Думаю я: не бывает таких психов, чтобы в речи нет-нет, а прорывалось изнутри красное - то ли проглядывает запечатленное где-то давно, да так и оставшееся висеть, не выцветшее красное знамя, то ли сердечная горячность. Нет, кончились. Вытрясли уже из голов всякое тряпье. Или, на худой конец, перекрасили в колор более модный.

А оглядываюсь - так вот же. Есть. Живой.

И чем менее закономерна, чем большей случайностью выходит наша встреча - тем она ценнее.

Какие-то мы, по внутреннему ощущению, феерические придурки, но, черт побери, нам от этого и замечательно.

Стоило однажды, отгородившись ото всех переживающих и интересующихся какой-то успокаивающей информацией, выйти из дома, выкинуть из головы всю гребаную хрень о своих текущих жизненных занятиях и, вооруженной тезисом "что бы ни происходило, оно есть часть правильной цепочки событий", довериться трассе Е101, неизвестности и этому миру.

Мне печально от мысли, что я могу забыть (и наверняка забуду, как уже начала подзабывать хронологию) ощущение волшебства и включенности в некоторое большое гармоничное целое, где ты - один из многих голосов в музыкальной ткани, одна из многих линий в повествовании, и нужно просто не мешать звучать тому, что должно прозвучать, совершаться тому, что должно совершиться. И тогда все будет хорошо и правильно.

Чтобы все было правильно, пришлось перенести отъезд, и я даже на секунду не могу представить, что сделала бы иначе. Настолько сильно было ощущение незавершенности, настойчиво требовавшее еще пару десятков часов, чтобы произошло все, что нужно. 

Объяснить чертову тучу совпадений разного толка и нежизненно структурно целостное строение истории я не могу. Как так, например, получается, что песню, о которой тебе в весьма пугающем контексте рассказывал человек, теперь безуспешно греющий голову на твоих коленях, именно ту песню, на которой завязана куча его детских переживаний, решает сыграть у костра хреново знакомый чувак, решивший вспомнить рок-музыкальную молодость? Каким образом исполнялись маленькие нечаянные пророчества одной олдовой хиппи, ставшей случайно моим проводником? Почему именно меня встретил по пути стремноватый любитель холотропного дыхания (спасибо ему за то, что что-то сдвинул в моих мозгах)?

После всех сомнительных вещей, что я делала в том пространстве-времени, наиболее сильны были ощущение себя маленькой на огромном пространстве земли и занятное чувство, что я принадлежу отнюдь не только себе - несмотря на то, что там я определяла себя в куда большей степени, чем обыкновенно. Последнее порой становилось физически ощутимым - будто земля меня держит за руки и за плечи.

Что-то во всем этом было от детства, ключ которого вдруг снова забил из-под воды, детства из которого можно успеть зачерпнуть горсть свободы - перед тем, как обновленное им течение вынесет тебя во что-то иное.

Девочка, я помню, некогда ты еще не была свадебным фотографом, и мы на скорость пытались друг друга застрелить из камер. Естественно, перед зеркалкой моя рабочая компактная лошадь четвертого года выпуска проигрывала. А потом я долго неудачно пыталась вытянуть в фотошопе зеленоватые отсветы от листвы - когда лучи, падающие на кожу, проходят сквозь нее. У тебя, девочка, были офигенные ноги - еще скорее балетная, атлетическая сухопарость, однако не было уже целомудрия девочки-бегуньи, было - обещание танца и того, что заставляет порой в метро, глядя на иных роскошных женщин, опускать взгляд и прослеживать уходящую под юбку линию бедра. Впрочем, как тогда я, прислушавшись к беседе, решила с тобой не знаться, так и сейчас, пролистав страницу, - не хочу. 

Товарищ А., надеюсь, даже не обратил внимания, а если и обратил, то не понял, с чего я однажды в неожиданный момент чуть не отдернула руку и почти уронила переданный мне уже без того побитый музыкальный инструмент. Я и не помню того прикосновения - помню только факт его свершения. Помню волевое усилие, каким мне пришлось задержать руку на месте и ужас от ощущения теплоты чужих пальцев. Помню предшествовавшие тому долгие часы наблюдения за этими самыми пальцами и восхищения - черт его знает даже, что тут было первично, пальцы, прямоугольные очки на красивом лице или человек. Но, так или иначе, жена и ребенок. И ужас - несмотря на отсутствие всяких предпосылок и возможностей. Смешно, пожалуй.

Но я хорошо помню, в чем было дело с Н. Это тот случай, когда с первых минут хочется сказать человеку, что пойдешь за ней куда угодно, потому что знаешь, что она знает, куда идет. А знаешь - потому что не может так говорить и так улыбаться человек, который не в контакте с этим миром. Да к тому же есть портретное сходство с одним из Великих и Ужасных Замечательных. И это же - повод держаться подальше: ну кто в здравом уме будет к такому человеку подходить, желая стать верным спаниелем и будучи не в состоянии вести диалог на равных? Через пару лет Н. улыбалась значительно меньше и предложений к большим массам пойти в какую-либо сторону уже не делала.

Читать далее »

Ситуация заставляет расширять поведенческий репертуар. Это тот случай, когда в ночи, часов в двенадцать-час, ради коллективной работы над методичкой по практике можно предпринимать марш-броски по Садовому, чтобы найти заведение с работающим вайфаем, раз по пять претерпевать неудачи и уже совсем перестать обращать внимание на имидж заведения.

Прежде мне казалось, найти интернет ночью в центре Москвы легче.

Из прочих изменений: теперь перед дедлайнами - ради интернета же - иногда допоздна торчу на факультете или катаюсь по кольцу в метро. В остальные дни время, которое прежде уходило на тупняк и бродилки по сайтам, теперь тратится на приготовление еды и прочее жизнеобеспечение.

Не знаю, что будет дальше, но после недели такой жизни в сеть уже не особо тянет. И, что занятно, тортики-пироженки-шоколадки есть тоже не хочется.