ты наслаждаешься мной. Договор двух любителей рыбы.
Маленькое замечание: мы никого не критикуем. Люди, страстно любящие себя, скорее всего не виноваты. Никто в нашем обществе не учил людей думать иначе. Все очень много писали и говорили о любви, но никто не попытался выяснить, что это такое. И все мы искренне принимали за настоящую любовь «любовь к рыбе».
Общество и «кулинарная» любовь
Как выглядит супружество, построенное на такой «кулинарной» любви? Толстой в том же рассказе, в «Крейцеровой сонате», описывает первую ссору после свадьбы. Молодожены сами поражены мелочностью повода, по которому она вспыхнула. Читаем (в 12 главе):»…Это была не ссора, а это было только обнаружение той пропасти, которая в действительности была между нами. Влюбленность истощилась удовлетворением чувственности, и остались мы друг против друга в нашем действительном отношении друг к другу, то есть два совершенно чужие друг другу эгоиста, желающие получить себе как можно больше удовольствия один через другого».
Как только спадает с глаз романтическая пелена, выясняется ужасная действительность: под одной крышей, под одной фамилией, в одной постели соседствуют два эгоиста, чужие один другому… В такой семье всплески любви чередуются со вспышками ненависти. И чем сильнее их влечение одного к другому в «мирные» часы, тем сильнее ненависть в минуты «ссор». Неустойчивость чувств изматывает и изнуряет их. И самое главное, на это следует обратить внимание: если любовь пришла по каким‑то конкретным причинам, то, когда причины исчезают, исчезает и любовь. Поэтому тот, кто любит жену за то, что она доставляет ему наслаждение, перестанет ее любить, как только наслаждение пройдет. Кончилась новизна, прелесть, первое очарование. От всех этих романтических атрибутов нет и следа. А жена осталась. Что теперь прикажете с ней делать?
(По Иерусалимскому Талмуду; трактат «Брахот», часть 9, галаха 1)
Это случилось давным-давно. Много-много лет назад.
По Большому морю медленно плыл корабль. Много людей было на нём: капитан и матросы из разных стран — из Вавилона и Персии, из Греции и Рима. Все эти люди были язычники*. Один взял с собой идола, сделанного из золота, другой — из серебра; третий — деревянного идола, а его товарищ — идола, сделанного из камня.
Среди всех этих язычников был на корабле один мальчик-еврей. Он плыл без отца и без матери. Из дальней страны он возвращался домой в Эрец Исраэль — в Страну Израиля. Сидел мальчик между язычниками и старался не разговаривать ни с кем, чтобы не посмеялись над ним и не спросили: «А где же твой идол?»
Мальчику было грустно и иногда на него даже нападал страх: нелегко маленькому мальчику быть одиноким среди множества чужих взрослых людей. Уж очень скучал он по родному дому. Но ничего не поделаешь!— в те времена корабли плыли очень медленно. Матросы гребли вёслами и только изредка, когда дул попутный ветер, поднимали паруса.
Вдруг, ни с того ни с сего, на море разыгралась буря. Поднялись волны и подняли с собой корабль высоко-высоко, а потом опустили его, да так, что он чуть было не разбился. Потоки воды обрушились на корабль со всех сторон, и люди на нём были в страшном испуге.
Все начали кричать о помощи. Но кто мог помочь им? Каждый молил своего идола. Один стонал и плакал перед золотым божком, другой — перед серебряным, и так молились все. Но это не помогало! А между тем буря всё усиливалась с каждой минутой.
Видят несчастные, что все их идолы и божества бессильны им помочь. Посмотрели они в отчаянии по сторонам и видят: мальчик-еврей лежит один и ухватился изо всех сил за канат, чтобы не упасть в море.
Закричал ему один из язычников:
— Послушай, мальчик! Ведь ты еврей? Встань и помолись твоему Богу. Мы слышали, что Он отвечает вам, когда вы просите Его. Конечно, Он может спасти нас и от этого несчастья! Почему ты молчишь?
И вспомнил тут мальчик, что, действительно, он знает, как молиться, но с перепугу молчал до сих пор.
— Пожалуйста, Всевышний, спаси нас! Прикажи морю и ветрам, чтобы успокоились и чтобы я мог вернуться домой благополучно! Божества этих людей бессильны им помочь, но Ты, Всемогущий, можешь спасти нас.
Сжалился Всевышний над мальчиком, внял его молитве. Утих ветер, успокоилось море, и снова плыл корабль спокойно, пока не пришёл в порт.
Все сошли на берег, чтобы купить себе хлеба и фруктов, прежде чем отправиться дальше в путь. И видят, что мальчик остался один на корабле. Матросы заметили это, потому что с тех пор, как мальчик своей молитвой спас всех, на него обратили внимание и полюбил!?.
Позвали его:
— Идём с нами! Неужели ты не хочешь купить чего-нибудь — фруктов или сладостей? Ведь впереди еще долгий путь.
Мальчик грустно покачал головой и ответил:
— Чего вы от меня хотите? Я совсем не знаю этой местности и не знаю, где можно купить еду. Я здесь одинок и несчастен.
— Ты несчастный? — воскликнули они. — Вот среди нас есть люди, которые оставили дома своих идолов — в Вавилоне или в Персии. Это они одиноки и несчастны. Даже те из нас, кто взял с собой идолов, несчастны, — ведь они нам ничем не помогли в беде. А ты — в любом месте, где бы ты ни находился, твой Бог всегда с тобой и не оставляет тебя, и спасает от всякого несчастья.
Мальчик почувствовал, что, действительно, он не одинок и не несчастен. И больше того, он увидел, что все эти люди хотят быть такими, как он. Теперь он успокоился и поверил, что и впредь Всевышний будет с ним. И правда, через несколько дней благополучно прибыл он домой.
«Эгла аруфа» (ивр. עגלה ערופה) – телица, зарезанная со стороны шеи. «Эгла» — телица, «аруфа» — зарезанная с зади. Что такое «эгла аруфа»?
Эгла аруфа — это процедура искупления убийства в случае, когда убийца неизвестен. Источник из Торы
Заповедь об этой процедуре учат из сказанного в Торе в Дварим (Шофтим, 21):
Если будет найден убитый на земле, которую Господь, Б-г твой, дает тебе для владения ею, павший в поле, и не известно, кто убил его, то выйдут твои старейшины и твои судьи и измерят (расстояние) до городов, которые вокруг убитого. И будет город, ближайший к убитому, — и возьмут старейшины того города телицу крупного скота, на которой еще не работали, которая еще не ходила в ярме. И приведут старейшины того города телицу в долину твердокаменную, которая не обрабатывается и не засевается, и прорубят там шею телице, в долине. И приступят священнослужители, сыны Леви, ибо их избрал Господь, Б-г твой, служить Ему и благословлять Именем Господа, и по их слову будет (признана) всякая тяжба и всякая язва, и все старейшины того города, ближайшие к убитому, омоют руки свои над телицей с прорубленной шеей в долине. И возгласят они, и скажут: Наши руки не пролили этой крови, и наши глаза не видели. Даруй искупление народу Твоему, Исраэлю, которого Ты избавил. Господи, и не дай (быть) невинной крови в среде народа Твоего, Израиля, и будет искуплено им за кровь. Ты же устрани кровь невинную из твоей среды, ибо ты делаешь то, что прямо в глазах Господа.
Каким образом происходила эта процедура?
Если убитый найден в любом месте Эрец Исраэль, за исключением Иерусалима, об этом оповещается Великий Санѓедрин в Иерусалиме. Пятеро его судей лично посещают место преступления и делают измерения во всех направлениях, чтобы определить, какой город расположен ближе всего к трупу. Даже если это очевидно, они, тем не менее, должны совершить процедуру измерения, ибо это заповедь.
Жертву хоронят на том самом месте, где она была обнаружена.
На этом члены Санѓедрина завершают свои обязанности, и к делу приступают судьи и старейшины (лидеры Торы) ближайшего к месту убийства города. Старейшины приводят телицу, купленную на общинные деньги, в долину с каменистой и твердой почвой, непригодной для возделывания. В соответствии с некоторыми мнениями, через долину должен протекать сильный поток.
Старейшины убивают телицу ударом топора по затылочной части шеи и там же хоронят. Затем все старейшины города омывают в долине руки и провозглашают на святом языке: «Наши руки не проливали этой крови, и наши глаза этого не видели».
Мишна (Сота, 44б) спрашивает: «Каков смысл этого заявления, ведь никто не подозревает старейшин города в совершении убийства?» Отвечает мишна – старейшины объявляют, что они даже косвенно не отвечают за преступление: «Мы никогда не отпускали из города ни одного незнакомца без пищи (чтобы ему не пришлось воровать и быть убитым за это) или без сопровождения (чтобы он не путешествовал без защиты по опасной дороге)».
Теперь наступала очередь коэнов продолжать процедуру эгла аруфа. Они молили Творца: «Искупи вину Своего народа, Израиля, который Ты освободил из Египта, и пусть Твой народ, Израиль, не несет ответственность за невинную кровь, пролитую в его среде».
Если законы эгла аруфа исполняются надлежащим образом, Тора обещает: «Кровопролитие искуплено». Какой теленок подходит для этой процедуры?
Для эгла аруфа подходит только телица, которой еще не исполнилось двух лет. Для эгла аруфа можно взять – в отличие от красной коровы – телицу с физическими дефектами, однако, если известно про телицу, что она «трефа», она не подходит для этой заповеди.
Относительно эгла аруфа сказано:
«…на которой еще не работали, которая еще не ходила в ярме» (Дварим, 21, 3).
Из этого учат наши мудрецы, что телица, которую использовали для работы или она ходил в ярме, не годится для процедуры. В случае, когда был найден убийца
Если убийцу обнаруживали до того, как телице проламывали шею, эту процедуру с телицей не производили. Если убийцу обнаруживали после того, как телице проламывали шею, его, тем не менее, казнили по предписанию Торы. До какого времени производили эту процедуру?
Перед разрушением Второго храма участились убийства, и Санѓедрин прекратил проведение процедуры эгла аруфа. Талмуд поясняет, что в ту эпоху законы эгла аруфа не применялись, ибо всегда можно было кого-то подозревать в убийстве, а эта процедура совершается лишь тогда, когда личность преступника совершенно неизвестна. Запрет получать удовольствия или выгоду от места, где была зарезана эгла аруфа
Запрещено осуществлять какие-то сельскохозяйственные работы на месте, где была проломлена шея эгла аруфа. Так, запрещено там пахать, копать или сажать там растения.
2017-02-20 12:29:53
Согласно Торе, запрещено еврею кушать трапезу до тех пор, пока он не накормит своего животного. + развернуть текстсохранённая копия
Согласно Торе, запрещено еврею кушать трапезу до тех пор, пока он не накормит своего животного.
+ развернуть текст 
(По Иерусалимскому Талмуду; трактат «Брахот», часть 9, галаха 1)
