Героизм - обязанность, а не гипотетическая возможность.

«Мы знаем, что ныне лежит на весах
И что совершается ныне.
Час мужества пробил на наших часах,
И мужество нас не покинет».

Анна Ахматова. 23 февраля 1942

Слово «герой» - многозначно и многолико. Целая гамма смыслов и оттенков – от высокого до нейтрального, от плакатного до книжно-романного и даже саркастического: «Ну, ты, Васька, геро-о-ой, так начудить!» Герой, как персонаж – он может быть положительным, отрицательным, проходным и никаким, …пунктиром. А ещё - героем-любовником в какой-нибудь забавной оперетте. Герой - это ещё и обобщённый типаж, характер эпохи. Чаще всего, такой, как видит его автор. Когда император Николая Павлович проштудировал лермонтовского «Героя нашего времени», он сообщил в письме императрице буквально следующее: «Я прочёл „Героя“ до конца, — и нахожу вторую часть отвратительною, вполне достойною быть в моде. Это то же преувеличенное изображение характеров, которое находим в нынешних иностранных романах». Николай I остался вполне доволен лишь образом Максима Максимыча. «Когда я начал эту историю, я надеялся и радовался, что, вероятно, он будет героем нашего времени». Что ж, мнения поэтов и царей не всегда совпадают! А вот у исследователей мифологии тоже существует устойчивый термин – «культурный герой», то есть великий созидатель, воин, исследователь, часто божественного происхождения или обожествлённый впоследствии. Например, Прометей или, скажем, финский кузнец Ильмаринен из эпоса «Калевала». Итак, мы видим, что это существительное выглядит весьма «разноплановым», причём, эта тенденция прослеживается практически во всех языках мира.


Однако же в истории человечества был один удивительный, фантастический период, когда слово «герой» употреблялось гораздо чаще, нежели в иные времена… Причём, в самом высоком, в самом благородном и святом из имеющихся смыслов - герой в значении человек, преодолевающий трудности, идущий к Солнцу и побеждающий смерть. Точнее - становящийся сильнее самой смерти. Да! Вы правы - этот период - именно советская эпоха. Что ж, …«Здравствуй, страна героев, страна мечтателей, страна учёных!» В этой стране каждый человек мог и более того – должен был стать героем. Именно поэтому это слово часто (иной раз – даже слишком часто) использовалось Агитпропом.

В шпионском детективе «Ошибка инженера Кочина» есть занятный поворот – героизм при разоблачении шпиона проявляют не только чекисты, которым это положено по долгу службы, но и традиционные «маленькие люди» - официант подмосковного ресторанчика и пожилой еврейский портной. То есть персонажи, от которых никто и никогда не ждал даже «бытовой» храбрости – например, в общении с нахальными соседями. А тут именно подавальщик, обслуга (sic!) произносит заветную фразу, являющуюся ключом к пониманию фильма: «В нашей стране при определённых обстоятельствах каждый человек героем может стать» А всё почему? Девушка, в которую он безнадёжно влюблён, мечтает именно о смельчаке, вроде тех, которые покоряют полюс. Дидактика социализма – это высокий штиль, это обращение к сверхчеловеческим стандартам, вроде Павки Корчагина. Нам это показывалось не в качестве красивой картинки с всё могущим и потому непостижимым суперменом, а именно как прямой образец для подражания. «Когда страна прикажет быть героем, у нас героем становится любой», - так пелось и в популярной песне. То есть героизм или хотя бы самоотдача подавались советскому человеку как некая обыденная норма, как часть повседневного бытия. Героизм - обязанность, а не гипотетическая возможность.

Более того, понятие «настоящий человек» приравнивалось именно к понятию «герой». Тот, который способен на сверх - усилие. Возьмите культовую вещь о лётчике Маресьеве – она так и называется «Повесть о настоящем человеке». Летать и – воевать без ног. Именно такой человек и может считаться настоящим. Существует устойчивая, даже навязшая в зубах формула, что в нацистском Рейхе выращивали особую породу сверхлюдей. Но это же миф. Там растили надменного палача-садиста, который с детства осознавал свою расовую особость, но при этом не способного на великое дерзновение. Даже ради своего обожаемого фюрера. Юные «белокурые бестии» были такими же посредственными буржуа, как и их налитые пивом отцы-филистеры. Фашисты, имея первоклассную технику и «потомственных» генералов, чьи предки воевали ещё в пудреных париках и кружевных жабо, не обладали главным – несгибаемым духом мужества. Нечеловеческим. Почти божественным. Железные солдаты Рейха имели ненасытный желудок вместо сердца, а только сердце может быть храбрым. Закалённые тела и крепкие мускулы воспитанников Гитлерюгенда – это лишь грозная оболочка безо всякого внутреннего содержания. А вот советские мальчики и девочки росли именно ...сверхлюдьми – им ставилась такая высокая планка, что не победить они попросту не могли. Аристократический дух рыцарского служения и способность принести себя в жертву этому служению - именно с этим столкнулись высокомерные арийские подонки, о чём потом долго сожалели... Кстати, первое отличие героя от супермена – в изначальной мотивации. Герой, идя на риск, не требует наград и не мечтает о славе. Он от них не отказывается, однако, не это – главное. Для супермена же «материальный» итог (мешок долларов, шикарная блонда, всемирное признание, etc.) - основной побудительный фактор.

…Культ героев и героизма, воспевание храбрости, стойкости, нетерпимости к «простительным» человеческим слабостям – всё это закладывалось с детства. Вспомним образы из детсадовско-школьной программы-минимум? Вот, к примеру, небольшой рассказ Алексея Пантелеева «Честное слово», написанный в 1941 году – как раз накануне войны. Тогда были нужны именно такие рассказы и такие дети. В центре повествования – играющий «в войнушку» ребёнок, у которого стёрта грань между детской забавой и суровой реальностью, поскольку речь идёт именно о войне, о честном слове. Не знаю, возможно, сейчас это смотрится, как исступлённый фанатизм и насилие над детским сознанием…

«Мальчик, у которого такая сильная воля и такое крепкое слово, не испугается темноты, не испугается хулиганов, не испугается и более страшных вещей. А когда он вырастет... Ещё неизвестно, кем он будет, когда вырастет, но кем бы он ни был, можно ручаться, что это будет настоящий человек». В 1989 году на волне Перестройки вышел типовой фильм-разоблачалка «До первой крови» - о жестокости пионерской игры «Зарница». Что ж, наступавшим товарно-денежным временам оказались нужны не герои, а хитренькие менеджеры. Благо, почва была уже не просто подготовлена, но и основательно унавожена.

…В своё время, году этак в 1991-м мне на глаза попалась публикация о пионерах-героях. Время было тухлое – мир тогда казался фальшиво-ярким, жестоким и каким-то неприличным. Тогда считалось хорошим тоном ругать и высмеивать всё советское. Итак, статья о пионерах-героях, как о …детях-камикадзе, для которых нет слаще награды, чем патетично умереть за иллюзию. Да. В те годы Родина и честь тоже считались надуманными иррациональными смыслами, о которых следовало поскорее забыть, дабы половчее вписаться в рыночные отношения. Автор рассуждал отточено и «здраво» - эти красногалстучные тинэйджеры слишком мало значили для приближения Победы. Ну, скольких фрицев они там уложили? Каков их реальный вклад? Так сказать, поштучный. А жизнь-то, деточки, одна, при том, что все эти Лёни Голиковы да Мараты Казеи ещё и не жили толком! Зачем советская пропаганда поднимала на щит подвиги фанатичных подростков? К чему воспитывала несколько поколений пионеров на этих чудовищных образцах? Кому сдалась изуверская и совершенно недетская сказочка о Мальчише-Кибальчише? Приводились в пример и другие гайдаровские примеры: «Не знаю! Может быть, куда-нибудь полечу. Или, может быть, будет война. Смотри, Сережа, огонь! Ты будешь командиром батареи». Дети не просто играют в войну – дети желают войны, как некоего очистительного пламени. Автору было, явно, невдомёк, что он жив, сыт и никем не унижен, благодаря, в том числе этим вот «камикадзе» в пионерских галстуках...

Героика трудовых будней – ещё одна важная страница советской биографии. Труд, работа, повседневность – битва за урожай, за перевыполнение плановых заданий, за мирный атом и мирный космос. Обожествление трудностей и сурового бытия, то есть каждодневного личного подвига. Звание «Герой труда» как материальное выражение. Не пыльная работа, лёгкие деньги – это презиралось. Об этом писались фельетоны. В моде – героические профессии. Не только полярный лётчик 1930-х или космонавт 1960-х, но и, к примеру, геолог. Быть там, где трудно. Там, где возможна экстремальная ситуация. «Ты ветру и солнцу брат!» - красивая, почти языческая древняя формула. Геолог – брат всех стихий вселенной. «Мы, артисты, чувствуем поэзию и героику борьбы. К вам несутся наши восторженные мысли. У нас, артистов, развито воображение, и потому мы ярко представляем себе всю трудность вашей миссии», - это строки из письма Константина Станиславского зимовщикам Югорского Шара (ноябрь 1935 года). Легендарная советская романтика – это не привычная романтика чувств и личных переживаний, но культ преодоления и героизма. Романтика подвига.

Многие из вас наверняка слышали о пресловутой «пирамиде Маслоу» - иерархической модели потребностей человека. Согласно учению американца Абрахама Маслоу, сапиенс не может испытывать так называемые «желания высокого уровня», пока нуждается в элементарном, физиологическом. Причём, в основании «пирамиды», помимо еды, воды и даже воздуха, располагается удовлетворение половых влечений. Сие, так сказать, незыблемая база, а также основной смысл бытия любого живого существа. А вот самореализация человека (в широком смысле этого слова) помещается в «необязательных» областях, на вершине пирамиды. Эта теория (и без того грубая), да ещё и в урезанном, упрощённом до состояния попсы, виде очень популярна среди современных «теоретиков». Они прямо говорят о том, что в Советском Союзе незыблемая «пирамида Маслоу» иной раз бывала попросту перевёрнута – подвиги и самопожертвование вменялись в обязанность, в повседневность. Помните, у киношного Мюнхгаузена был «запланирован подвиг»? Воооот! И далее по накатанной - у людей не было своего угла, а их насильно волокли в сторону Светлого Будущего с яблонями на Марсе и с «веткой сирени в космосе»…! У женщин не было чулок и туши для ресниц, а им – вместо этого - предлагалось стать героинями комсомольских строек и начальницами передовых хим. лабораторий. Помните стихи Маяковского о рабочих, которые ночуют под телегами и мечтают, что «через четыре года здесь будет город-сад»?! Непорядок!

…Вы заметили, как много нынче появилось «разумных», точнее - циничных молодых людей, которые с глазами, полными ужаса и непонимания, читают о блокадном Ленинграде. Люди ценой жизни держали оборону города. «А смысл?» - задаёт вопрос дамочка-менеджер и продолжает свою нехитрую мысль – вон Париж сдался фашистам и там даже модные показы проводились. Не говоря уже про еду и «реализацию половых потребностей» путём бурного общения парижских красавиц с не весьма утончёнными, но такими брутальными и симпатичными пруссаками! А что, мол, доказали эти питерские фанатики?! Что смерть краше жизни? А что хотела сказать своим действием Зоя Космодемьянская? Зачем это всё? Что она видела-то, кроме комсомольских собраний да унылого совкового быта? Пирамида Маслоу же против такой постановки вопроса! Сначала надо сытно поесть, а уже потом, если засвербит жажда самореализации, так и быть, можно поднять задницу и пойти совершить подвиг. Но, не очень рискуя, потому что, как пелось в одной забавной песенке: «Нормальные герои всегда идут в обход».

Кстати! Идеология нацистской Германии была выстроена именно в духе Маслоу, хотя вышеозначенная «теория иерархии потребностей» появилась несколько позже. Практика нацизма была, как раз, сугубо земная - основанная на единстве «крови и почвы», на биологическом соответствии идеалу и явном приоритете физиологии перед любыми проявлениями, в том числе - моральными. Немецкий национал-социализм грубо, вызывающе физиологичен. Отсюда все эти могучие груды мускулов у каменных атлетов и вульгарные бёдра у «арийских матерей» Йозефа Торака. Показать расово-чистый, селекционный материал. Превратить Германию, а потом и всю Европу в своеобразную лабораторию по разведению людей, как племенного скота. Немецкий солдат шёл порабощать и уничтожать не за какие-то там социал-политические смыслы, а потому что ему были обещаны латифундии на Украине и бесплатные рабы-славяне. Как только у Адольфа Алоизовича перестало получаться, его тут же предали. Жить-то охота! Именно поэтому гордые и высокомерно-прекрасные «валькирии расы» предпочли весной 1945 года спать с американскими солдатами за тушёнку и яичный порошок. А некоторые – за чулки и косметику. Чего уж там корчить из себя принцесс-то? Кормиться надо, девоньки, да и губная помада ещё никогда не бывала лишней! Джонни, ты, что там возишься? Почему пресловутая «эстетика Рейха» ныне так популярна у определённой части креативного класса? Так фашисты-то, оказывается, в отличие от наших «быдло-ватников», дышали и думали в «правильном» ритме. Первым делом - первым делом…нет, не самолёты, а сосиски под пивко и девушки. А потом уж - самолёты.

Разумеется, возникает насмешливый вопрос: «А чего же тогда вся эта Империя Подвига, великий/могучий Советский Союз в конце 1980-х так гнусно продался за жвачку с Микки-Маусом?» Вопрос непраздный и по существу. Хотя и хамский. Дело в том, что примерно с конца 1960-х элита общества пропагандировала одно, а жила совсем по-другому. В общем так, народу – БАМ, а нам – загранпоездку. Детки простого народца, вы там учитесь на примерах Вали Котика и Зины Портновой, а наши отпрыски будут учить английский язык и носить импортные шмотки. Безусловно, это не произносилось вслух, но, тем не менее, всем было и без слов понятно, что зачем. Точнее – что почём. Как в поговорке – рыба гниёт с головы. А люди в своей массе оказались попросту слабыми, дабы противостоять очевидной и такой удобной «пирамиде Маслоу»… Потому что не быть жвачным животным, как выясняется, это тоже подвиг.

Галина Иванкина

ertata