Для меня группа «Центр» началась с рок-н-ролла «Девушки любят лётчиков», известного также под названием «Призывной возраст». Песню эту как-то прокрутили в утреннем эфире радиостанции «Юность» - одно время на волнах этого радио по утрам вещал почитаемый мной до абсолютного фанатизма «Молодёжный канал». Ещё, помнится, очень впечатлила услышанная там же в конце 80-х песня «Ящик» с альбома «Очищение» и, конечно же, как в этой связи не назвать абсолютно культовый и любимейший кассетный альбом «Центра» 1987 года – «Русские в своей компании»! Вот с этого альбома началось уже серьёзное увлечение творчеством Василия Шумова, одна только песня «Времена года» сколько неожиданных концепций выдвинула на первый план! Хитрое сочетание авангарда и монолитной традиции на основе классической рок-н-ролльной подачи – это очень здорово цепляло неокрепшее подростковое сознание. Так я и собирал песни «Центра» и информацию об этой неординарной во всех отношениях группе - пользуясь каждой представившейся возможностью.

Знаковым прорывом в этой связи стал легендарный «Музыкальный ринг», показанный 7 января 1989 года, когда на суд ошеломлённых, в общем-то, телезрителей были представлены во всей своей оригинальности две рок-школы: московская и ленинградская. Питер представляли «Джунгли», «Игры» и «АВИА», а Москву – «Вежливый отказ», «Центр» и «Звуки Му». О каждой из этих групп, конечно же, нужно говорить отдельно, что же касается «Центра», то в тот январский вечер в телеэфире прозвучали две шумовские песни – «Навсегда» и «Тургеневские женщины». Вот после того, как они прозвучали, я окончательно поймал себя на мысли, что обожаю «Центр». К тому же, Василий Шумов в этой памятной передаче предстал настоящим рок-героем – суровым таким мужиком с зачёсанными назад волосами, который, если что, за словом в карман не полезет.

Уже через год (это было настоящим праздником!) на фирме «Мелодия» вышла долгоиграющая пластинка, являющаяся перепечаткой французского альбома (февраль 1989 г.), спродюсированного Максом Шмиттом и записанного Шумовым и тамошними сессионными музыкантами в августе 1988 года на студии «Фербер» – советский вариант этого ни много ни мало «greatest hits» группы «Центр» позже получил название «Сделано в Париже». Материал пластинки базировался на наиболее цепких в коммерческом отношении песнях «Центра» второй половины 80-х. Были перезаписаны треки с альбомов «Тяга к технике» («Радиоактивность», 1984), «Замечательные мужчины» («Мужчины», «Бесполезная песня», «Жалобы», «Тургеневские женщины», 1986), «Русские в своей компании» («Повседневная жизнь», она же – «Человек» и «Алексеев», 1987), а также «Дитятя» («Привет тебе», «Комиссия», «Навсегда», 1988). В некоторых случаях (послужило только на пользу) были отредактированы и даже переиначены тексты песен.

Пластинку «Сделано в Париже» я по сей день считаю лучшей в обширнейшей дискографии группы «Центр» - тем кайфовее было стать в апреле этого года обладателем одного из первых ста CD переизданного, наконец-то (к 20-летию релиза), в цифровом формате любимого диска – в комплекте с памятным значком. Этот альбом, к слову, переиздан с двумя вариантами обложки – оригинальным французским и более поздним советским вариантом фирмы «Мелодия» с заголовком «Сделано в Париже». В завершение обзора обратимся к истории записи этого замечательного альбома, рассказанной в книге Сергея Горцева «Глядя в «ЦЕНТР».

С.Горцев – «Глядя в «ЦЕНТР». Часть четвёртая: Признаки признания (фрагмент главы):

«Интересное дело – в интервью Шумова за месяц до важной для него поездки во Францию нет ни слова (!) о предстоящем путешествии. Никак не намекнул он о нем и в личном общении со мной в течении двух дней. Что это было – недоверие или боязнь "сглазить"? Мне кажется, – и то, и другое. Может быть, в этом эпизоде ещё раз проявились яркая черта характера Василия, его способ существования. Я бы сравнил Шумова с подводной лодкой, которая большую часть времени проводит на глубине, скрыто от посторонних глаз. Всплывает эта "лодка" редко и всегда с четко определенной целью. Если конкретной цели нет, то и всплывать нечего. Попытаюсь хронологически восстановить цепочку событий, которая привела Василия Шумова в Париж летом 1988 года.

Итак, ещё зимой 1987 года некто Антон Мунен из Голландии снимал фильм о советской культуре в период перестройки. Причем, снимал довольно разнопланово: от официальных форм до самого настоящего андеграунда. «Центр» в этом фильме как раз и представлял этот самый "московский рок-андеграунд". Во время съемок Шумов подарил Антону свою последнюю запись – «Русские в своей компании». Говорят, альбом голландцу настолько понравился, что музыка «Центра» звучит у него весь фильм. Кроме того, Мунен дал послушать кассету своему французскому знакомому Максиму Шмитту. Шмитт на счастье оказался музыкальным продюсером и у него была маниакальная идея сделать пластинку с каким-то советским ансамблем. Он переслушал массу фонограмм, но «Центр» ему понравился больше всех. Особенно Шмитта растрогала песня «Повседневная жизнь». Будучи в Москве, Шмитт встречается с Шумовым и в мае 1988 года они решают записать альбом на французской студии. На основе этой договорённости в июле 1988 года Шумов посетил Париж, чтобы записать альбом, получивший название «Сделано в Париже».

И здесь я сделаю небольшое отступление. Дело в том, что для меня все эти события выглядели по меньшей мере как "манна небесная". Больно всё это смахивало на сказку о Золушке или о гадком утёнке. Тем более, что у этих событий есть и другая версия. Осенью 1986 года Василий, что называется рушит семью высокопоставленного иностранного дипломата и женится на француженке. Так вот, "злые языки" утверждают, что во многом благодаря связям этой очень энергичной женщины у Шумова появилась возможность записать альбом во Франции, а у группы неожиданно появились отличные "фирменные" гитары. Хотя эта версия, наверное, ближе к современным реалиям, сам Шумов ее начисто отвергал. Причём, гневно. Василий считал, что национальность его жены и поездка в Париж – это просто совпадение. Ну да ладно.

Как бы то ни было, запись альбома продолжалась почти месяц и проходила в хорошо оснащенной студии «Фербер». Шумов один работал с французскими музыкантами на основе привезённых с собой фонограмм. Общались на английском. Любопытно, что Василий делал только запись на 24 канала. Сведение же продюсер делал позже уже самостоятельно. На мой взгляд справился с этой задачей он превосходно. Возьму на себя смелость утверждать, что «Сделано в Париже» – самый лучший альбом Шумова с точки зрения качества сведения записи. Недаром в феврале 1989 года французским журналом «Актюэль» он был признан "пластинкой месяца".

Кстати, о названии альбома. Сразу после приезда Васи в Москву из Парижа мы с ним созвонились. И в ходе разговора я его спросил, как будет называться сборник. Василий ответил в том духе, что "это находится в стадии обсуждения" и если у меня есть интересные мысли, то я могу их высказать. Я предложил Васе название «Сделано в Париже». Дело в том, что когда-то мне очень нравился альбом «Deep Purple» "Сделано в Японии". Я считал, что английская группа выбрала очень удачное название для своей пластинки и по аналогии посоветовал Васе не ломать голову. Помню, Шумов не стал анализировать это предложение, ограничившись словами типа "надо подумать". Через некоторое время, будучи в Москве, я встретил Тимура Гасанова, который сообщил, что записанный во Франции альбом уже вышел и называется «Сделано в Париже». Не стану настаивать на своем участии в выборе названия альбома, но что было, то было.

В 1990 году диск «Сделано в Париже» был выпущен фирмой «Мелодия». На обложке гордо красовалась Эйфелева башня. Вася пояснял, что на диске, выпущенном во Франции, обложка имеет русский колорит (там помещена фотография артистов в русских национальных костюмах с гармошкой). Соответственно на диске, выпущенном в СССР, Шумов хотел зафиксировать его французскую специфику… Судя по данным обложки, диск у нас вышел тиражом более 40 тысяч экземпляров.

После выхода альбома на фирме «Баркли/Полиграм» была организована рекламная компания для продажи кассеты и компакт-диска. В феврале-марте 1989 года «Центр» (в составе: Шумов, Сабинин, Тихомиров, Матвеев, Васильев) выехал во Францию для рекламных концертов и встреч с журналистами. Об этой страничке истории «Центра» у нас почти ничего не знают. Между тем группа первой из советских рок-ансамблей сыграла 5 концертов в Париже и один в Брюсселе (Бельгия). В Париже играли в основном в клубах и один раз в большом зале "Зенит" (5000 чел.). В "Зените" москвичи играли как гости в программе французской звезды Бернара Лавинье. В Брюсселе также был снят видеоклип «Всё наше навсегда», который прошёл позднее в нашей популярной программе "Взгляд". Клип очень интересный и если его сейчас показать, реакция зрителей может быть очень бурной и вполне возможно резко противоположной. Дело в том, что съёмки сделаны так, что Шумов поёт все время на фоне красных знамён и знамён бывших союзных республик. Короче, клип суперпатриотический. По мнению музыкантов, лучше всего прошел концерт в Брюсселе. Пластинка там была выпущена позже и зрители были менее подготовлены. Шумов рассказывал, что ему особенно интересно было наблюдать, как публика последовательно прошла несколько стадий. Начиная от просто любопытства, внимательного слушания, раскачки, до полной эйфории. Кончилось тем, что по желанию публики играли до тех пор, пока не исполнили весь свой отрепетированный репертуар. В целом все концерты прошли очень успешно и у группы была неплохая пресса. Все отмечали очень современный саунд и качество концертов. Впрочем, не обошлось без курьезов. Так, солидная газета "Либерасьон" написала, что стиль «Центра» – это смесь музыки «Битлз», Фрэнка Заппы и металла (!).

Возвратившись домой, Василий отмечал профессиональное отношение представителей звукозаписывающей фирмы к музыкантам. Буквально каждая минута пребывания во Франции была расписана и служила одной цели – сделать качественный проект и преподнести его соответствующим образом. На группу постоянно работали 5-6 человек. Они были сверхпредупредительны и сверхответственны. Для Шумова все эти вещи были очень важны, учитывая, что он был недоволен качеством своих собственных прошлых записей. "Для современной музыки качество – главнейший показатель. Главнейший. Мы, обладая любыми, самыми интересными идеями, но, не имея качественных записей (не с точки зрения частотных характеристик, а с точки обработки всего звука) ни черта не добьемся. В этом отношении я – максималист", – любил повторять Василий.

После выпуска французской пластинки я спросил Васю: "Как ты думаешь, если бы у нас была "их" аппаратура, сумели бы мы прорвать англо-американскую монополию в роке?" Шумов задумался: "Я знаю, что на телецентре в Москве сейчас оборудованы студии самым новым оборудованием. Эти студии вполне отвечают требованиям международного уровня. Но мало что изменилось. Дело, в принципе, в людях, в отношении к этому делу. Я видел совсем молодых звукорежиссёров на Западе, которые по своему уровню на несколько порядков выше наших "корифеев", которые просидели в «Мелодии» десять лет и дали дорогу к славе нашим звёздам. Поэтому здесь дело гораздо печальнее, чем кажется. Если аппаратуру, даже самую современную в конце концов можно купить или выпросить, то знаний и традиций в этой области быстро не получишь. Это уже часть общечеловеческой культуры, с которой у нас, сам понимаешь, "полный порядок".

Не могу не отметить и еще одно заметное событие начала 1989 года. 7 января по телевидению была показана программа «Музыкальный ринг» с участием «Центра». На "ринге" встречались авангардные музыканты Москвы и Ленинграда. Столицу кроме «Центра» представляли «Звуки Му» и «Вежливый отказ». Ленинград – «Авиа», «Игры» и «Джунгли». Команда Шумова выступила во втором раунде и выиграла его. Справедливости ради надо отметить, что немаловажную роль сыграло то, что «Центр» выступил под очень качественную "французскую" фонограмму и звучал поэтому на голову выше остальных участников шоу. Этот факт был очень существенным, так как это было первое появление «Центра» на телевидении с концертом. Но не только этим группа запомнилась телезрителям. Очень многие обратили внимание на то, как остроумно Василий отвечал на вопросы агрессивно настроенной аудитории. Вот, например, какой диалог состоялся после прослушивания песни «Тургеневские женщины»:

Вопрос: У меня к тебе вопрос не по конкретной песне. Нужна ли граница и есть ли она между некоммерческим саундом и унынием? Если есть, где она находится?
В. Шумов: Ты затронул очень серьезную тему абсолютных вопросов и абсолютных ответов. Я думаю, тебе лучше обратиться в Ватикан – там, по-моему, дают такие ответы. (Аплодисменты).

Вопрос: Я думаю, вам хорошо было бы работать рекламным агентом от России, а не представителем советской культуры ни в одном жанре. (Свист. Шум.) Дайте договорить. Потому что, если Запад хочет познакомиться с понятием "тургеневская женщина", он должен взять и прочитать Тургенева, а не слушать такого рода песни. Это мне напоминает… (шум) Есть такое выражение "под развесистой клюквой". Это профанация понятий "русский язык" и "русская культура".
В. Шумов: Дело в том, что в этой конкретной песне под названием «Тургеневские женщины», я подразумевал всех наших женщин, в том числе и сидящих в этом зале…"

А вот как реагировал зал на песню «Всё наше навсегда»:
Вопрос: Вася, Вам не кажется, что в простоте Вы дошли до уровня песен советских композиторов? (Смех, аплодисменты.)
В. Шумов: Вы, наверное, имеете в виду эту конкретную песню? Я скажу, почему она сделана именно так. Одна из идей моего творчества – ознакомить людей во всех странах мира с русским языком (аплодисменты). Подождите, я еще не закончил. Поэтому, если мы будем петь более сложные, заумные тексты, как поют многие любимые группы, намекать на выеденное яйцо, то люди за рубежом нас никогда не поймут. Если же мы будем петь просто слова – "балалайка", "матрёшка", "Калашников" – это будет первый шаг ко взаимопониманию" (аплодисменты).

И ещё. Как мне рассказывали участники этой программы, её запись была едва не сорвана женой Васи Анной, которая, проникнув на запись, неожиданно приревновала ведущую программы Т. Максимову к Шумову. Впрочем, возникшее недоразумение почти не сказалось на качестве передачи. С другой стороны, зная характер Василия, друзья справедливо решили, что первый брак Шумова окончательно разрушен».