Ведутся ожесточённые споры о том, что мир знает Вторую мировую войну и только русские этого не знают и утверждают, что была Великая Отечественная война. Почему так? Потому что на протяжении всего времени та война имела не только военный театр. Она имела и политический, и идеологический, и социальный театры. И каждый из них имел вторые и третьи фронты и бои за линиями, прочерченными в умах власть придержащих. Иными словами спутником официальной политики Запада выступала теневая политика. Это объясняет, почему вторая мировая война так и осталась в практике ее участников сводом национальных войн, сгруппированных в коалиции по признакам относительной близости актуальных интересов. Ни на одном этапе войны не существовало даже полнокровного американо-английского союза, не говоря уже о союзе советско-американском.

  Вот бесспорный факт. Красная Армия разгромила немцев под Москвой опираясь исключительно на свои силы, оружие и материалы.

  Вот закономерность. Всякий раз накануне крупных сражений на Восточном фронте замедлялись поставки по ленд-лизу. Эта закономерность заставляет задуматься. Согласитесь, что это совсем другое дело нежели снижение поставок накануне операций союзников в Северной Африке или Европе.

  После московского разгрома немцев американцы ( без обращения кого бы то ни было ) обсуждали вопрос о переброске 20-30 дивизий в Россию. В результате принято решение - "прямой помощи русским не оказывать".

Ещё раньше вопрос поднимал Сталин.  "Если создание второго фронта на Западе, - писал советский лидер, - в данный момент, по мнению английского правительства, представляется невозможным, то, может быть, можно было бы найти другое средство активной военной помощи Советскому Союзу против общего врага? Мне кажется, что Англия могла бы без риска высадить 25-30 дивизий в Архангельске или перевести их через Иран в южные районы СССР для военного сотрудничества с советскими войсками на территории СССР по примеру того, как это имело место в прошлую войну во Франции. Это была бы большая помощь. Мне кажется, что такая помощь была бы серьезным ударом по гитлеровской агрессии".

 Британский премьер с порога отверг это предложение как "абсурд" и "сущую бессмыслицу".

Оценку этому дал Маршалл: "Ради справедливости следует сказать, что наша роль в предотвращении катастрофы в те дни не делает нам чести".

Конкретизировал  её  Хэлл, госсекретарь правительства Рузвельта: "Мы всегда должны помнить, что своей героической борьбой против Германии русские, очевидно, спасли (западных) союзников от сепаратного мира. Такой мир унизил бы союзников и открыл двери для следующей тридцатилетней войны".

  Потом был Квебек 1943 года. Совещание Рузвельта и Черчилля в присутствии начальников их штабов. Обсуждался вопрос - "не помогут ли немцы" вступлению войск западных держав на территорию Германии, "чтобы дать отпор русским".

  Результатом стало принятие плана с двойным дном - операция "Оверлорд", которая прикрывала собой план "Рэнкин". Суть его в том, что в случае разгрома немцев Красной Армией молниеносно оккупировать Германию и занятые ею страны Европы, расформировать Западный немецкий фронт и перенаправить освободившиеся части на восток для сдерживания советских войск.  В стратегическом русле этого плана проводилась самостоятельная операция по физическому устранению Гитлера и передачи власти в Германии военным, которые бы и осуществили роспуск своего Западного фронта.

  По ряду причин "Рэнкин" не состоялся. Но. Квебекская редакция "Рэнкин" была подновлена 8 ноября 1943 г. Исполнителям давался конкретный перечень городов, интересовавших западные державы. Помимо основных центров Германии и Италии, в списке захват Будапешта, Бухареста и Софии, установление контроля над Гаагой, Брюсселем, Лионом, Прагой, Варшавой, Белградом и Загребом. Третьим эшелоном шла высадка в Дании, Греции и на о-ве Родос. И везде лейтмотив - "опередить русских". Не координация действий с СССР, а контрдействия. Безоговорочная капитуляция Германии не перед антигитлеровской коалицией, а перед США и Англией.  Объединенный совет начальников штабов оснастил Эйзенхауэра при его назначении верховным командующим союзными экспедиционными силами в Европе директивой (параграф 3): несмотря на установленную по согласованию с СССР дату вторжения быть готовыми в любое время к "использованию благоприятных условий, например, отхода противника на нашем (Западном) фронте, чтобы вторгнуться на континент теми силами, которые в тот момент будут в вашем распоряжении". Иначе выражаясь, не зацикливаться на "Оверлорде" и не молиться на обязательства перед Москвой.  

  Заключительным аккордом этой теневой политики приведу немыслимое. "Немыслимое" - апрельский (1945 ) приказ Черчилля британским начальникам штабов готовить войну против СССР, которая должна была начаться 1 июля 1945 г. Помимо британских, американских, канадских войск, а также польского экспедиционного корпуса, в нее собирались определить дюжину дивизий вермахта. Под видом пленных англичане разместили их в Шлезвиг-Гольштейне. На протяжении полувека Лондон не уставал "опровергать клевету" на достопочтеннейшего сэра Уинстона. Но в начале этого века часть документов из досье "Немыслимое" была рассекречена. 

   Какие сюрпризы и открытия нас, вернее, наших потомков подстерегают!  Впрочем русские и сегодня говорят о Великой Отечественной больше, чем о Второй мировой.

Однако , по моему твердому убеждению, в последней статье(написанной с антисоветских и антироссийских позиций)  еще больше неправды в выводах и оценках,всячески приуменьшающих роль СССР и лично И.Сталина в создании государства Израиль и в победе в 1-ой войне с арабами,  чем неточностей в фактах и ряд лживых утверждений(вроде этого - "советские власти планировали такое количество евреев - 2 млн. -   направить в другую сторону – на Север и Дальний Восток") у В.Яременко...

И  в заключении отмечу , что я на стороне евреев в их борьбе за свое государство  -   ...

Валерий ЯРЕМЕНКО

«ТЕПЕРЬ МИРА ЗДЕСЬ НЕ БУДЕТ»

6 марта 1947 г. советник МИД СССР Борис Штейн передал первому заместителю министра иностранных дел Андрею Вышинскому записку по палестинскому вопросу: «До настоящего времени СССР не сформулировал своей позиции по вопросу о Палестине. Передача Великобританией вопроса о Палестине на обсуждение Объединенных Наций представляет для СССР возможность впервые не только высказать свою точку зрения по вопросу о Палестине, но и принять эффективное участие в судьбе Палестины. Советский Союз не может не поддержать требования евреев о создании собственного государства на территории Палестины».

Вячеслав Молотов, а затем и Иосиф Сталин согласились. 14 мая Андрей Громыко, постоянный представитель СССР при ООН, озвучил советскую позицию. На спецсессии Генеральной ассамблеи он, в частности, сказал: «Еврейский народ перенес в последней войне исключительные бедствия и страдания. На территории, где господствовали гитлеровцы, евреи подверглись почти полному физическому истреблению – погибло около шести миллионов человек. То обстоятельство, что ни одно западноевропейское государство не оказалось в состоянии обеспечить защиту элементарных прав еврейского народа и оградить его от насилия со стороны фашистских палачей, объясняет стремление евреев к созданию своего государства. Было бы несправедливо не считаться с этим и отрицать право еврейского народа на осуществление такого стремления».

«Раз уж Сталин твердо решил дать евреям свое государство, глупо было бы Соединенным Штатам сопротивляться!» – заключил президент США Гарри Трумэн и дал указание «антисемитскому» Госдепу поддержать в ООН «сталинскую инициативу».

В ноябре 1947 г. была приняла резолюцию №181(2) о создании на территории Палестины двух независимых государств: еврейского и арабского сразу же после вывода британских войск (14 мая 1948 г.) В день принятия резолюции сотни тысяч палестинских евреев, обезумевших от счастья, вышли на улицы. Когда ООН принимала решение, Сталин долго курил трубку, а затем произнес: «Все, теперь мира здесь не будет». «Здесь» – это на Ближнем Востоке.

Арабские страны не приняли решение ООН. Они были невероятно возмущены советской позицией. Арабские компартии, которые привыкли бороться против «сионизма – агентуры британского и американского империализма», просто растерялись, видя, что советская позиция изменилась до неузнаваемости.

Но Сталина реакция арабских стран и местных компартий не интересовала. Ему было гораздо важнее закрепить, в пику англичанам, дипломатический успех и по возможности присоединить будущее еврейское государство в Палестине к создаваемому мировому лагерю социализма.

Для этого в СССР было подготовлено правительство «для евреев Палестины». Премьером нового государства должен был стать Соломон Лозовский, член ЦК ВКП(б), бывший заместитель наркома иностранных дел, директор Совинформбюро. Дважды Герой Советского Союза танкист Давид Драгунский утверждался на должность министра обороны, военно-морским министром становился Григорий Гильман, старший офицер разведуправления ВМФ СССР. Но в конечном итоге было создано правительство от международного Еврейского агентства во главе с его председателем Бен-Гурионом (выходцем из России); и уже готовое к вылету в Палестину «сталинское правительство» распустили.

Принятие резолюции о разделе Палестины послужило сигналом к началу арабо-еврейского вооруженного конфликта, который продолжался до середины мая 1948 г. и явился своеобразной прелюдией к первой арабо-израильской войне, получившей в Израиле название «Война за независимость».

Американцы наложили эмбарго на поставки оружия в регион, англичане продолжали вооружать своих сателлитов-арабов, евреи оставались ни с чем: их партизанские отряды могли обороняться лишь самодельными ружьями и похищенными у англичан винтовками и гранатами. Тем временем становилось ясно, что арабские страны не позволят решению ООН вступить в силу и попытаются уничтожить палестинских евреев еще до провозглашения государства. Советский посланник в Ливане Солод после беседы с премьер-министром этой страны докладывал в Москву, что глава ливанского правительства высказал мнение всех арабских стран: «если понадобится, то арабы будут бороться за сохранение Палестины в течение двухсот лет, как это было во время крестовых походов».

В Палестину хлынуло оружие. Началась засылка «исламских добровольцев». Военные руководители палестинских арабов Абделькадер аль-Хусейни и Фаузи аль-Кавкаджи (недавно верно служившие фюреру) повели широкое наступление на еврейские поселения. Их защитники отступали к прибрежному Тель-Авиву. Еще чуть-чуть, и евреи будут «сброшены в море». И, бесспорно, такое бы случилось, если бы не Советский Союз.

СТАЛИН ГОТОВИТ ПЛАЦДАРМ

По личному распоряжению Сталина уже в конце 1947 г. в Палестину начали поступать первые партии стрелкового оружия. Но этого явно не хватало. 5 февраля представитель палестинских евреев через Андрея Громыко убедительно просил увеличить поставки. Выслушав просьбу, Громыко без дипломатичных уверток деловито поинтересовался, есть ли возможность обеспечить разгрузку оружия в Палестине, ведь там еще находится почти 100-тысячный британский контингент. Это была единственная проблема, которую должны были решить евреи в Палестине, все остальное брал на себя СССР. Такие гарантии были получены.

Оружие палестинские евреи получали главным образом через Чехословакию. Причем вначале в Палестину отправляли трофейное немецкое и итальянское оружие, а также произведенное в Чехословакии на заводах «Шкода» и «ЧЗ». Прага на этом хорошо зарабатывала. Аэродром в Ческе-Будеевицах был основной перевалочной базой. Советские инструкторы переучивали американских и британских пилотов-добровольцев – ветеранов недавней войны – на новые машины. Из Чехословакии (через Югославию) они затем совершали рискованные рейсы на территорию самой Палестины. С собой везли разобранные самолеты, в основном немецкие истребители «мессершмиты» и английские «спитфайры», а также артиллерию и минометы.

Один американский пилот рассказывал: «Машины были загружены под завязку. Но ты знал – если сядешь в Греции, отберут самолет и груз. Сядешь в любой арабской стране – просто убьют. Но когда ты приземляешься в Палестине, тебя ждут бедно одетые люди. У них нет оружия, но оно им нужно, чтобы выжить. Эти не позволят себя убить. Поэтому утром ты готов лететь вновь, хотя понимаешь, что каждый полет может оказаться последним».

Поставки оружия на Святую землю нередко обрастали детективными подробностями. Вот одна из них.

Югославия предоставила евреям не только воздушное пространство, но и порты. Первым загрузился транспортник «Бореа» под панамским флагом. 13 мая 1948 г. он доставил в Тель-Авив пушки, снаряды, пулеметы и примерно четыре миллиона патронов – все это было спрятано под 450-тонным грузом лука, крахмала и банок с томатным соусом. Судно уже готово было пришвартоваться, но тут британский офицер заподозрил контрабанду, – и под конвоем британских военных кораблей «Бореа» двинулся в Хайфу для более тщательного досмотра. В полночь британский офицер взглянул на часы. «Мандат закончился, – сказал он капитану «Бореа». – Вы свободны, продолжайте свой путь. Шалом!» «Бореа» стал первым судном, разгрузившимся в свободном еврейском порту. Вслед из Югославии прибыли и другие транспортники с аналогичной «начинкой».

На территории Чехословакии обучали не только будущих израильских летчиков. Там же, в Ческе-Будеевицах, готовили танкистов и десантников. Полторы тысячи пехотинцев Армии обороны Израиля учили в Оломоуце, еще две тысячи – в Микулове. Из них сформировали часть, которая первоначально называлась «Бригадой имени Готвальда» в честь лидера чехословацких коммунистов и руководителя страны. Бригаду перебросили в Палестину через Югославию. Медицинский персонал учили в Вельке-Штребне, радистов и телеграфистов – в Либерце, электромехаников – в Пардубице. Советские политруки проводили политзанятия с молодыми израильтянами. По «просьбе» Сталина Чехословакия, Югославия, Румыния и Болгария отказались поставлять оружие арабам, что они делали сразу же после окончания войны чисто по коммерческим соображениям.

В Румынии и Болгарии советские специалисты готовили офицерские кадры для Армии обороны Израиля. Здесь же началась подготовка советских воинских подразделений для переброски в Палестину для помощи еврейским боевым отрядам. Но оказалось, что флот и авиация не смогут обеспечить стремительную десантную операцию на Ближнем Востоке. К ней нужно было готовиться, в первую очередь готовить принимающую сторону. Вскоре Сталин это понял и занялся строительством «ближневосточного плацдарма». А уже подготовленные бойцы, по воспоминаниям Никиты Хрущева, грузились на корабли для отправки в Югославию, чтобы спасти «братскую страну» от зарвавшегося Тито.

НАШ ЧЕЛОВЕК В ХАЙФЕ

Вместе с оружием из стран Восточной Европы в Палестину прибыли военные-евреи, имевшие опыт участия в войне против Германии. Секретно отправлялись в Израиль и советские офицеры. Появились большие возможности и у советской разведки. По свидетельству генерала госбезопасности Павла Судоплатова, «использование офицеров советской разведки в боевых и диверсионных операциях против британцев в Израиле было начато уже в 1946 г.» Они вербовали агентуру среди евреев, уезжающих в Палестину (в основном, из Польши). Как правило, это были поляки, а также советские граждане, которые, воспользовавшись родственными связями, а кое-где и подделав документы (в том числе и национальность), выезжали через Польшу и Румынию в Палестину. Соответствующие органы были прекрасно осведомлены об этих ухищрениях, но получили директиву закрывать на это глаза.

Правда, если быть точным, то первые советские «спецы» прибыли в Палестину вскоре после Октябрьской революции. В 1920-х годах по личному указанию Феликса Дзержинского первые еврейские силы самообороны «Исраэль шойхет» создавал резидент ЧК Лукачер (оперативный псевдоним «Хозро»).

Итак, стратегия Москвы предусматривала усиление тайной деятельности в регионе, в особенности против интересов США и Великобритании. Вячеслав Молотов считал, что осуществить эти планы возможно, только сосредоточив всю деятельность разведки под контролем одного ведомства. Был создан Комитет информации при Совете министров СССР, куда вошли служба внешней разведки Министерства государственной безопасности, а также Главное разведывательное управление Генерального штаба ВС СССР. Комитет подчинялся непосредственно Сталину, а возглавлялся Молотовым и его замами.

В конце 1947 г. начальник управления по Ближнему и Дальнему Востоку Комиинформа по информации Андрей Отрощенко созвал оперативное совещание, на котором сообщил, что Сталин поставил задачу: гарантировать переход будущего еврейского государства в лагерь ближайших союзников СССР. Для этого необходимо нейтрализовать связи населения Израиля с американскими евреями. Подбор агентов для этой «миссии» был возложен на Александра Короткова, возглавлявшего в Комиинформе отдел нелегальной разведки.

Павел Судоплатов писал, что выделил для тайных операций троих офицеров-евреев: Гарбуза, Семенова и Колесникова. Первые два обосновались в Хайфе и создали две агентурные сети, но участия в диверсиях против англичан не принимали. Колесников сумел организовать доставку из Румынии в Палестину стрелкового оружия и фаустпатронов, захваченных у немцев.

Люди Судоплатова занимались специфической деятельностью – готовили тот самый плацдарм для возможного вторжения советских войск. Их больше всего интересовали израильские военные, их организации, планы, военные возможности, идеологические приоритеты.

И пока в ООН шли диспуты и кулуарные переговоры о судьбе арабского и еврейского государств на территории Палестины, СССР начал ударными сталинскими темпами строить новое еврейского государство. Начали с главного – с армии, разведки, контрразведки и полиции. Причем не на бумаге, а на деле.

Еврейские территории напоминали военный округ, поднятый по тревоге и срочно приступивший к боевому развертыванию. Пахать было некому, все готовились к войне. По приказу советских офицеров среди поселенцев выявлялись люди требуемых военных специальностей, доставлялись на базы, где они на скорую руку проходили проверку по линии советской контрразведки, а потом срочно вывозились в порты, где в тайне от англичан шла разгрузка судов. В результате в танки, только что поставленные с борта на пирс, садился полный экипаж и гнал боевую технику к месту постоянной дислокации или прямо к месту боев.

Спецназ Израиля создавался с нуля. Непосредственное участие в создании и обучении коммандос приняли лучшие офицеры НКВД-МГБ, («сталинские соколы» из отряда «Беркут», 101-й разведшколы и управления «С» генерала Судоплатова), имевшие опыт оперативной и диверсионной работы: Отрощенко, Коротков, Вертипорох и десятки других. Помимо них, в Израиль в срочном порядке командировали двух генералов от пехоты и авиации, вице-адмирала ВМФ, пять полковников и восемь подполковников, и, само собой, младших офицеров для непосредственной работы на местах.

Среди «младших» были в основном бывшие солдаты и офицеры с соответствующей «пятой графой» в анкете, которые высказали желание репатриироваться на историческую родину. В результате, капитан Гальперин (родился в Витебске в 1912 г.) стал основателем и первым руководителем разведки Моссад, создал службу общественной безопасности и контрразведки «Шин Бет». В историю Израиля и его спецслужб «почетный пенсионер и верный наследник Берии», второй человек после Бен-Гуриона, вошел под именем Исер Харел. Офицер «Смерша» Ливанов основал и руководил внешней разведкой «Натива Бар». Принял иудейское имя Нехимия Леванон, под которым и вошел в историю израильской разведки. Капитаны Никольский, Зайцев и Малеваный «поставили» работу спецназа Армии обороны Израиля, два офицера ВМФ (имена не удалось установить) создали и обучили подразделение морского спецназа. Теоретическая подготовка регулярно подкреплялась практическими занятиями – рейдами по тылам арабских армий и зачистками арабских деревень.

Некоторые из разведчиков попадали в пикантные ситуации, случись они в другом месте, тяжелых последствий не миновать. Так, один советский агент внедрился в ортодоксальную еврейскую общину, а сам не знал даже основ иудаизма. Когда это обнаружилось, он был вынужден признаться, что является кадровым чекистом. Тогда совет общины постановил: дать товарищу надлежащее религиозное образование. Причем авторитет советского агента в общине резко вырос: СССР – братская страна, рассудили поселенцы, какие могут быть от нее секреты?

Выходцы из Восточной Европы охотно шли на контакт с советскими представителями, рассказывали все, что знали. Евреи-военные особенно симпатизировали Красной Армии и Советскому Союзу, не считали зазорным делиться с советскими разведчиками секретной информацией. Обилие источников информации создавало у сотрудников резидентуры обманчивое ощущение своего могущества. «Они, – цитируем отечественного историка Жореса Медведева, – намеревались тайно управлять Израилем, а через него еще и влиять на американскую еврейскую общину».

Советские спецслужбы активно действовали как в левых и прокоммунистических кругах, так и в правых подпольных организациях ЛЕХИ и ЭЦЕЛЬ. К примеру, житель Беэр-Шевы Хаим Бреслер в 1942-1945 гг. находился в Москве в составе представительства ЛЕХИ, занимался поставками оружия и тренировал боевиков. У него сохранились фотографии военных лет с Дмитрием Устиновым, тогдашним министром вооружений, позже министром обороны СССР и членом Политбюро ЦК КПСС, с видными разведчиками: Яковом Серебрянским (работал в Палестине в 1920-е годы вместе с Яковом Блюмкиным), генералом госбезопасности Павлом Райхманом и другими людьми. Знакомства были довольно значимыми для человека, занесенного в список героев Израиля и ветеранов ЛЕХИ.

«ИНТЕРНАЦИОНАЛ» ПЕЛИ ХОРОМ

В конце марта 1948 г. палестинские евреи распаковали и собрали первые четыре трофейных истребителя «Мессершмит-109». В этот день египетская танковая колонна, а также палестинские партизаны находились всего в нескольких десятках километров от Тель-Авива. Если бы они захватили город, дело сионистов было бы проиграно. Войск, способных прикрыть город, в распоряжении палестинских евреев не было. И в бой отправили все, что было, – эти четыре самолета. Из боя вернулся один. Но увидев, что у евреев появилась авиация, египтяне и палестинцы испугались и остановились. Они не решились взять фактически беззащитный город.

По мере приближения даты провозглашения еврейского и арабского государств страсти вокруг Палестины накалялись не на шутку. Западные политики наперебой советовали палестинским евреям не спешить с провозглашением собственного государства. Американский Госдеп предупредил еврейских лидеров, что, если на еврейское государство нападут арабские армии, на помощь Соединенных Штатов рассчитывать не следует. Москва же настойчиво советовала – провозгласить еврейское государство сразу же после того, как последний английский солдат покинет Палестину.

Арабские страны не желали появления ни еврейского государства, ни палестинского. Иордания и Египет собирались поделить Палестину, где на февраль 1947 г. проживало 1 млн. 91 тыс. арабов, 146 тыс. христиан и 614 тыс. евреев, между собой. Для сравнения: в 1919 г. (за три года до британского мандата) здесь проживало 568 тыс. арабов, 74 тыс. христиан и 58 тыс. евреев. Соотношение сил было таково, что арабские страны не сомневались в успехе. Генеральный секретарь Арабской лиги обещал: «Это будет война на уничтожение и грандиозная резня». Палестинским арабам было приказано временно покинуть свои дома, чтобы случайно не попасть под огонь наступающих арабских армий.

В Москве считали, что не пожелавшие оставаться в Израиле арабы должны обосноваться в соседних странах. Было и другое мнение. Его озвучил постоянный представитель Украинской ССР в СБ ООН Дмитрий Мануильский. Он предложил «переселить палестинских арабов-беженцев в советскую Среднюю Азию и создать там арабскую союзную республику или автономную область». Забавно, не правда ли! Тем более, что опыт массовых переселений народов у советской стороны имелся.

В ночь на пятницу 14 мая 1948 г., под салют семнадцати пушек, британский верховный комиссар Палестины отплыл из Хайфы. Срок действия мандата закончился. В четыре часа дня в здании музея на бульваре Ротшильда в Тель-Авиве было провозглашено Государство Израиль (в числе вариантов названия фигурировали также Иудея и Сион.) Будущий премьер-министр Давид Бен-Гурион, после того как уговорил испуганных (после предупреждения США) министров голосовать за провозглашение независимости, обещая приезд двух миллионов евреев из СССР в течение двух лет, зачитал подготовленную «русскими экспертами» Декларацию независимости.

Массовую волну евреев ждали в Израиле кто с надеждой, а кто со страхом. Советские граждане – отставники израильских спецслужб и ЦАХАЛ, ветераны израильской Компартии и бывшие лидеры многочисленных общественных организаций в унисон утверждают, что действительно в послевоенных Москве и Ленинграде, других крупных городах СССР усиленно распространялись слухи о «двух миллионах будущих израильтян». На самом же деле советские власти планировали такое количество евреев направить в другую сторону – на Север и Дальний Восток.

Советский Союз 18 мая первым признал еврейское государство де-юре. По случаю приезда советских дипломатов около двух тысяч человек собралось в здании одного из самых больших кинотеатров Тель-Авива «Эстер», на улице стояло еще около пяти тысяч человек, которые слушали трансляцию всех выступлений. Над столом президиума повесили большой портрет Сталина и лозунг «Да здравствует дружба между Государством Израиль и СССР!». Хор рабочей молодежи исполнил еврейский гимн, затем гимн Советского Союза. «Интернационал» пел уже весь зал. Затем хор исполнил «Марш артиллеристов», «Песнь о Буденном», «Вставай, страна огромная».

Советские дипломаты заявили в Совете Безопасности ООН: так как арабские страны не признают Израиль и его границы, то и Израиль может их не признавать.

ЯЗЫК ПРИКАЗА – РУССКИЙ

В ночь на 15 мая армии пяти арабских стран (Египта, Сирии, Ирака, Иордании и Ливана, а также «прикомандированные» подразделения от Саудовской Аравии, Алжира и ряда других государств) вторглись в Палестину. Духовный вождь мусульман Палестины Амин аль-Хусейни, который всю Вторую мировую войну был заодно с Гитлером, обратился к своим последователям с наставлением: «Я объявляю священную войну! Убивайте евреев! Убивайте их всех!». «Эйн брера» (нет выбора) – так объясняли израильтяне свою готовность сражаться даже в самых неблагоприятных обстоятельствах. И в самом деле, выбора у евреев не было: арабы желали не уступок с их стороны, они хотели истребить их всех, по сути, объявляя второй Холокост.

Советский Союз «при всем сочувствии к национально-освободительному движению арабских народов» официально осудил действия арабской стороны. Параллельно были даны указания всем силовым ведомствам оказать израильтянам всю необходимую помощь. В СССР началась массовая пропагандистская кампания в поддержку Израиля. Государственные, партийные и общественные организации стали получать массу писем (в основном от граждан еврейской национальности) с просьбой отправить их в Израиль. Активно включился в этот процесс Еврейский антифашистский комитет (ЕАК).

Сразу же после арабского вторжения ряд зарубежных еврейских организаций обратились лично к  Сталину с просьбой оказать прямую военную поддержку молодому государству. В частности, особый упор делался на важности посылки «еврейских летчиков-добровольцев на бомбардировщиках в Палестину». «Вы, человек, доказавший свою прозорливость, можете помочь, – говорилось в одной из телеграмм американских евреев на имя Сталина. – Израиль заплатит вам за бомбардировщики». Здесь же отмечалось, что, к примеру, в руководстве «реакционной египетской армии» имеется более 40 английских офицеров «в ранге выше капитана».

Очередная партия «чехословацких» самолетов прибыла 20 мая, а уже через 9 дней был нанесен массированный воздушный удар по врагу. С этого дня израильские ВВС захватили господство в воздухе, что в значительной степени повлияло на победоносное завершение Войны за независимость. Четверть века спустя, в 1973 г., Голда Меир писала: «Как бы радикально ни изменилось советское отношение к нам за последующие двадцать пять лет, я не могу забыть картину, которая представлялась мне тогда. Кто знает, устояли бы мы, если бы не оружие и боеприпасы, которые мы смогли закупить в Чехословакии»?

Сталин знал, что советские евреи будут проситься в Израиль, и отдельные (нужные) из них получат визу и уедут, чтобы строить там новое государство по советским лекалам и вести работу против недругов СССР. Но массовой эмиграции граждан социалистической страны, страны-победительницы, особенно ее славных воинов, он не мог допустить.

Сталин считал (и небезосновательно), что именно Советский Союз спас более двух миллионов евреев от неминуемой гибели в годы войны. Казалось, евреи должны быть благодарны, и не ставить палки в колеса, не вести линию вразрез политике Москвы, не поощрять эмиграцию в Израиль. Вождя буквально взбесило сообщение о том, что 150 офицеров-евреев официально обратились к правительству с просьбой направить их добровольцами в Израиль для оказания помощи в войне с арабами. В пример другим, все они были строго наказаны, некоторые расстреляны. Не помогло. Сотни военнослужащих при помощи израильских агентов бежали из групп советских войск в Восточной Европе, другие использовали транзитный пункт во Львове. При этом все они получали поддельные паспорта на вымышленные фамилии, под которыми в дальнейшем воевали и жили в Израиле. Именно поэтому в архиве «Махала» (израильского союза воинов-интернационалистов) совсем мало имен советских добровольцев, уверен известный израильский исследователь Михаэль Дорфман, который занимался проблемой советских добровольцев в течение 15 лет. Он уверенно заявляет, что их было много, и они чуть было не построили «ИССР» (Израильскую Советскую Социалистическую Республику). Он все еще надеется завершить российско-израильский TВ-проект, прерванный из-за дефолта в середине 1990-х годов, и в нем «рассказать очень интересную, а, возможно, и сенсационную историю участия советских людей в деле становления израильской армии и спецслужб», в которых «было много бывших советских военнослужащих».

Менее известны широкой общественности факты мобилизации добровольцев в Армию обороны Израиля, которая проводилась израильским посольством в Москве. Изначально сотрудники израильской дипмиссии предполагали, что вся деятельность по мобилизации демобилизованных офицеров-евреев проводилась с одобрения правительства СССР, и списки убывших и готовых убыть в Израиль советских офицеров израильский посол Голда Меерсон (с 1956 г. – Меир) иногда передавала лично Лаврентию Берии. Однако позже эта деятельность стала одной из причин «обвинения Голды в предательстве», и она вынуждена была оставить должность посла. При ней успели уехать в Израиль около двухсот советских военнослужащих. Те, которые не успели, не были репрессированы, хотя большинство из них были демобилизованы из армии.

Сколько советских военных выехало в Палестину до и в ходе Войны за независимость – доподлинно неизвестно. По данным израильских источников, легальными или нелегальными каналами воспользовались 200 тыс. советских евреев. Из них «несколько тысяч» – военнослужащие. Во всяком случае, основным языком «межнационального общения» в израильской армии был русский. Он же занимал второе (после польского) место во всей Палестине.

Первым советским резидентом в Израиле в 1948 г. стал Владимир Вертипорох, направленный на работу в эту страну под псевдонимом Рожков. Вертипорох позже признавался, что ехал в Израиль без особой уверенности в успехе своей миссии: во-первых, он недолюбливал евреев, а во-вторых, резидент не разделял уверенности руководства, что Израиль можно сделать надежным союзником Москвы. Действительно, опыт и интуиция не обманули разведчика. Политические акценты резко сменились после того, как стало ясно, что израильское руководство переориентировало политику своей страны на тесное сотрудничество с Соединенными Штатами.

Руководство во главе с Бен-Гурионом с момента провозглашения государства опасалось коммунистического переворота. Действительно, такие попытки были, и они жестоко пресекались израильскими властями. Это и расстрел на рейде Тель-Авива десантного судна «Алталена», названного позже «израильским крейсером «Аврора», и восстание моряков в Хайфе, которые считали себя последователями дела матросов броненосца «Потемкин», и некоторые другие инциденты, участники которых не скрывали своих целей – установление советской власти в Израиле по сталинскому образцу. Они слепо верили в то, что дело социализма побеждает во всем мире, что «социалистический еврейский человек» уже почти сформировался и что условия войны с арабами создали «революционную ситуацию». Нужен был лишь «крепкий как сталь» приказ, говорил чуть позже один из участников восстания, ведь сотни «красных бойцов» уже были готовы «оказать сопротивление и выступить против правительства с оружием в руках». Здесь не случайно использован эпитет стали. Сталь была тогда в моде, как и все советское. Очень распространенная израильская фамилия Пелед означает в переводе с иврита «Сталин». Но последовал «плач» недавнего героя «Алталены» – Менахем Бегин призвал революционные силы повернуть оружие против арабских армий и вместе со сторонниками Бен-Гуриона отстоять независимость и суверенитет Израиля.

ИНТЕРБРИГАДЫ ПО-ЕВРЕЙСКИ

В непрерывной войне за свое существование, Израиль всегда вызывал симпатии и солидарность со стороны евреев (и не евреев), живущих в разных странах мира. Одним из примеров такой солидарности явилась добровольная служба иностранных волонтеров в рядах израильской армии и участие их в боевых действиях. Все это началась в 1948 г., сразу после провозглашения еврейского государства. По израильским данным, приблизительно 3500 добровольцев из 43 стран прибыли тогда в Израиль и приняли непосредственное участие в боевых действиях в составе частей и соединений Армии обороны Израиля – Цва Хагана Ле-Исраэль (сокращенно АОИ или ЦАХАЛ). По странам исхода добровольцы разделились следующим образом: примерно 1000 добровольцев прибыли из США, 250 – из Канады, 700 – из Южной Африки, 600 – из Великобритании, 250 – из Северной Африки, по 250 – из Латинской Америки, Франции и Бельгии. Были также группы добровольцев из Финляндии, Австралии, Родезии и России.

Это были неслучайные люди – военные профессионалы, ветераны армий антигитлеровской коалиции, с бесценным опытом, полученном на фронтах недавно завершившейся Второй мировой войны. Не всем из них довелось дожить до победы – 119 иностранных добровольцев погибли в боях за независимость Израиля. Многим из них посмертно было присвоено очередное воинское звание, вплоть до бригадного генерала.

История каждого добровольца читается как авантюрный роман и, к сожалению, мало известна широкой публике. Особенно это касается тех людей, которые в далекие 20-е годы прошлого века начали вооруженную борьбу против англичан с единственной целью – создать еврейское государство на территории подмандатной Палестины. В авангарде этих сил шли наши соотечественники. Именно они в 1923 г. создали военизированную организацию БЕЙТАР, которая занялась военной подготовкой бойцов для еврейских отрядов в Палестине, а также для защиты еврейских общин в диаспоре от арабских банд погромщиков. БЕЙТАР – это аббревиатура ивритских слов Брит Трумпельдор («Союз Трумпельдора»). Так она была названа в честь офицера русской армии, георгиевского кавалера и героя русско-японской войны Иосифа Трумпельдора.

В 1926 г. БЕЙТАР вошел во Всемирную организацию сионистов-ревизионистов, которую возглавлял Владимир Жаботинский. Наиболее многочисленные боевые формирования БЕЙТАРа были в Польше, прибалтийских странах, Чехословакии, Герм

Несмотря на титанические усилия ненавистников Сталина, его авторитет в среде русского народа не только не пошатнулся, но и окреп. Великие дела и завоевания сталинской эпохи видны даже спустя много десятилетий. По сути, именно на них всё и держится по сей день. И это несмотря на то, что Сталину довелось действовать в условиях тотальной разрухи (после гражданской войны) и беспощадного натиска внешних врагов.

Историк и публицист Андрей Фурсов так оценивает эту историческую фигуру:

«Однажды Сталин сказал, что после его смерти на его могилу нанесут много мусора, однако ветер истории его развеет. Всё и вышло так, как предвидел вождь. Не прошло и несколько лет, как один из главных «стахановцев террора» 1930-х годов Н. Хрущёв (именно на его запросе увеличить квоты на расстрел Сталин написал: «Уймись, дурак») начал поливать вождя грязью. Хрущёв не был первым в этом плане: систематический полив Сталина (правда, вперемежку с реальной критикой) начал Троцкий, ну а не вышедший умом бывший троцкист Хрущёв оставил только полив. Затем к Хрущёву в качестве «мусорщиков» присоединились наиболее рьяные из «шестидесятников», ну а о диссидентах, «певших» под чужие «голоса» и «плывших» на чужих «волнах», и говорить нечего — они были частью западной антисоветской пропаганды.

Перестройка ознаменовала новый этап в шельмовании Сталина. Здесь, однако, не Сталин был главной мишенью, а советский социализм, советский строй, советская история, а за ними — русская история в целом. Ведь заявил же один из бесов перестройки, что перестройкой они ломали не только Советский Союз, но всю парадигму тысячелетней русской истории. И то, что главной фигурой слома был выбран именно Сталин, лишний раз свидетельствует о роли этого человека-явления не только в советской, но и в русской истории — сталинизм, помимо прочего, стал активной и великодержавной формой выживания русских в ХХ веке в условиях исключительно враждебного окружения, нацелившегося на «окончательное решение русского вопроса» — Гитлер в этом плане вовсе не единственный, просто он — по плебейской манере — громче всех кричал, повторяя то, чему набрался у англосаксов.

Иначе как бредом не назвать то, что «ковёрные антисталинисты» подают в качестве «аргументации». Это либо сплошные, на грани истерики эмоции в духе клубной самодеятельности с выкриками «кошмар», «ужас», «позор», очень напоминающими шакала Табаки из киплинговского «Маугли» с его «Позор джунглям!», — эмоции без каких-либо фактов и цифр. Либо оперирование фантастическими цифрами жертв «сталинских репрессий»: «десятки и десятки миллионов» (почему не сотни?). Если на что и ссылаются, то на «Архипелаг ГУЛАГ» Солженицына. Но Солженицын-то был мастер легендирования и заготовки «подкладок». Например, он не претендовал в «Архипелаге…» на цифирную точность; более того, выражался в том смысле, что указанное произведение носит, так сказать, импрессионистский характер. Подстраховался «Ветров» — вот что значит школа.

А ведь за последнюю четверть века на основе архивных данных (архивы открыты) и наши, и западные (прежде всего американские) исследователи, большинство которых вовсе не замечены в симпатиях ни к Сталину, ни к СССР, ни даже к России, подсчитали реальное число репрессированных в 1922-53 гг. (напомню, кстати, что, хотя «сталинская» эпоха формально началась в 1929 г., по сути, только с 1939 г. можно формально говорить о полном контроле Сталина над «партией и правительством», хотя и здесь были свои нюансы), и никакими «десятками миллионов» или даже одним «десятком миллионов» там и не пахнет.

За последние годы появились хорошо документированные работы, показывающие реальный механизм «репрессий 1930-х», которые как массовые были развязаны именно «старой гвардией» и «региональными баронами» вроде Хрущёва и Эйхе в качестве реакции на предложение Сталина об альтернативных выборах. Сломить сопротивление «старогвардейцев» вождь не смог, но точечный (не массовый!) удар по их штабам нанёс. Я оставляю в стороне борьбу с реальными заговорами — противостояние Сталина левым глобалистам-коминтерновцам, как и Троцкий, считавшим, что Сталин предал мировую революцию и т.п. Таким образом, реальная картина «репрессий 1930-х» намного сложнее, чем это пытаются представить хулители Сталина; это многослойный и разновекторный процесс завершения гражданской войны, в котором собственно «сталинский сегмент» занимает далеко не бoльшую часть.

Аналогичным образом проваливается второй главный блок обвинений Сталина — в том, как складывалась в первые месяцы Великая Отечественная война: «проморгал», «проспал», «не верил Зорге», «верил Гитлеру», «сбежал из Кремля и три дня находился в прострации» и т.п. Вся эта ложь давно опровергнута документально, исследователи об этом прекрасно знают — и о том, что Сталин ничего не проспал, и о том, что на самом деле никогда не верил Гитлеру, и о том, что правильно не верил Зорге, и о реальной вине генералов в канун 22 июня. Здесь не место разбирать все эти вопросы, но от одного замечания не удержусь. Уж как зубоскалили антисталинисты над заявлением ТАСС от 14 июня 1941 г.; в заявлении говорилось, что в отношениях СССР и Германии всё нормально, что СССР продолжает проводить миролюбивый курс и т.п. «Мусорщики» трактуют это как «глупость и слабость Сталина», как «заискивание перед Гитлером». Им не приходит в голову, что адресатом заявления были не Гитлер и Третий рейх, а Рузвельт и США. В апреле 1941 г. Конгресс США принял решение, что в случае нападения Германии на СССР США будут помогать СССР, а в случае нападения СССР на Германию — Германии.

Заявление ТАСС фиксировало полное отсутствие агрессивных намерений у СССР по отношению к Германии и демонстрировало это отсутствие именно США, а не Германии. Сталин прекрасно понимал, что в неизбежной схватке с рейхом его единственным реальным союзником могут быть только США, они же удержат Великобританию от сползания в германо-британский антисоветский союз. И уж, конечно же, нельзя было допустить неосторожным движением, к которому подталкивал русских Гитлер, спровоцировать возникновение североатлантического (а точнее, мирового — с участием Японии и Турции) антисоветского блока. В этом случае Советскому Союзу (относительный военный потенциал на 1937 г. — 14%) пришлось бы противостоять США (41,7%), Германии (14,4%), Великобритании (10,2% без учёта имперских владений), Франции (4,2%), Японии (3,5%), Италии (2,5%) плюс шакалам помельче. Кстати, с учётом этих цифр и факта решения Конгресса США очевидна вся лживость схемы Резуна и иже с ним о якобы подготовке Сталиным нападения на Германию в частности и на Европу в целом.

Есть один чисто психологический нюанс в обвинениях научной и околонаучной братии в адрес Сталина. Во всём, точнее, во всём, что считается отрицательным в правлении Сталина (положительное проводится по линии «вопреки Сталину») винят одного человека как якобы наделённого абсолютной властью, а потому всемогущего. Но, во-первых, Сталину удалось упрочить свою власть лишь к концу 1930-х годов; до этого — борьба не на жизнь, а на смерть, хождение по лезвию, постоянная готовность отреагировать на радостный крик стаи: «Акела промахнулся». Война — не лучшее время для единоличных решений. Ну а период 1945-1953 гг. — это время постоянной подковёрной борьбы различных номенклатурных группировок друг с другом — и против Сталина. Послевоенное 8-летие — это история постепенного обкладывания, окружения стареющего вождя номенклатурой (при участии определённых сил и структур из-за рубежа); попытка Сталина нанести ответный удар на XIX съезде ВКП(б)/КПСС (1952 г.) и сразу после него окончилась смертью вождя. Таким образом, в реальной, а не «профессорской» истории, по поводу которой Гёте заметил, что она не имеет отношения к реальному духу прошлого — это «…дух профессоров и их понятий, / Который эти господа некстати / За истинную древность выдают», Сталин никогда не был абсолютным властелином — Кольца Всевластия у него не было. Это не значит, что он не несёт личную ответственность за ошибки, жестокость и пр., несёт — вместе с жестокой эпохой, по законам и природе которой его и нужно оценивать.

Но дело не только в этом. Простая истина заключается в следующем: тот, кто руководил коллективом хотя бы из 10 человек, знает, что абсолютная власть невозможна — и она тем менее возможна, чем больше подчинённых. Бoльшая часть тех, кто писал и пишет о Сталине, никогда ничем и никем не руководили, не несли ответственности, т.е. в этом смысле суть люди безответственные. К тому же на власть они нередко проецируют свои амбиции, страхи, претензии, желания, «сонной мысли колыханья» (Н. Заболоцкий) и, не в последнюю очередь, тягу к доносительству (не секрет, что больше всего советскую эпоху Сталина и КГБ ненавидят бывшие стукачи, доносчики, ведь легче ненавидеть систему и её вождя, чем презирать собственную подлость — вытеснение, понимаешь).

Абсолютная власть — это мечта совинтеллигенции, нашедшая одно из своих отражений в «Мастере и Маргарите»; помимо прочего, именно поэтому роман стал культовым для совинтеллигенции (а «Записки покойника», где этому слою было явлено зеркало, — не стал). Сводить суть системы к личности одного человека — в этом есть нечто и от социальной шизофрении, и от инфантилизма, не говоря уже о профессиональной несостоятельности.

Можно было бы отметить и массу иных несуразностей, ошибок и фальсификаций «наносчиков мусора» на могилу Сталина, но какой смысл копаться в отравленных ложью и ненавистью, замешанной на комплексах и фобиях, мозгах? Интереснее разобрать другое: причины ненависти к Сталину, страха перед ним целых слоёв и групп у нас в стране и за рубежом, страха и ненависти, которые никак не уйдут в прошлое, а, напротив, порой кажется, растут по мере удаления от сталинской эпохи. Как знать, может это и есть главная Военная Тайна советской эпохи, которую не дано разгадать буржуинам и которая висит над ними подобно «дамоклову мечу»?

Нередко говорят: «Скажи мне кто твой друг, и я скажу тебе, кто ты». На самом деле человека в не меньшей степени определяют не друзья, а враги: «Скажи мне, кто твой враг, и я скажу тебе, кто ты». Поразмышляем о Сталине сквозь призму ненависти к нему и страха перед ним его врагов и их холуёв.

Отношение к лидерам: царям, генсекам, президентам, — интересная штука в силу своей, по крайней мере, внешне, парадоксальности. В русской истории было три крутых властителя — Иван Грозный, Пётр I и Иосиф Сталин. Наиболее жестокой и разрушительной была деятельность второго: в его правление убыль населения составила около 25% (народ мёр, разбегался); на момент смерти Петра казна была практически пуста, хозяйство разорено, а от петровского флота через несколько лет осталось три корабля. И это великий модернизатор? В народной памяти Пётр остался Антихристом — единственный русский царь-антихрист, и это весьма показательно. А вот Иван IV вошёл в историю как Грозный, и его время в XVII в. вспоминали как последние десятилетия крестьянской свободы. И опричнину в народе практически недобрым словом не поминали — это уже «заслуга» либеральных романовских историков. Сталин, в отличие от Петра, оставил после себя великую державу, на материальном фундаменте которой, включая ядерный, мы живём до сих пор, а РФ до сих пор числится серьёзной державой (пусть региональной, но без сталинского фундамента нас ожидала и ожидает участь сербов, афганцев и ливийцев, никаких иллюзий здесь питать не надо).

Парадокс, но из трёх властителей Пётр, несмотря на крайнюю личную жестокость и провальное царствование, любим властью и значительной частью интеллигенции. Ему не досталось и десятой доли той критики, которую либеральная историография и публицистика обрушила на головы Ивана Грозного и Иосифа Сталина. Грозному царю не нашлось места на памятнике «Тысячелетие России», а Пётр — на первом плане. Что же такого делал Пётр, чего не делали Иван и Иосиф? Очень простую вещь: позволял верхушке воровать в особо крупных размерах, был либерален к «проказам» именно этого слоя. За это и любезен власти (портрет Петра I в кабинете Черномырдина очень символичен) и отражающему её интересы, вкусы и предпочтения определённому сегменту историков и публицистов. Иван Грозный и Сталин были жестки и даже жестоки по отношению, прежде всего, к верхушке. «Проклятая каста!» — эти слова сказаны Сталиным, когда он узнал о том, что эвакуированная в г. Куйбышев номенклатура пытается организовать для своих детей отдельные школы.

Всю свою жизнь у власти Сталин противостоял «проклятой касте», не позволяя ей превратиться в класс. Он прекрасно понимал, как по мере этого превращения «каста» будет сопротивляться строительству социализма — именно это Сталин и имел в виду, когда говорил о нарастании классовой борьбы по мере продвижения в ходе строительства социализма. Как продемонстрировала перестройка, вождь оказался абсолютно прав: уже в 1960-е годы сформировался квазиклассовый теневой СССР-2, который в союзе с Западом и уничтожил СССР-1 со всеми его достижениями. При этом реальное недовольство населением было вызвано СССР-2, т.е. отклонением от модели, но заинтересованные слои провернули ловкий пропагандистский трюк: выставили перед населением СССР-2 с его изъянами, растущим неравенством, искусственно создаваемым дефицитом и т.п. в качестве исходной проектной модели СССР-1, которую нужно срочно «реформировать».

В советское время, как при жизни Сталина, так и после его смерти, вождя ненавидели главным образом две властные группы (и, соответственно, связанные с ними отряды совинтеллигенции). Во-первых, это та часть советской элиты, которая была заряжена на мировую революцию и представители которой считали Сталина предателем дела мировой революции или, как минимум, уклонистом от неё. Речь идёт о левых-глобалистах-коминтерновцах, для которых Россия, СССР были лишь плацдармом для мировой революции. Им, естественно, не могли понравиться ни «социализм в одной, отдельно взятой стране» (т.е. возрождение «империи» в «красном варианте»), ни обращение к русским национальным традициям, на которые они привыкли смотреть свысока, ни отмену в 1936 г. празднования 7 ноября как Первого дня мировой революции, ни появление в том же 1936 г. термина «советский патриотизм», ни многое другое.

Показательно, что уже в середине 1920-х годов Г. Зиновьев, «третий Гришка» российской истории (знали бы те, кто нумеровал, каким ничтожеством по сравнению даже с третьим окажется четвёртый), аргументировал необходимость снятия Сталина с должности генсека тем, что того «не любят в Коминтерне», а одним из главных критиков Сталина в 1930-е годы был высокопоставленный коминтерновский функционер О. Пятницкий.

Вторую группу сталиноненавистников можно условно назвать «советскими либералами». Что такое «либерал по-советски»? Разумеется, это не либерал в классическом смысле, да и вообще не либерал — даже низэ-э-энько-низэ-э-энько не либерал. Советский номенклатурный либерал — занятный штемп: это чиновник, который стремился потреблять больше, чем ему положено по жёстким правилам советско-номенклатурной ранжированно-иерархической системы потребления, а потому готовый менять власть на материальные блага, стремящийся чаще выезжать на Запад и сквозь пальцы глядящий на теневую экономику, с которой он всё больше сливается в социальном экстазе.

В наши дни это называется коррупция, но к совсистеме этот термин едва ли применим: коррупция есть использование публичной сферы в частных целях и интересах. В том-то и дело, однако, что в совреальности не было юридически зафиксированного различия между этими сферами, поскольку не было частной сферы — «всё вокруг колхозное, всё вокруг моё». Речь вместо коррупции должна идти о подрыве системы, который до поры — до времени (до середины 1970-х годов, когда в страну хлынули неучтённые нефтяные доллары) носил количественный характер.

Таким образом, правильнее говорить о деформации системы. Вот эти деформаторы и ненавидели Сталина больше всего, поскольку номенклатурное и около-номенклатурное ворьё понимало, что при его или сходных порядках возмездия не избежать; поэтому так опасалось прихода к власти неосталиниста А. Шелепина, поставило на Л. Брежнева — и не проиграло. Именно при «герое Малой земли» возрос теневой СССР-2 (не теневая экономика, а именно теневой СССР, связанный как со своей теневой экономикой, так и с западным капиталом, его наднациональными структурами, западными спецслужбами), но тень при Брежневе знала своё место, выжидая до поры, а с середины 1970-х годов, готовясь к прыжку, а вот при Горбачёве она заняла место хозяина, уничтожив фасадный СССР-1.

Реальный СССР в начале 1980-х годов напоминал галактическую империю из азимовской «Академии» («Foundation») — благополучный фасад при изъеденных внутренностях. Только у СССР, в отличие от империи, не оказалось математика Селдена с его планом — у нас был «математик»-гешефтматик Б. Березовский и этим всё сказано.

Но вернёмся к сталинофобии. Она довольно чётко кореллирует с потребленческими установками, с установками на потребление как смысл жизни. Символично, что один из «ковёрных антисталинистов» заявил в телеэфире: национальную идею можете оставить себе, а мне дайте возможность потреблять. Может ли такой тип не ненавидеть Сталина и сталинизм? Не может. Сталинизм — это историческое творчество, установка на творчество как цель и смысл жизни, СССР был творческим, высокодуховным проектом, что признают даже те, кто Советскому Союзу явно не симпатизирует. Показательна в этом плане фраза, сказанная бывшим министром образования А. Фурсенко о том, что порок (sic!) советской школы заключался в том, что она стремилась воспитать человека-творца, тогда как задача эрэфовской школы — воспитать квалифицированного потребителя. Это, выходит, и есть национальная, а точнее, групповая идея, поскольку у потребителя и «потреблятства» нет национальности, главное — корыто, а кто его обеспечит, свои или чужие, дело десятое, главное, чтоб было куда хрюкальник воткнуть.

Символично также следующее. Тот самый персонаж, который требовал для себя «праздника потребления», высказывался и в том смысле, что если земли к востоку от Урала сможет освоить мировое правительство, то пусть оно и возьмёт их. Так потребленческая установка антисталинизма совпадает с глобалистской — это две стороны одной медали. Так прочерчивается линия от антисталинизма к смердяковщине, т.е. к русофобии. Социальный мир антисталинистов — это глобальный «скотный двор», главная цель которого — обеспечивать потребление под руководством и надзором мирового правительства. Сталин трижды срывал строительство такого мира на русской земле, именно за это его и ненавидят антисталинисты. Всё прозаично, разговоры же о свободе, демократии, «советском тоталитаризме» бывших советских карьеристов и стукачей никого не могут обмануть.

Парадоксальным образом ими оказалась часть левых (условно: «троцкисты», левые глобалисты) и часть правых (условно: «бухаринцы»). В этом плане становится ясно, что «троцкистско-бухаринский блок» — это не нарушение здравого смысла, а диалектическая логика, которую Сталин, отвечая на вопрос, как возможен лево-правый блок, сформулировал так: «Пойдёшь налево — придёшь направо. Пойдёшь направо — придёшь налево. Диалектика».

Страх позднесоветской номенклатуры перед Сталиным — это страх «теневого СССР» перед исходным проектом, страх паразита перед здоровым организмом, перед возмездием с его стороны, страх перед народом. После 1991 г. этот страх обрёл новое, откровенное, а не скрытое, классовое измерение, которое, как демонстрируют время от времени кампании десталинизации, делает этот страх паническим, смертельным».

Для Посольства этого факта как бы не существует. Что означает сия странная позиция польских дипломатов в ситуации, когда в Польше официально провозглашается, что память о каждом погибшем поляке священна?

Перечень неточностей и явных передергиваний, допущенных в письме польского посольства, можно было бы продолжить, но рамки комментария регламентируют объем ответа. В этой связи я позволю себе отослать всех желающих подискутировать к моему исследованию «Тайны Катыни» (450 стр.), опубликованному в книге «Катынь. Современная история вопроса» (Москва. «Алгоритм», 2012 г.). Там даны ответы на многие спорные вопросы. Отмечу, что данное исследование подготовлено не в пику польской стороне, а в целях предметного разбора противоречий, возникших в ходе расследования Катынской трагедии.

В заключение хочу заметить следующее. Раздел статьи «Из досье «Спецназа России». Операция «Залужье» является не авторским, как считают польские дипломаты, а редакционным материалом. Подобные врезки в авторские статьи практикует ряд российских периодических изданий («АиФ», «АН», «Сов. Секретно»). Они, как правило, органично дополняют статьи.

Я полностью согласен с вышеназванной редакционной врезкой и хочу добавить следующее. О том, что Польша в 1934 году заключила с нацистской Германией пакт о ненападении, можно было бы не говорить, если бы не следующее обстоятельство. В это же время Варшава взялась представлять в Лиге наций интересы Германии, вышедшей из этой организации в связи с подготовкой к будущей войне. А это полностью меняет тональность заключения польско-германского пакта и позволяет в совокупности с другими известными фактами говорить о союзнических отношениях Польши и Германии.

Надеюсь, что в будущем руководство Посольства Польши в РФ попытается услышать доводы оппонентов по Катынскому вопросу, которых в России немало. И многие из них доброжелательно относятся к Польше, но… Известно, что в спорах рождается истина.

Хотелось бы также надеяться, что польская сторона заинтересована в установлении истины, которая поможет преодолеть Катынский синдром в польско-российских отношениях.

Лично я отстаивал и отстаиваю следующую позицию: господствующая ныне версия преступления в Катыни содержит огромное количество противоречий, нестыковок и просто несуразностей и требует дорасследования. В этой связи целесообразно возобновить Катынское дело и завершить его рассмотрением авторитетным независимым судом столь беспристрастно и всесторонне, чтобы в будущем ни у кого не появилось ни малейшей возможности спекулировать на этой трагической странице российско-польской истории.

Возмущение в Варшаве

После ознакомления с откликами на статью «Ложь и правда Катыни» в польских СМИ я вынужден дополнить свой ответ Посольству Польши в РФ. Но прежде немного информации. Газеты «Nasz Dziennik» и «Onet Wiadomosci», ссылаясь на Польское агентство печати (ПАП), сообщили, что в моей статье якобы дано шокирующее толкование преступления в Катыни: «Признание катынского преступления «военным» и возложение ответственности за него на Советский Союз следует рассматривать как очередной шаг Запада, направленный на перевод России, как правопреемника СССР, из числа государств-победителей в разряд виновников мировой бойни в 1939-1945 гг.».

Возмущение польской стороны вызвало и моё утверждение о том, что «представленный Советским Союзом на рассмотрение Нюрнбергского трибунала «Документ СССР-54» о преступлении нацистов в Катыни из числа доказательств исключен не был…»

И ещё одна констатация: «Обвинение по этому эпизоду не было снято, а сам Катынский расстрел, озвученный в Нюрнберге, остался в числе доказанных преступлений нацистских лидеров».

Заместитель главы комитета Сейма по иностранным делам Витольд Ващиковский (Witold Waszczykowski) назвал эти утверждения ложью и предложил Министерству иностранных дел Польши выразить по этому поводу протест России. Его поддержал другой известный польский политик Аркадиуш Мулярчик (Arkadiusz Mularczyk).

Однако польский министр иностранных дел Радослав Сикорский (Radoslaw Sikorski), сославшись на то, что данные утверждения высказаны не официальными российскими лицами, счёл достаточной реакцией направление Посольством Польши в РФ письма в адрес редакции газеты «Спецназ России». Это излюбленная тактика польской стороны.

Подобным образом Варшава поступает не впервые. Напомню, что после апрельского (1990 г.) признания Горбачёвым ответственности НКВД СССР за Катынский расстрел, Посольство Польской Народной Республики направило официальный протест редакции газеты «Орловская правда». Повод? Публикация статьи ветерана войны и труда И. Степанова под названием «Свидетельствую». В ней было заявлено, что «Катынь — это большая ложь» и ответственность за неё несут германские нацисты.

В 1991 году аналогичный протест получила редакция «Военно-исторического журнала». Это произошло после опубликования на его страницах ряда архивных документов по Катынскому делу, в том числе Сообщения Специальной комиссии академика Н. Н. Бурденко о результатах эксгумации катынских захоронений в январе 1944 года. Тогда, как и теперь, Посольство Польши расценило статью в «Спецназе России» как попытку фальсифицировать историю катынского преступления.

Следует заметить, что польские протесты, как правило, носят декларативный характер. Официальная Варшава просто объявляет спорные утверждения, касающиеся сложных вопросов польско-российских отношений и озвученные в статьях российских авторов, тенденциозными и ложными, не утверждая себя при этом аргументами и доказательствами.

Нетерпимость польского истеблишмента к мнению, отличающемуся от принятого в Польше, имеет давние традиции. Напомним трагическую судьбу историка Казимира Валишевского. Он посмел в своей книге «Потоцкий и Чарторыйский» (1887 г.) заявить, что в потере Речью Посполитой государственной независимости и её разделе виновата не столько злая воля европейских держав, сколько непродуманная и недальновидная политика самих польских властей. За это Валишевский подвергся обструкции со стороны национально-освободительной историографии и был вынужден навсегда покинуть Польшу.

«Ложные утверждения?»

Ну, а теперь вернёмся к моим так называемым ложным утверждениям. Прежде всего, о том, что Россию пытаются перевести в разряд страны, развязавшей Вторую Мировую войну. Сегодня эта тенденция более чем очевидна и не требует доказательств. Достаточно проанализировать обвинения, которые пытаются предъявить предшественнику России — СССР.

Например, отождествление нацизма и сталинизма, а точнее нацизма и коммунизма. В итоге бьют по коммунизму, а попадают по России. Эта злостная кампания, как правило, достигает апогея накануне праздника Победы 9-го Мая. Аналогичная кампания ведется по поводу пакта Молотова-Риббентропа, который пытаются представить «спусковым крючком» Второй Мировой войны, не говоря уже о кампании по представлению советских солдат, освободивших Европу от нацизма, как отъявленных мародеров и насильников. Полагаю, дальнейшее перечисление обвинений этого плана излишне.

Как сообщил Виктор Илюхин, в начале 1990‑х аппарат Ельцина создал специальную группу по фальсификации документов

Особо следует поговорить о Нюрнбергском трибунале. В этом вопросе польская сторона демонстрирует или историческое невежество или сознательное искажение ситуации.

Напомним, что приговор Международного Военного Трибунала был озвучен 1 октября 1946 года, а в законную силу вступил 10 октября 1946-го после его утверждения Контрольным Советом в Германии.

На сегодняшний день не известен ни один правовой Акт, отменяющий или пересматривающий этот приговор. А теперь по существу вопроса. Известно, что пункт 21-й Устава МВТ гласил: «Трибунал не будет требовать доказательств общеизвестных фактов и будет считать их доказанными. Трибунал также будет принимать без доказательств официальные правительственные документы и доклады Объединенных Наций, включая акты и документы комитетов, созданных в различных союзных странах для расследования военных преступлений…»

Катынское преступление было подробно — с допросом свидетелей с каждой стороны — рассмотрено Трибуналом 1 и 2 июля 1946 года на судебных заседаниях. Дополнительные документы по этому эпизоду были представлены не только стороной защиты, но и стороной Обвинения (Документ США — 402-PС, Документы СССР — 497, 498, 499, 500, 501, 502, 505, 505а, 507).

Важно отметить, что дополнительные доказательства виновности немецкой стороны в расстреле представлялись в Трибунал не только советским обвинением, но и обвинением США («Документ 402-РС»). По результатам рассмотрения эпизода «Документ СССР-54» из числа доказательств исключен не был, обвинение по нему не снято, а сам Катынский расстрел остался в числе преступлений нацистских главарей.

Рассуждения о том, что отсутствие Катынского эпизода в приговоре Трибунала свидетельствует об его исключении из числа доказательств и снятии ответственности с нацистских руководителей неправомерно. Оно, видимо, основано на Заключении комиссии экспертов под руководством академика Б. Топорнина, работавшей в 1992-1993 гг. по поручению Главной военной прокуратуры РФ (ГВП).

Заключение этих экспертов было оценено в ГВП как ничтожное и несостоятельное в правовом и историческом аспектах. Его выводы российское следствие практически не использовало. В том числе и в отношении Нюрнбергского трибунала.

Напомним, что разбору недостатков в Заключении комиссии экспертов и обоснованию непризнания его доказательством по уголовному делу № 159 (Катынское дело) был посвящён целый раздел в меморандуме Минюста РФ, отправленного в Европейский суд 19 марта 2010 года (пункты 49-56). Содержание этого меморандума прекрасно известно польской стороне. Комментарии здесь излишни.

Нерушимость Нюрнберга

Ложность утверждения экспертов ГВП относительно Нюрнберга была доказана путём сравнения эпизодов, считающихся доказанными и фигурирующих в Обвинительном заключении, с эпизодами из Приговора МВТ. Анализ такого рода осуществили депутат Госдумы, доктор юридических наук Виктор Илюхин, являвшийся в своё время начальником Управления по надзору за исполнением законов о государственной безопасности Прокуратуры СССР («Катынский вопрос» на Нюрнбергском процессе. «Правда», 14 февраля 2011 года), и координатор международного интернет-проекта «Правда о Катыни» Сергей Стрыгин (http://www.katyn.ru / ).

Поддельные оттиски, пустые бланки, а также подлинные печати и штампы, которые использовались для изготовления фальшивок

Ими было установлено, что в подтверждение обширного обвинения из восемнадцати эпизодов, выдвинутого союзниками по военным преступлениям нацистов и перечисленных в Обвинительном заключении, Трибунал в приговоре сослался лишь на один эпизод. Особо следует отметить формулировку в этом случае: «Так, например, американская военная миссия, которая высадилась за германской линией фронта на Балканах в январе 1945 г., насчитывающая от 12 до 15 человек, одетых в военную форму, … все они были расстреляны».

Однако такая формулировка не означала, что обвинение по семнадцати другим эпизодам убийств и жестокого обращения с военнопленными не было доказано и нацистские подсудимые по этим эпизодам были оправданы!

В этой связи специально для польских правоведов приведу ещё одну цитату из приговора Нюрнбергского трибунала: «Доказательства относительно военных преступлений были колоссальными по объёму и очень подробными. Невозможно в рамках данного приговора соответствующим образом вновь рассмотреть их или перечислить массу документальных и устных доказательств, которые были представлены на суде… Остаётся истиной, что военные преступления совершались в таком широком масштабе, которого не знала история войн. Они совершались во всех странах, оккупированных Германией…»

Отметим, что полный учёт предъявленных обвинений и доказательной базы по ним Трибунал осуществлял не в обвинительном заключении и приговоре, а в так называемых «Досье индивидуальной ответственности…», заведённых на каждого из подсудимых.

Выписка для Председателя КГБ СССР Александра Шелепина. Фальшивка заверена печатью ЦК КПСС, но изготовлена на бланке ВКП (б)!

Данные «Досье…» содержали в себе все доказательства персональной виновности или невиновности подсудимых — не только предоставленные стороной Обвинения и стороной Защиты, но и полученные в ходе судебного следствия. Они также выполняли функции описательно-мотивировочной части приговора МВТ.

Катынский эпизод на Нюрнбергском процессе персонально инкриминировался двум подсудимым — Герману Герингу и Альфреду Йодлю. Это подтверждают архивные документы, хранящиеся в Государственном Архиве РФ (ГА РФ). Приведём выдержку из архивной справки ГА РФ № 12259-Т, представленную в Тверской районный суд г. Москвы.

В документе говорится, что «в делах Геринга (Ф. Р. –7445, оп. 1, д. 2001, л. 127) и Йодля (Ф. Р. –7445, оп. 1, д. 2007, л. 20) имеются ссылки на вышеупомянутый документ СССР-54, предъявленный на заседании 14 февраля 1946 года». Иначе говоря, доказательства по Катынскому эпизоду присутствуют в досье Геринга и Йодля, что означает их персональную виновность в Катынском преступлении.

Для ясности уточню, что 14 февраля 1946 года заместитель Главного обвинителя от СССР полковник юстиции Ю. Покровский предъявил Трибуналу в качестве доказательства по Катынскому эпизоду материалы Специальной комиссии Н. Н. Бурденко («документ СССР-54»).

В завершение выскажу просьбу к польским катыноведам и правоведам. Назовите документ или правовой акт, на основании которого Катынский эпизод был изъят из доказательств Нюрнбергского трибунала? Не вызывает сомнений, что таких документов в природе не существует. Напомню, что Международный Военный Трибунал не выносил отдельного решения о признании выводов комиссии Н. Н. Бурденко «недостаточно обоснованными». Об этом нет упоминания и в самом приговоре. В этой связи я ответственно заявляю, что обвинения польской стороны об использовании мной ложной информации в статье «Ложь и правда Катыни» беспочвенны и свидетельствует об их профессиональной некомпетентности.

С уважением — Владислав Швед, действительный государственный советник РФ 3-го класса.

http://www.specnaz.ru/articles/188/8/1609.htm