Э.В.:Полностью разделяю позицию автора статьи...
Панк-молебен группы Pussy Riot,последующая реакция властей и РПЦ на него как лакмусовая бумажка выявили:кто есть кто в России...Кто милосерден и адекватно мыслит(независимо от того,верующий он или атеист),а кто только зовет себя христианином,не будучи им по сути...
Разочаровался во многих из тех,кого до этого уважал, к примеру,Патриарха Кирилла.Да и отношение к ВВП изменилось в худшую сторону,хотя в целом я его продолжаю поддерживать...
И наоборот,зауважал часть из тех,кого до этого презирал...Например,В.Познера
Девицы-кощунницы из группы Pussy Riot устроили шабаш в храме, за что и поплатились свободой: негоже посягать на святое и оскорблять чувства верующих. Телеведущий Аркадий Мамонтов (когда-то называвшийся журналистом) устроил свой шабаш в студии государственного ТВ. Защищая чувства верующих, он и его гости оскорбили целую гамму чувств множества иных людей: верующих не так, как они, или вовсе неверующих. Что-то теперь будет с Мамонтовым?
Защитников веры с некоторых пор церковь рекрутирует из телеведущих. Логично. Люди они циничные, беспринципные, если надо, «дядю волосатого оближут, маму родную продадут», как говорил по другому, правда, поводу Жванецкий. Заметим, что внезапно возлюбили Господа самые чистые и прекрасные из многочисленного отряда телепроповедников: Михаил Леонтьев, Андрей Малахов, Максим Шевченко, Петр Толстой, Мамонтов, наконец. Тендеция…
Владимир Познер в своей традиционной «прощалке» на этой неделе процитировал «коллегу» Михаила Леонтьева. «Как это все-таки здорово, — сказал Леонтьев, — что вся наша «болотная» фауна в едином порыве вовлеклась в травлю церкви и патриарха. Люди на первый взгляд совсем разные… мановением чьей-то воли сбились в сплоченную стаю воинствующих сектантов, атеистов и педерастов неопределенной сексуально-политической ориентации». Познер, убежденный атеист, прокомментировал сей пассаж с неподражаемой иронией: «Я бы хотел поздравить церковь и патриарха с наличием такого защитника. Это, во-первых. Во-вторых, хотел бы заметить, что все мы, люди, являемся фауной, в том числе и Михаил Леонтьев, который, может быть, хотел бы считаться флорой… Что до педерастов, так изящно упомянутых, то если г-н Леонтьев употребил это слово в биологическом смысле, то таковых было не меньше и на Поклонной. Если в оскорбительном, то это явно не по-христиански».
Христианин Мамонтов в программе «Специальный корреспондент» ярко и наглядно проиллюстрировал знаменитое «Представление» Бродского: «Входит некто православный, говорит: «Теперь я — главный./У меня в душе Жар-птица и тоска по государю…/Дайте мне перекреститься, а не то — в лицо ударю». Ненависть и агрессия в студии «Спецкора» зашкаливали. В какой-то момент даже показалось, что разговоры о спланированной кампании по дискредитации РПЦ и заговоре против нее — не пустой звук. И главные заговорщики окопались не в Лондоне, и не в стане «болотных» либералов, а на государственном ТВ, которое намеренно глумится над святым.
Ну, представьте себе признание Мамонтова в том, что еще в 80-е годы прошлого века он, тогда сотрудник Агентства печати «Новости», регулярно совершал «крестный ход» вокруг бассейна «Москва», робко мечтая о возрождении храма. И сразу возникает комический образ — Мамонтов в плавках со свечкой в руках. Ну, чисто Иван Бездомный после встречи с мессиром, бредущий в исподнем по Москве — прямиком в клинику профессора Стравинского…
Или вообразите признание молодого коллеги Мамонтова, бывшего корреспондента НТВ Бориса Корчевникова, сообщившего изумленной православной общественности, что отец его — Иисус Христос, а мать — Божья матерь. Тут уж, как говорится, «господа офицеры, молчать!». А то не избежать и нам, грешным, обвинений в богохульстве и кощунстве. Только ведь никто из православных в студии «Спецкора» не замахал руками, не закричал Корчевникову: «Кощун, изыди!»
Зато странное для светской программы слово «кощунницы» в адрес «пусей» и сам Мамонтов, и его благочестивые гости повторили не менее двух десятков раз. Корреспондент Дмитрий Топоров, интервьюировавший «кощунниц» в СИЗО, поделился личным впечатлением: в глазах одной из них он заметил особенные искры, которые выдают нечистую силу… А «заказчиком», который стоял за выходкой Pussy Riot, помимо Бжезинского, Госдепа, Марата Гельмана, Березовского и «оранжистов», участники программы назвали… Дьявола (он же Лукавый, он же Клеветник, он же Провокатор). «Этому Лукавому надо постоянно напоминать о себе. Он больше всего боится, что его забудут», — заверила «верных чад» инокиня Ольга Гобзева, фактически обвинив и этого — с рогами и копытами (не к ночи будь помянут), и «кощунниц», идущих у него на поводу, в пиаре.
Милейший и интеллигентнейший профессор МГИМО Вяземский, много лет сеющий разумное, доброе, вечное в программе «Умницы и умники», эрудит и полиглот, признался, что долго искал адекватный перевод названию богохульной группы и не нашел ничего более точного, нежели «прошмандовки».
Жена Николая Караченцова г-жа Поргина, эдакая «благочестивая Марта» в вызывающем декольте, декорированном крупной бирюзой, призвала к непримиримой борьбе с «ними, иначе они пойдут на нас».
Ни о каком христианском смирении, прощении и милосердии никто и не вспомнил. Хулиганскую выходку «кощунниц» с легкостью поставили в один ряд с ритуальными убийствами православных священников и с кровавой поножовщиной в московской синагоге, требуя и для этой «банды» самого страшного, самого сурового наказания. «Крепка молящихся рука», — процитировал строчку из стихотворения Хомякова один из участников программы, явно имея в виду отнюдь не силу молитвы. Стоит ли говорить, что никакой другой точки зрения в программе Мамонтова представлено не было: все дудели в одну дуду, соревнуясь между собой разве что в радикальности высказываний и предложений по защите православной веры и церкви от всяких иных «неверных». Следователь, ведущий дело Pussy Riot, утверждал в эфире «Спецкора», что «эти деяния провоцируют желание кого-то с кем-то разобраться». Ну чем не аналогия с деяниями Мамонтова и его единомышленников на государственном ТВ, провоцирующими «желание кого-то с кем-то разобраться» в масштабе, несопоставимом с масштабом деяния безбашенных девиц.
А вот и президент Медведев на эту тему высказался в прощальном интервью журналистам пяти телеканалов. Отказавшись комментировать юридическую сторону дела Pussy Riot («идет следствие»), он тем не менее, говоря о многоконфессиональности страны и веротерпимости, заметил: «Тот хрупкий мир, который нам удавалось сохранять в последнее время, во что бы то ни стало нужно беречь, потому что последствия для нашей страны могут быть катастрофическими».
Нужно, кто бы спорил. Вот только жуть сгущается. Самый исчерпывающий отзыв на увиденное в программе «Специальный корреспондент» дала в «Фейсбуке» одна журналистка, уехавшая на Запад: «Расскажу об этом своим читателям, которые покинули Россию и не смотрят русское ТВ. Порадуются, что вовремя свалили».
По мнению Леонтия Бызова, ведущего научного сотрудника Института социологии РАН, период правления Дмитрия Медведева ничем не отличается от того, что было до него и что, скорее всего, будет после. И проблемы, стоящие перед страной, и способы их решения представляют своего рода путь по накатанной колее, из которой достаточно трудно выбраться. Медведев просто продолжил тренды, которые существовали и до него, не предложив каких-либо новых идей. Все принятые им меры носили скорее косметический или символический характер и не принесли пока серьезных результатов.
Проблемы в социальной сфере Дмитрий Медведев пытался решать, еще будучи первым вице-премьером, напомнил социолог, но разрабатываемая им форма – национальные проекты – оказалась, в общем-то, недееспособной, скорее это были пиар-проекты, чем проекты, которые реально смогли что-то сделать. Решение социальных проблем зависит в большей степени от состояния российского бюджета, чем от усилий Медведева, а в эпоху его президентства российский бюджет из-за мирового финансового кризиса переживал не лучшие времена.
То же самое касается и борьбы с коррупцией. Здесь можно отметить отдельные достижения – например, было отправлено в отставку по обвинению в коррупции огромное количество генералов МВД, смещен с поста мэр Москвы Юрий Лужков, хотя ему, впрочем, не было прямо предъявлено обвинение в коррупции. Но все эти результаты – скорее проявление некоей политической воли, чем разработки каких-то системных подходов к решению этих проблем, подчеркивает Леонтий Бызов.
«К достижениям Медведева на президентском посту можно отнести то, что он обозначил тренды во многих сферах жизни, главным образом в юридической сфере: уголовном законодательстве, правоохранительной системе. Он смог остановить всесилие силовых министерств, в частности МВД», – полагает Игорь Бунин, директор Центра политических технологий.
По мнению Леонтия Бызова, эффективность предпринятых Медведевым реформ довольно низкая – это касается в том числе и реформы МВД, поскольку все ее результаты свелись, в общем-то, к переименованию, сам же организм полиции мало чем отличается от того, который назывался милицией. Впрочем, полным провалом эту реформу тоже не назовешь, поскольку она должна была решить не только реформистские цели, но и политические. «Она проводилась в тот период, когда еще не было принято решения о возвращении Путина в президентское кресло и шла война аппаратов президента и правительства, – поясняет Леонтий Бызов. – Задачей реформы было ослабить влияние так называемых президентских силовиков на внутреннюю политику. В какой-то степени эта задача была решена. Удалось существенно сократить ряд высших командных структур».
«Медведев правильно диагностировал экономические проблемы, но это не повернуло экономику на инновационный лад. Рецепты легковесны и были даны в рамках либеральной парадигмы», – говорит Владимир Жарихин, замдиректора Института стран СНГ.
Решения, предложенные Медведевым в сфере взаимоотношений бизнеса и государства, носят косметический характер, считает Леонтий Бызов. «Медведев пытался разделить бизнес и государство, в частности, вывел из руководства крупных государственно-частных корпораций представителей государства, которые занимали там, как правило, кресла председателей совета директоров, – из таких компаний, как „Роснефть”, „Норникель” и т.д. Но пока серьезных результатов эти меры не принесли. Это просто заявка о некоем векторе разделения государства и бизнеса, но на практике это достаточно легко обходимо, место одних людей заняли другие, но на реальную работу крупных госкорпораций это не повлияло, так что это можно назвать лишь первыми шагами в нужном направлении, до каких-то серьезных результатов в разделении государства и бизнеса еще очень и очень далеко. Проблема только обозначена, но всерьез решаться еще не начала».
Деятельность президента в международной сфере Владимир Жарихин оценил на «4 с минусом». «Все начиналось хорошо. Вопрос ПРО был отработан нормально. И все было бы хорошо, если бы не тема Ливии. Можно было бы воздержаться при голосовании по ливийской резолюции, как это сделал Китай. Можно было бы жестче оценить действия коалиции в Ливии. Но это не было сделано. Второй внешнеполитический провал – президентские выборы в Южной Осетии и Приднестровье. Российские государственные интересы не были учтены. Учитывались, скорее, какие-то лоббистские интересы», – считает политолог.
«Дмитрию Медведеву удалось поднять важные вопросы – например, о том, какова реальная демократия в стране через 20 лет после начала движения по этому пути, определить своего рода баланс в этой сфере, что, может быть, предыдущий президент слишком „зажал”, – признает Владимир Жарихин. – Медведев начал действовать по принципу маятника, пытался „качнуть” его».
По мнению Игоря Бунина, президенту Медведеву «удалось, в основном благодаря Болотной площади и проспекту Сахарова, инициировать и провести политическую реформу в стране, правда, в неполной мере».
Главный итог деятельности Медведева состоит в формировании нового общественного климата, считает Леонтий Бызов. Однако трудно судить, насколько велика в этом заслуга самого Дмитрия Медведева. «Возможно, общественный климат изменился сам по себе, потому что просто подошло время ему меняться, но, с другой стороны, личный либерализм Медведева, который всегда был склонен скорее поддержать либеральные решения, создал более доверительную и доброжелательную атмосферу общения государства и общества, чем при Путине». По мнению политолога, немалую роль в этом сыграла и необычная для России конструкция власти под названием «тандем», которая инициировала не столько соперничество лидеров, сколько активную конкуренцию различных групп лиц, связанных с премьером и президентом.
«Поэтому, с одной стороны, Медведев, казалось бы, ничего не сделал там, где он что-то собирался сделать, но в конечном счете он изменил состояние общества – хотя этого, может быть, он делать и не собирался. Общество сегодня стало другим, оно более готово к переменам. В результате этого правления, казалось бы, достаточно бесцветного, страна пришла в новое состояние, и сейчас новому президенту придется исходить из этого состояния. Это главное, но, скорее, невольное достижение Дмитрия Медведева – вряд ли он к этому стремился сознательно».
