Аксельрод П.Б. Летопись революции. Пережитое и передуманное.Книга первая.

"В первый же свой приезд в Петербург я впервые познакомился с Плехановым.

"Как нелегального, меня устроили однажды для ночевки в комнате студента-горняка 1-го или 2-го курса. Юноша произвел на меня приятное впечатление. Говорил он хорошо, деловито, просто и вместе с тем весьма литературно. Чувствовалась в нем большая любознательность, привычка читать, думать, работать.

Этот студент был Георгий Плеханов.

Он мечтал в это время окончить Горный Институт и поехать заграницу усовершенствоваться в химии.

В нашем кружке я рассказал о встрече с горняком и отрекомендовал Плеханова, как молодого человека, на которого нужно обратить внимание и которого следует привлечь к революционному делу.

Плеханова, действительно, привлекли к работе. И, благодаря своим блестящим способностям, юноша очень быстро выдвинулся. В 1876 г. он был уже одним из главных организаторов известной демонстрации на Казанской площади и выступил здесь с речью.

Впоследствии он рассказывал мне, как подготовлялась казанская демонстрация. Целыми днями Плеханов бегал по заводским кварталам, разыскивая сознательных рабочих, которых нужно было привлечь к делу. Вечером Натансон расспрашивал его о выполненной работе, и порой в повышенном тоне очень строго выговаривал студенту, почему не побывал он по такому-то адресу. Плеханов кротко выслушивал резкие замечания старшего товарища и на следующий день утром спешил исправить упущения. Все его мечты об окончании Института и о дальнейшей научной работе рассеялись, как дым, - в революции Плеханов нашел свое призвание."

В No 1 "Народной Воли" было уже заявлено о причинах прекращения издания "Земли и Воли" и появления двух новых органов, не совсем согласных между собою в определении практических задач русской социально-революционной партии.
Нам остается лишь дополнить сделанное там объяснение. Раскол в редакции "Земли и Воли" не ограничился, к сожалению, пределами литературного кружка; он выражал собою два различных течения, возникших внутри народно-революционной партии. Которое из них более соответствует духу девиза этой партии -- Земли и Воли, -- какое из двух новых изданий уклонилось от первоначальной ее программы -- об этом не место высказываться в нижеследующих немногих строках. Мы ограничимся поэтому замечанием, что "Земля и Воля" по-прежнему останется нашим практическим, боевым девизом, так как эти два слова наиболее полно и широко выражают народные потребности, стремления и идеалы.
В статье о "Черном Переделе" подробно говорится об отношении повсеместного ожидания народом передела земли к этой исторической революционной формуле. Что касается названия нашего издания органом социалистов-федералистов, то оно объясняется нашим убеждением, что лишь федеративный принцип в политической организации освободившегося народа, только полное устранение принудительного начала, на котором основаны современные государства, и свободная организация снизу вверх -- может гарантировать нормальный ход развития народной жизни. Насколько торжество федеративного принципа может быть достигнуто одним ударом, одним победоносным революционным движением, -- невозможно, конечно, сказать в настоящее время. Но партия должна направить все свои усилия к обеспечению его торжества, и социально-революционные издания не могут обходить молчанием этого важного вопроса.
Этнографический состав населения русского государства постоянно заставляет считаться с ним даже в современной нам практике. Малороссия, Белоруссия, Польша, Кавказ, Финляндия, Бессарабия -- каждая из этих составных частей Российской империи имеет свои народные особенности, требует самобытного, автономного развития.
Ввиду этого было бы весьма полезно развитое местной революционной литературы; но пока оно составляет задачу будущего. "Черный Передел", по необходимости, является органом всех русских социалистов, разделяющих основные положения его программы. Тем не менее, каждое указание на местные отличия в постановке социального вопроса и практических приемах партии всегда найдет самый радушный прием на страницах нашего издания.
Наконец, исходя из условий русских общественных отношений в постановке своей практической программы, русская социально-революционная партия не может упускать из виду положений научного социализма, которые должны служить для нее критерием при оценке различных сторон и форм народной жизни. Издание, имеющее в виду, главным образом, интеллигентных читателей -- к которым мы относим также и часть городских рабочих, -- даже обязано указывать на тесную связь русского революционного движения с общими выводами западноевропейской жизни и мысли, оттенять их тождество -- в последнем счете -- с стремлениями и задачами русской социально-революционной партии.
Сказанного, полагаем, достаточно, чтобы отклонить могущие возникнуть по поводу названия нашего органа недоразумения.