Написание книг можно сравнить с созданием украшений. Берем старые бусики, подбираем что-нибудь в соседней лавке и нанизаываем все на веревочку. Готово дело -- можно продавать, авось кто-нибудь купит.

А можно заниматься ювелиркой. Тут металл нужно обрабатывать, в камнях разбираться и дизайну учиться. Трудно невероятно -- но интересно. Чем-то подобным и пытаюсь сейчас заниматься.

Глава о беспризониках, живущих в подвале Китайгородской стены... Все вроде на месте: они взяли в плен иностранную журналистку, которая сунулась к ним, чтобы написать статью о "детях улицы". Не то -- деталей не хватает! Сижу, перебираю подшивки журналов за целые года -- ищу материал. Нахожу -- в конце 1920-х на эту тему были написаны десятки очерков. На то, чтобы раздобыть нужные подробности, ушло три дня.

Едем дальше: расписываю, как ушлые журналисты делали деньги, запуская "страшные новости из СССР": котировки советских ценных бумаг на Берлинской бирже падали, можно было играть на понижение... Стоп! Слишком много технической информации. Переписываем.

Пишу о Шахтинском процессе - опять перегрев с подробностями. Подрезаем. Стоп. Где у меня мотивация главного героя? Почему его все это так волнует? Ни черта не прописано. Прописываем.

Материал в книге страшный -- а я не люблю чернуху. Все факты следует подавать с большой долей сарказма - иначе читать будет невозможно.

Еще надо добавить историю о безумных комсомольцах, которые устраивали облавы на НЭПманов; о том, как бежали за границу немцы Поволжья; о польских контрабандистах, которые доставляли в СССР все -- от книжек по сопротивлению металлов до фальшивого аспирина. О пионерах, ГПУ-шниках, лишенцах, изобретателях, детских библиотеках, первых московских шоферских курсах, театрах, универмагах, поездах...

Сижу, выписываю из источников: у носильщиков на вокзалах не было тележек -- старые, дореволюционные, сломались, а новых взять неоткуда (в стране экономический кризис). Чемоданы носили на кушаках: привязывали за ручки и таскали через плечо. Кондуктор пробивал специальными щипцами билет -- выходили кружевные цифры. Чемодан тяжелее 42 кг. сдавался в багажный вагон. И т.д., и т.п. -- на каждую сцену, на каждую мелочь.

Я не знаю, когда я осилю эту махину. Ведь мало того, что все это надо прописать -- там надо сделать так, чтобы каждый герой говорил своим языком. Потом каждую главу надо еще "смешнить", "лиричить" и полировать кучей иных способов -- в зависимости от контекста.

Я обещала "Риполу", что сдам все в январе, -- но ведь не успею. Дай боже к Новому году первый черновик допишу.

3 декабря 2012 года, не стало Федора Савельевича Хитрука. В 2006 году Федору Савельевичу была вручена «НИКА» «За выдающиеся достижения в российский кинематографи». Он был не только гениальным мультипликатором и педагогом, но и гениальным человеком с невероятной верой в людей. Пройдет много лет, но его Винни-Пух, Снежная королева, Лев Бонифаций и другие герои будут так же радовать и маленьких и взрослых.
Светлая память!

Многочисленные ученики Хитрука вспоминают, что даже просто постоять рядом с мэтром было очень важно: немедленно в голову приходили гениальные идеи, на язык — остроумные шутки. Такая от него исходила вибрация таланта.Федор Савельевич говорил, что в основе его профессии лежит ворожба, что не может не сказаться на процессе преподавания. И учил своих учеников, усвоив технологию, немедленно забыть о ней, чтобы не превратиться в Сальери, который "музыку разъял, как труп". Процессы творчества запускаются на интуиции, говорил Хитрук, но работает это только тогда, когда она прочно сидит на ремесле.

Дальше

Выложены фотографии красноармейцев в 1928 году, а также частушки на тему "Наш ответ поджигателям войны". Подобные частушки сочинялись отнюдь не "народом". Их изготваливали по заказу на злобу дня штатные поэты-песенники.