Из истории поэтической перебранки
Древнегреческие агоны включали в себя, помимо спортивных, также художественные состязания, музыкальные и поэтические. Еврипид был одним из первых, кто развил в своих пьесах речевые состязания между действующими лицами. Например, в десятом явлении трагедии «Троянки» происходит жёсткий однораундовый батл по фактам между Еленой и Гекубой, заканчивающийся смертельным приговором первой.
Ты говоришь, что будто на веревке
Со стен тайком спускалась, что тебя
Насильно мы держали. Может быть,
Готовила ты петлю или меч,
Как свойственно жене благорожденной
В тоске по прежнем муже? Сколько раз,
Припомни-ка, тебе внушала я:
Спасайся, дочь! А мы своих поженим.
До кораблей ахейских помогу
Сама тебе добраться, только бойню
Меж греками и Троей прекрати.
Да, видимо, нам не по вкусу было.
Надменная, в чертоге Александра
Хотела ты, чтоб варвары тебя
Земным поклоном чтили. Вот о чем
Была твоя забота. Разрядилась
И глаз своих лучи мешать дерзает
С властителем своим законным… Тварь…
Эпиграммы Марциала легко принять за кусочек из современного батла:
Вечно я был бедняком, Каллистрат, бедняком и остался,
Но не из темных людей: всадник и всеми я чтим.
Всюду читают меня нарасхват, кажут пальцами: вот он!
Жизнь мне дала, что другим редко и смерть воздает.
Твой же высокий чертог подпирают колонны — их сотня,
И либертинов казной твой переполнен сундук.
Нильская Сьена тебе обширной землей услужает,
Галльская Парма стрижет сотни овец для тебя,
Вот каковы ты и я! Но тебе невозможно быть мною,
Стать же подобным тебе может любой из людей.
В арабской культуре первой половины тысячелетия также существовала длительная традиция поэтических перебранок, иногда приводивших к вооружённым конфликтам и убийству. Об этом пишет И.М. Фильштинский:
В древней [арабской] поэзии бытовала и другая стихотворная форма — «кыта» — короткое стихотворение, из восьми — двенадцати строк с единым содержанием: например, запл́ачки, а также «самовосхваления» и «поношения» во время поэтических перебранок.
Йохан Хёйзинга также упоминает доисламские арабские обычаи, связанные с поэтическим поношением и перебранкой.
Этот обычай явно имел сакральный характер. Он периодически сообщал новый жизненный импульс тому сильному социальному напряжению, которое было так характерно для доисламской арабской культуры. Восходящий ислам выступал против подобных обычаев, то придавая им новую религиозную устремленность, то снижая их до придворного развлечения. Во времена язычества mofakhara нередко заканчивалась убийством и межплеменною войной.
Вероятно, поздние отголоски арабских обычаев наблюдаются в азербайджанской мейхане, уходящей корнями в средневековье и популярной по сей день.
Самая известная мейхана на русском языке.
Воинственные скандинавы также ценили доблесть в хуле. «Старшая Эдда», сборник древнеисландских саг, первую публикацию которого относят к XIII веку н.э., содержит песню «Перебранка Локи».
Тор сказал:
Мерзостный, смолкни!
Принудит к молчанью
тебя молот Мьёлльнир!
Вверх я заброшу
тебя на восток, —
сгинешь совсем ты.
Локи сказал:
Полно тебе
поминать о походах
твоих на восток, —
ты в рукавице прятался там,
не опомнясь от страха.
В «Сагах о древних временах» также многократно встречаются эпизоды поношений и перебранок, нередко приводящих к увечьям или гибели героев.
Бёдвар сказал, что считает себя не равным по храбрости, а храбрее, в чём бы их не испытывали, и нет нужды вонючему сыну кобылы расхаживать взад-вперёд, словно свинье.
Поэзия у исландцев имела сакральный характер — говорить стихами мог тот, кто выпивал мёд, созданный из тела мудрого карлика Квасира. Стихосложение было не игрой, а медиумическим священнодействием.
Тесная связь поэтического искусства с загадкой выдаёт себя многими признаками. Слишком ясное считается у скальдов техническим промахом. Существует древнее требование, которого некогда придерживались и древние греки: оно гласит, что слово поэта должно быть тёмным. У трубадуров, чьё искусство, как никакое другое, демонстрирует свою функцию совместной игры, trobar clus, буквально замкнутая поэзия, поэзия с потаённым смыслом, почиталась как особенная заслуга.
Хёйзингу можно дополнять сколь угодно долго. Например, маджама — вариант языковой игры в грузинской поэзии (XII-XIII века н.э.).
Если буду я низвергнут разрушающим все миром,
И умру один без плача тех, кого я был кумиром,
Не одет рукой питомцев и святым не мазан миром,
Пусть твое благое сердце эту весть приемлет с миром.
Можно вспомнить поэтические состязания в Европе при знатных дворах. Например, до нас дошли стихи Франсуа Вийона «Баллада поэтического состязания в Блуа» (XV век), сложенные для состязания при дворе Карла Орлеанского.
Перебранка (англ. flyting) глубоко проникает в англосаксонский быт и становится общественным развлечением в Шотландии на рубеже XV-XVI веков. Один из самых известных примеров — «Перебранка Данбара и Кеннеди», состоявшаяся при дворе короля Якова IV Шотландского.
Главный предмет насмешек и издевок — поэтическое мастерство противника, главный предмет похвальбы — собственный поэтический дар. Кеннеди похваляется, что расхаживал по горе Парнас, черпал вдохновение, созерцая золотую сферу Меркурия и «сладко пил из источника красноречия, / когда тот был очищен морозом и чисто протекал». Данбар же, утверждает Кеннеди, явился туда поздно, в марте или в феврале, и пил из лужи лягушачью икру, а потому вынужден всю жизнь рифмовать всякую чепуху в самом извращенном стиле, которую никто не желает слушать.
Матюшина, «Перебранка в германской словесности» стр. 193–201
В XVI-XVII веках вслед за изучением римского наследия во французской поэзии возрождается жанр эпиграмм, о котором мы говорили в связи с Марциалом. Временем расцвета эпиграммы в европейской литературе считается XVIII век. А вслед за Европой эпиграмма расцветает и в России, принося, например, нетленные строки А.С. Пушкина:
В Академии наук
Заседает князь Дундук.
Говорят, не подобает
Дундуку такая честь;
Почему ж он заседает?
Потому что ж**а есть.
Поэтические поединки нашли своё отражение даже в известном народном анекдоте.
Выходит Маяковский из кабака, окружённый стайкой девиц. Девицы начинают его охаживать:
— Владимир! А это правда, что Вы можете сочинить стихотворение прямо с ходу, на месте?
— Конечно! — говорит подвыпивший поэт революции, — Давайте тему!
— Ну, вот видите, в канаве — пьяница валяется.
Маяковский, гордо выпрямившись, громогласно начинает:
Лежит
Безжизненное
Тело
На нашем
Жизненном
Пути.
Голос из канавы:
Ну а тебе какое дело?
Идёшь с блядями и иди.
Маяковский:
— Пойдёмте, девушки, это Есенин.
via
+ развернуть текст сохранённая копия
+ развернуть текст сохранённая копия
+ развернуть текст сохранённая копия
+ развернуть текст сохранённая копия
