Однажды, когда я вернулась домой после долгого отсутствия, я пошла вечером в детский сад, чтобы забрать внука. Я знала от дочери, что он находился в другой группе: было лето, и детей, оставшихся в саду, соединили в несколько разновозрастных групп. И дочь в телефонных разговорах со мной сетовала, что ребенок, который всегда ходил в сад с удовольствием, теперь каждое утро капризничает, не хочет идти в сад, говоря, что ему там не нравится. 

Я нашла детей на участке, с радостью увидела внука, которого так давно не видела. Позвала его. Он, увидев меня, к моему удивлению не побежал ко мне, как делал всегда при встрече, не бросился обнимать меня, а так и остался стоять на месте, как чужой. 

— Иди скорее ко мне, мой дорогой! — опять позвала я. 

И он пошел, пошел, как солдатик. «Как замороженный», — подумала я. На его лице не было радости. Он был каким-то «окаменевшим» — и странно это было наблюдать у всегда такого активного, живого и естественного мальчика. 

— Да что с тобой? — спросила я, наклонившись к нему. 

— Ничего, — чинно и холодно ответил он, и я, взяв его за руку, повела, так и не придя в себя от изумления. Мы прошли несколько метров — он так и шел рядом, как замороженный. «Как Кай, в сердце которого попала льдинка», — мелькнуло у меня в голове. Я была дальше просто не в состоянии оставлять все как есть. 

Я остановилась, присела, обняла ребенка и сказала горячо: 

— Ну что с тобой дорогой? Это же я, Маруся! Я приехала к тебе! Я так по тебе соскучилась! — и я прижала его к себе, крепко обняла его, начала целовать. И он как будто оттаял в моих руках. Я почувствовала его отклик, глубокий вздох. 

— Маруся! — сказал он, и я почувствовала чувство радости в том, как он произнес мое имя. 

И уже он обнял меня, прижался ко мне. Стал тем живым мальчиком, которого я знала. 

Я взяла его за руку и пошла по дорожке сада. Потом остановилась и посмотрела на играющих детей, от которых я только что увела внука. 

Несколько «взрослых» пяти-шестилетних детей, стоя отдельной стайкой — смеялись над малышом трех-четырех лет. Они делали это так жестоко, как могут делать дети, нуждающиеся в самоутверждении. И делали это вместе, поочередно прерывая друг друга, что создавало еще большую жестокость: 

— Да он маленький… А одет-то посмотрите — шорты, как у малыша… Ха-ха-ха, посмотрите, на кого он похож… Он еще, небось, и писается… 

— И какается — добавил кто-то. 

Последняя фраза вызвала дружный хохот у «больших». А «малыш» весь скукожился, сжался. 

И я поняла, почему забрала внука в таком состоянии. Он в этой группе тоже был «малышом». И ему тоже досталось от добрых «взрослых» детей, избравших малышей для своего самоутверждения. И те естественные защитные механизмы, которые работают в психике ребенка, просто выключили его чувства, закрыли его от негативных внешних воздействий. Он действительно окаменел, ожесточился, чтобы не быть в этой ситуации насмешек, не переживать боль и унижение. 
 

Но именно так устроены все дети. Живя в состоянии непринятия, критики, нотаций, — ребенок начинает неосознанно закрываться, чтобы не переживать эти чувства. Становится неслышащим, закрытым, холодным, отстраненным. 

Я видела такого закрытого ребенка в детском саду. Мама, замотанная и торопливая, просто втолкнула девочку в группу и умчалась на работу. И ребенок, уже опоздавший, и не умеющий переодеваться быстро, получил на себя град упреков воспитателей. И досталось ей и за себя, и за безответственную маму, которая никогда вовремя ребенка в сад не приведет, и за то, что девочка ни к чему не приучена. И все это говорилось при девочке, которая с совершенно невозмутимым видом, как глухая, все так же медленно продолжала переодеваться, чтобы войти в группу. 

— Нет, вы посмотрите на нее — как об стенку горох! Ведь ей все равно, что старшие люди о ней говорят! — патетически воскликнула воспитательница. 

А девочке действительно было «как об стенку горох». И это было замечательно, иначе бы психика ребенка давно бы дала сбой, болезнь, невротизм под нажимом такого вот «любящего» отношения. 
 

— Меня мама в детстве водила в поликлинику, чтобы мой слух проверили, потому что я ничего не слышала! — На тренинге всегда находится кто-то из родителей, который делится таким вот детским опытом. И всегда находится кто-то, кто говорит почти радостно: 

— И меня тоже водили, думали, может, у меня с ушами что-то не так, если я не слышу, когда меня отчитывают! 

И реплики эти вызывают улыбки, потому что это действительно смешно! Бедные родители так «довоспитывали» своих детей, что те перестали их слышать, и теперь водят детей к врачам, чтобы те нашли причину глухоты! 

Но дети действительно устают слышать критику и порицания. Они как бы знают, что ничего нового от нас не услышат. И — перестают нас слышать. 

И этот результат собственного «воспитания» потом становится для родителей оправданием — почему у них трудный, проблемный ребенок: «К нему не достучишься! Я ему говорила, говорила...» 
 

Все методы воспитания, основанные на подавлении, требуют внешнего послушания и игнорируют внутренний мир ребенка, его чувства. И это еще одна причина, — почему дети закрываются от своих родителей. Они понимают, что их чувства на самом деле никого не интересуют. Тогда — зачем их показывать? 

Как говорил один мальчик: 

— Бабушке важно — чтобы я кушал, маме — чтобы я учился. А до меня им дела нет… 

И действительно, бабушка занята телом ребенка, чтобы он был сыт. Мама занята умом, образованием, чтобы он хорошо учился. А до ребенка, его сути, души, его чувств и переживаний — дела нет. И дети, испытывая на себе это равнодушие к их переживаниям, перестают нам их показывать. И начинают с нами общаться на уровне простых ответов: «Есть не хочу. Уроки сделал». 

Одна мама рассказала о своем удивлении, когда она, осознав, что мало общается с ребенком, предложила ему: «Давай поговорим». На что ребенок ответил: 

— В школе все в порядке. С оценками все в порядке. — И ушел. Называется — поговорили. Но ведь именно этим, иногда только этим чаще всего и интересуются родители, игнорируя весь мир чувств и переживаний ребенка. 

Потом мы можем говорить ребенку: «Ты всегда можешь ко мне прийти… Я всегда тебя пойму…» — но если ребенок уже имеет опыт такого поверхностного отношения к нему родителей, он перестает доверять нам. Или, если он имеет опыт критики, отвержения со стороны родителей за сделанные поступки, то трудно предположить, что он захочет доверить им свои секреты или обратится к ним за помощью. 

Незаметно для нас самих, получая от нас негативные оценки, боль непонимания или отвержения, наши дети отдаляются от нас. Мы отдаляем от себя наших детей. 

Я увидела однажды в метро, как женщина, сидевшая рядом с мальчиком лет пяти, приникшим к ее боку доверчиво и расслабленно, как это делают только маленькие дети, которые так любят маму, вдруг ударила его, шлепнула по ноге, по боку. По-видимому, он нечаянно прижал ее ногу или доставил ей какой-то дискомфорт. И ребенок отшатнулся от мамы после таких неожиданных ударов, с лицом, на котором читались и удивление, и обида, и страх. Но спустя несколько секунд он так же доверчиво, любяще прижался к женщине. И я подумала — он все еще любит маму! 

И подумала — сколько в наших детях любви и прощения! Если в ответ на наше обращение с ними они все равно любят нас, несмотря на боль, на критику и отвержение и наказание! И как же надо «постараться», чтобы уничтожить эту любовь доверие полностью. Чтобы они закрыли свои сердца от нас. 
 

Я думала об этом, когда однажды сентябрьским утром вела внука-первоклассника в школу. Мы с ним давно не виделись, и очень давно никуда не ходили вместе. Поэтому, когда мы вышли из дома и он привычным, но уже забытым для меня движением сунул мне ладошку в руку, и шел рядом со мной, делясь со мной своими впечатлениями от своей новой школьной жизни, — я испытала такое волнующее, трепетное чувство! 
 

И как преходяще это состояние — дети вырастают и перестают ходить за руку с родителями. Даже стесняются этого. Как нужно дорожить нам этим временем и этими возможностями — быть вместе, быть близкими и открытыми! 
 

И пока еще не поздно — пусть их ладошки тянутся к нашим рукам, их лица — к нашим лицам, чтобы что-то рассказать нам. Их души — к нашим душам, чтобы мы их поняли… 

Маруся Светлова.

Говорите, встречаясь три месяца - смешно думать о семье и детях? А почему? Весь вопрос в настрое и планировании. Охотно верю, что вам нравится жить сегодняшним днём, не заморачиваясь о завтра и не строя далекоидущих планов. А мне нравится, когда в жизни есть стройный план. Жизнь, естественно, вносит свои коррективы. Не всегда всё зависит от нас, есть обстоятельства. Однако, это ещё не повод плыть по течению. Мне нравится заранее думать, что я приготовлю сегодня на ужин. И куда пойду завтра. И что сделаю на следующей неделе. И какими деньгами в следующем месяце заплачу за жильё. И чем буду заниматься ближайшие три года. И с кем планирую провести всю свою жизнь. Если хотите, - это черта моего характера. В каком бы хаосе я не вертелась, моя жизнь всегда пронизана планами. Какие-то из них осуществляются, какие-то - нет. Какие-то откладываются, какие-то меняются, какие-то больше не актуальны. Но жить без плана, сегодняшним днём? Ну уж нет. Такое мне не нравится.

И он - тоже такой. Ещё на третий день наших отношений он спросил меня, как, я с ним просто развлекаюсь, или у нас всё серьёзно? И когда я попыталась ответить уклончиво, - его это не устроило. Он сказал, что больше не хочет жить сегодняшним днём. Что хочет думать о будущем и планировать его. И что он хочет встречаться с девушкой, с которой потом создаст семью. Он точно знает чего хочет. Когда хочет жениться, сколько завести детей, где жить. Как потом улучшить жилищные условия. И даже, куда переехать в старости. Его планы ещё более чёткие, ещё более продуманные и основательные.
И мне это нравится. Потому что это делает отношения простыми и понятными.

Стала ли бы я тратить столько времени на человека, с которым не планировала бы провести остаток жизни? Что за вопрос, - нет, конечно. Я ценю своё время. Я ценю свою жизнь. Я не хочу тратить её на бессмысленные вещи. И выбрав кого-то особенного, кого-то, кого я ждала всю жизнь, я не стану им разбрасываться.
Да, меня порою заносит. Да, порой я поступаю необдуманно. Но я всё равно доверяю тому чувству, что он тот, кто мне нужен.

И то, что человек плачет - это не значит, что он слаб. Это значит, что он настолько тебе доверяет, что не боится при тебе выразить отчаяние. А то, что он испытывает отчаяние, когда думает, что я его брошу - помогает мне понять его. Поверить ему. Мы принадлежим двум разным мирам. Двум разным культурам. Двум разным языкам. И разобраться в происходящем порой очень сложно нам обоим.

И нет, в плачущем мужчине нет ничего отвратительного. Потому что мужчина - тоже человек. И тоже имеет право испытывать боль.
Когда умерла Бабуся, мой папа плакал. Плакал из-за смерти матери своей бывшей жены. Плакал при своей бывшей жене. Плакал вместе с ней. И он смог взять себя в руки только из-за меня, своего ребёнка, которому он нужен был сильным. И в этом нет ничего постыдного. Это - человечность.

***

30-е сентября, понедельник.
На работу мне нужно было к 7:30 утра, так что я встала в шесть. Впрочем, я всё равно не спала.
От Кими до места встречи было ехать всего десять минут, так что я настроилась взять такси. Но он мужественно встал и настоял, что отвезёт меня сам. Сонная и решительная панда после очень тяжёлой ночи.

До города, в котором предстояло работать, ехали час на арендованном автобусе. Я накрасилась уже в нём.
На месте мы переоделись в платья, я выбрала белое, под цвет волос. Стояли у авто-салона, позировали у спортивных машин.
Отдохнули. Вышли на сцену, прошлись по подиуму.
...а без таблеток я в состоянии и с первого раза запомнить, в каком порядке куда идти и где стоять! И не забывать всё перед выходом на сцену!

Отдохнули. Поездили по городу в машинах. Постояли немного возле машин, пофотографировались с людьми на улицах, которые к нам подбегали. Всякие тётечки в возрасте и девочки-школьницы.
...а ко мне подбегали больше всех :D

И нас повезли обратно. К двум часам дня я уже снова была в нашем городе.

Час в автобусе по дороге обратно - я проспала. После ночи без сна даже этот час казался волшебным. Смыла с морды штукатурку и свернулась на сидениях.

Поехала в центр, гулять с Кирой и Шен-тян. С Шен я не виделась больше года, а сейчас она учится в Пекине и приехала на праздники нас навестить.
Было довольно весело С: Ощущения, что прошло много лет, с тех пор как мы постоянно дружили, не было совсем. Будто только вчера мы вместе ходили прыгать на памп.

Когда-то вот точно так же мы тусовались в Днепре. А теперь мы все в Китае. Пути господни неисповедимы.

Накупили барахла в Юникло *О* Я взяла блузку из натурального шёлка и лёгкий пуховик, действительно, из пуха. Приходится покупать одежду японской марки, чтобы найти в Китае что-то настоящее.

Дома я умирала хотела спать, думала - только лягу, сразу усну. Но... я просто не могла. Не могла расслабиться. Не могла уснуть. Мне было невыносимо плохо, и спать я хотела нечеловечески. Всё это было ужасно, на самом деле.
Я чертыхнулось, и взяла таблетки. Но съела только полтаблетки. Этого хватило.
...и всё же, я не в состоянии сама заснуть после уже одной ночи без сна, по той же причине. Я проиграла.

1-е октября, вторник.
Проснулась днём, обнаружила на телефоне пропущенный вызов от Кими, около восьми утра. Позже оказалось, что он тоже не мог без меня уснуть, и звонил, в надежде заехать за мной *О*

За день я успела сделать уборку, вымыть голову, переделать шеллак. Вечером он за мной заехал, и я надела новые туфли на высоком каблуке и новое кружевное платье, и то, и то из Forever21.

Поехали с его папой и мамой ужинать в японский ресторан.
Поймала себя на том, что больше они меня не пугали. Я бодро уминала суши, рамен и болтала с ними. Всё прошло очень хорошо. Меня просто как-то попустило.
Кими сказал, что когда мы поженимся - они станут и моими папой с мамой, так что мне нечего их бояться. Справедливо.

Отвезли родителей домой, поехали в клуб.
По началу мне было довольно скучно, так что я пила джин-тоник и смотрела аниме (всё тот же "Психо-паспорт") на телефоне. Я думала, что совсем шизанулась - сидеть в мажорном клубе и смотреть аниме. А потом парень из их компании показал у себя на телефоне "Битву титанов" и посоветовал посмотреть. А я-то уже смотрела, и знаю, что это, и правда, крутое аниме *О* И мы так обрадовались, что оба любим аниме *О* И начали бодро перетирать эту тему :D

Потом приехала А., и стало совсем весело. В последнее время наши отношения сильно улучшились, так что мы радостно пили вместе и общались С:

Кими спросил, не хочу ли я пойти в гримёрку и пообщаться с новыми танцовщицами Go-Go (одна из Украины, одна из России). Хочу! И я пошла с ними общаться. Та что из Украины - оказалась из моего же города! *О* Встретить землячку так далеко от Родины - бесценно *О*

Тут на меня насели китайские танцовщицы, и попросили перевести им всякое. А то они уже неделю не могут поговорить о некоторых технических деталях работы. А потом и мои землячки попросили меня поспрашивать у китайских танцовщиц всякое. Все были ужасно счастливы, что наконец-то нашёлся человек, который может помочь им понять друг друга)))) А я почувствовала, какую силу всё же имеет знание разных языков!))) Непередаваемые ощущения))))

Я, Кими и А.
^___^

И фоточки в туалете ХДД С моими щеками творится непонятный жир(

Когда вернулись к Кими домой, я... предсказуемо не могла уснуть. Я хотела спать - и не могла. Больше я уже и не надеялась уснуть без таблеток. Я неудачница.

Кими смотрел сериал на ноуте. Я, как-то незаметно для себя, начала играть губами и языком с его пальцами. И моментально завелась, да так, что он аж заметил и выдернул наушники.
- Ты чего делаешь?
- Я? Ничего! - делаю вид, что сплю.
- Да ладно! Не можешь уснуть?
- Ага!
- А почему?
Потому что я чёртова наркоманка, которая больше не может спать без своих колёс. Молчу.
- Может быть потому, что тебе хочется заниматься любовью?
Ошарашенно смотрю на него. Он раньше не говорил о таких вещах! Что это с ним!
- Нууу... эээ... да...
Наклоняется и целует меня. Оооо!..

И дальше мы трахались. Долго и разнообразно.

Я поняла, что мне нравится, когда он трахает меня, и одновременно гладит меня там рукой. А он смеялся, и называл меня плохой девочкой.
- Ты можешь и сама использовать свою руку?
- Не... своей рукой - это не то... Мне не нравится...
- А ты пробовала?
- Конечно пробовала!
- Ты мастурбировала дома?
- Ну... эээ... да...
- И смотрела фильм?
- Нет... просто думала о тебе... Когда скучала по тебе...
- Ты скучала по мне и поэтому мастурбировала?
- Ну... ммм... да...
- А я могу посмотреть?
- Что?.. Оо
- Ну, как ты это делаешь...
- Я... ооо... ну... эээ... да... наверное...

Я слезла с него и начала гладить себя рукой. Это было чертовски смущающе, неприлично и... от того очень захватывающе! Он смотрел на меня так, будто не верил своим глазам. Будто перед ним происходило что-то невероятное, небывалое, восхитительное.
Я не знаю, что значил этот взгляд и почему он так смотрел. Но мне понравилось.

А после секса я резко почувствовала, что... усыпаю. Меня еле хватило на то, чтобы доползти до душа. Сон, такой неожиданный и желанный, накатывал, как прилив.
- Правда, моё лекарство лучше всяких таблеток? - спросил Кими, радостно помахивая хуем.
Хохочу.
- Правда!

2-е октября, среда.
Нужно было бы сделать уборку, но я всё время чувствовала себя такой сонной и слабой. Мы много спали. Я ела шоколад.

Вечером снова поехали ужинать с его родителями и, на этот раз, его старшей двоюродной сестрой. Вероятно, той, что предлагала в случае чего - сидеть с нашим будущим ребёнком :D
Потом все вместе поехали в "Метро" за продуктами и барахлом. Такой вот семейный поход в супермаркет. Было в этом что-то очень... хорошее, правильное.

Я снова долго не могла уснуть. Снова жалела, что не взяла с собой таблетки. Мне было очень плохо. И, наверное впервые, не хотелось трахаться. Я чувствовала себя вялой, апатичной и бессильной. Полмира за колёса!

Но прижимаясь к нему, чувствуя его тепло, я всё же уснула. Без колёс. Я явно встаю на путь исправления. Благодаря его поддержке, это точно.

Мы любим наших детей. Любим. Именно поэтому мы ругаем их и наказываем, и ставим в угол, даже бьем иногда — потому что любим их и хотим, чтобы стали они хорошими детьми, хорошими людьми. Из самых хороших побуждений, из любви к ним, желая их «улучшить», мы читаем им нотации и манипулируем их чувством вины, мы отвергаем их и наказываем. 

Это действительно так, я думаю, ты согласишься со мной. Никто из нас не желает зла своему ребенку.Каждый желает ему только добра. Но наши, я бы сказала, «извращенные» представления о самом ребенке, как о каком-то неполноценном существе, которое все время надо улучшать, наши представления о воспитании как о достижении хорошего поведения и переделывании несовершенного создания, — приводили нас именно к таким проявлениям нашей любви. 

И странная же это любовь, согласись! 

Давай признаем, что это действительно странная любовь — любить ребенка и из-за этого мучить его своим отвержением или непринятием. Любить ребенка — и доставлять ему боль. 

Мне бы очень хотелось, чтобы ты, читающий эту книгу, и многие-многие родители увидели, признали странность и извращенность такой любви к детям. 
 

Любовь не должна приносить боль. Любовь не должна унижать. Любовь не должна разрушать. Любовь не должна вызывать в ответ агрессию или ненависть. 

И все, что мы делали с такой вот «любовью» к детям, — детьми воспринималось как нелюбовь. 

Я помню одну девушку, пришедшую ко мне на консультацию, — зажатую и закомплексованную, болезненно неуверенную в себе, очень одинокую со всеми своими переживаниями и находящуюся под тяжелым гнетом постоянного родительского контроля, критики и неодобрения. Они ее, что называется, уже «затюкали», «забили» постоянным своим: «Господи, и в кого ты такая!.. Да как ты это делаешь?!.» И столько боли было в ее словах, когда она говорила о родителях, что они не понимают и не поддерживают ее, а только постоянно критикуют, делают замечания. 

— Они так любят тебя! — сказала я ей. 

Она просто задохнулась от возмущения. Задохнулась, вспыхнула, покраснела и стала говорить быстро, гневно: 

— Они — любят? Да они не могут любить! Да разве так любят! Любят они, как же, они только ненавидеть могут!.. 

Наши дети не видят любви в нашей критике или отвержении. Так же как мы, будучи детьми, не видели в этом любви. Вспомни себя: когда тебя ругали или ты стоял в углу, или тебя пороли, осознавал ли, что это — выражение родительской любви к тебе? 

До сих пор, проводя тренинги для родителей, я вижу, сколько боли и непрощения, непринятия родителей и их методов воспитания во взрослых людях, уже самих ставших родителями, даже бабушками и дедушками. И никто, никто сразу не соглашается, когда я говорю: «Они так тебя любили... В их отношении к тебе была любовь…» 
 

Надо признать как факт, что дети, воспитанные такими авторитарными методами — недополучают любви, чувства любви. И это очень серьезная и важная причина низкого уровня ценности и значимости ребенка.

Чувство ценности, значимости, нужности формируется в ребенке именно в любви, в принятии, в одобрении его поступков и его личности. Чувство ценности и значимости — одна из важных личностных характеристик, определяющих потом в жизни ребенка очень важные вещи: и чувство собственной стоимости, и уровень притязания, от чего напрямую зависят его место в жизни, его успех, его отношения с другими людьми. И эту одну из самых важных личностных характеристик мы не формируем в достаточной степени. Потому что недостаточно по-настоящему любим детей. 
 

Я могу себе сейчас представить недовольство, несогласие кого-то из читателей: «Как это я не люблю его?! Да он у меня залюбленный, заласканный. Ну, конечно, ругаю его иногда. Иногда ему достается — за дело. Но — не все же время, а иногда…» 

И я с тобой согласна. Мы любим наших детей. И ласкаем их. И покупаем им сладости и игрушки. И играем с ними. Мы бываем хорошими любящими родителями, какими и должны быть всегда. Всегда. Всегда. Всегда — раз уж решили завести ребенка. 

Но твое «иногда» — когда ты — рявкаешь, или орешь, или уничтожаешь взглядом, или бьешь под горячую руку, или ставишь в угол — убивает все, что было до этого. 

Это все равно, как если бы цветок, который ты холила и лелеяла, поливала, рыхлила ему почву — «иногда» на несколько часов вырывала из почвы, а потом — опять сажала. Или — била бы его «иногда», или иногда — ставила на несколько часов в холодильник. И ты думаешь — это не отразилось бы на внешнем виде цветка? На его состоянии? Ты уверена, что у тебя вырос бы полноценный цветок? 

Наши дети измучены нашей нестабильностью. Наша любовь вперемежку с ненавистью, спокойствие — с рявканьем, нежность и поцелуи, сменяющиеся одергиванием и шлепками, — сделает тревожным и неуверенным любого ребенка. Может, просто перейдем к любви? Может, хватит уже шлепков и криков? 

Мало того, мы боимся разбаловать детей, боимся их испортить (это тоже одно из не осознаваемых нами убеждений, что когда ребенка любят — и он об этом знает — это может его испортить!) Поэтому мы редко выражаем детям наши чувства в полном объеме. Мы редко говорим им о нашей любви, редко выражаем любовь в телесных прикосновениях, объятиях, в похвале, даже восхищении ребенком. Мы думаем, что строгость — это лучший стиль воспитания. Но подумай сам: с ним все — строгие и требовательные! В школе, в транспорте, в детском саду, на улице — с ним все строгие и требовательные. Но мы, их родители, должны же для них отличаться от других людей? Или еще и мы должны быть такими же строгими и требовательными! 

Нам нужно осознать этот недостаток любви, ненаполненность любовью наших детей. Нам нужно компенсировать этот недостаток, созданный нами, невольно, нечаянно, просто как логическое следствие всего нашего стиля воспитания. 

Нам нужно будет научиться любить — выражать любовь, проявлять любовь к нашим детям во всем многообразии этого понятия. Мы поговорим в последней главе этой книги о любви к ребенку. О том, как любить ребенка. Как любить его по-настоящему, чтобы у него не было сомнения в нашей любви. Как любить его просто, но глубоко, не используя такие «странные» проявления любви, о которых говорили выше. 

Маруся Светлова. "Воспитание по-новому".

У меня, не знаю как,
появился свой собак.
Я его нашел в коробке
Для  разорваных бумаг.

Он сидел на самом дне
И скулил тихонько мне –
Он,