Моя диета почувствовала себя плохо уже на Мертвом Море. Сначала она еще как-то держалась, но только до ужина. На следующий день диета вскочила ни свет ни заря и погнала меня на прогулку быстрым шагом в 7 км. За завтраком в отеле , если вы понимаете, о чем я, очумев от выбора и количества полезных продуктов, диета пыталась себя убедить, что все идет прекрасно. Затем, здраво осознав ситуацию, она попросила профессиональной помощи и лечения. Но даже знаменитые процедуры Мертвого Моря с грязями массажами помогли только временно. Именно - только до ужина. Там, за ужином, моя диета окончательно надулась, потом обиделась и решила со мной распроститься. Возможно, временно.

Дальше

Давненько, ещё с поста про иерусалимскую Мифлецет, лежат у меня без дела эти фотографии. Одно время все же думал из них сварганить небольшой пост-но потом решил что вряд ли кого это заинтересует. Однако теперь, в связи с большой шумихой вокруг нынешнего кризиса в Хадассе (на этот раз- большой-пребольшой) думаю что может быть всё же стоит рассказать и про её небольшую историю, чтобы вспомнить что были времена когда денежная прибыль совсем не являясь самым главным.

Дальше

"Иерусалимский Шенкин" называют улицу Эмек Рефаим ("Долина призраков", так интригующе переводится название этой улицы с иврита) – место где можно погулять, отдохнуть и конечно же вкусно поесть в различных кафе, барах, ресторанах.
Если прогуливаться по Эмек Рафаим, особенно днем в пятницу, нельзя не заметить одно из мест, где уже издали чувствуется праздничное настроение. Это ресторан "аМитбах шель Пини" ("Кухня Пини"), которым заправляют известный иерусалимский шеф-повар Пини Леви и его сын Ицик.

Дальше

Прогулки по Старому городу тем и хороши, что почти всегда натыкаешься на что то интересное, которое раньше вроде не замечал (несмотря на то что бродил по этим переулком уже много лет). В этот раз я обратил внимание на харчевню, которую её хозяева скромно назвали-византийской.

Дальше

Продолжаю свою прогулку по кварталу Тальбие. В Иерусалиме, наподобие Хеврона, есть свой "Дом раздора", гораздо более ранний. С ним связано много городских легенд и слухов, и с моих глазах он символизирует собой всю сущность так называемого "израильско-палестинского вопроса".

Дальше