ertata

Трудно усомниться в том, что день крымского референдума открыл новый этап постсоветской истории России. Москва впервые столь серьёзно заявила о себе после долгих лет внешнеполитического давления Запада. Количество перешло в качество. Предел терпимости наступил.

Мы не только во весь голос напомнили о своих геополитических интересах и необходимости защитить своих соотечественников, но и показали миру несостоятельность на данный момент Украины как независимого государства.

В западной политической лексике есть термин, характеризующий такого рода страны – Failed states. Так вот, он в полной мере относится к сегодняшней Украине. Объективные причины государственной несостоятельности Украины коренятся в ее недавней истории, в том, как вообще республика появилась вначале на карте Советского Союза, а в 1991 году – на карте мира.


Субъективные причины неудач украинского руководства заключаются в том, что после беловежской сделки, похоронившей СССР, лидеры новых квазигосударств не столько заботились о своих народах, сколько состязались в "гонке за скипетрами".

Конечно, не про всех постсоветских руководителей можно это сказать. Например, Казахстан справился с исторической миссией стать суверенным государством. А Украина не справилась. Неуверенная в своих силах оппозиция призвала на помощь крайне экстремистские силы неонацистского толка и на их плечах въехала во власть. В результате сегодня какая-то часть Украины проклинает Россию, кличет на нас натовские бомбы, экономические санкции, грозит терактами. При этом многие другие регионы страны настойчиво требуют от России помощи. Ну, и где здесь независимое государство с самостоятельной внешней политикой?

Осознавая всю глубину неискоренимых противоречий между разными частями страны и пагубность для страны нынешнего нелегитимного режима, наблюдая, как Украина втягивается в водоворот полномасштабной гражданской войны, жители Крыма, воспринимавшие себя в составе Украины как "инородное тело", сделали единственно правильный исторический выбор.

Кстати, беспрецедентно высокий уровень поддержки воссоединения с Россией, а также абсолютно открытый, демократический характер крымского плебисцита 16 марта признают даже те мировые лидеры, которые отказывают крымчанам в праве на волеизъявление.

Первый и уже четко видимый в эти дни бонус от присоединения Крыма и Севастополя – это высокий уровень национальной сплоченности россиян. Мне бы очень хотелось, чтобы этот патриотический пафос способствовал укреплению в нашей стране национального мира, росту социальной справедливости и политической активности граждан, сделал исполнительную власть более ответственной перед народом, от которого она получила большой аванс.

Что же касается перспектив "новой холодной войны", то как зампред Комитета Госдумы по международным делам, чуть ли не ежедневно выступающий последние недели на европейских форумах, могу уверенно сказать, что такого развития событий можно избежать. Для этого мир должен услышать нашу внешнеполитическую правду. Пока же она заслонена от мировой общественности дымовой завесой информационной войны.

Но мы можем и будем услышаны миром. Нужно немного времени, чтобы западное общественное мнение переварило произошедшее и поняло его простую и естественную суть: в Россию вернулась ее органическая часть, ранее неосмотрительно и конъюнктурно отторгнутая от страны.

Романович Александр Леонидович
депутат Государственной Думы

Доктор философских наук, академик РАЕН, член Президиума Центрального совета партии "Справедливая Россия", председатель Совета регионального отделения партии в Московской области, депутат Государственной Думы.


ertata

Имеет ли право русский регион быть с Россией, основополагающих документах и историческом значении возвращения полуострова пишет Егор Холмогоров.


События вокруг референдума Крыма о воссоединении с Россией зеркально напоминают историю с отделением Украины от СССР в 1991 году. Напомню, 24 августа 1991 года Верховный совет УССР провозгласил независимость Украины, немедленно поддержанную США. К 1 декабря, когда состоялся референдум об отделении от Украины, это было фактически независимое государство, где три месяца продолжалась обработка населения прессой и ТВ, антисоветская и антирусская истерия, моральный, а порой и физический террор. Именно это событие — отделение Украины — было реальным концом СССР, а Беловежские соглашения — лишь последней судорогой агонии. Сегодня тот же сценарий — сначала решение Верховного совета, потом референдум — повторяет Крым. Повторяет к возмущению нелегитимных ни с какой, кроме американской, точки зрения властей Украины и сочувствующего им российского «креативного класса», который рассматривает воссоединение Крыма едва ли не как личное поражение, что еще раз говорит разногласия у этих граждан не с Путиным, а с Россией и русским народом.


Разумеется, такое решение должно было состояться еще в 1991–1992 годах, поскольку Крым никогда не хотел находиться в составе Украины и все это отлично знают. Но тогда российская политическая элита предала крымчан, предала президента Мешкова и премьера Сабурова. Предала, поскольку вообще не связывала своих интересов в непосредственными территориальными интересами русского народа. Поэтому неизбежное затянулось практически на четверть века. Заметим, что срок между решением Верховного совета Крыма (6 марта) и референдумом (16 марта) настолько мал, что вынудить, запугать, убедить кого-то проголосовать на нем иначе, чем он думал в последние годы, будет просто технически невозможно. Это не обработка украинцев в сентябре–декабре 1991-го. При всем при этом никто не сомневается в сокрушительно пророссийских результатах голосования, потому что настроения Крыма никогда не менялись — вынужденное нахождение в составе Украины осознавалось всеми русскими и даже многими из украинцев в Крыму как оккупация иностранным государством. На этом фоне абсурдно говорить о «территориальной целостности Украины», как осмелился высказаться от имени не поручавших ему этого всех фракций российского парламента председатель комитета по международным делам достопочтенный господин Слуцкий.

Начнем с того, что не существует документов, обязывающих Россию уважать территориальную целостность Украины в отношении Крыма. Передача Крымской области УССР решением Президиума Верховного Совета СССР в 1954 году была незаконной. Верховный Совет РСФСР не принимал такого решения, не было получено его согласие, между тем по Конституции РСФСР согласие Верховного Совета РСФСР было обязательным. «Статья 16. Территория РСФСР не может быть изменяема без согласия РСФСР». При создании Карело-Финской ССР эта норма в 1940 году была соблюдена, при передаче Крыма в 19540-м — нет. Еще интереснее с Севастополем, который, будучи городом республиканского подчинения РСФСР, не входя в передаваемую УССР Крымскую область, вообще никогда не передавался в состав УССР и был захвачен ею явочным порядком. То, что было незаконным в составе СССР, не могло, разумеется, стать законным, после того как Украина, тоже не слишком законным путем, приобрела независимость. То, что Крым может послужить камнем преткновения при получении независимости Украиной, прекрасно сознавали сами украинские националисты. Командовавший Чернорморским флотом в 1992–1996 годах адмирал Э.Д. Балтин рассказывал автору этих строк, что лидер «Руха» Вячеслав Черновол носился с идеей предложить Крым в аренду России, так как только это сможет заставить ее признать суверенитет над ним Украины. Как оказалось, сложных маневров не понадобилось, достаточно было «козыревской» дипломатии. Однако даже в рамках этой дипломатии уступок Россия так никогда и никак не пошла на признание неприкосновенности украинских границ де-юре, хотя многократно подписывала с Украиной договоры, в которых признавала эти границы как факт. Пресловутый Будапештский меморандум 1994 года, на который постоянно ссылаются в последнюю неделю как на якобы гарантию Россией, США и Великобританией границ Украины, мало того что не ратифицирован — Владимир Путин признал прописанные в нем обязательства несуществующими в связи с государственным переворотом на Украине и прекращением легитимной власти в Киеве.

Дело еще и в том, что Будапештский меморандум содержит при упоминании неприкосновенности границ Украины ссылки на заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ). «Подтверждают Украине свое обязательство в соответствии с принципами Заключительного акта СБСЕ уважать независимость, суверенитет и существующие границы Украины» в духе Хельсинкского акта 1975 года. «Государства-участники рассматривают как нерушимые все границы друг друга, так и границы всех государств в Европе, и поэтому они будут воздерживаться сейчас и в будущем от любых посягательств на эти границы. Государства-участники будут уважать территориальную целостность каждого из государств-участников». Дело в том, что Хельсинкский акт уже был разрушен в 1991 году признанием западными странами республик, отделившихся от Югославии. После 1999 года, когда сначала силовым путем было отделено, а затем признано странами НАТО Косово, говорить об уважении к принципам заключительного акта СБСЕ не приходится. Причем демонтаж хельсинкских принципов начали как раз США. Еще и черевичек не успела сносить Украина, как принципы СБСЕ были ликвидированы США полностью. Было бы в высшей степени странно, если бы Украина оказалась единственным государством, на которое распространяются хельсинкские принципы, после того как они многократно и безнаказанно были нарушены в отношении многих других. Если бы Украина, уничтожив государство, которое подписало Хельсинкский акт, Украина, чье рождение само было нарушением Хельсинкского акта, оказалась бы монопольным выгодополучателем от его гарантий. Озабоченность Украины своей территориальной целостностью, навязывание ее признания и договоров другим странам связано именно с нечистой совестью, с пониманием, что в составе Украины находится незаконно присвоенная территория, на которую у этой страны нет ни морального, ни юридического права и которую надо сохранить, по сути, обманом и дипломатическими манипуляциями. Сохранение себя в существующих не обоснованных ни исторически, ни этнически, ни юридически «беловежских» границах превратилось в самодовлеющую доминанту украинской политики. Оно диктовало ей антироссийский вектор, стремление как можно скорее оказаться под зонтиком гарантий ЕС и НАТО. Во внутренней политике это приводило к насильственной украинизации, нелепой централизации управления и превращению федерализма в уголовное преступление (абсолютно серьезно — если украинский политик говорит «Я за федерацию», он немедленно попадает на допрос, а то и в тюрьму). Если все остальные проблемы с русским населением и русским языком на юго-востоке Украины можно было решить договорным путем, то «краденый» Крым камнем тащил украинскую государственность ко дну Черного моря (при этом тормозя развитие самого полуострова). Под воздействием крымской фобии Украина превратилась в уникальную тоталитарно-анархическую малую империю, где слабость государства в целом компенсировалась террористическими методами «подавления сепаратизма». И я рискну предположить, что если Киев применит здравый смысл и отпустит Крым в Россию, то формирование национальной государственности Украины пойдет гораздо более успешно и цивилизованно. Тот украинский политик, который решится честно сказать «Крым не наш», станет героем украинской нации. Те же люди в России, кто сказал «Крым — наш» заслужили звания героев нации русской.

Россия наконец-то начала свою территориальную реинтеграцию на национальной и культурной основе. То, что речь идет именно о территориальной реинтеграции, причем непосредственной — без всяких воровских статусов «непризнанных республик» — очень важно. Очень долго Россия велась на мифическое «место в мировом сообществе», на некие виртуальные подачки от хозяев большой игры, которые в любой момент могли быть отыграны назад. Между тем и сейчас, хоть сейчас и не XIX век, имеет настоящее значение только одно: своя земля со своими людьми. Крым — важнейшая для русских земля, одна из основ нашей национальной идентичности, если говорить о нас как о великой нации. Это один из столпов не только русской истории, но и русской культуры. И возвращение Крыма имеет и в самом деле историческое значение. Мы наконец-то начинаем ощущать исправление совершенной в отношении нас несправедливости. Жаль, что сегодня всё это оказалось не ясным для наших депутатов, которые сделали свои поспешные заявления. Будем надеяться, что при голосовании народные избранники станут руководствоваться другими, более принципиальными соображениями. Сегодня не поддержать восставший Крым в его стремлении слиться с Россией означает предать свою историю. И история едва ли сможет остаться равнодушной к такому предательству.

Егор Холмогоров, главный редактор сайта Русский Обозреватель.
статья написана для газеты Известия


ertata

25 февраля исполнилось 100 лет легендарному майору Вихрю – Евгению Березняку. Сам Евгений Степанович всего несколько месяцев не дожил до своего векового юбилея.

Родился Евгений Березняк в Днепропетровске. Повзрослев, избрал для себя педагогическую стезю. После пединститута и до начала Великой Отечественной работал учителем, завучем, директором школы.

Летом 1940 г. Березняк был избран депутатом Львовского горсовета, а в скором времени стал заведующим Львовским городским отделом народного образования.

В первые же часы войны Березняк дал согласие стать подпольщиком на оккупированной территории, выполнял специальные задания. В конце 1943 г. Березняка направили в Москву, в школу Главного разведывательного управления, после ее окончания он возглавил группу военных разведчиков под кодовым названием «Голос».


«Голос» действовал в тылу врага 156 дней, начиная с августа 1944 года. За это время группой было передано свыше 150 радиограмм. «Голосу» удалось детально разведать Краковский укрепрайон.

Боевые операции, проведенные «Голосом», исключительно результативны. Разведчики даже проникли во вражеский учебный центр, готовивший диверсантов для заброски в наш тыл.

Самой главной операцией группы майора Вихря стало раскрытие плана минирования Кракова. Разведчикам средь бела дня на глазах немецкого гарнизона удалось захватить немецкого инженер-майора, имевшего отношение к минированию.

Паролем «Голоса» стало выражение древнеримского поэта Овидия: Dum spiro spero (пока дышу – надеюсь), которое капитан Березняк прочитал на стене краковской тюрьмы «Монтелюпис», куда попал после неудачного десантирования на польскую территорию в августе 1944 года. Из тюрьмы ему удалось бежать.

После войны он вновь возглавил городской отдел образования Львова. В 1949 г. руководство львовской УПА угрожало ему смертной казнью. Но ни убить, ни запугать майора Вихря не удалось.

Почти 25 лет Березняк был начальником Главного управления школ, стал кандидатом педагогических наук, работал в Институте педагогики Украины.

Евгений Березняк был награжден орденами Отечественной войны І и II степени, Трудового Красного Знамени, другими боевыми и трудовыми советскими наградами. За спасение Кракова польское правительство удостоило его ордена и медали.

В 2001 г. за героизм во время Великой Отечественной войны ему присвоено звание Героя Украины. Когда, спустя девять лет, президент Ющенко издал указ, объявивший Героем Украины Бандеру, Березняк заявил: «Это пощечина всем ветеранам Великой Отечественной. Большей пакости он не мог сделать! Я когда услышал это, решил отказаться от звания Героя Украины. Но мои коллеги-ветераны сказали: не смей этого делать, ты заслужил звание, и не Ющенко тебе его присваивал».

Свидетельствует майор Вихрь – странички из книги.

КУРТ ПЕККЕЛЬ

Прибыл связной группы Отченашев. Рассказал о неожиданных осложнениях с генералом.

– Разрешите, товарищ капитан, другой план: вместо журавля поймать синицу. Есть у нас там на примете один ученый майор. Главный инженер укрепрайона.

Я подумал и дал добро.

Через несколько дней мы радировали Центру:

«Павлову. Нами взят в плен инженер немец Курт Пеккель. Он руководит участком строительства укреплений в 6 км от Кракова в направлении Варшавы. Его показания будут переданы.

Голос».

…«Потрошение» Пеккеля шло успешно. Сведения, полученные от него, оказались очень ценными, но уже на первом допросе, несколько оглушенный внезапным пленением да изрядной порцией самогона, Пеккель заявил, что в его компетенцию входили только оборонительные сооружения. Минированием, уничтожением городов занимаются-де строго засекреченные особые команды (зондеркоманды).

Курт Пеккель не лгал, но явно чего-то недоговаривал.

Обеспокоенный донесениями «D.S.», я на одном из допросов возвратился к нашему разговору о возможном минировании города.

Мы сидели в моей землянке, склонившись над крупномасштабной картой Кракова: советский разведчик, коммунист, и старый наци, партайгеноссе. Со стороны могло показаться: два приятеля. И разговор тоже шел какой-то странный, скорее напоминающий то, что теперь называют ситуационной игрой.

– Господин Пеккель, вот карта Кракова. А вот приказ: город взорвать. Вы опытный, очень опытный (Пеккель при этих словах даже приосанился) военный инженер. Что вы предлагаете? С чего бы вы начали? Где Краков наиболее уязвим?

Маленькие глазки майора оживились. В них явно зажегся профессиональный интерес. От возбуждения – я уже замечал за ним эту привычку – стал потирать пухлые, с короткими пальцами руки.

– Это интересно, очень интересно.

Впился глазами-буравчиками в карту. Надолго задумался. Потом вскочил, ткнул пальцем в одну точку, другую, третью: тут! Тут и тут!

– Краков, герр оберст, исключительно удачный объект для минирования. Как, впрочем, и все средневековые города. На сравнительно небольшом пространстве много домов, много улиц, проулков. Но самое уязвимое место – подземные коммуникации города: канализация, сточные блоки под сооружениями. Я бы, герр оберст, начал с них. Огромный выигрыш во времени, средствах: не надо всюду рыть траншеи, маскироваться. Машина подъезжает – и пять-десять минут спустя груз на месте. Так можно хоть весь город начинить взрывчаткой. Остальное: провода, мины замедленного действия, центральный пункт для одновременного взрыва – дело техники.

– Этот план у вас возник только что или уже обсуждался с кем-нибудь раньше?

– В порядке, так сказать, консультации, герр оберст. Только в порядке предварительной консультации. Теперь я вспоминаю. В сентябре приезжал за мной адъютант Франка с личным предписанием генерал-губернатора. Мы осматривали систему канализации под Вавелем, на Главном рынке, еще в двух-трех пунктах. Ну, доложу я вам, и вонища. Теперь я понимаю. Все это неспроста…

В лагере все привыкли к майору. В первые дни на правах военнопленного он щеголял в своем мундире с Железным крестом. Затем Пеккель выпросил у Семена Ростопшина телогрейку. И сам вызвался помогать повару Абдулле.

Курт Пеккель любил поговорить, удариться в воспоминания. А вспомнить старому партайгеноссе было что. Съезды, сборища в Нюрнберге, ночные шествия с факелами, исступленное, завораживающее лицо фюрера.

– Я верил в него, как в бога, даже больше. А бог оказался дьяволом. И я даже рад, что война для меня так неожиданно кончилась. Готт, майн готт! Теперь я почти уверен, что снова увижу свой родной Магдебург, майне либе фрау, киндер.

Впрочем, старший сын Пеккеля, офицер танковых войск, по его словам, пропал без вести где-то под Ростовом.

– Война не приносит никакой радости, – твердил майор.

Не знаю, что его толкало на подобные откровения. Теперь он всю верхушку, всех гитлеровских бонз называл грязной, вонючей бандой.

Многие из его партайгеноссе, как и он, начинали простыми штурмовиками, рядовыми функционерами фашистской партии, но далеко обошли его по служебной лестнице.

– Толстый Герман – этот кокаинист – стал рейхсмаршалом, вторым лицом в государстве. А гауляйтер Штрейхер оказался напоследок подонком, растлителем малолетних арийских девушек. Пошли жалобы. И кому, подумайте только, Гитлер поручил разбор этого дела? Герману Герингу – этому жирному борову, этой грязной свинье в рейхсмаршальском мундире.

Я и Франка знал в молодости. Продувная бестия. В двадцать третьем, когда судили фюрера за мюнхенский путч, Ганс взял на себя защиту Адольфа. И не прогадал на этом дельце. Фюрер умел ценить такие заслуги. Безвестный адвокатишка стал рейхслейтером партии по правовым вопросам, президентом германской академии права. Затем – имперский министр юстиции, генерал-губернатор Польши. И подумать только, в двадцать седьмом году на съезде партии мы с ним сидели на одной скамье, пили пиво, можно сказать, из одной кружки.

Я тут, в Польше, почти всю войну провел. Всё строил: казармы, лагеря, укрепления. Я солдат, мое дело маленькое: приказ, и никаких возражений. Генерал-губернатора видел и в Варшаве, и в Вавеле, и в Кшешовице. Зазнался. Сначала, бестия, «не узнал» своего партайгеноссе. А не то в июле, не то в августе 1943 года – уже после Сталинграда и Курской дуги – вызвал нас, старых функционеров, в Краков на тайное совещание. Тут Франк сам ко мне подошел, пожал руку, похлопал по плечу, вспомнил старые добрые времена: «Ничего, дружище, пока к нам русские Иваны доберутся, мы из этих поляшек фарш наделаем». Вот какие речи произносил Франк. Теперь с поляками заигрывает, а Краков, выполняя приказ фюрера, начинил взрывчаткой, как колбасную кишку фаршем. В плену этот адвокатишка будет юлить, хныкать, валить все на фюрера, на гестапо. Я его подлую натуру знаю. – И майор Пеккель, несколько похудевший за последние дни, снова склонял свой седой ежик над картой. Что-то уточнял, наносил, по данным наших разведчиков, схему минирования.

План «Группенсистем» – линии оборонительных сооружений Краковского района, набросанный майором Пеккелем, выборочно, по квадратам, тщательно проверялся нашими разведчиками и людьми Зайонца. Проверка от РО фронта шла и по другим линиям. Все подтверждалось…

СПАСЕННЫЙ ГОРОД

Как удалось предотвратить преступный замысел гитлеровцев: взорвать Краков, уже занятый советскими частями? Как был спасен город?

Об этом нас часто спрашивают и устно, и в письмах. Ссылаются на финал кинофильма «Майор Вихрь».

Тот, кто смотрел фильм, вероятно, помнит, как его герои, советские разведчики, ценой собственной жизни спасли город. Эпизод действительно напряженный. Удастся ли разведчикам и польским патриотам, вступившим в неравный поединок с гитлеровцами, в самый последний момент обезвредить кабель, по которому с минуты на минуту обрушится на город смерть?

Эффектно. Интригующе. Но в реальной жизни разведчиков подобные эпизоды случаются крайне редко. Разведчиков потому и называют солдатами невидимого фронта, что их работа остается незаметной, как подводная часть айсберга. Труд разведчика – ежедневный, кропотливый, нередко однообразный, чем-то напоминает одновременно работу золотоискателя и ювелира. Сначала ищешь и отбираешь факты: крупицу за крупицей, затем отбрасываешь лишнее, шлифуешь, пока не получается донесение в пять-шесть строк. Одно такое донесение порой стоит доброго десятка «зрелищных» взрывов.

Возможно, и мы кое-кого разочаруем, но тут уж ничего не поделаешь: чего не было, того не было. Никто из групп «Голос» не разрывал своими руками смертоносный кабель. Никто из нашей четверки не погиб. Больше того, наша группа вся, за исключением Грозы, в день освобождения Кракова находилась далеко от города, продвигаясь по приказу командования на запад.

Как же все было на самом деле?

Еще в конце декабря, недели за две до начала наступления наших войск, план заминирования основных объектов Кракова уже не являлся для нас тайной.

В общем, вырисовывалась следующая картина, впоследствии полностью подтвержденная польскими источниками: в канун наступления наших войск командование вермахта, несколько подбодренное успехами немецких частей в Арденнах, где над войсками союзников нависла угроза разгрома, допускало, что силами своей 17-й полевой армии под командованием генерала Шульца сможет отбить наступление 1-го Украинского фронта. Одновременно планировалось контрнаступление на крылья и тылы советских войск с тем, чтобы преградить им путь к Силезскому промышленному району. Кракову отводилась роль главного центра сопротивления. Длинные линии траншей, противотанковые рвы, минные поля, заграждения из колючей проволоки и всякого рода другие инженерные сооружения кольцами опоясывали Краков.

Форсировались работы и в самом Кракове.

Планируя превратить Краков в город-западню, в город-могилу для населения и передовых советских частей, гитлеровцы заминировали мосты, казармы, аэродром в Раковицах, стратегические дороги, которые вели в Краков, подземные коммуникации, промышленные предприятия.

Под смертельной угрозой оказались такие бесценные архитектурные памятники, как Мариацкий костел, Сукеннице, Башня Ратуши, знаменитый театр Словацкого, наконец, Вавель – резиденция первых польских королей.

Заминирование города шло параллельно с фортификационными работами и даже опережало их. Обо всем этом мы информировали Центр. Гибель города казалась неминуемой. Как же удалось предотвратить взрыв?

Историю обезвреживания кабеля, кстати, лишь одного из многих, угрожающих городу, мне поведал Гроза уже после освобождения Кракова. Ему удалось установить связь с головными частями Красной Армии, наступающими на город с запада. Командиры этих частей хорошо знали рельеф местности, расположение форта, куда подходил кабель. Предупрежденные саперы вскоре нащупали кабель, в нескольких местах, осторожно вскрыв траншеи, перерезали его…

Сто пятьдесят шесть дней действовала наша группа во вражеском тылу. Мы передали за это время больше ста пятидесяти радиограмм. И по сути, каждая строка в них, хотя мы не всегда отдавали себе в этом отчет, так или иначе служила одной и той же цели – освобождению и спасению города.

Группе, как мы потом писали в отчете Центру, удалось полностью и в деталях разведать краковский укрепрайон, все оборонительные сооружения вермахта на Висле южнее Кракова, план заминирования города. И хотя гитлеровцы заложили мины под многие архитектурные памятники, административные здания, но взорвать их они не смогли. Были обезврежены самовзрывающиеся мины замедленного действия на различных участках. Саперы, случалось, добирались к минным «гнездам» по пояс, а то и по горло в ледяной воде. Велик их подвиг. Пользуясь данными «Голоса» и других разведывательных групп, информацией и помощью польских патриотов, саперы в сжатые сроки разминировали Мариацкий костел, Сукеннице, Ягеллонский университет, Вавель – временную резиденцию улепетывающего на запад генерал-губернатора Ганса Франка…

В цепи преступлений Франка Краков – только одно из многих кровавых звеньев. Населению Кракова пришлось пережить тяжелейший в его многовековой трагической истории период гитлеровской оккупации, длившийся почти пять с половиной лет. 80 тысяч мирных жителей города были истреблены за эти годы. Каждый четвертый поляк стал жертвой геноцида, насилия, кровавой бойни, курса на почти поголовное истребление. Только успешное наступление советских войск спасло город, страну, миллионы людей.

Отечественные записки


ertata

На федеральном телеканале "Россия 2" начали появляться документальные фильмы, снятые в совершенно новом, доселе невиданном для массового отечественного телевидения идеологическом ключе. Не так давно демонстрировался фильм Кондрашова, рассказывающий о событиях в Афганистане с участием СССР и роли Запада в дестабилизации обстановки в этом регионе. А всего несколько дней назад, например, прошла документальная лента Константина Сёмина под названием "Биохимия предательства", касающаяся политического прошлого России, а также ситуации, разворачивающейся в стране на настоящий момент.

Если сравнивать работы Сёмина и Кондрашова, то очевидно, что лента Сёмина демонстрирует куда более глубокий и детальный подход. Автор — опытный журналист, который проработал на разных площадках политического телевидения, в частности, в одно время был задействован в Соединённых Штатах, а также побывал в различных конфликтных точках земного шара.


Фактически "Биохимия предательства" запускает процесс переосмысления базовых исторических догматов современной России. Лента смонтирована довольно жёстко, начинается цитатой древнекитайского философа и полководца Сунь Цзы, автора трактата "Искусство войны": "Разлагайте всё хорошее, что имеется в стане вашего противника. Вовлекайте его видных представителей в преступные предприятия. Разжигайте ссоры и столкновения среди граждан вражеской страны. Подстрекайте молодёжь против стариков. Не экономьте ни на деньгах, ни на обещаниях, так как они приносят богатые дивиденды". Фильм длится чуть больше часа, и всё это время на зрителя непрерывно сыплются факты, перемежающиеся интервью, приводятся доводы, изложенные кратко, ясно и доходчиво.

Сёмин начинает с истории власовцев — предателей, в первые дни Второй мировой перешедших на сторону нацистской Германии, которая собиралась уничтожить славянские народы, в особенности русских. Затем повествование развивается, и его герои собственными словами в ходе интервью охотно прокладывают исторический мост к современности. Сёмин демонстрирует, как некоторые пытаются проводить линию апологетики и едва ли не возвышения предательства. Среди выступавших историки, политики и главный редактор портала "Спутник и погром". Но у них есть и идеологические противники, один из них, попавший в фильм — небезызвестный Дмитрий Пучков.

В современной России, оказывается, существует "Музей борьбы с большевизмом", находящийся под Подольском. Экспонаты внутри особняка, стилизованного под баварскую архитектуру, повествуют о том, как "Россия в семнадцатом году сбилась с пути, а в сорок первом упустила шанс вернуться на него". Несложно догадаться, что этот музей восхваляет гитлеровских захватчиков. На территории есть и памятник Власову, высокий, отлитый из бронзы.

История развивается дальше, и под конец фильма приходит к людям, которые разгромили Советский Союз в конце восьмидесятых и начале девяностых, а сейчас вновь ведут деятельность схожего характера в отношении РФ. Упоминаются и радио "Свобода", сыгравшее немалую роль в дестабилизации обстановки в республиках СССР, и методы ведения информационных войн, на которые, как выяснилось, Запад выделял немеряные деньги. Целые научно-исследовательские комплексы работали лишь с одной целью — развалить Союз изнутри.

Сейчас Запад не намерен сбавлять темпы. Мы уже видим плоды действий, совершаемых и совершённых предателями в новейшей истории. Об этом свидетельствует и фильм Сёмина, фактически, наглядно демонстрирующий, что Россия находится в противостоянии со своим историческим и цивилизационным противником — Западом.

Либеральные деятели, которые ориентируются на Запад, являются историческими наследниками Власова. Они практически открыто заявляют об этом. По их словам, предательство — едва ли не высшая добродетель современного человека. Но не стоит забывать, что предатель не может перестать предавать, всё тот же "герой нового либерального времени" Власов, чувствуя, что баланс сил давно склонился не в сторону Гитлера, под конец войны предлагал нанести немецким войскам удар в спину. Естественно, в обмен на собственную жизнь.

Как и следовало ожидать, в результате появления фильма начался дикий вой в либеральных СМИ. Они моментально ощутили, что в российском политическом сознании происходят быстрые и решительные трансформации. А это, в свою очередь, создаёт новую политико-идеологическую систему, в которой нет места либеральным элементам. Как наверху всей государственной пирамиды, так и в обществе.

В этом смысле политическая диктатура, которой либералы пользовались приблизительно с конца восьмидесятых годов прошлого столетия, подходит к концу. Именно об этом говорит новое произведение Константина Сёмина.

Александр Нагорный

«Биохимия предательства»

Документальный фильм Константина Семина (17.02.2014 г.)

✔ Почему наше общество перестает замечать героев и становится терпимым к предателям? Почему оправдание находится поступкам, которые еще вчера казались немыслимыми?
✔ Кто управляет процессом ниспровержения кумиров и создания культа изменников? Что это — стихийный процесс или продуманная стратегия? Что такое организационное оружие и психологическая война, по каким принципам эта война ведется?
✔ Кто мечтает освободить Россию от ее народов, стравливая их между собой?
✔ Авторы фильма "Биохимия предательства" изучили природу предательства и выявили связи, объединяющие предателей разных эпох.




ertata