Хороший короткий рассказ «Орка поймали»
Рано поутру над белыми стенами столицы разнесся крик:
— Орка поймали! Поймали поганого орка!
Орк и правда был поганым. Морду его украшали многочисленные синяки, слившиеся в одно мутное фиолетово-желтое пятно. Волосы были растрепаны и засалены, на подбородке пробивалась трехдневная щетина, одно ухо было окровавлено. На опухших губах запеклась коричневая корка. Через прорехи изодранной в клочья куртки там и сям проглядывала исцарапанная и грязная кожа. Орк, прихрамывая, плелся по улицам, а вокруг шеи у него была затянута веревка. Другой конец веревки находился в руках у королевских гвардейцев.
Когда орк открывал пасть, чтобы харкнуть кровью на землю, было видно, что многих зубов у него недостает.
— Цинга, — объяснил высокий гвардеец другому, показывая на орка. — Не кормят они своих. Жрут всякую дрянь, вот и выпадают зубы.
Орк на ходу повернул голову и зыркнул налитым кровью глазом.
— Цинга? — прохрипел он. — Да это вы же, уроды, прикладом мне заехали, все зубы вышибли!.. Цинга им, понимаешь. Диетологи, сука…
— Топай, топай! — рявкнул на орка второй гвардеец, низенький. — Ты хайло-то не открывай. Сейчас вот приведем тебя к королю, он решит, куда тебе еще прикладом заехать.
— И не говори, — поддержал его высокий. — Выступает еще, сволочь проклятая.
Орк умолк, опустил грязные лапы, связанные у запястий веревкой, и угрюмо зашагал по улице. Из окон домов высовывались любопытные люди, кто-то крикнул:
— У-у, рожа-то какая!.. Сразу видно, пакостная тварь.
Орк невесело ухмылялся, но не поднимал морду.
Через несколько минут гвардейцы достигли ворот королевского замка.
— Орка поймали! — радостно заявил высокий гвардеец. — К королю ведем! На допрос!
— Чего их допрашивать, сволочей, — проворчал привратник, однако ворота распахнул. — Ну, проходите, что ли… А только, как по мне, так нечего их и таскать-то сюда, только ковры топчут. Вон у него какие сапожищи-то грязные, как у балрога копыта. Хоть бы бахилы надевали, так ведь нет, идут по чистому, топчут…
Гвардейцы, не обращая внимания на ворчание привратника, поволокли орка в тронный зал.
— Вот, вашблагородь, орка поймали!
Низенький гвардеец пнул орка под колено, и тот, потеряв равновесие, повалился на пол, неловко выставив вперед связанные руки.
— Так, так, так, интересненько! — король приподнялся на троне. — А ну-ка, подтащите поближе. Любопытный экземпляр. Где поймали?
Гвардейцы замялись.
— Шпионил, вашблагородь!
— Врут они! — подал голос орк, поднимаясь на колени. — Это похищение! Я жаловаться буду!
— Пасть заткни! — прикрикнул высокий гвардеец. — Мы, вашблагородь, дозором обходили границы, и вот… Там таких целые банды. Не иначе, как опять вторжение готовят.
— Что ж вы врете-то! — возмутился орк. — Границы они обходили! Вы же сами нашу деревню сожгли, гады! Вам деревня-то чем мешала, а?.. Мирная деревня…
Низенький гвардеец широко замахнулся и врезал латной перчаткой в ухо орку.
— Еще ему поддай, — посоветовал высокий. — Никак не угомонится.
Орк заслонил лицо руками.
— Ну, полно, полно, — брезгливо произнес король. — Глупости какие. Никто ваших деревень не жег, это уж ты наговариваешь. Сами же, поди, и сожгли, чтобы на нас все свалить… Ты расскажи лучше, милейший, зачем границу перешел?
Орк заморгал заплывшими глазами.
— Что?.. Я — перешел?.. Да меня вот эти двое сюда притащили. Я домой шел, в деревню свою, а тут вижу — дома горят. И гвардейцы ваши вокруг. Ну, я в кустах схоронился, думал, отсижусь, а эти вот заметили, вытащили из кустов, говорят — ты шпион! Мешок на голову накинули и притащили… Я же говорю, это похищение!.. Какой я, к чертям, шпион! Это они сами границу пересекли…
— Врет! — убежденно сказал высокий гвардеец. — Уж мы ему объясняли, объясняли. Все руки себе поотбивали об него. А он все о своем. Не понимает, с-скотина!..
— Можно, вашблагородь?.. — спросил низенький с надеждой.
Король пожал плечами.
— Валяй.
Низенький от души влепил ногой под ребра орку. Тот сжался и заскулил.
— Орки, — извиняющимся тоном сказал высокий. — Никакой человечности. Лишь бы врать и пакостить.
— Да никакой я не орк, — прохрипел орк. — Я человек, понятно вам?.. Вечно вы, гоблины, все путаете. Какие же вы тупые, боже мой…
Сапог низенького гвардейца снова впечатался ему в бок.
— Я тебе покажу «гоблины»! Человек, скажет тоже!.. Это мы — люди, а ты — орк! Развелось вас, погани…
Высокий повернулся к королю.
— Чего с ним делать-то? — спросил он.
Король поморщился.
— В темницу, чего ж еще. Там умельцы есть, развяжут ему язык.
Низенький гвардеец гоготнул и отвесил орку еще один пинок.
— Пошел!..
Длинной винтовой лестницей они провели орка в подземелья замка. Пока высокий гвардеец развязывал орку лапы, низенький стоял, уперев копье пленнику между лопаток. Потом они вдвоем втолкнули орка в камеру. Железная решетка со скрипом захлопнулась за его спиной. Орк упал на холодный мокрый пол.
— Отдыхай, набирайся сил, — посоветовал высокий. — Скоро понадобятся.
С хохотом оба удалились. Когда отблески факела перестали плясать по стенам подземелья, орк приподнялся на локтях и попытался оглядеться вокруг.
— Жив? — донесся хрипловатый голос из темного угла.
— Ага, — кивнул орк. — Ты кто? Не видно ни рожна…
В углу кто-то пошевелился.
— Да как тебе сказать, — произнес голос. — Теперь уже и не знаю. Никто, наверное.
— Человек?
В углу усмехнулись.
— Само собой.
— Ну и слава богу, — кивнул орк. — Я тоже человек. А то гоблины эти твари те еще — с них станется и своего в кутузку…
— Они не гоблины.
— Чего?
Орку удалось наконец приспособиться к полутьме, и теперь он начал смутно различать фигуру сидящего в углу мужчины. Рубашки на нем не было, а штаны были изодраны до лохмотьев. Перепачканное грязью лицо было обрамлено длинными спутанными волосами. Мужчина сидел, прислонившись спиной прямо к каменной стене.
— Я говорю, никакие они не гоблины, — сказал мужчина. — Они люди.
— Тьфу ты, — орк выругался. — Так и знал. Ты тоже из них, да?.. Все-таки гоблин. Эти уроды там, наверху, тоже думают, что это они люди. Еще меня орком обзывают, козлы… Давай, что уж. Скажи чего-нибудь про орков.
Ему удалось усесться на полу камеры так, чтобы ребра почти не болели. Глаза, привыкая к темноте, выхватывали все больше деталей обстановки. Железные цепи, свисающие с крюка на стене. Охапка гнилой соломы. Перевернутая грязная миска на полу.
— Нет, — покачал головой мужчина. — И ты не орк. И они не гоблины. Не бывает вообще никаких гоблинов, и орков не бывает. Это фольклор.
— Ага, не бывает… А меня сюда кто закинул?
— Люди.
— Люди, как же, — орк сплюнул кровью на пол. — Люди живут по-человечески… А с вами, гадами, разве можно по-хорошему? Вы же только портить все и умеете. Убивать вас надо, скотов. Ничего, ничего. Вот узнают наши, что я в плену… Дорого вам моя голова обойдется.
Пленник, сидящий у стены промолчал.
— А тебя-то самого за что сюда? — спросил орк.
Мужчина вздохнул.
— За фольклор, — сказал он. — Вот за это самое. Пытался донести до людей, что война — это плохо. Что нельзя людям идти против людей.
— А-а, — протянул орк. — Пасть много открывал?
Не дождавшись ответа, он продолжил:
— Ну да, ваши этого не любят. За правду-то у вас и посадить могут.
— Да и у вас могут, — грустно сказал мужчина. — Правду нигде слушать не любят. Не по карману правда в наше время… Эти вот тебя орком называют. Ты — их гоблинами. А ты присмотрись. Ты погляди как следует. Вы же одинаковые. Вы же люди. По разные стороны баррикады только… Но — люди.
На лестнице послышались шаги. Свет факела опять запрыгал по влажным стенам.
— Смотри-ка, сидят, — сказал низенький гвардеец. — Беседа у них тут. Ну просто светский, мать его, раут. Пардоньте, пресветлые господа, что разлучаем вас в разгар диспута…
Он сунул ключ в замок решетки.
— Упырь, на выход, — рявкнул высокий. — Живо давай, шевели копытами. Палач заждался.
Мужчина поднялся. Прихрамывая, пересек камеру и вышел. Решетка снова лязгнула, закрываясь за ним.
Оставшись в темноте, орк не торопясь, на корточках, добрался до кучки соломы и повалился на нее.
— Упырь, вон оно что, — сказал он в темноту. — Ну, понятно все. Видать, пришла тебе пора схлопотать свой осиновый кол.
На него навалилась усталость. Схватившись за больной бок, он осторожно пошевелился, устраиваясь поудобнее. Гнилой запах соломы смешивался с запахами сырости, плесени и испражнений, где-то вдалеке гремели цепи. Орк закрыл глаза.
— Осиновый кол, — пробормотал он. — Всех вас надо, гадов… Ну, а как с вами по-человечески?..
По мотивам одного комментария в жж. Сначала сам комментарий:
«Года три или четыре назад в Волгограде была история.
Местным онкобольным перестали выдавать бесплатные обезболивающие.
А местным диабетикам перестали выдавать инсулин нужного им сорта.
Их губер сказал, что в бюджете денег нет.
Между тем, он нашел деньги, чтобы за счет бюджета свозить свою команду в Италию в отпуск.
Местные врачи возмутились, и некоторые из них пытались организовать митинг, чтобы помочь своим пациентам и добиться выдачи бабла.
Митинг должен был быть без всякой политической подоплеки, никакой Навальный или Яшин обо всем этом знать не знали.
Подали заявку на митинг, и, вопреки ожиданиям, получили разрешение.
Так вот.
НИКТО НЕ ПРИШЕЛ.
Родственники и знакомые больных переписывались в соцсетях, возмущались, но не пошли»
А теперь несколько несвязных мыслей по этому поводу:
1. Люди, которые считают, что граждане, выходящие на митинги, раскачивают лодку, глубоко заблуждаются.
Все происходит с точностью до наоборот – эти люди пытаются хоть как-то исправить ситуацию.
Собственно, у человека или группы людей, попавших в беду, конструктивных возможностей не очень много:
– Попросить помощи у друзей (знакомых, в социальных сетях)
– Рассказать о своей проблеме журналистам
– Собраться на митинг
– Постараться устроить совместную акцию (перекрыть Тверскую, МКАД, федеральную трассу...)
– Устроить забастовку
– Перейти к индивидуальному террору (или совершить самоубийство)
– Начать революцию
И переход от одной стадии к другой происходит только тогда, когда предыдущий способ не работает.
Умная власть должна реагировать на проблемы на как можно более ранних стадиях – в этом залог ее выживания.
Если люди начинают уходить в леса, как амурские партизаны, если адмиралы кончают жизнь самоубийством, не в состоянии достать лекарства, если оппозиционных политиков убивают у стен Кремля, а организаторов убийств скрывают – значит в стране серьезные проблемы.
А митинг – это попытка диалога.
P.S. Деградация идет настолько быстро, что завтра вполне возможна ситуация, когда власть будет валяться на земле. И будет прорабатываться ситуация «Кириенко 2.0» – найти хоть кого-нибудь, при ком можно еще раз провести дефолт и на кого все свалить – ой! а при нас ничего такого не было, ай-ай-ай.
2. 70 лет советской власти действовал общественный договор «свобода в обмен на безопасность (уверенность в завтрашнем дне). Потом был небольшой перерыв с выбором свободы, и снова – в пассивность. И вот завтрашнее дно наступило. Но телевизор создал поколение людей с простыми установками «Мы самые духовные, а все вокруг нас ненавидят и мечтают о наших богатствах», «Не высовывайся», «Всякий, кто критикует власть – враг», «Бесполезно спорить с системой», «Мы можем набить морду любому»... И эти люди никуда не денутся. Привыкнув к простым решениям, они могут выбрать еще более простой путь – национализм. Куриных мозгов власти, предлагающей заморозить курс доллара, запретить фейсбук или закрыть границы, для этого хватит. Нужно совсем немного – свалить все беды на «чурок» и «кавказцев». Это они отнимают наши рабочие места, это они насилуют наших девушек, это они торгуют наркотой – а чо, нет, скажешь? Мы — русские! Какой восторг! Мы русские и поэтому мы победим.
3. Не будет никакого дворцового переворота. Не будет шарфика или табакерки. На ближайшее окружение есть столько компромата, что эти люди пойдут паровозом вслед за Михал Иванычем. Да и зачем им это? Зачем им брать на себя ответственность за тонущий Титаник? У них есть одна забота – успеть доехать до самолета и на частном самолете улететь на озеро Комо или на Лазурный берег. Их и подбирали так, чтобы они ничего не стоили самостоятельно.
4. В любом случае после Путина будет хуже. Как после Чаушеску. Придется отстраивать совершенно убитую страну – с плохими дорогами, разваленным образованием и колоссальными долгами. Но чем скорее он уйдет, тем из менее глубокой ямы придется нам выбираться. Просить прощения у Грузии, Украины, Прибалтики. Мириться с Европой и со Штатами. Отменять подлые законы. Распускать ФСБ. По настоящему реформировать полицию и армию. Сокращать в разы траты на оборону и государственный аппарат. Строить дороги, мосты, дома. Искать и делать честных людей.
+ развернуть текст сохранённая копия
+ развернуть текст сохранённая копия
+ развернуть текст сохранённая копия
