Сейчас читаю очень интересную книгу о писателях-деревенщиках – Анна Разувалова, «Писатели-деревенщики». Литература и консервативная идеология 1970-х годов». Всё, что написано в книге – соотвествует фактам. Каждый кусочек информации правдив, но всегда подаётся только кусочек, в отрыве от контекста и связей с другими кусками. В результате читатель либо дезориентирован, либо вынужден сам, иходя из умолчаний, достаивать невидимую часть темы.

Впрочем, если от этого момента отвлечься, то книга, как я сказал, очень интересная и познавательная. Многие факты я не знал, а на другие не обращал внимания. Например, я не знал, что Валентин Распутин и Виктор Астафьев, оказывается, патронировали региональных писателей-сибиряков, организовывали им творческие семинары, способствовали их публикациям. Я не знал этого! Глядя на списки публиковавшихся в журналах «Наш современник» и «Молодая Гвардия», я был склонен полагать, что «деревенщики», прочно утвердившие крепкие литые зады в креслах редакций, посторонних к себе не пускали. А оно вон как оказывается! Впрочем, Разувалова не приводит ни одного примера карьеры, обеспеченной покровительством Астафьева, Распутина, Василя Белова, и не называет ни одного имени, так что сотни облагодетельствованных остаются безликими. Но это не повод сомневаться в самом факте организации творческих семинаров для молодых писательских талантов. Другие аспекты культурной жизни, которые вроде бы были известны, воспринимались мной, как несущественные. А иногда я попросту неправильно их понимал.

К примеру, Василий Шукшин. Прекрасны легенды из его биографии! Эта восхитительная наглость не может не очаровать непредубеждённого читателя. Есть, оказывается, описание тех знаменитых приёмных экзаменов, когда во ВГИК поступали одновременно Шукшин и Тарковский. Андрей Тарковский якобы обращал на себя внимание белоснежной рубашкой, модной причёской и томом «Анны Карениной» под мышкой. А кряжистый, но ловкий паренёк деревенского вида, в кепарике и мятых штанах, заправленных в кирзовые сапоги, был приехавшим из деревни Сростки Василием Тимофеевичем Шукшиным. Все мемуаристы вспоминают, как на вопрос Михаила Ромма «А вы читали «Анну Каренину» (вариант – «Войну и мир») ?» юный абитуриент ответил «Не-а, книжка больно толстая». В этом месте мемуаристы и пересказчики мемуаров (как и автор монографии) начинают мощно сюсюкать над простодушной неиспорченностью будущего автора «Калины Красной», а у меня, грешного, брови на лоб полезли. Это какой же конкурс был во ВГИК, если абитуриент имел возможность вот так нагло послать экзаменатора и всё равно поступить?

А конкурс во ВГИК во все годы был несколько десятков (сотен?) человек на место, ибо сие было одно из немногих в СССР мест, откуда открывалась возможность ездить заграницу. И вот тогда хочется спросить: если мемуаристы не врут, то кто же так мощно подталкивал «простого деревенского паренька», что тот имел возможность куражиться на вступительных экзаменах? Кстати, не знаю, как про диалог с Роммом, но про сапоги – враньё. Вася Шукшин, согласно официальной биографии, служил во флоте, так что, если он был такой бедный, что на обувку денег не было, то на экзамен пришёл бы во флотских скрипучих ботиночках, не в сапогах. Но тут такое дело: тельняшка и походка вразвалку ассоциировались с уголовниками, со шпаной, поэтому Васе Шукшину пришлось озаботиться дресскодом и переодеться из флотской униформы в солдатскую. Стилем берём-с, как заметил однажды ехидный Исаак Бабель.

Вообще-то, я думаю, ни кепарика, ни скрипучих сапог, ни «Анны Карениной» не было. Это очень поздние легенды, скорее всего, уже 70-х годов. Собственно, вся ранняя, доВГИКовская, биография Шукшина – фейк. И закрадывается подозрение – только ли у него поддельная биография? У шершавого на язык Астафьева, например, не биография, а прямо баллада сердцещипательная: тут тебе и отец в лагере, и злая мачеха, и беспризорные скитания... У Белова ранние годы, поскромнее, но тоже интересные, как и у Распутина Валентина. Но это так, пустяки. Не это самое интересное, на что наталкивает чтение книги.