Ещё совсем недавно мало что могло вызвать у меня бо́льшую улыбку, чем теория всемирного заговора, ну, разве что, методы, какими, по уверениям верующих в этот самый заговор, лица определённых взглядов и национальностей вербуют новых этого заговора приверженцев. А, между тем, зловещие фантазии о том, как те самые заговорщики посвящают в свои ряды оказались не столь уж и надуманы. Да, хорошие, да: повязать неофита чужой кровью, натолкнуть его на ритуальное убийство или, хотя бы, на соучастье в таком - таковы они и есть, эти их методы. Впрочем, по порядку:
не раз, не два, а больше раз я слышал от гендиректора А.З. упоминание о мыши, какую неоднократно видели и он сам и работницы прямо на фабрике - то в помещении столовой, то в оффисе. Человеку, в общем-то, к мышам равнодушному, из грызунов тяготеющему лишь к ондатрам, да и то платонически, мне не показалось важным и связанным как-то со мной всякое такое упоминание - я и в оффисе-то появляюсь, в среднем, раз в месяц - зарплату получить, что мне эта мышь? А.З., меж тем, всякий раз упоминал мышь в новом контексте, будто бы...как будто бы...изучая мою реакцию(?). А.З. говорил о мыши то в одном предложении с кошкой, то с мышеловкой, то с палкой, но всякий раз беседа о мыши кончалась двусмысленными намёками на близящуюся зловещую развязку. Я, повторюсь, воспринимал эти рассказы абстрактно, отстранённо от себя, как человека, но вежливо сочувствовал генеральному - а у кого бы душа отважилась на моём месте высказываться в защиту мыши? Да, я поддакивал на его сентенции об опасности обгрызания мышью компрессионного трикотажа(германсокго, кстати, импорта трикотажа) или неопрена или верблюжьей шерсти, но именно из гуманистических соображений, чтобы облегчить его терзания за имущество. Но вот сегодня, в очередной раз вынужденный приехать в оффис за зарплатой(и это в век электронных платежей. когда даже в какой-нибудь Антарктиде полярники давно уже не получают зарплату наличными, а берут в антарктических банкоматах - а мы-то не в Антарктиде, а почти в Европе!), я не только в очередной раз услышал жалобы А.З. на всё ту же мышь, но и увидел её воочию. Не знаю, что толкнуло под руку мой язык - моя простота или честность, но я указал ему на серое существо. Я и опомниться не успел, как уже участвовал в совместной ловле, причём самым активным способом! Какая-то неведомая тёмная сила управляла мной, будто злые ду́хи нашёптывали, а я сухо и коротко повторял вслух их тактические подсказки, могущие привести к победе над мышью:
- Сейчас я отодвину комод, - говорил я А.З. так, будто это я, а не он не только главнокомандующий окружающим, но и главный личный враг животного, - а ты встретишь её с той стороны...
Мышей оказалось две. Они метались по тесноватой столовой от комода к холодильнику и обратно, я выгонял их обратной стороной швабры то оттуда, то оттуда, мы не успевали за ними, стулья отлетали в стороны, грохотно сдвигался большой стол...Словно в каком-то рекламном ролике, словно в клипе, но без музыки, отрывочные кадры будто и - как апогей спецаффекта - кроссовки генерального, в какой-то момент разделённые между нами поровну - одна в моей руке, другая - в его...
Нет, не я нанёс смертельный удар. Хоть это и слабое оправдание для моей совести, но мне повезло в том, что мышь выбежала на него. Я остался всего лишь соучастником. Но виртуально кровь её и на моих руках.
Потом А.З. пошёл показать мышь швеям, работавшим в вечернюю смену - к слову, эти мужественные женщины не издали почти никакого визга, а я вдруг сопоставил все события, связанные с мышью и в пытливый мой мозг стало закрадываться слабое сомнение - а так ли случайна была вся случившаяся цепь событий? И, ведь, формально мы с А.З. теперь, так сказать, повязаны кровью...А если вспомнить, что А.З. не тайно даже, а явно посещает синагогу, многое в этой истории приобретает зловещий окрас. И... не дойдёт ли скоро до того, что А.З. дойдёт до того, что угостит меня мацой? Той самой мацой, которую они, как известно всякому, кто кое-что слышал или читал о сами знаете чём, пекут известно на чём вместо воды...

Интернет привык уже, должно быть, к тому, что писатель Скучного дневничка часто жалуется на обстоятельства, но не места, не времени, а бытия. Но мир не без хорошего. И у меня случаются получки(получка - период, в рамках которого задуманное реализуется с наивыигрышным результатом, иначе говоря, день или ночь, когда всё поулчается) и как раз сегодня оказался такой день. Ощущения при этом сложные, похожие на верёвку - нить удовлетворения исполнением задуманного сплетается с кореньем себя за малость этих планов - в такой-то удачный день спланировать бы что-то глобально хорошее и важное. Поехал в разные места по обеим работам, причём выходило в шахматном порядке: дела аптечные - скобяные - аптечные - скобяные.
***
Оказавшись по служебной нужде в одной аптеке, приютившейся в клинике, был и поражён, и обнадёжен прорывом в области мировой медицины: в фойе(а убранство клиники столь красиво и аккуратно выполнено, что вестибюлем его назвать язык не повернётся), у двери, помимо столика с традиционными бахилами стоит этот аппарат. Признаюсь, более хитроумного устройства я даже на медицинской выставки не видел: на платформу, прикрытую листиком полиэтилена ставится нога, умный аппарат быстро высчитывает площадь подошвы, а потом нагретым воздухом, должно быть, подымает края этого листа, те приобретают пластичность, да так и остаются, несильно облегая обувь, образуя собой нетрадиционные бахилы.

Нередко такое, что, трудясь официально в какой-нибудь организации, трудящемуся непросто понять, ценен ли он руководству, помнят ли о нём вне его рабочего дня. Как же быть в таком случае? Ходить кабинетами сотрудников, выслушивая случайные слухи? Ставить риторические вопросы ребром? Способов много, но все они меркнут перед тем, что случился вчера:
дело в том, что в этот викэнд мы захотели съездить в Эстонию: и не то, чтобы дела какие или деньги карманные карманы жгут, стремясь пополнить экономику добрососедского государства, нет, скорей дело в желаньи временных комфортных перемен вкупе с попыткой ненадолго укрыться от внезапной поствыставочной популярности в информационной глуши. К слову, обмолвился я о поездке владельцу компании, где подвизаюсь в качестве продавца-грузчика - мало ли, вдруг порученья какие попутные будут. И вот, вечером вчера звонит генеральный босс и с некоторой заминкой расспрашивает когда я собираюсь ехать в Эстонию, каким способом намереваюсь добираться туда и, узнав, что поеду на автомобиле, облегчённо вздыхает:
- Думал: мало ли, вдруг автобусом решишь. Предостеречь хотел...
- От чего же? - спрашиваю, не задаваясь вопросом, отчего же директор беспокоится судьбой простого рабочего.
- Хм-хм... Ты когда-нибудь видел четвероклассников? Причём, не простых, а внеклассовых? Едущих на экскурсию всего лишь с одной учительницей за рубеж, автобусом, три часа подряд?
- Но...чорт возьми... Холмс... как? - пробормотал я так, что сам Виталий Соломин, живи он, позавидовал б.
- Элементарно: класс, в котором дочь моя учится, едет в пятницу вечером в Эстонию автобусом. Туристы малолетние...
К счастью, я не автобусом еду, мне, как ни цинично это звучит по отношению к тем неудачникам, кому судьба предначертала стать невольными попутчиками четвероклассикам, повезло. Но дело не в этом. А в том, что руководитель небольшой ортопедической империи, в сферу забот которого входят миллионы коленно-локтевых суставов и позвонков соотечественников(и не только), помнит не только о них, но и о простых оптовых продавцах. Как не фабрикант, а обычный Ленин какой-нибудь.

Не Здравоохранением, как говорится, единым: этот стенд на Аптек - 20136 он и побольше и поугловатей.

И раньше, в то ещё время, не говоря уж о сейчас, меня удивляли вкусы множества людей, верней сказать, меня удивляло несовпадение моих, к примеру, музыкальных пристрастий с чужим большинством. К слову, когда из комсомольско молодёжных недр вынендрился ВИА Земляне и при всяком удобном и неудобном случае массово вставлялись песенки про землю, про траву, дворы и траву, мне не терпелось заткнуть уши чем-то понастоящей, попевучей. С первым ветерком свободы Земляне и им подобные исчезли из аудиосферы, уступив места на зрительском и слушательском благосклоне более естественным командам музыкантов и, казалось, навсегда. Но прошли двадцатилетья и то тут, то там то и дело стало слышно всё их же! Да и ладно бы, казалось бы, но днями, когда непростая судьба забросила меня в далёкую Москву на банкет по случаю открытия выставок Аптека и Здравоохранение, на сцене банкета появились всё те же Земляне! Надо отдать должное: они взыграли в самый подходящий момент, когда экспоненты уже пресытились поздравительными речами, наморщились от неокрепших голосов музыкальной школы, которых выпустили на "первое", выпили по первым порциям. Извечная песня про дрова-дворы-траву вызвала такой единый дэнс среди аптекарей, торопливо формирующиеся парочки корпроративились столь исступлённо, а встроенные в телефоны фотоаппараты взметнулись в едином "хайль" так единовременно, что казалось, мизансцену репетировал настоящий постановщик. И я, даже я, кого заставить слушать подобную музыку можно, казалось, только за деньги, с удовольствием наблюдал за аптекарскими: вот это-то и было настоящее жжение. Отжигали и откаблучивали. И один лишь Пан, Бахус да Эрот знают, сколько служебных харассментов зародилось в этот момент, сколько коллегиальных парочек заступили свой путь к in flagranti, сколько микробов Delirium tremens пробили брешь в иммунной защите мозгов и сколько зёрен грядущих пренебрежений служебными соответствиями упало в унавоженную Землянами душевную почву...
Спасибо вам за зрелище, Земляне...