... варваров" Джозефа
Перечитываю "В ожидании варваров" Джозефа Кутзее. Роман отмечен наградами, как и его автор - Нобелевской премией по литературе 2003 г.
В который раз убеждаюсь, что хорошие книги после перечитывания не теряют своего очарования и глубины. Каждый раз всплывает что то что раньше было неактуально или просто не просматривалось. В этот раз натыкаюсь на вот этот отрывок, ранее не особо запомнившийся.
Толпа, колыхаясь, ползет за ними по пятам. Как вспыхнувший огонь, по рядам перебегает одно и то же слово: «Варвары!»
Коня, на котором едет капрал, ведет под уздцы солдат, дубинкой расчищающий дорогу знаменосцу. Следом едет другой всадник и тянет за собой веревку; она связывает за шеи цепочку идущих пешком людей: варвары, совершенно голые, шагают, как-то странно прижав руки к лицу, будто все до одного мучаются зубной болью. На мгновение меня озадачивает услужливая готовность, с которой они на цыпочках следуют за своим предводителем, но потом глаза случайно ловят блеск металла, и я сразу же все понимаю. Сквозь дырки, проколотые в ладонях и щеках каждого из этих людей, продето незатейливое проволочное кольцо. «Тотчас делаются кроткие, как овечки, – вспоминаю я слова солдата, который однажды видел этот фокус. – Думают только, как бы лишний раз не шевельнуться». К горлу подкатывает дурнота. Лучше бы я не выходил из камеры.
Благоразумно поворачиваюсь спиной, чтобы меня не заметили те двое, что вместе со своим конным эскортом замыкают процессию: едущий с непокрытой головой молодой капитан, для которого это первая боевая победа, и рядом с ним посмуглевший и осунувшийся после длительного похода полковник тайной полиции Джолл.
Объезд площади завершен, всем была дана возможность полюбоваться на двенадцать жалких пленников, и теперь любой вправе доказывать своим детям, что варвары – не выдумка. Толпа, подхватив с собой и меня, оттекает к главным воротам, где ей преграждают путь солдаты, вставшие полукругом; задние напирают на передних, и в конце концов людское месиво не может сдвинуться ни туда, ни сюда.
– Что случилось? – спрашиваю я у мужчины, стоящего рядом.
– Не знаю, – говорит он. – Помогите-ка мне его приподнять. – Помогаю ему посадить на плечи ребенка, которого он держит на весу одной рукой. – Тебе видно? – спрашивает он мальчика.
– Да.
– Ну и что же ты видишь?
– Они велят этим варварам стать на колени. А чего они будут с ними делать?
– Не знаю. Подождем и всё увидим.
Медленно, прилагая титанические усилия, поворачиваюсь и пробую вырваться из давки.
– Извините… простите… – бормочу я, – очень жарко… мне сейчас будет плохо…
Впервые за все это время на меня начинают оглядываться и показывать пальцами.
Я обязан вернуться в камеру. Хотя, конечно, этим я ничего не докажу, и, более того, мой уход останется незамеченным. Но ради себя самого, чтобы быть честным в собственных глазах, я обязан вернуться в прохладный мрак, закрыть дверь, повернуть в замке ключ, приказать себе не слышать патриотические кровожадные выкрики толпы, сомкнуть губы и никогда больше не произносить ни слова. Кто знает, может быть, я несправедлив к моим согражданам; может быть, в эту самую минуту башмачник сидит дома, стучит молотком по колодке и что-то напевает, чтобы заглушить в ушах шум с площади; может быть, несколько хозяек никуда не пошли, чистят на кухне горох и, чтобы чем-то занять непоседливых детей, рассказывают им сказки; может быть, кое-кто из крестьян продолжает спокойно заниматься делом и чинит разрушенные каналы. Если в этом городе у меня есть единомышленники, то как жаль, что я их не знаю! Но сейчас, когда я шагаю прочь от толпы, для меня важнее всего не дать осквернить себя зрелищем надвигающейся расправы и при этом не позволить яду бессильной ненависти к изуверам отравить мой разум. Спасти пленных я не могу, так пусть спасу хотя бы себя. Пусть, по крайней мере, будет известно – если, конечно, это станет известно, если в далеком будущем найдется кто-то, кому захочется понять наше время, – что на далекой пограничной заставе Великой Лучезарной Империи жил некогда один человек, который в душе не был варваром.
Роман о взаимоотношении человеческого, гуманистичного, индивидуального и государственного, чуждого, жестокого и иррационального. Главный герой - старый судья, честно дорабатывающий до пенсии в маленьком городке на границе Империи. Весь роман охватывает где то год времени, в течении которого город сильно меняется внешне и внутренне. Как и сам главный герой. Его мудрая и чуть отстраненная манера стараться не принимать к сердцу внешние перемены не выдерживает проверку. Он привязывается к девушке, сопереживает пленным, пытается помочь им. Что приводит его к падению со своего поста, заключению в тюрьму и расследованию со стороны Третьего отдела. Бывший уважаемый и самый могущественный человек в городе становится презираемым изгоем, на которого горожане теперь уже смотрят с злорадством и отвращением.
Не могу не проецировать его путь на себя. Очень вероятное будущее. Что интересно, что сам герой не сильно меняет свое поведение и убеждения. При обострении обстоятельств он остается верным своим принципам - разумности, чести, благородству. Меняется сам окружающий мир. Проявляются скрытые ранее пороки и дремавшие инстинкты. Вполне мирные ранее люди, теперь жаждут крови варваров, придумывают небылицы про них и терзаются страхом перед ними. Поиски врага Империей с одной стороны не приносят успеха, но с другой стороны оказываются успешными. Население оказывается деморализованно, запуганно, враги придуманы или же вполне мирные соседи превращены в таковых. Империя начинает готовить военную кампанию, которая окончится смертью и бедствиями множества людей, но встряхнёт дряхлеющую Империю, наполнит на какое время её жизнь смыслом борьбы и радостью завоевания. Государственная пустота наполнившись кровью перестанет быть ею. Ведь не может быть бессмысленной такая большая жертва? Или может?
И вот одна из центральных мыслей книги:
Я гляжу на смутно белеющее в темноте пятно, именуемое полковником Джоллом. Мой плащ хлопает на ветру, я дрожу – не только от холода, но и от еле сдерживаемого гнева. Меня терзает желание разбить стекло, сунуть руку в дыру и, чувствуя, как ее зазубренные края цепляются за кожу и раздирают плоть этого человека, вытащить его из кареты, швырнуть на землю и топтать до тех пор, пока он не превратится в месиво.
...
Я знаю, что сказать ему в назиданье, я давно продумал эти слова. Произношу их очень отчетливо и наблюдаю, как он читает по моим губам.
– Притаившегося в нас зверя мы должны натравливать только на самих себя, – говорю я и в подтверждение киваю головой. Киваю несколько раз, чтобы смысл дошел до него полностью. – Но не на других. – Повторяю, показывая пальцем сначала на себя, потом на него. Он следит за моим ртом, его узкие губы шевелятся: возможно, он повторяет за мной, а может быть, просто передразнивает меня, не знаю. Еще один камень, увесистей прежних, похоже, кирпич, раскатисто грохочет по крыше кареты. Джолл вздрагивает, лошади шарахаются
Для писателя нет большей удачи, чем хорошо сформулированный читателем на злобу дня вопрос. Буквально ...
“Бесчестье” ... в 2003 году
стал лауреатом Нобелевской ...
“Бесчестье” ... в 2003 году
стал лауреатом Нобелевской ...
... - Фредерико Андахази, Джозеф
, Ирвин Уэлш, Чайна ...
