Этим фоторепортажем объединил снимки, сделанные на ходу по проезду и проходу в Иерусалиме и не только. Везде присутствует местная экзотика, которую вряд ли где-нибудь ещё увидишь, но может быть...

Дальше

Иногда истинную веру можно перепутать с неверием. Когда мне на личку пришел этот вопрос я специально отложила его до вчерашнего дня, потому что вчера был тот самый день, в который восстал варшавский гетто. Этот день получил у нас название "День Холокоста и Героизма". Потому, что нужно быть героем, чтобы защитить свою жизнь и жизнь родных, но нужно быть еще большим героем, чтобы восстать лишь для того чтобы защитить свою смерть прекращая бессмысленное медленное умирание. Это произошло 19 Апреля, или 14 Нисана по еврейскому календарю. Это дата еврейского праздника Песах, день не подходящий для упоминания холокоста, потому день памяти был перенесен на неделю, что после Песаха, и за шесть дней до дня памяти  героев войн Израиля и дня независимости.

Почему именно восстание в Варшавского Гетто было избрано символом холокоста, а не международный день катастрофы, когда вышли Нюренбергские Законы? Потому что восстание, сопротивление и принятие смерти достойно, были символами идеологического сионизма. Несмотря на то, что сегодня сионистов пытаются обвинить то в намеренном содействии Гитлеру, то в подделке фактов касательно холокоста, сионизм стыдился этой верфи еврейской истории. Тем не менее не отмечать ее никак или попытаться стереть ее из учебников было невозможно, так как дни становления Израиля были слишком близки к концу второй мировой. Потому Бен Гурион и другие идеологи решили переосмыслить холокост и сделать главной вехой памяти о нем восстание в Варшавском Гетто. Главным девизом тогда была фраза "Мы не пойдем как овцы на забой", шла Война за Независимость и нужно было поднимать моральный боевой дух.

Символика этого дня в том что лучше умереть в бою нежели стоя на коленях. Эта идеология сильно не соответствует тому как на этот вопрос смотрели религиозные лидеры того времени, ведь в первую очередь по их мнению нужно блюсти святость жизни и оставаться в живых. На этом споры между сионистами (новым ешувом) и ортодоксальным течением (старый ешув) не кончились. В иудаизме новые даты в календарь вводятся общим согласием раввинов и знатоков торы. Однако День Независимости, День Памяти солдат Цахала и День Холокоста сионистское, светское правительство ввело в календарь само. В то время как раввины решили присоединить дни памяти жертв холокоста к постам в знак падения храма, светские назначили свою отдельную дату. К этому прибавилось то, что отмечают траур не постом и молитвой, а стоянием под сирену. Что не является еврейским обычаем. По всем этим причинам спор между раввинатом и светской властью в Израиле вылился в то, что некоторые, хоть далеко не все, группы ортодоксов специально и нарочито выказывают свое отношение к этому дню. 

Если вы посмотрите фото с дня памяти то вы увидите, что ортодоксы и люди в кипе тоже стоят под сирену, хотя есть те кто устраивает шашлыки в центральных местах. Как же часть ортодоксов и национал-религиозных могут стоять и отмечать этот день, если раввинат против? Во-первых не совсем против. Есть государственный раввинат Израиля который эти даты признает. Однако у евреев нет раввина выполняющего функцию Папы Римского. У каждого свой главный авторитет, а остальные вторичны. Потому в этом вопросе каждый выбирает свой путь. В основном это что-то среднее. В День Холокоста под сирену многие читают 83 псалом, или повторяют строку "я верю полной верою" и т.д. Некоторые стоят просто так, чтобы не оскорблять чувства остальных, поскольку Тора предписывает считаться с местным обычаем если он не является нарушением закона. И есть те, кто нарочито делают всякие вещи чтобы позлить народ, речь идет в основном о людях из определенной группы, весьма антисионистски настроенной, которая хочет рассорить всех из-за своей идеологии. Но это очень маленькая группа принадлежащая к "нетурей карто".

Так что ваше предположение о том что ортодоксы нарочно отмежевались от Дня Холокоста, потому что это не сходится с верой в бога, несколько не соответствует действительности. Есть больше одного дня в году когда все верующие читают общий кадиш, молятся и чтят память холокоста, в купе с памятью о падении храма поскольку если бы евреи не были изгнаны и не стали скитальцами в чужих странах, людьми без роду и племени, такой катастрофы наверняка бы не было.

Однако я ощущаю что за вопросом об отрицании холокоста ортодоксами кроется вопрос о том как веру можно совмещать с событиями холокоста. Я не нашла ничего лучше, чем ответ который дал на этот вопрос седьмой Любавический Ребе (Менахем Мендель).

Один из вопросов который был задан ему звучал так: Легитимно ли задавать вопросы о Холокосте? Ведь человек спрашивающий о Холокосте выглядит так будто он не верит в справедливость господню? Однако же рабби говорил, что спрашивать не только можно а даже нужно. Более того, именно это и есть доказательство истинной веры.

Еретик, или не уверенный в существовании Бога человек, не стал бы задаваться таким вопросом. Кого ему спрашивать то? Если бога нет, значит мир это джунгли, сильный может пожирать слабого и имеет на это право. Каждый живет на своем мече. Нет никакого высшего провидения, которое несет ответственность за добро и справедливость.

Но если вы спрашиваете как могло произойти подобное Холокосту, несправедливое и незаслуженное, если вы не понимаете как мог Бог допустить такую несправедливость- значит вы верите. Это и делает вопрос легитимным. Ведь таким образом мы подтверждаем то, что мы не считаем мир джунглями, где все живут под властью силы. Мы знаем что в мире есть много боли, люди умирают, убивают друг друга. Тем не менее человек должен понимать, что он не всегда способен понять решение принятое на небесах. Если человек должен спастись, то он спасется, даже вопреки законам природы, но если свыше решили что он умрет, то это произойдет, и мы не знаем как и почему.

Надо помнить, что тело лишь обитель для души, временная обитель для вечного. Если еврей погибает за то что он еврей, то будь он даже последним грешником, смертью своей он освящает имя бога и становится святым. Иногда освящение имени бога не столь драматична как смерть в тяжких муках, или смерть с криком Шма Исраэль на костре инквизиции. Тот кого убили террористы потому что он еврей, тоже считается святым, будь он великий грешник или великий праведник.

То же правило относится к шести миллионам евреев погибшим в Холокост. Мы считаем всех их святыми, даже тех из них кто не соблюдал и не собирался соблюсти ни одной заповеди за всю свою жизнь. Но нужно понимать разницу между горем и злом. Многие вещи приносят неизмеримую горечь не будучи при этом злом в последней инстанции. То что случилось с телом не сопоставимо с тем что происходит с душой. Если смотреть на картину произошедшего более широко, моно понять, что те кто ушел в Холокост поднялись на самую высшую духовную ступень, даже если это произошло в ужасающих муках отчаянии и боли.

Я не перевела речь полностью, потому что в какой-то момент у меня не хватило глубины знаний русского языка, а в какой-то оно показалось мне слишком длинным. Если  у вас есть возможность прочитать на иврите то прочтите его речь в книге Нехамы Грайзман, "В глазах Женщины". Кроме этого мне наверное следует отметить, что ребе потерял часть семьи, большую часть общины в Холокосте и сталинских репрессиях. Так что говоря это, он говорил и о себе.

Вот и все, надеюсь что я ответила на ваш вопрос.