Зверская расправа произошла в пригороде города Бахавалпур, находящегося в пакистанской части Пенджаба. Причем жертвой "борьбы с еретиками" стал, по данным полиции, психически неуравновешенный человек.
Мужчина был задержан после жалобы со стороны местных жителей, которые заявили, что он якобы разодрал Коран и выбрасывал его страницы на улицу. Подозреваемого отвели в участок полиции, а тем временем из громкоговорителей местной мечети стали призывать людей собраться у здания полиции и потребовать казни нечестивца.
Вскоре у полицейского участка, куда доставили подозреваемого, собрались тысячи разъяренных людей, передает телерадиокомпания BBC.
"Они требовали, чтобы мы казнили его у всех на глазах. При этом они грозили забрать его силой и убить самостоятельно", - заявил инспектор полиции Гулам Мохиуддин.
Стражи порядка даже не успели начать расследование по факту жалоб, когда линчеватели добились своего. Полицейские безуспешно пытались успокоить толпу, которая начала штурмовать участок. Блюстители закона применили слезоточивый газ. Семеро полицейских получили ранения. Кроме того, было сожжено несколько служебных машин.
Тем временем протестующие перекрыли дороги, чтобы не дать возможность приехать полицейским подкреплениям.
"Нас было гораздо меньше. Их было слишком много. Они все как с цепи сорвались. В итоге им удалось забрать мужчину", - оправдывается один из полицейских.
Подозреваемого привели на то место, где он якобы надругался над Кораном. Там, по словам очевидцев, толпа забила мужчину насмерть, а потом облила его тело бензином и подожгла.
За экзекуцией наблюдали сотни людей, в то время как мужчина взывал о помощи.
На этом линчеватели не успокоились. По словам старшего офицера МВД Мухаммеда Азхара Гужара, толпа устроила погром в доме начальника местной полиции. Злоумышленники ворвались внутрь, а потом сожгли мебель и имущество чиновника.
Полиция заявила, что сейчас устанавливается личность убитого мужчины. По предварительным данным, он страдал психическим расстройством.
"Мужчина не знал, что происходило, - пояснил представитель власти. - Находясь в камере предварительного заключения, он все время смеялся и пел".
Не известно, был ли убитый мусульманином, христианином (религиозное меньшинство в Пакистане) или он исповедовал какие-то иные взгляды.
По факту убийства человека заведено уголовное дело, но никаких арестов полиция не проводила.
Закон для сведения счетов
В Пакистане существует спорный закон о богохульстве, по которому виновные в оскорблении религиозных чувств мусульман подлежат смертной казни. Но до этого доходит крайне редко. Тем не менее, с помощью этой правовой нормы, которая трактуется достаточно широко, часто сводятся личные счеты.
Попытки хотя бы ограничить действие этого "средневекового" закона наталкиваются на сопротивление консервативно настроенных слоев общества. Только в 2011 году были убиты два политика, выступавшие за гуманизацию борьбы с богохульством.
Пока же осквернителям мусульманских святынь грозят суровые кары, причем правосудие идет на поводу у исламских ортодоксов. Адвокаты часто отказываются защищать обвиняемых в подобных преступлениях, а на судей оказывается давление. Об этой проблеме говорила специальный докладчик ООН Габриела Кнаул во время своего визита в Пакистан в мае 2012 года.
Э.В.: В России,как и в Молдове - одно и тоже: засилье церкви,религии,верующих и дискриминация атеистов...
Набитый людьми автобус с надписями по бокам (типа «Не веришь в Бога? Ты - не один») колесит по московским улицам. С этой незамысловатой флеш-анимацией можно познакомиться на сайте Atheists.org.ru. Это единственный российский вклад в международную акцию Atheist Bus Campaign, организованную в Великобритании в 2009 году в ответ на кампанию, пропагандировавшую религиозную веру. Все попытки устроить такого рода поездку в режиме офф-лайн потерпели неудачу, отметил Артем Журавский - глава атеистической и секуляристской лоббистской группы под названием «Здравомыслие» (Good Sense Foundation). «Мы хотели развесить на улицах билборды с надписью «Бога нет» в ответ на религиозную пропаганду в России в 2009 году, но оказалось, что сделать это невозможно. Это и заставило нас создать нашу организацию», - добавил он.
Атеисты весьма слабо представлены в российском публичном пространстве, хотя, как показывают недавние опросы общественного мнения, они составляют 13% населения, то есть речь идет о 18 миллионах человек, что немало.
Представители движения атеистов считают, что недостаточное внимание к ним средств массовой информации объясняется доминированием Русской Православной Церкви – одним из самых крупных национальных институтов, многочисленные иерархи которого делают все для того, чтобы превратить их учение в доминирующую идеологию в стране, в которой в советские времена эту роль выполнял атеизм.
«Довольно страшно быть сегодня атеистом. Мне известны несколько случаев, когда как раз бывшие боссы Коммунистической партии увольняли за это людей из полиции и армии», - отметил известный в стране поборник атеизма Александр Невзоров.
Однако религиозные аналитики считают, что подобная ситуация сложилась благодаря тому, что Русская Православная Церковь становится главным элементом постсоветской русской национальной идентичности, если даже это и происходит в результате отсутствия альтернативы.
«Для объединения людей в общество и в государство необходимо нечто важное, - подчеркнул эксперт по делам религии Института востоковедения Российской Академии наук Сергей Филатов. – Для нас в настоящий момент - это Вторая мировая война и православное христианство. Других крупных идей, которые бы поддерживало население в целом, у нас нет». Вместе с тем атеисты составляют значительную часть российского общества, а растущее участие церкви в политических и социальных делах вызывает негативную реакцию и только увеличивает число их сторонников, а также их представительство в обществе, считают эксперты и неверующие.
«Мы просто опоздали в развертывании наших сил перед сражением, - как Советский Союз в 1941 году, - отметил Журавский. – Дайте нам еще год-два».
Невидимые люди
В России существует, по меньшей мере, десяток групп, защищающих права атеистов, в том числе - фонд «Здравомыслие», являющийся членом Международного альянса атеистов (Atheist Alliance International), подчеркнул Журавский.
Он не захотел говорить о численности своей организации и только заметил, что ее деятельность ограничивается Москвой и прилегающими регионами. Его организация на своей страничке в Facebook получила довольно скромное количество «лайков» - 800.
Большинство атеистических групп неизвестны широкой общественности, а их наиболее знаменитый представитель Александр Невзоров - противоречивая звезда шокирующей журналистики эпохи перестройки - с 1999 года не имеет собственного шоу на телевидении. Тогда как официальные представители церкви, в том числе руководители отделов Московского Патриархата архиепископ Всеволод Чаплин и Владимир Легойда, каждую неделю попадают в заголовки СМИ.
Существует явный дисбаланс между количеством людей и их представительством, если учитывать, что, согласно самому последнему опросу на эту тему, проведенному службой «Среда» весной 2011 года, 13% населения не верит в Бога. Еще 5% людей колеблются и - возможно, но не обязательно – они считают себе агностиками. Эти данные приводятся в исследовании с участием 1500 респондентов, а его погрешность составляет 3,6%.
Проведенный опрос показывает, что сторонники Русской Православной Церкви составляют 42%, тогда как остальные представители населения исповедуют другие традиционные религии, и в их число входят также те люди, которые допускают существование божественного начала, но не причисляют себя к какой-то определенной вере.
«Атеизм теперь невидим, как это было в случае с христианством в советские времена», - заявил эксперт по религиозным вопросам Филатов.
Колебания маятника
Когда в 1738 году морской офицер Александр Возницын перешел из христианства в иудаизм, Сенат приказал сжечь его на костре вместе с тем евреем, который обратил его в иудейскую веру. Христианство было доминирующей религией в России в течение почти тысячи лет, и ее статус во время царского правления был защищен уголовным законодательством. При этом вероотступничество рассматривалось как уголовно наказуемое деяние, и быть нерелигиозным человеком было запрещено.
Однако большевики в 1917 году отменили эти законы, что привело к упадку церкви.
«Бедные крестьяне и представители рабочего класса сбрасывали кресты в церквей в 1920-х годах», - подчеркнул Сергей Соловьев, являющийся редактором «Скепсиса», который сам себя представляет как «онлайновый журнал научной и социальной критики», проповедующий антиклерикализм.
Церковь слишком прочно ассоциировалась с царизмом, которое было слишком отсталым и ретроградным. Она препятствовала социальному прогрессу и придерживалась старых правил, унаследованных еще от феодальной эпохи, утверждают некоторые историки. Большевики, для которых религия была идеологическим врагом, использовали все возможности для того, чтобы посеять негативные чувства в отношении церкви, и делали они это с помощью обещаний нового, лучшего, безбожного общества, а также путем безжалостного преследования священнослужителей.
Затем последовало время воинствующего атеизма. Хотя религия не была полностью запрещена в Советской России в 1920-е и 1930-е годы, верующие стали париями в глазах как общества, так и государства, которое, как считают, обладало самым жестоким аппаратом подавления и не боялось использовать его против священников и представителей паствы, в результате чего тысячи из них оказались в тюрьмах или были расстреляны.
Потребовалась величайшая война в истории для того, чтобы это положение изменилось. В 1943 году, когда нацистский вермахт и Красная Армия еще вели между собой смертельную борьбу, тысячи церквей были открыты немцами на оккупированных территориях, что положительно воспринималось населением, и тогда Сталин разрешил проводить религиозные службы, положив тем самым конец активному преследованию церкви.
В конце 1950-х и в начале 1960-х годов, когда у власти находился Никита Хрущев, последовала еще одна волна репрессий, и сохранившиеся церкви были поставлены под жесткий государственный контроль. Вместе с тем человек, открыто заявлявший о своей вере в то время меньше рисковал карьерой, чем инакомыслящий.
Неожиданным следствием сложившейся ситуации оказалось то, что сама религия стала ассоциироваться с протестом против гнетущей и все более прогнившей советской бюрократической машины. Среди представителей интеллигенции стало модным иметь в доме иконы, а некоторые диссиденты, в том числе Глеб Якунин, сами были священниками. Следующий поворотный пункт приходится на время перестройки. Когда советское государство в 1988 году активно поддержало празднование тысячелетия крещения Руси, это стало явным свидетельством того, что вновь произошли изменения, и маятник качнулся в сторону религии.
В 1991 году 24% россиян считали себя верующими; в 2005 году их число возросло до 53%, тогда как еще 24% опрошенных были «не уверены» - таковы данные глубокого исследования новой российской религиозности, проведенного Киммо Каариайненом (Kimmo Kaariainen) из Хельсинкского университета и Дмитрием Фурманом из Института Европы Российской Академии наук и опубликованного в 2007 году.
Корпорация РПЦ
На Ленинградском проспекте, на севере Москвы, расположено старое здание, в котором в царские времена располагалась богадельня, а при большевиках – часть больницы. Сегодня оно сдается в аренду различным коммерческим организациям, в том числе клинике, занимающейся пластической хирургией.
Это здании принадлежит церкви, и оно было возвращено ей в 2002 году как собственность, незаконно конфискованная после революции, отметил Соловьев из журнала «Скепсис».
Ползучий клерикализм – такова главная жалоба российских атеистов, утверждающих, что государство полагается на церковь в расчете на идеологическую поддержку и щедро вознаграждает ее деньгами и активами к удовольствию многих священников, больше озабоченных земным богатством, нежели небесным спасением.
«Русская Православная церковь является частью идеологического аппарата государства, - подчеркнул Соловьев. – Не удивительно, что властям не нравится критика в адрес церкви».
Союз церкви и государства на самом деле является в последние годы горячо обсуждаемой темой. Президент Владимир Путин и премьер-министр Дмитрий Медведев подчеркивают свою религиозность, посещают важные церковные службы, и все это происходит перед телекамерами. Вряд ли можно будет найти хотя бы одного атеиста среди действующих политиков, и это относится также к коммунистическому лидеру Геннадию Зюганову.
Список претензий атеистов включает в себя введение оплачиваемой за счет налогоплательщиков должности военных священников в армии, поддерживаемая городскими властями программа строительства 200 (первоначально 600) церквей в удаленных районах Москвы; сюда относится введение нового предмета, что позволит преподавать основы религии в школе, хотя и по усмотрению ученика.
В 2010 году кремлевские власти одобрили масштабную программу реституции, которая предусматривает возвращение правительством различным конфессиям конфискованной большевиками недвижимости, хотя в настоящее время в этих зданиях располагаются светские учреждения, в том числе больницы и музеи. К числу этих объектов относится и здание, расположенное на Ленинградском проспекте.
Современная церковь является одной из самых богатых в стране неправительственных организаций - она владеет активами в сфере недвижимости, а также банками, заводами, издательскими компаниями и фирмами по предоставлению ритуальных услуг. Такой вывод содержится в исследовании, проведенном онлайновым журналом Openspace.ru, в соответствии с которым совокупные церковные активы в 2011 году превысили 1 миллиард долларов. Сама церковь известна своей непрозрачностью в отношении собственной деловой активности, хотя она, отвергая обвинения в нарушении финансовых правил, редко предоставляет надежную информацию относительно своей экономической деятельности.
Благожелательность Кремля не была бесплатной. В ходе президентских выборов в этом году глава церкви Патриарх Кирилл поддержал кандидатуру Владимира Путина, а также настоятельно призывал паству отказаться от участия в антипутинских демонстрациях, прокатившихся в то время по Москве. «В федеральных средствах массовой информации и по сей день критика церкви остается табу, - подчеркнул Соловьев. – Они были либо незаинтересованны, либо опасались того, что их обвинят в оскорблении чувств верующих».
Невзоров сообщил, что некоторые атеисты потеряли свою работу из-за своих убеждений, однако он отказался назвать их имена, объясняя это тем, что тем самым может навлечь на уже пострадавших людей еще большие неприятности.
Вместе с тем ситуация может оказаться не такой однозначной, как ее описывают критики церкви. Сам Невзоров в недавнем интервью российскому изданию журнала Rolling Stone признал, что одна из лоббистских групп в Кремле попросила его возглавить движение атеистов и проводить кампанию в поддержку секуляризма на идеологических основаниях. Он не назвал никаких имен, но сообщил, что пока в этой группе заправляют его оппоненты, которые видят в религии полезный инструмент контроля за населением. Тем не менее соотношение сил, по его мнению, может измениться в пока еще неопределенном, но ближайшем будущем.
«Меня попросили полежать в окопе, пообещав, что скоро подойдет Красная Армия», - сообщил Невзоров, имея в виду свою руководящую деятельность в движении атеистов, в отдельном интервью, которое он дал в марте. Но, как он заявил в интервью Rolling Stone в июне, «(Красная Армия), вероятно, не подойдет».
В Советской России - Бог в тебя не верит
«Нестоящие атеисты очень редки, и я уже давно говорю, что их надо занести в список исчезающих видов», - отметил архидиакон Андрей Кураев – известный в средствах массовой информации православный христианин.
«В то же самое время атеизм не обязательство предполагает богоборчество. Я глубоко уважаю некоторые формы атеизма, в том числе атеизм Сартра или Камю», - заявил Кураев – популярный христианский миссионер, получивший свою первую академическую степень по специальности «научный атеизм». Он отверг утверждения атеистов относительно преследований и подчеркнул, что это всего лишь средство вновь привлечь к себе внимание общественности.
«Атеизм не имеет поддержки ни со стороны государства, ни со стороны средств массовой информации – но такого рода поддержки лишена и церковь», - подчеркнул Кураев.
Эту позицию поддерживает эксперт по делам религии Роман Лункин, однако он признает, что некоторые проблемы действительно существуют.
«В отношении атеистов не используется прямая цензура, но мы можем говорить об определенном политическом давлении, особенно на принадлежащих государству телевизионных каналах», - отметил Лункин, работающий в Институте Европы Российской Академии наук.
Однако Кураев полагает, что это не является причиной отсутствия атеистов в медийном пространстве. «Некоторые темы быстро теряют свою актуальность и исчезают, - подчеркнул Кураев. – Полемика с атеизмом больше не является значимой. Некоторым людям просто нечего сказать, кроме критики». Он признал, что современная церковь сталкивается с большим количеством проблем, однако верующие, по его мнению, лучше подготовлены к тому, чтобы вскрывать их и активно с ними бороться.
«Я тоже могу критиковать церковную жизнь. Я нахожусь внутри нее, и я вижу больше гадостей чем тот, кто смотрит на нее снаружи», - заметил Кураев, не вдаваясь в подробности.
В ожидании ответной реакции
21 февраля 2012 года внимание верующих и туристов, находившихся в храме Христа Спасителя привлекло то, что они вряд ли ожидали увидеть в главном христианском соборе страны: пять предположительно женщин в броских одеждах, леггинсах и масках оказались в алтарной зоне и стали громко петь песню, призывая Богородицу изгнать Путина. Ошеломленные охранники были слишком шокированы и не смогли задержать ни одну из этих женщин, которые вскоре разбежались, проведя в районе алтаря, как позднее удалось установить полиции, около 41 секунды.
Тем не менее трое из участниц этого перформанса находятся в тюрьме и ожидают суда, по приговору которого они могут провести за решеткой до семи лет. Это был первый из серии скандалов, потрясших церковь в этом году и причинивших ущерб ее репутации, особенно среди образованного городского населения. В случае с Pussy Riot – таково название этой женской группы – не само событие, а одобрение церковью тюремного заключения участниц этой акции послужило основанием для обвинений в ее репрессивности со стороны критиков. В марте этого года средства массовой информации сообщили о родственнике Патриарха Кирилла, живущем в роскошном пентхаусе недалеко от Кремля, который попытался с помощью суда завладеть соседней квартирой бывшего федерального министра, ставшего священником. История о церковном иерархе, владеющем пентхаусом в центре города, вызвала настоящую бурю в блогосфере, и то же самое можно сказать о вызывающем немало вопросов судебном разбирательстве.
Также стало известно о том, что Кирилл носит дорогие часы, которые были неуклюжим образом удалены с фотографии Патриарха, размещенной на сайте Московского Патриархата.
Большинство аналитиков считает эту серию скандалов реакцией состоятельных и либерально настроенных городских жителей на растущее присутствие церкви в социальной жизни и ее поддержку российского руководства.
До выборов даже неверующие рассматривали церковь как моральную власть, стоящую над каждодневными мелкими политическими конфликтами, однако поддержка, оказанная Путину, лишила ее образа непогрешимости в глазах оппозиционно настроенной публики, отметил Лункин.
Церковь в 2011 году пользовалась наибольшим доверием среди населения, и уровень ее поддержки составлял 60%. По этому показателю она опережала армию (58%), а также правительство (46%). Эти данные приводит компания GfK, занимающаяся проведением опросов общественного мнения и маркетинговыми исследованиями.
Вместе с тем от 30% до 38% граждан, участвовавших в массовых антипутинских демонстрациях в Москве в феврале и в марте этого года, были неверующими – к такому выводу приходит компания «Среда» на основании проведенного ей опроса.
Количество участников протестных акций, ассоциирующих себя с Русской Православной Церковью, сократилось в тот же период с 28% до 19%, и это произошло после заявления Кирилла о том, что верующим не следует посещать политические митинги, подчеркивается в исследовании компании «Среда».
Негативным чувствам части населения в отношении церкви в связи с ее пострадавшим имиджем и ее лояльностью по отношению к Кремлю еще предстоит найти свое отражение в будущих опросах общественного мнения, подчеркнул Лункин.
Они вернутся
Атеизм никогда не был свободным выбором для российского населения, поскольку он был навязан как составная часть марксистско-ленинской идеологии, заявил эксперт по делам религии Филатов.
Однако то же самое можно сказать о христианстве, которое также было навязано правителями страны и поддерживалось с помощью драконовских законов, заметил защитник атеизма Невзоров.
«Это российская трагедия: в течение тысячи лет люди были лишены свободы совести», - подчеркнул Невзоров.
По мере того, как церковь увеличивает идеологическое давление на общество, критика в ее адрес будет расти, и все больше людей будут делать выбор в пользу атеизма как главной доступной альтернативы религии, отметил Лункин, работающий в компании «Среда».
«Они думают, что пришли надолго, - отмечает Соловьев из журнала «Скепсис». – Они повторяют все свои старые ошибки, навязывая идеологию. У людей будет увеличиваться отвращение, и начнется новый цикл (разрушения), как это было во время революции», - подчеркнул он.
Однако некоторые наблюдатели предсказывают более мягкий вариант. «В современной Италии две главных идеологии – католицизм и атеизм, и они мирно сосуществуют», - подчеркнул аналитик Филатов.
Однако для этого России необходимо приблизиться к Европе, добровольно принять секулярность, а не получить ее в принудительном порядке сверху, как это было в советские времена, добавил он.
«Когда наше недавнее прошлое – скажем, лет 20 или около того – будет выглядеть как европейское, вот тогда у нас секулярное сознание будет сосуществовать с религиозном», - отметил Филатов.
Оригинальная версия и по продолжительности и по качеству изображения уступает итоговому видео, "прославившему" девушек и ставшему главной уликой следствия против них. "И для сравнения сам клип. Ничего комментировать не буду. Составьте собственное мнение", - призывает юрист.
Итоговый видеоклип, как сообщалось ранее, был склеен из нарезки записей из храма Христа Спасителя и Богоявленского собора в Елохове, где активистки устроили "молебен" за два дня до московской акции. Там они "выступили" с более продолжительным концертом - им даже удалось достать гитары.
Примечательно, что об акции Pussy Riot в Елоховском храме стало известно несколько позже. Как впоследствии объяснил "Московскому комсомольцу" председатель Синодального отдела по взаимодействию церкви и общества Московского Патриархата протоиерей Всеволод Чаплин, тот инцидент не получил распространения, так как тогда девушки тогда не успели произнести кощунственные слова.
Ввиду отсутствия музыкальных инструментов и слишком большого расстояния, с которого неизвестный оператор снимал "панк-молебен" в ХХС, а также того, что "пения" активисток почти не слышно - даже несмотря на акустику храма, - ролик, действительно, выглядит не слишком ярко. Однако станет ли он в этой связи менее оскорбительным для православных, ратующих за наказание девушек по всей строгости закона, еще предстоит решить суду.
Суд над Pussy Riot состоится раньше запланированного
Судебный процесс между тем был ускорен. "Вчера поздно вечером стало известно, что следствие по делу Pussy Riot в срочном порядке назначило на среду, 4 июля, 12.00 новое заседание суда с конвоированием всех трех девушек в Таганский суд", - говорится в блоге активисток.
Причина тому, по словам единомышленников Pussy Riot, ведущих блог в отсутствие трех участниц неформальной организации, - публикация открытого письма в поддержку арестованных, под которым подписались более 100 известных общественных деятелей и деятелей культуры. А всего, согласно "Эхо Москвы", на сайте которого происходит сбор подписей, ко 2 июля в защиту Pussy Riot высказались более 30 тысяч человек.
"Источники во власти утверждают, что после публикации письма… следствию была дана команда резко сократить время для знакомства с делом и как можно скорее начать суд по существу из-за опасений, что резонанс и общественное недовольство делом привлекают слишком много внимания", - отмечается в блоге.
По информации активистов, в конце минувшей недели одному из адвокатов девушек глава следственной группы сообщил, что следствие в срочном порядке решило ходатайствовать о сокращении срока знакомства с делом до 9 июля. Потому нужно провести заседание суда, который примет решение ограничить срок знакомства с делом.
Постель арестованной Pussy Riot окропили святой водой
После публикации открытого письма в поддержку Pussy Riot, напомним, начали звучать призывы не просто подписаться под обращением, но и официально объявить о взятии арестованных на поруки, чтобы гарантировать девушкам освобождение из-за решетки. О готовности поручиться за активисток высказались, в частности, актриса Чулпан Хаматова и и главный редактор "Новой газеты" Дмитрий Муратов. Однако адвокаты подследственных изъявили желание видеть поручителями священников РПЦ.
Правда, неясно, захотят ли сами участницы Pussy Riot иметь в качестве наставников священнослужителей. Так, на днях одна из арестованных отказалась от беседы с тюремным священником, заглянувшим к ней в камеру.
"Я не знаю, как обстояли дела с остальными двумя участницами группы, но в камере у одной он был. По-моему, имелась в виду Мария Алехина или Екатерина Самуцевич, точно не могу сказать. Так вот, она отказалась с ним говорить. Даже когда он пришел к ней в камеру, она не выразила никакого желания для беседы. Он покропил ее святой водой. Она сказала, что это было некорректно, что ей намочили постель, и это ей не понравилось. Вот такое было отношение", - цитирует "Интерфакс" протоиерея Всеволода Чаплина, рассказавшего о происшествии в эфире "Финам FM".
Тем не менее Чаплин призвал верующих молиться об этих "бедных, несчастных, действительно несчастных женщинах" и сказал, что сам постоянно молится об их покаянии и вразумлении.
"Возникают ассоциации с уголовным процессом, произошедшим две тысячи лет назад"
Во время выступления на радио протоиерей выразил убежденность в том, что дело Pussy Riot не связано с политикой. А также высказал мнение, что нынешняя скандальная ситуация, складывающаяся вокруг Церкви, - это попытка повторить большевистские гонения.
"Они ведь до этого много раз высказывались по поводу Путина, говорили довольно оскорбительные вещи в его адрес, но такой реакции у людей не было. Когда был оскорблен храм, реакция была другой. И конечно, то, что произошло, причинило огромную боль людям", - отметил священник и добавил, что случившееся в ХСС напоминает 1920-1930-е годы, "когда все эти комсомольцы наряжались в богослужебные облачения, ломали иконы, громили храмы, и такого же типа карикатуры появлялись, как сейчас в некоторых блогах".
"Так что это был наш Холокост. А сейчас его пытаются повторить", - резюмировал представитель РПЦ.Защита Pussy Riot оперативно прокомментировала эти заявления. "Говорить о том, что они как-то не так реагируют на приход священника, - давайте их выпустим и тогда посмотрим, как они к этому отнесутся на свободе. В СИЗО ситуация не такая, мягко говоря, чтобы можно было выбирать, так себя вести или по-другому, легко говорить об этом, находясь на свободе", - заявил "Интерфаксу" адвокат Марк Фейгин и призвал не решать "вопросы веры" с помощь Уголовного кодекса.
"Возникают ассоциации с самым главным уголовным процессом, произошедшим две тысячи лет назад, он тогда, мягко говоря, мало к чему хорошему привел - вполне можно найти сравнения",- сказал адвокат.
Заявления же Чаплина о "Холокосте" адвокат раскритиковал: "Очень крепкие сравнения употребляет отец Всеволод - с Холокостом, с пионерами - это не одно и то же. Тогда существовала не какая-то дискуссия, как у нас в обществе, а просто убивали священников. Сравнивать это с погромами и уничтожением православной церкви в период бесовского большевизма - как-то некорректно… Девушки не являются оргкомитетом по встрече Антихриста, как их пытаются представить. Зачем это все выводится в почти астральную область - темные силы борются со светлыми за несчастных православных христиан? К чему весь этот масштаб? У протеста был политический смысл".
Журналист-единоросс "предложил" отправить Pussy Riot "для искупления вины в московский зоопарк"
Тем временем председатель комитета Госдумы по международным делам, ведущий программы "Постскриптум" на телеканале "ТВ Центр" Алексей Пушков в своем Twitter'е "предложил" вместо тюрьмы отправить участниц Pussy Riot "для искупления вины в московский зоопарк". Журналист-единоросс написал, что это следует сделать "с учетом известной секс-акции участниц группы в Зоологическом музее в 2008 г.".
Речь идет о публичной оргии, которую скандальная арт-группа "Война" устроила Государственном биологическом музее имени Тимирязева. Одной из участниц была Надежда Толоконникова, арестованная по делу Pussy Riot. Будучи беременной, она занималась групповым сексом под лозунгом "Е***сь за наследника медвежонка!".
Акция 2008 года была приурочена к инаугурации президента Дмитрия Медведева, в ходе нее активисты совокуплялись под лозунгами "Да здравствует медведь, наследник праславянского медведя!", "Медведь - тотемное животное древних славян!", "Мы должны совокупляться в поддержку медвежонка!".
Также Пушков дал понять, что не поддерживает коллективное письмо деятелей культуры, призвавших освободить участниц скандальной группы. "Нам говорят: "интеллигенция требует освободить" участниц панк-молебна. Но можно ли мнение 130 человек выдавать за голос всей интеллигенции?" - написал в микроблоге глава думского комитета.
А "Полит.ру" отмечает, что в очередном выпуске телепередачи "Постскриптум", вышедшем в эфир в воскресенье, Пушков заявил, что за Pussy Riot вступился весь "либеральный бомонд".
Хотя во всем мире слово «нация» — одно из самых употребительных в современном политическом лексиконе, однозначного определения этого понятия нет. Более того, известный английский политолог Бенедикт Андерсен называл нации «воображаемыми сообществами». Все это не мешает нациям быть реальными субъектами общественных и международных отношений. А принадлежность к той или иной нации — естественная и необходимая часть самоопределения любого жителя нашей планеты. Но раз нет общего представления о том, что такое нация, то тем более нет общепринятого представления о том, когда и как нации возникли и каковы для этого необходимые условия.
Что есть российская нация
После распада Советского Союза перед гражданами новой России, в первую очередь перед ее политической элитой, встал вопрос: кто мы? к какой нации мы принадлежим? Казалось бы, ответ лежит на поверхности, ведь подавляющее большинство граждан России — этнические русские. Но простое обозначение России как русского государства порождает проблему отношения к нему многочисленных национальных меньшинств. Достаточно вспомнить, как бились представители национальных республик при обсуждении новой Конституции России в 1993 году за название Российская Федерация, чтобы понять, что для них принадлежность к своей национальной автономии и их квазигосударственный статус — безусловные ценности. Кстати, это проблема многих многонациональных государств с доминирующей нацией. Так, Испания в своей конституции, принятой после падения франкизма, была провозглашена неделимым государством испанской нации, но баски и каталонцы в конституциях своих автономий провозгласили их территориями своих наций. Боясь раскола страны, центральное правительство не решилось что-либо предпринимать, и в результате испанская конституция как бы повисла в воздухе.
Простое введение слова «россияне» для обозначения общей для всех населяющих Россию этносов нации тоже не дало результата. Хотя оно явным образом отсылало к ностальгическому для многих образу «новой исторической общности — советский народ». Но именно поэтому вызвало скорее ироническое отношение к себе, особенно со стороны тех, у кого советское вызывает далеко не ностальгические воспоминания. Так же как объявление о существовании российской политической нации, уже на примере западных политических образцов, просто на основании того факта, что в России проходят выборы и существуют демократические институты. Хотя бы потому, что и выборы, и демократические институты еще не стали в России неотъемлемой частью национального сознания. То есть на вопрос о том, что лежит в основании российской нации — этнос, общая культура или общие политические институты, ответа так и нет.
«Эксперт» уже обращался к проблеме национального строительства в России, например в статье «Нации не создаются толерантностью» (см. № 9 за 2011 год), в которой отмечалось, что «нации основываются на базе общего для всех населяющих страну этносов видения будущего этой страны, общих символов, ценностей и исторического мифа в высоком смысле этого слова, то есть истории, передающей представление о месте нации в мире, о ее предназначении, о героях и героических событиях».
Возвратиться к обсуждению проблемы «кто мы?» нас подтолкнул выход работы известного российского политолога Святослава Каспэ «Политическая теология и nation-building: общие положения, российский случай». Святослав Каспэ в своей книге задается той же проблемой, что и «Эксперт» в своей статье, но подходит к ней с другой стороны, отмечая уже в самом начале, что «всякая осмысленная стратегия nation-building должна сегодня в первую очередь предусмотреть работу с политическими ценностями». Свою точку зрения Каспэ основывает на серьезном теоретическом анализе, но мы не будем заниматься разборкой теоретических оснований, разработанных автором, несмотря на всю их важность, поскольку, на наш взгляд, ценностный характер национального строительства интуитивно ясен каждому обывателю, если он всерьез задумывается о том, кто же он есть. Независимо от того, как позиционирует себя гражданин России в своем самоопределении, он будет искать опору в определенном ценностном ряду. Это касается не только России. Это видно на примерах других стран и наций, особенно США и Франции, в значительной мере сконструировавших себя на основе определенных ценностей.
Святослав Игоревич Каспэ — профессор Высшей школы экономики, лауреат премии в области общественно-научной литературы «Общественная мысль» за 2008 год, которую вручает Институт общественного проектирования, за книгу «Центры и иерархии: пространственные метафоры власти и западная политическая форма». Проблема, за которую он взялся в своей новой книге, не просто важная, она, если можно так выразиться, животрепещущая. А основательность, с которой Каспэ подошел к ее решению, — фундаментальная. И тем интереснее поспорить с уважаемым автором.
Французский пример для России
Проблема ведь заключается не только в том, чтобы сформировать национальные ценности, она скорее в том, возможно ли в такой стране, как Россия, с ее драматической историей, создать нацию с едиными ценностями, по крайней мере в настоящее время. Что надо сделать, чтобы этого добиться? И кто может это сделать?
Пример Франции показывает, что даже если существует некое преобладающее представление о национальных ценностях, отношение к ним граждан может существенно различаться. Как отмечает Каспэ, уже «аббат Сьейес, задавшись в своей знаменитой брошюре вопросом “Что такое третье сословие?” и уверенно ответив на него “Третье сословие есть совершенная, завершенная [complete] нация”, тем самым сознательно и намеренно вывел за пределы нации первое и второе сословия — каковое намерение и было в целом реализовано в ходе французского революционного nation-building, между прочим, до сих пор сохраняющего свой парадигматический статус». Но ведь первое и второе сословия не менее категорично отстаивали свою принадлежность к французской нации, что вылилось практически в столетнюю гражданскую войну, которую пережила Франция в XIX веке. Оказалось, что нация была одна, а ценности у разных ее представителей были разные. Более того, разными были даже их представления о том, когда и как французская нация возникла. Одни, «правые», выводили и до сих пор выводят происхождение Франции по меньшей мере от галлов, другие, «левые», — из Французской революции. Как пишет об этой проблеме исторического и все еще не изжитого противостояния бывший президент республики Жискар де Эстен в своей книге «Французы», до настоящего времени «разрыв между правыми и левыми в культурном плане сохраняет привкус столкновения между сторонниками Республики и ее более или менее скрытыми противниками. Подобное восприятие придает спорам практически непримиримый характер, как если бы их участники принадлежали к двум несовместимым друг с другом сообществам. Определения “правые” и “левые” воспринимаются не как варианты одной и той же позиции, но, напротив, содержат в себе мощный потенциал отторжения и разрыва».
Тем не менее в настоящее время можно говорить, что во Франции у носителей разных исторических ценностей есть общие демократические, республиканские ценности, в верности которым клянутся все от крайне правых до крайне левых. Чтобы этого достичь, Франции пришлось пережить Вторую мировую войну и поражение от Германии, после которого те, кто не признавал ценности республики и революции, как, например, сторонники лидера французских ультраправых Шарля Морраса, перешли на сторону Гитлера и в конце концов оказались исключены из французского общества, а те, кто выступил против нацистов, объединились вокруг этих ценностей.
Хотя и это объединение достаточно условно. Как написал в своей статье «Ленин и ленинизм сегодня и послезавтра» («Эксперт» № 1 за 2010 год) Эммануил Валлерстайн, «одним из основных способов достижения консенсуса во французском обществе стало допущение разных, порой противоречащих одна другой интерпретаций того, что происходило во время Французской революции и кем считать Наполеона. В результате различные группы французского общества празднуют, в сущности, разные революции, в зависимости от своих политических предпочтений».
Но если во Франции и через двести лет после революции сохраняется национальный раскол, и ценностный и исторический, то тем более это справедливо для России, что демонстрирует нам, возможно, не желая этого, в своей книге и сам Каспэ, когда переходит от теоретических построений к практическим предложениям о том, как нам построить российскую нацию.
Сколько в России сакрального
Как замечает Каспэ, «в любом обществе неизменно наличествует конститутивный элемент, который может быть обозначен как сакральное… он существует всегда и в этом смысле является вневременным». Проблема, которой не замечает Каспэ, состоит в том, что в России в силу ее исторического развития наличествует как минимум три или даже четыре основания такого рода сакрального: имперская история, революция 1917 года, причем в двух ее ипостасях, февральской и октябрьской, Великая Отечественная война и революция 1991 года. И у каждого из этих оснований есть свои сторонники, которые пытаются, каждый на своем сакральном, выстроить свои связи между ним и остальными событиями российской истории, рассматривая одни из них как предпосылки, а другие — как неизбежные следствия либо печальные исключения или искривления исторического процесса. Это пыталась сделать и советская власть, выстраивая цепочку зачастую сомнительных исторических связей между православными святыми, царскими полководцами, вождями крестьянских восстаний, борцами с самодержавием и большевистскими героями.
Но Каспэ не хочет смиряться с ценностным и историческим расколом российского общества и, как когда-то Сьейес отсекал от французской нации все связанное со старым режимом, предлагает отсечь от российской нации все связанное с советским идеологически и институционально, поскольку, как он пишет, «недифференцированное “советское” — своего рода “пробка”, закрывающая канал вменяемой и продуктивной коммуникации о сценариях nation-building в России».
Ключевым для преодоления советского прошлого, по мнению Каспэ, является отделение от него Великой Отечественной войны, 1418 дней которой «используются для оправдания 74 лет большевизма». Между тем, замечает Каспэ, «отделить войну от “советского”, как выясняется, можно», ссылаясь при этом на мнение патриарха Кирилла, который предложил рассматривать Победу как «чудо». Остается только задаться вопросом, почему чудо было явлено советскому, коммунистическому, режиму в 1945 году, а не царскому, православному, в 1917-м. Ясно, что это не объяснение. Кстати, такая попытка отделить событие от режима не нова для нашей истории. В свое время точно так же советская власть пыталась отделить победу 1812 года, и не только ее, от царского режима.
Проблема того, как зависят достижения того или иного режима от его характера, не решается так просто, как это предлагает Каспэ. Взять хотя бы наши достижения в космосе. Казалось бы, при чем тут характер власти? Как пишет Каспэ, «воспроизводимость пилотируемой космонавтики в совершенно ином институциональном контексте экспериментально доказывает неправомерность выстраивания тут жесткой каузальной связи (точно так же, как ничего naturaliter “капиталистического” нет, скажем, в ядерной энергии)». Это, конечно, так, но в том, что нищая, разоренная войной страна сумела в кратчайшие сроки восстановиться и даже добиться победы в космосе над страной, которая на войне только нажилась, бесспорно, есть результат способности плановой экономики к величайшей мобилизации ресурсов. Это же касается и победы в войне. Другое дело, что цена этой мобилизации зачастую была ужасной. Но это вечный вопрос из разряда таких: стоят ли красоты Петербурга жизней многих тысяч крестьян, погибших при его строительстве? Мы должны помнить обо всех этих жертвах российской истории и чтить их, но достижения петровского и сталинского времени не отделить от их имен. И от Петербурга тоже не отречься.
О том, что общественная система Советского Союза имеет значение при оценке результатов войны, пишут те же Иммануил Валлерстайн и Георгий Дерлугьян в статье «История одного падения» («Эксперт» № 1 за 2011 год): «Успех этой стратегии развития (предложенной советской властью. — “Эксперт”) был подтвержден победой в 1945 году и породил много подражаний по всему миру в различных социалистических и националистических цветах».
Сакральность революции
Но как ни важна была победа в войне, по-настоящему ключевым моментом в истории России и всего мира в ХХ веке была революция 1917 года, о которой Каспэ совсем не вспоминает, хотя, чтобы десоветизировать российскую историю, необходимо в первую очередь рассчитаться с революцией, поскольку именно она сформировала советский ценностный ряд. Воспоминания о нашей революции в настоящее время оттеснены на задний план общественного сознания. Но возвращение к ней неизбежно, поскольку самое важное, что остается от революции в памяти потомков, — это ценности, которые она привнесла в общество. И, «вышибая пробку советского», мы неизбежно должны ответить на вопрос, как к ним относиться.
Во-первых — это утверждение трудовой морали через неприятие праздности и воспитание отношения к труду как главному делу жизни. Знаменитое выражение «трудовые будни — праздники для нас», эта неоднократно осмеянная реклама советского образа жизни, вполне может быть рекламой буржуазного образа жизни в его протестантской ипостаси.
На сходство протестантской и коммунистической морали обратил внимание известный писатель и публицист Александр Кустарев: «Внешнее сходство между протестантским и советско-коммунистическим синдромом бросается в глаза и взывает к осмыслению. Только в этих двух умонастроениях Нового времени откровенно провозглашен и доминирует деятельно-созидательный и природопреобразовательный дух».
В то же время в современном российском общественном сознании фактически восторжествовало представление о том, что свобода и собственность утверждаются не ради свободного труда, а ради праздности. А тяжелый труд — участь неудачников. Но разве все это лишает трудовую мораль ценности?
Во-вторых — это искреннее, хотя в чем-то даже карикатурное стремление нашей революции буквально воплотить в жизнь христианское «блаженны нищие духом», подвергнутое в новой России такому же осмеянию, как ленинские «кухарки, управляющие государством». Образы Шарикова и Швондера как символ нашей «хамской» революции стали нарицательными и противопоставляются светлому образу высокой интеллигентной аристократичности. Но, если вдуматься, эти образы олицетворяют пропасть, разделявшую дореволюционное общество, преодолеть которую смогла только революция. И так же, как на смену поколению наглых растиньяков эпохи раннего капитализма пришли их дети, отвергнувшие в 1968 году буржуазную растиньяковщину, так на смену шариковым и швондерам, этим пролетарским растиньякам, пришло поколение их правнуков, многие из которых с ужасом и стыдом вспоминают прошлое своих прародителей. Но им следует помнить, что именно революция 1917-го позволила им самим стать новыми Преображенскими. Значительная часть нашей новой экономической и политической элиты, в том числе считающей себя демократической, не понимает этого и проникнута презрением к тем, «кто опоздал», ко всем этим шариковым, как ретроспективно в 1917 году, так и в настоящее время. Но разве это обстоятельство лишает ценности стремление к равенству?
И в-третьих — это утверждение социальной справедливости. Можно сколько угодно говорить о неудаче советского проекта, о невозможности достижения социальной справедливости, но точно так же можно говорить о невозможности «свободы, равенства, братства». И как после Французской революции мир стал более свободным, так и после нашей революции мир стал более справедливым. И хотя сейчас справедливость в нашей стране не в почете, это не лишает ее ценности.
Наконец, если уж где-то и можно было говорить о победе мультикультурализма, то, конечно, в Советском Союзе. За семьдесят с небольшим лет советской власти основная часть этнических сообществ, обитавших на территории царской России, обрела характер современных наций, полноценную национальную культуру, а часто — и впервые за всю историю своего существования — письменный язык, полноценное национальное самосознание и полноценную национальную территорию. Как отметил крупнейший британский историк Эрик Хобсбаум, «именно коммунистический режим принялся сознательно и целенаправленно создавать этнолингвистические территориальные “национально-административные единицы” (то есть “нации” в современном смысле) — создавать там, где прежде они не существовали или где о них никто всерьез не помышлял…». Для оценки достижений этой политики достаточно сравнить современный Афганистан, где в местных медресе до сих пор обсуждается вопрос о правильности гелиоцентрической системы, и советскую Центральную Азию, сохранившую, несмотря на все потери последних лет, не только всеобщую грамотность, которой до сих пор нет во многих азиатских странах, но и обязательное среднее образование, и разветвленную систему современного высшего образования.
Можно, наверное, считать все эти ценности «пробкой», которая не дает нам заняться национальным строительством, но в стране всегда найдутся люди, которые будут выстраивать свое представление о нации, основанное именно на этих ценностях.
