ПРОСТИТЕ ЗА КАЧЕСТВО СЪЕМКИ!!! АААА!!!!!! Я УБЬЮ СЕБЯ!!!! По делу: Дмитрий Клочков как всегда выдает полезную информацию про обувь, которая хороша в любом виде и ради этой самой информации про обувь мы будем терпеть даже ужасную трясучку и моргание света ))) Сегодня мы рассматриваем базовый вопрос: какую обувь не в коем случае покупать нельзя, а […]
Посоветовала я всем посмотреть передачу с Людмилой Клочко, на чье выступление мы ходили вчера, а сам ролик выложить забыла :) Итак, поэт, который собирает концертные залы, самый молодой поэт в союзе писателей РБ, пишет и говорит на русском языке.
2015-03-04 19:03:46
Три месяца, с июля по октябрь 1941 г., наши войска на земле и в воздухе вели тяжелые сдерживающие и ...
+ развернуть текстсохранённая копия
Три месяца, с июля по октябрь 1941 г., наши войска на земле и в воздухе вели тяжелые сдерживающие и оборонительные бои на всех фронтах. Сдавая позиции под натиском превосходящего противника, выходя из окружения, воины обретали опыт борьбы с вероломным врагом. Это было время неправильных решений, ошибок и просчетов на разных уровнях, что порой стоило больших [...]
... хотят быть слабыми, но выглядят сильными, другие -- наоборот.
... делают мину при плохой игре, другие -- наоборот, как будто им не хватает перца в пресной еде.
... смотрят в твое лицо, как в зеркало, видя только себя, другие -- в зеркало, не видя себя.
.. смотрят в чужие окна, и видят старые, полинявшие, застиранные шторы, советских времен полированную мебель, кастрюли, быт и шерсть от облезлого, умирающего на подоконнике старческой смертью кота, другие -- Окна, много книг хороших и разных, тепло, свет, доброту, любовь, уснувшего любимого кота, нежно укрытого пледом, семейный уют.
... имеют свое мнение, другие -- подтягиваются.
... плывут по течению, другие -- противятся.
... носят белое, другие -- черное.
... жаворонки, другие -- совы.
... мужчины, другие -- женщины.
... молчат, другие -- треплются....
... живут, другие -- теплятся.
... около тебя давно нелюди, но ты так давно и безвозвратно стал старше и мудрее, что научился не просто жить среди них, но и ценить каждое мгновение, что прикосновением мотылька-однодневника на губах.
Не так давно, три недели назад, признаваясь тут в любви к Городу,
"Только тот, кто был в Киеве, кто смотрел с Царской площадки на широкий, торжественно-величавый, спокойно сияющий своим серебром на солнце Днепр и на безграничный, необъятный простор заречных далей -- захватывает дух и радостно освобождается и расширяется душа от этого простора! -- кто бывал в Выдубицком монастыре, на высоком, крутом, зеленом берегу и оттуда смотрел на поля и леса, которым нет конца, нет краю, -- только тот поймет, почему для киевлянина нет ничего дороже Киева с его Днепром..."
вспомнила и Лифаря Сержа.
"Я лежу у груди матери, и мне смутно-сладостно. Своими беспомощными губами я ловлю кончик, который не только питает, насыщает меня, но и рождает неясные чувства -- даже не чувства, еще не ставшие чувствами..."
Тогда же, на излете сентября, субботним погожим днем ходила по Большой Подвальной, ныряла в ее тихие дворы, слушала душой мелодию хрустальных колокольчиков вечности. На самом деле, времени нет, все это прошлое, настоящее и будущее придумали скучные люди. А, может, и не скучные, но глухие на душу, ленивы на память, слепые на искренность и по-детски открытость живого, не верящие, не помнящие, и имя им легион.
"Но что-то человеческое, свежее, молодое, брезгующее доносом и предательством, каждый раз останавливало готовый вырваться крик..."
На днях был день психического здоровья, впору признаться: я -- в некоторой мере псих, тихая городская сумасшедшая; я порой слышу, вижу, чувствую то, что для нормальных в их настоящем не существует (понятие "варианты нормы", на самом деле, довольно условное, кто интересовался, знает, что это, если упрощенно, большинство). На самом деле, слышать, видеть, чувствовать вечность может каждый, стоит только захотеть. Хотят редко, говорят, мол, сил жалко, а ключ к потаенному прост: любовь! Любовь к каждому дню, к каждому мигу, вдоху, биению сердца, любовь к тому месту, где живешь. Но, если не любишь, есть всегда выход, вернее -- два: сменить место жительства или застрелиться. Застрелиться, впрочем, сложнее, проще -- выть, стыть, ненавидеть и топиться в каждом своем мелком дне, доходящем только по горло. В горле живет голос. Голос людям дается для слов и для пения, а ноги даются для танца. Для танца, опять же, для бега, прогулок, любви, жизни, но только не для того, чтобы ими удерживать задницу, сидящую на офисном стуле, или лежащую на диване.
"А может быть, в мечтах недоступное кажется лучшим, более прекрасным и более желанным, чем в действительности, всегда несущей в себе некоторое разочарование некогда -- полноту?..."
В горле живет голос, в организме -- ноги, а в вечности живет душа. Она есть у каждого города, в каждой улице этого городе, в каждом доме улицы этого города, в каждом кирпичике дома улицы этого города. Услышать ее не тяжкий труд, не услышать -- банальная лень. Лень чревата платой. Плата вносится ударами вечности от пощечин историей до ударов гражданской под дых.
"... вспыхнувшая летом 1914 года мировая война выбила все из колеи и перевернула все вверх дном."
Вспыхнувшая весной 2014 года мировая война выбила все из колеи и перевернула все вверх дном...
"Спокойно-ленивого, безмятежного Киева нельзя было узнать..."
Не узнать. Но, когда кажется, что силы на пределе, нервы-канаты в клочья, а разум вот-вот готов разорваться на тысячи мелких осколков, неожиданно случаются светлые дни -- почти случайные (на самом деле, в стране волшебной ОЗ ничего не бывает случайно), чудесные люди на вызове, буквально у порога, дарят книгу "Серж Лифарь" (издательство киевское "Муза" Лтд - а то! 1994 год, смешной тираж в 20 тысяч экз.) Почему? -- Не знаю! Сказали, что окрас радужки глаз у меня особенный, редкого цвета -- цвета, который бывает только у долгожителей.
Город, ты сейчас спишь, но я знаю: ты слышишь. Знай, я помню, что каждый должен делать то, что он должен -- любить. И пусть будет, что будет!
