Хмурое серое небо, тревожные лица, черные мысли. Воздух тяжелый и душный, пропитан насквозь болью, страхом, ненавистью, местами -- отчаяньем. Зима была адски трудной, весна, как оказалось, не принесла облегченье. Хоть жги чучело, хоть не жги, Мара, она же Марена, Маруха -- сучья дочка -- только от этого все громче хохочет, попыхивая папироской, варит на керогазе свой спешиал кофе: кровяная юшка, костяная стружка, порох, смазка для ружей, простреленные каски, забытые ласки, сжатый кулак, прищуренный глаз, калаш, дубина, чья-то детина упала, лежит, холод по спине, нож в рукаве, стук сердца в голове, гулкие шаги в темном переулке, мамины звонки, абонент вне доступа, не достучаться, не прорваться, не докричаться... да и крика-то уже нет, один сип, всхлип в черные могилы...

Когда окружающая жизнь неожиданно бьет из-за угла под дых до ослепления, до темных кругов в глазах и аритмичного сердца, и ты оглушенной рыбой опускаешься на дно человеческих слабостей, единственное спасение выплыть, подняться наверх за спасительным глотком кислорода - это мелкая моторика рук. Вот завтра, не откладывая, пойду и накуплю снежного бисера, стекляруса, бусинок и выстелю подол своей судьбы узорчатыми снежинками - ломкими и хрупкими. Пойдут топтать - услышат, не остановятся, так порадуются хрусту молодого и свежего снега.