Как чужая жизнь прорывается в твою? Именно что чужая, которая вообще не имеет к тебе отношения, казалось бы.
Ну, вот колокольчики, оказавшиеся стеклянными, которые зазвенели на ветру, вроде, на улице Монтевидео, хотя не уверена, в воскресенье в одиннадцать часов утра. Я подняла глаза на звук: витражные стекла чужой квартиры, балконная дверь в которую открыта, уже неплохо разросшаяся бугенвилия яркого розового цвета, и в проеме двери -- вот эти колокольчики, оказавшиеся стеклянными. И тут отчего-то мне становится ясно: вот, чья-то жизнь только что, дзынь -- и заявила о себе, и этот звук, и этот стоп-кадр мне уже не забыть никогда. Жара, пустая улица, 4 ноября 2012 года.

Или так. Поздний вечер, я иду с авоськой из магазина домой. У меня молоко, хлопья, большой баллон воды и бутылка мальбеку. И я еще не совсем здорова, но уже захотела мальбеку и есть, значит, грипп отпустил.
А по улице ехала-ехала и встала вытрясти контейнер мусорка. Мусорщики выскакивают, уже пьяны, с криками кидают в эту свою чудовищную машину пакеты, машина рычит, из кабины орет какой-то рок, водитель окликает прохожих, бибикает девушкам, никто не обращает внимания. И только я встаю столбом и пялюсь на радиатор.
Там на радиаторе распят драненький голубой бюстгальтер.

Один раз я так встала столбом перед лучом, завязшем в фонтане. И проходивший мимо черный чувачок очень серьезно спросил меня:
Сестренка, ты увидела Бога?
Наверное, тогда моя жизнь каким-то боком вломилась в его, потому что для него это, правда, стало неожиданно важно.

Я поселилась на улице, первой параллельной Санта Фе, которая главная по шопингу в Городе и, наверное, в стране. Причем, в самом стратегическом месте, там, где Санта Фе пересекается с Кашао. Поэтому модно одетые, восхитительно ухоженные и просто фантастически обутые аргентинки тут бродят с утра и до вечера в хорошей такой концентрации. Здесь магазины местных дизайнеров, поэтому я вижу обычных следящих за модой горожанок, средний, а не высший класс. Они прекрасны.
Как хорошо, что я не ревнивая жена при неревнивом муже.
Я восхищена аргентинками буэнос-айросовской лепки. Вот этими, обычными. У них только что закончились холодные дожди, прошел ураган, они отмерзлись и отмоклись, и вот теперь, когда внезапно врубили "жар, как смерть" (я слышала это выражение сегодня раза три), они -- опа! -- и в летнее. Сарафаны в пол и шорты в горох. Тонюсенькие лямочки и разлетающиеся туники. просто какие-то пижамки в цветочек и платьица-сама-нежность. И эта чумовая платформа. И все они длинноволосы, длинноноги, у них у всех Глаза и у многих -- Формы.
Мне нравится, что эти женщины, они такие -- от подросткового почти еще возраста и до уже вполне почтенного. Мне нравится, что очень многие девочки и бабушки, то есть, пожилые аргентинки (потому что какие они к черту бабушки), приходят на Санта Фе вместе. И, покупая что-то, помогают друг другу с выбором.
Пожилые аргентинки мне нравятся больше всего. С их сигаретками в черепашьей руке с идеальным маникюром, с их макияжем, чуть не из нашего времени, с их мгновенным откликом на улыбку. Я же на них пялюсь, а когда они это замечают -- улыбаюсь от уха до уха, и они в ответ -- и так это мне приятно, что я их в этот момент люблю до одури.
А еще они покупают букетики жасмина, цветочники торгуют ими на каждом углу. Десять песо за букетик.
И несут куда-то. А я, ничего ведь про них не зная, не могу придумать, куда.

На улице Флорида менял, по-моему, немногим меньше, чем туристов, так что промахнуться очень сложно. Но меня слегка запугали заранее, так что я не сразу бросилась менять баксы на песо, и не не к первому же.
Я сначала прогулялась по Флориде, купила мороженку напротив официальной обменки, зашла в ту обменку, уточнила курс (4-65, если кому интересно), и только тогда подошла к пацанчику в белоснежной невинной рубашке, но зато с очень жирной хулиганской серьгой в ухе. Уточнила курс (6 - 6-10, зависит от номинала бумажек, если кому интересно, крупные дороже) и - ужас-ужас! - мы вошли в подворотню! мы вошли в лифт! мы поднялись на шестой этаж. И там оказался совсем как настояший обменник. С кассой, кассиром, охраной. Зеленые бумажки поменяли на разноцветные, поболтали на околовалютные темы (а Эквадоре доллары, американские, да, обычные, да, своей валюты нет, нет).
А потом мы просто вышли, просто зашли в лифт, и застенчивый белорубашечник дал мне свою карточку. Меня никто не убил и не съел.
Я спросила его в лифте, когда ехали вниз: а это не опасная работа?
- Нет! - говорит. - Нормальная, спокойная.
- На Флориде я видела много полицейских… - говорю.
- Полиция тоже считает, что все нормально, но бывают рейды, специальные. Вот тогда плохо. Но и то…
И он так неопределенно махнул рукой, что это могло значить что угодно: или что рейдах все знают, или те, кто учиняют облаву, сами тут же и меняют деньги, или что все настолько ленивы, что и не ищут ничего.
Часть разноцветных бумажек я уже потратила. Хорошие, годные бумажки.

Сеньора Хуана, обладательница строгого индейского профиля, спросила: это вы на уругвайском говорите между собой?
Нет, на русском… -- ответила Анна.
А… а то я подумала, что это кечуа. В Уругвае же кечуа? -- спросила она у девочки-агента.
Нет, нет-нет, в Уругвае испанский, -- сказала девочка-ангент.
Тогда я перепутала с Парагваем.
В Парагвае гуарани, -- сказала девочка-агент.
Я все это время читала контракт, в котором перечислялись предметы быта сеньоры, которые сеньора предоставляет мне сроком на неделю: кровать, стол с тремя стульями, кресло-софа кожаная, и так по пунктам вплоть до четырех, а на самом деле трех, картинок на стене и деревянной кошечки в платяном шкафу на верхней полке.
Я прочла, подписала и отдала сеньоре. И тут оказалось, что грамотной сеньору назвать, конечно, можно, трудно не назвать, договор она прочитала, но читала сеньора Хуана по слогам и как бы оглядываясь на эти перечисленные предметы, даже на кошечку в шкафу, и показала пальцем на картинки, которых четыре или три.
Когда она дошла до пункта Большой Кухонный Нож, она повернулась на стуле, запустила руку в ящик, достала нож и еще раз показала мне его. Нож мы уже один раз видели, когда осматривали квартиру по порядку списка. Нож очень большой. Замечательный нож. А квартира маленькая, настолько маленькая, что кровать, когда нужно место, откидывается и прижимается к стене.
То есть, нетрудно догадаться, что я в Буэнос Айресе, и ближайшую неделю мы с деревянной кошечкой и Ножом обитаем в квартире 28 квадратных метров на перекрестке улиц Айякучо и Ареналес района Реколета. Что Анна, не смотря ни на что, меня встретила с парома из Уругвая, что погода прекрасна, что музеи и шопинг, выставки и обжорство, концерты и пьянство.
И что я довольна.
1167590320 -- это мой номер в БсАс. в Сан Антонио де Ареко его уже не будет, так что -- только до среды. Звоните мне, пожалуйста, рассказывайте, что в Городе интересного.