В августе на олимпийском стадионе «Лужники» прошёл чемпионат мира по легкой атлетике. О масштабности этого события говорит тот факт, что в нем приняли участие представители более 200 стран мира. В связи с этим мы хотим рассказать о жизни и судьбе знаменитой российской спортсменки Светланы Мастерковой — чемпионке мира, двукратной олимпийской чемпионке, которой выпали хлопоты по организации чемпионата мира в Москве.

Свой первый старт она не просто проиграла, а с позором — упала, не добежав до финиша. Для двенадцатилетнего ребенка это стало трагедией: полагавшаяся за победу кукла досталась другой! Девочку, ненавидевшую тренировки и собиравшуюся махнуть на легкую атлетику рукой, неудача так завела, что она готова была землю грызть ради желанного приза. Увы, кукол разыгрывать перестали. Сначала ей перепадали какие-то безделушки, потом пошли медали. Куклу же — красивую, больше метра ростом — она получила от тренера после Олимпиады в Атланте. Как бонус за золотые медали.


А зачиналось всё в захолустном Ачинске Красноярского края. Ни мама, повар по профессии, мыкавшаяся в поисках работы и жилья, ни бабушка, главной заботой которой было накормить и одеть внучку, по части спорта в советчицы не годились. Свете пришлось во всем разбираться самой. Нелюбовь к тренировкам она преодолела — втянулась, вошла во вкус. Причем настолько, что фобия превратилась в манию. В дальнейшем это будет даже мешать: как бы ее ни нагружали, она стоически выдерживала, не давая организму передышки даже перед решающими стартами. Что и было, считает Мастеркова, причиной ее неудач на юниорском этапе.

Надо полагать, причиной не единственной. У независимой и своенравной девушки не складывались прочные, доверительные отношения с тренерами. У нее к тому же по мере взросления обнаружились проблемы с весом: стоило позволить себе что-то лишнее («А мне всё время зверски хотелось есть»), как начинала полнеть. Однажды дошло до того, что Анатолий Волков, очередной наставник, решил: возиться с Мастерковой бессмысленно. На всесоюзные соревнования она отправилась одна и выиграла. С результатом выше, чем у победительницы чемпионата мира среди юниоров, который проходил в ту же пору в Афинах! По случаю такой несправедливости Светлана, уезжая домой, позволила себе дерзкую выходку: купила на вокзале булку, сок и, не прячась, всё употребила. Кого-то из знакомых эта картина повергла в шок…

Перед очередным бесславным возвращением к ней подошла Светлана Стыркина, поинтересовалась планами, а узнав, что той негде, да и не на что жить, что ее отовсюду поперли, прониклась жалостью и пообещала что-нибудь придумать.

Слово «жалость» здесь ключевое. Стыркина уже тогда была авторитетным специалистом, к тому же работала в тандеме с именитым Яковом Ельяновым, так что в пополнении не особо нуждалась. Тем более что видеть Мастеркову в деле ей еще не доводилось. Как бы то ни было, их альянс состоялся. Вопреки реакции остальных учениц, принявших новенькую в штыки, и полному несходству характеров. Первые пару лет Светлане-старшей пришлось на сборах даже делить с тезкой один номер: никто не хотел терпеть взрывоопасного соседства.

Не вдаваясь в нюансы, выделим главное достоинство Мастерковой, которое подкупило Стыркину, — способность работать до самозабвения. Между ними 20 лет разницы в возрасте. И ровно столько лет отделяют ее самое обидное поражение как бегуньи от высшего достижения как тренера. Чем не повод вспомнить про перст судьбы?

На Олимпиаде-76 в Монреале Светлана Стыркина, напомним, легко пробилась в финал на 800 метров, из чего сделала вывод: там ей сам черт не брат. И поплатилась: взяв на себя инициативу, при выходе на финишную прямую прозевала рывок соперниц из-за спины. Нашей команде, однако, ее бесшабашность пошла даже на пользу. «Золото» тогда завоевала, причем с мировым рекордом, Татьяна Казанкина. И она же, поймав кураж, выиграла 1500 метров. Это был первый, между прочим, победный дубль такого рода в олимпийской истории. Второй сделала Мастеркова… Светлане Павловне есть за что и пенять на судьбу, что та не позволила ей полностью себя реализовать на дорожке, и благодарить за шанс взять реванш на тренерском поприще. На этот путь Яков Ельянов начал ее наставлять еще на закате беговой карьеры, так что переход из одного качества в другое проходил поэтапно и органично. Она прошла хорошую школу, умела извлекать уроки, из собственных ошибок в том числе, была пытлива и терпелива.

В случае с Мастерковой последнее свойство пришлось особенно ко двору. Лишь однажды тренер не выдержала: «Света, раз ты не можешь понять, чего хочешь в жизни, езжай домой и не мешай другим!» Но было это уже после Олимпиады-96. Тогдашняя встряска помогла двукратной олимпийской чемпионке выйти из прострации, вспомнить, что еще не вечер, не весь мир в твоем кармане.

Стыркина, оглядываясь на свой печальный опыт, старалась оградить подопечную от ударов, выбивающих из плановой колеи. Но тщетно, не зря же говорится: была бы голова — кирпич найдется. Светлане с ее узкой стопой подходили кроссовки одной модели. Когда они износились, купить такие же было не на что. Пришлось перейти на отечественные: бегать в штопаных Мастеркова сочла унижением. Расплатой стали проблемы с ахиллами. В 90-м она перенесла операции сухожилий обеих ног, а всего год спустя выиграла последний чемпионат канувшего в историю СССР. Выступить под флагом СНГ в Барселоне-92 ей не довелось. Незадолго до олимпийского отбора показала лучший результат сезона в мире. Дело было в жаркой Одессе. По дороге со стадиона съела мороженое и наутро испытала все прелести жестокой ангины. В Москве надо было финишировать как минимум третьей. Сил хватило лишь до полуфинала. В решающем забеге протянула полтора круга и встала. Ревела белугой, бормоча: «Я больше никогда не буду бегать…»

Асят Саитов возник на ее горизонте в Ашхабаде, где велогонщики и бегуны совпали на сборах. Ей было 18, ему — 21. Инициатива знакомства принадлежала, понятно, Асяту. Трудяга, каких поискать, он одним из первых наших гонщиков ушел в профессионалы. Часть денег по контракту с испанским клубом «Келме» потратил на квартиру в Москве и подарил ее Светлане. Расписались в 94-м, когда она решила: буду рожать. Точнее, решение принималось коллегиально — с мужем и тренером. Стыркина, сама став счастливой матерью в разгаре спортивной карьеры и зная натуру Мастерковой, идею горячо поддержала. Сомнений, что ученица вернется на дорожку, не возникло. И всё же декретный тайм-аут она брала с тяжелым сердцем — угнетали вчерашние неудачи и туманное завтра.

Рожать уехала в Аликанте, где у Саитова был дом. Светлана обустроила его на свой лад, поднаторела в испанском, овладела местной кухней. Жизнь налаживалась. Однажды, поддавшись идиллическому настроению, спросила мужа: «Может, останемся?» Асят в ответ лишь одарил ее ледяным взглядом…

Настя появилась на свет в феврале 95-го. Асят в роддом не приехал — накручивал педали в очередном велотуре. Он и потом появлялся дома редкими наездами — измотанный, но счастливый. Профессионал до мозга костей, своим отношением к делу он послужил Светлане наглядным примером. К тренировкам она приступила через два месяца после родов. А когда, сбросив почти 20 килограммов, вернулась в Москву, Стыркина ее с трудом узнала.

В 96-м на Олимпиаде в Атланте Мастеркова разыграла всё как по нотам. В отличие от Казанкиной, предпочитавшей держаться в тени и убивавшей соперниц финишным спуртом, она уходила вперед со старта, навязывая свой темп. Мудрый Ельянов в свое время почти афористично описал их стилевую разницу: «Казанкина бегала от выносливости, Мастеркова — от скорости». Какой ценой далась ей эта внешняя легкость? На вопрос о пережитых после победы чувствах она отвечала: «Знаете, одна пустота. Только пустота…»

Но природа, как известно, пустоты не терпит. Оседлав победную волну, Мастеркова уже вскоре достигла заветной цели — вписаться в таблицу мировых рекордов. Ее высшие достижения на тысячу метров и на милю не побиты и по сей день.

Она неплохо смотрелась в лучах заслуженной славы. Особенно эффектным был выход на подиум традиционного бала World Athletics Gala в Монте-Карло. Когда в роскошном наряде с глубоким декольте, балансируя на высоких каблуках, Светлана поднималась по ступеням, одна из туфель подвернулась, и она, утратив равновесие, стала падать. И всё это — в прямом телеэфире! Поднялась мгновенно, сделала вид, что ничего не случилось, крадучись, подавляя страх, продолжила восхождение и вскоре была титулована королевой мировой легкой атлетики. Первой из россиянок!

К концу того сезона у нее снова разболелись ноги. Подписав контракт с фирмой FILA, она была вынуждена сменить шиповки, что на фоне больших нагрузок обернулось мозолями и воспалением правого ахилла. Светлана терпела и даже Стыркину держала в неведении. Ей бы притормозить, сбросить нагрузки, но соблазн стать чемпионкой мира пересилил трезвый расчет. Приехав в Афины, на первой же тренировке ощутила острую боль. Манипуляции массажиста и усилия врачей не помогли: перемещаться по стадиону Мастеркова могла лишь трусцой. Квалификационный забег на 1500 метров прошел нормально, а в полуфинале, стоило ей прибавить, мотор заглох…

Два года спустя она выиграла чемпионат мира. И именно на этой дистанции, а не на 800 метров, которые принесли ей «бронзу». Потому, видимо, что застарелая травма вынуждала тренироваться только на лесных, менее скоростных, дорожках.

Зато к олимпийскому Сиднею в 2000-м она подбегала в состоянии, близком к идеальному. Сомнений в успехе не было. За пару недель до вылета в Австралию на Москву обрушились дожди. Пришлось сменить подольскую базу на Адлер. Залеченная было нога среагировала на смену покрытия дорожек жуткой болью. Мастеркова и Стыркина понимали, что с диагнозом «отслоение надкостной мышцы» шансы на победу равны нулю. Но она уперлась и на зубах прошла-таки квалификацию, чтобы в финале прекратить борьбу уже после первого круга. Со стадиона ее унесли на носилках. Зачем ей вообще был нужен этот безнадежный старт? «Я вышла специально, чтобы никто не посмел в конце моей спортивной карьеры кинуть в меня камень, дескать, я уклонилась от борьбы, чтобы избежать допинг-контроля».

Постспортивный виток карьеры Мастерковой лишен драматизма, но по части интриги достоин отдельного повествования. Ограничимся лишь штрихами к ее публичному портрету.

Начнем с того, что слухи об ее уходе из спорта были сильно преувеличены. Никуда она не уходила, просто сменила амплуа — стала комментатором телеканала НТВ+спорт. А позже нашла себя в роли телеведущей первой на нашем телевидении кулинарной программы на телеканале «Домашний». Благодаря разнообразным телешоу имидж Мастерковой — светской львицы смогла оценить куда большая аудитория, чем насчитывалось поклонников у Мастерковой-бегуньи. Комментировать состязания и раздавать интервью изданиям, нередко далеким от спорта, ей показалось мало. Села писать книгу, погрузилась в воспоминания, с трудом продвигалась вперед и, по неизменному своему правилу, довела работу до конца.

История Мастерковой легла в основу сценария фильма «Дистанция» — своего рода римейка сказки о Золушке. Тренера героини, заметим, сыграла Татьяна Догилева. И если картина не поднялась на высокий художественный уровень, то претензии следует адресовать авторам. Прототипы в таких случаях ответственности не несут.

Развод Светланы и Асята в этот сценарий не вписался. Знающие люди списывают вину на ее характер. Они, тем не менее, поддерживают отношения, отвечающие интересам дочери. Настя с пяти лет занимается большим теннисом. На турниры ее часто сопровождают родители. Правда, пару последних лет у мамы, назначенной директором московского Дворца детского спорта и избранной президентом столичной Федерации легкой атлетики, времени для зарубежных вояжей почти не остается. В прошлом году Светлана — или уже Светлана Александровна? — к двум дипломам о высшем образовании добавила диплом кандидата исторических наук.

В Одессе на вопрос, сколько что-то стоит, скорее всего, ответят: кругом бегом — столько-то. Выражение это к бегу по кругу прямого касательства не имеет. Однако у автора, в юности подцепившего вирус легкой атлетики в тех же благословенных местах, оно будит именно такие ассоциации. В качестве заголовка к рассказу о Мастерковой эти слова уместны еще и потому, что означают «в итоге». Подытожив, не ставим точку: наша героиня полна энергии и планов…

ФиС. Евгений Малков


ertata

Сдача крепости Никополь 4 июля 1877 года. Худ. Н. Дмитриев-Оренбургский.
За восемь десятилетий доблестной службы симбирянину Василию Кочеткову довелось присягать трем императорам, чьи вензели на его погонах, послужить в 12 войсковых частях трех родов войск – пехоты, артиллерии, кавалерии. Он участвовал в десяти кампаниях, получил шесть ран, заслужил 23 награды. На левом рукаве солдатского мундира восемь рядов нашивок из золотого и серебряного галуна.

Почти 121 год назад 2 сентября 1892 года в №192 «Правительственного вестника» была опубликована статья. Начиналась она так: «В Белозерске Новгородской губернии 30 мая текущего года проездом из С.-Петербурга на родину в Симбирскую губернию скончался скоропостижно, от паралича сердца, один из старейших солдат Императорской Русской Армии, отставной фейерверкер лейб-гвардии конно-артиллерийской бригады Василий Николаев Кочетков, 107 лет от роду, из которых более 60 лет он провел на действительной службе солдатом».


Среди вещей, которые ветеран взял в последний свой поход, была найдена копия с Указа об отставке, документально подтверждающая этапы уникальной судьбы этого симбирянина.

Василий Кочетков родился в 1785 году в селе Спасское Благовской волости Курмышского уезда Симбирской губернии в солдатской семье. Как сказано в послужном списке, «из кантонистов лейб-гвардии гренадерского полка». Сыновья кантонистов числились в списках военного министерства с рождения. Подростками, как правило, поступали в музыкальные команды. Лейб-гвардия – почетное наименование отборных воинских частей. Лейб-гвардейский полк – тот, шефом которого являлись император или императрица. Гренадер (гранодер) от слова «граната», с середины XVIII века это солдат или офицер отборных – по высокому росту – пехотных или кавалерийских частей.

Под солдатской звездой и родился симбирянин Василий Кочетков, которому предстояло служить более восьмидесяти лет. В действительную службу из кантонистов он вступил 7 марта 1811 года в звании унтер-офицера музыкальной команды. Подал рапорт о переводе в строевые унтер-офицеры, к началу Отечественной войны 1812 года стал фельдфебелем. В составе полка сражался в арьегардных боях при отходе к Можайску, участник Бородинской битвы, заграничного похода, боев за Лейпциг и Париж.

В 1829 году переведен в лейб-гвардии Павловский полк, в составе которого воевал на Балканах и во время Русско-турецкой войны 1828-1829 годов, сражался при взятии турецких крепостей Варны, Исакчи и Силистрии. 26 августа 1831 года участвовал в штурме Варшавы. В 1833 году переведен в лейб-гвардии конно-пионерный дивизион.

В 1843 году послан в Кавказскую армию «для обучения на быстрых реках правильного спуска, наводки, укрепления и разборки понтонных мостов». С этой целью причислен к Нижегородскому драгунскому полку (драгуны – солдаты или офицеры кавалерии, способные при необходимости воевать в пешем строю). Изъявил желание служить в Кавказских войсках, получил разрешение на то Генерал-фельдцехмейстера Великого князя Михаила Павловича, «с сохранением гвардейского оклада жалованья».

В Кавказских баталиях Кочетков был трижды ранен: в шею навылет, в обе ноги с раздроблением левой голени. Тяжело раненный, в деле при ауле Дарго он попал в плен к чеченцам, где пробыл 9 месяцев и 23 дня. Сумел бежать и выйти к своим. За участие в Кавказской войне награжден Георгиевским крестом 4-й степени.

В 1849 году ему довелось сражаться с мятежниками в Венгрии. По возвращении из похода «за выслугу лет по экзамену удостоен производства в подпоручики, но отказался от офицерского звания, получив установленный серебряный шеврон на левом рукаве мундира, офицер-егерский темляк на саблю и 2/3 оклада прапорщичьего жалования в содержание». Спустя год переведен в штаб Кавказского корпуса жандармов (пограничники), а в 1851 году вышел в отставку. Так закончился первый период его службы, длившийся сорок лет.

С началом Крымской войны 1853-1856 годов Василий Кочетков снова поступил на военную службу «по призыву на защиту Севастополя». Был зачислен в Казанский конно-егерский полк, участвовал в вылазках охотников. Егеря, охотники – предшественники современных десантно-разведывательных подразделений. Был среди защитников Корниловского бастиона, где «разорвавшеюся бомбою закидан землею и мелкими осколками и каменьями, повредившими ему спину».

Многолетний подвиг солдата был замечен: лично Александр II перевел его в лейб-гвардии драгунский полк, а в 1862 году последовало почетное назначение в унтер-офицеры роты Дворцовых гренадер. Ветерану исполнилось уже 60 лет. Он не был обойден наградами, получал неплохое содержание. Но он чувствовал в себе силы еще послужить Отечеству. В 1869 году «по поданной им докладной записке Государю Императору» был послан на театр военных действий в Среднюю Азию, где и зачислен в Туркестанскую конно-артиллерийскую бригаду горных орудий фейерверкером 1 класса (фейерверкер – унтер-офицер артиллерии). Государь император почел за честь лично уважить старого воина, пожаловав ему 50 рублей, что составляло немалую сумму.

В Средне-азиатском походе Кочетков участвовал в боях за Туркестан и Самарканд, тяжелом Хивинском походе. Служба в Азии завершилась с взятием Хивы. В 1874 году по Высочайшему повелению ветеран был зачислен на службу в состав конвойных Императорского поезда на Курско-Киевской железной дороге.

Но впереди ждала еще одна война. В 1876 году против турецкого ига восстали Сербия и Черногория, по предложению великого князя Николая Николаевича Старшего Василий Кочетков поступил в Сербскую дивизию волонтером. Ему исполнилось 92 года. К тому времени прославленный ветеран был своеобразным талисманом, символом Русской армии, примером для подражания. И что не менее важно - опытным наставником, умеющим быстро находить выход в трудных ситуациях. По заключении мира между Сербией и Турцией был переведен в 19 конно-артиллерийскую бригаду Русской армии. В ее составе участвовал в боях под Шипкой, где в сражении лишился левой ноги. Выдюжил, остался жив, «за отличие» был переведен в лейб-гвардии конно-артиллерийскую бригаду. Затем был снова зачислен на почетную службу – в роту Дворцовых гренадер, где служил еще 13 лет. Русская армия гордилась своими героями: зачисление ветеранов на службу в императорском Зимнем дворце и смотрителями лучших столичных музеев было правилом – живая легенда! В Военной Галерее Зимнего дворца рядом с портретами военачальников-героев войны 1812-14 годов помещены портреты гренадеров во весь рост.

Гравюра Василия Кочеткова, которую читатель видит на этой странице, изготовлена с фотографии, сделанной за две недели до кончины ветерана. По сути это – историческая картина, летопись Русской армии, отразившаяся в судьбе солдата.

Кто ждал Василия Кочеткова на родине, где за десятилетия его службы сменились три поколения? Кому вез ветеран свои сокровища – свидетельства честно пройденного пути защитника Отечества? И, наконец, почему его имя так долго пребывало в забвении у симбирян? На последний вопрос ответить проще: Курмышский уезд после перекройки карт оказался в Нижегородской губернии, а в 20-30 годы двадцатого века был принят ряд постановлений о таком «распределении» документов, что историки по сей день скорбят по утраченным раритетам. К тому же такие «царские» издания, как «Правительственный вестник», были отправлены в «неспрашиваемые фонды». Только вот доблесть и отвага в России всегда спрашиваемые и востребованные. Потому и отыскалась память солдата-симбирянина с уникальной судьбой.

Наталья Гауз. «Деловое обозрение»

ertata