---

В Великой Книге о Великой Войне "Какашечкой по шву" писателя Аксёнова (несомненно, входящей в перечень секретных документов, использованных при подготовке соответствующего Великого Фильма) один из главных персонажей, - маршал Никита Градов, - представляет собой некий собирательный образ, сочетающий положительные (естественно, по мнению писталея Аксёнова) черты (такие как, например, дружба с Тухачевским) реальных военачальников времён Великой Отечественной войны.

Вот, например, эпизод из книги "Какашечкой по шву", где генерал Градов отстаивает перед Сталиным необходмость нанесения при наступлении двух главных ударов вместо одного:

действительно произошла:

"...Когда началась война, ему было неполных семнадцать лет, однако он, как и многие другие подростки, сразу же отправился в райком комсомола, проситься добровольцем на фронт. По идее, такого бойца должны были тут же отправить домой, как и прочих допризывников. Однако он успел заполнить анкету, где указал, что владеет немецким языком и является радиолюбителем. Это меняло дело, потому что параллельно с мобилизацией шел набор в разведшколы, а там были совсем другие критерии.

Им заинтересовались и, естественно, обратили внимание на фамилию. Фамилия, как сами понимаете – это не Иванов, фамилия приметная, да и отчество настораживвает. Он, правда, сказал, что не имеет никакого отношения к наркому, ему не поверили, однако он настаивал и добился того, что его все же зачислили в разведшколу.

<...>Он вспоминает:

"Он. Дома, за обедом, отец одобрил мое решение.

Корр. Доложили?

Он. Разумеется. И мама не возражала: “Война – такое дело, что стыдно прятаться за юбку”."

Едва ли можно поверить, что, обнаружив такого кандидата в диверсанты, те, кто набирал бойцов в разведшколы (а занимались этим в первые дни войны люди из ведомства НКВД), не связались с наркомом. Наверняка связались и наверняка получили соответствующий ответ, а уж потом зачислили.

Итак, сын наркома оказался в ведомстве своего отца и под его "покровительством". Покровительство было еще то: парень попал на самый опасный участок работы. Нарком знал, как никто, что отправляет единственного сына почти на верную смерть – и хорошо, если всего лишь на смерть…

После нескольких месяцев подготовки, окончив разведшколу под Москвой, Серго получил звание лейтенанта и стал радистом. Как он рассказывает в своей книге, в ноябре его включили в состав разведгруппы, и в конце месяца направили в район Пенемюнде, в Германию, где находился ракетный центр фон Брауна. Их группа должна была добывать данные об испытаниях нового оружия..."

Учитывая, что он имел имя Серго и фамилию БЕРИЯ, нетрудно догадаться как звали наркома. Того самого наркома, который:

"...понял, что приходит его лучшая форма, блаженное бесконтрольное либидо. Теперь полчаса буду ее ебать без перерыва. Даже жалко, что она в полубессознательном состоянии, лучше бы оценила. Эти порошки из спецфармакологии немножко все-таки слишком сильные. Он стащил с себя халат и увидел в зеркале восхитительно безобразную сцену: паршивый, с отвисшим мохнатым брюхом старик ебет младую пастушку. В верхнем зеркале зрелище было еще более захватывающим: желудевая плешь, складки шеи, мясистая спина, по которой от поясницы к лопаткам, что твои кипарисы, ползут волосяные атавизмы, видна также розоватая, ноздреватая свинятина ритмично двигающихся ягодиц. А из-под всего этого хозяйства раскинулись в стороны девичьи ножки, ручки, виднеются из-за его плеча затуманенные глазки и стонущий рот; такая поэзия! Жаль только, что нельзя одновременно осветить и наблюдать главные участки боевых действий. Эта техника у нас пока не продумана.

Берия таскал Люду Сорокину вдоль и поперек необъятной тахты. Иногда, для разнообразия, переворачивал девушку на животик, под лобок ей подсовывал подушку, сгибал ноги в желаемую позицию: вот идеальная партнерша – горячая кукла!

Влагалище у нее слегка кровило. Недостаточно разработано. Этот Исаак Израилевич недостаточно еще девушку разработал. Ничего, в недалеком будущем в нашем распоряжении окажется идеальное влагалище! Для пущего уже куражу Берия начал щипать Люду Сорокину за живот, причинять боль, чтобы заплакала. Не заставила себя ждать, разрыдалась сквозь эмгэбэшную фармакологию. Какая красота, мени дэда товтхан, кавказский злодей, понимаешь, ебет рыдающее русское дитя!.."

Ну, то что писатель Аксёнов был похотливая мразь, это ладно. "Других писателей у меня для вас нет" (ц).

Но какой же ад надо иметь в голове, чтобы влить в кровь собственноручно им выдроченного благородного маршала Градова кровь "старика с отвисшим мохнатым брюхом", "ебущего рыдающее русское дитя".

Всё-таки поразительно извращённым нелюдем был писатель Аксёнов.