О "Евровидении" 2

Правда, правота, неправда

И всё-таки я не понимаю. Зачем? Зачем этот миллион ссылок о том, кто, кого, как, с какой целью, на каком этапе планирования убил (конечно, я про Одессу)? Зачем этот миллион ссылок, в котором ненависть одних с доказательствами не пойми на чём основывающейся «правоты» складывается с ненавистью других с доказательствами «правоты» с другой стороны? В конечном итоге он, этот миллион, множит одно единственное желание войны, крови, мести, ненависти, самосуда, который сегодня, кстати, оправдывается легто и в первую очередь: нужно всего лишь точно определиться с позицией, потому что можно по-прежнему только «правым» (тем, кто «прав»). И «правота», всё время находящаяся в процессе доказывания, в итоге никогда не равна владению правдой.

Один блогер, которого я постоянно читаю, мучительно переживает то, как было воспринято видео, снятое им в том страшном Доме профсоюзов. Я действительно не знаю, зачем было снимать этих мёртвых людей, и не знаю, зачем мне может понадобиться смотреть такое видео. Но сейчас это неважно. Я совершенно точно не собираюсь его осуждать и верю в то, что он переживают искренне. В отличие от большинства из тех, кто «расследует» случившееся из своих фейсбучных окопов, он всё-таки был там, и это, полагаю, было в тот момент для него испытанием. К такому его никто не готовил.

Более того, если бы он имел возможность смонтировать это видео, он, с большой вероятностью, вырезал бы нелепые комментарии, которые в нём звучат. Но это видео — фактически запись прямого эфира. Трудная, но честная реакция. Её посмотрело огромное количество людей, и выборочно использовал даже Первый канал. А, например, Евгений Гришковец после просмотра написал пост в том числе о том, какой ужасный человек это снял. То есть всё, что услышал Гришковец, которого тоже никак нельзя за это осудить, вписалось в ту мрачную картину глубокой разочарованности, осознания того, какими кровожадными могут быть люди.

А блогер, между тем, был просто напуган, растерян, не готов. Он говорил неумные вещи, судя по всему, не тем тоном, которым следовало (а как бы вели себя мы в подобной ситуации?). Более того, в конечном итоге телевизионный монтаж еще и представили его мародёром, это отметил и Гришковец, хотя блогер там (по его собственным словам, и у меня нет ни одной причины ему не верить) подобрал сим-карту, по которой восстановил имя женщины, которой она принадлежала. Это при том, что Гришковец — яркий пример человека, в безоговорочно положительном смысле особенного с точки зрения веры в общечеловеческое, в слабости и глупости, которые мы все можем совершать.

Он, даже будучи сильно выбитым из колеи, не призывает ни к какой к ответной крови — он просто не такой. Но это видео, как часто бывает, вписалось в эту самую сложившуюся картину, которую, вероятно, многие отчаянно и пытаются дорисовать — наверное, это и есть ответ на вопрос «зачем», не во всех, но в отдельных случаях (но в любом из них получается только хуже). Картину эту, к слову, то ли специально, то ли нет, но на Первом сделали еще и гораздо более неприятной, потому что показали не только жутких мёртвых, но и страшных живых (я не смотрела это видео и считываю с реакций тех, кто смотрел). И вот если это всё легко укладывается в картину-шаблон сегодняшней якобы напрочь бесчеловечной украинской действительности у человеколюбивого Гришковца, то что говорить про остальных нас.

Я хочу закрыть тему Украины, о которой и так почти не писала, хотя бы в своём блоге и с относительно спокойно душой перейти к каким-то другим темам — их полно вокруг. Иногда мне кажется, что нельзя сегодня писать о чём-то, кроме Украины, но я знаю, что это не так. В Украине, я очень надеюсь, таких черных страниц больше не будет, а мы тут вспомним, поймем, осознаем, что сегодня весь этот миллион ссылок и фотографий с описаниями убийств, якобы доказывающий чью-то правоту — не просто часть информационной войны, в которую такое большое количество нас вдруг безвозмездно рекрутировалось в эти дни.

Сегодня этот миллион ссылок, большая часть из которых фейк, ложь, спекуляция, пытается доказать правоту (не правду, потому что из желания проиллюстрировать заведомо сложившееся ощущение правоты не может родиться правды, разве что случится ткнуть в нее пальцем случайно), занимаемся тем, что умножаем войну. Ту самую, в которой одни люди выходят против других с оружием в руках. Моральное обоснование таких действий обычно стоит в том числе на сошедшей на голое нет вере в человека, его способность к благоразумию и сохранению этой самой человечности. И миллион ссылок, которые мы множим своими собственными микро-решениями работает на эту задачу день и ночь, всегда, когда мы продолжаем доказывать. И совершенно непонятно, зачем нам всем это вдруг стало так неудержимо нужно.

Оригинал

Встречи, выборы, избиркомы

А  на встречу с врио я вчера не пошла. Искренно пыталась найти повод пойти, но безуспешно. Конечно, это при всем уважении и к тем, кто эти встречи организует — они это делают хорошо. И, конечно, к тем, кто там был — с удовольствием увиделась бы с большинством. Вообще, если бы у меня был какой-то жизненно важный вопрос, я бы, наверное, очень обрадовалась возможности вот так прийти его и поставить. Конечно, должны быть другие работающие механизмы для получения ответов на жизненно важные вопросы, но у нас ведь чаще бывает так, что так не бывает. Но в любом случае идти мне туда вчера было незачем. То есть неинтересно, безрезультатно (если судить по прошлой встрече), апатия, бесперспективняк, вот это всё.

Зато по старой доброй, практически забытой традиции зашла сегодня на круглый стол «Голоса». Там, как обычно, тема выборов, которая окончательно актуализируется для нас уже меньше, чем через шесть месяцев во время выборов губернатора, и внутренние сложности, связанные с тем, что у нас происходит с НКО. А буквально три дня назад я написала заявление с просьбой включить меня в состав краевой Молодежной избирательной комиссии. Конечно, не по собственной инициативе. Если о формировании Молодежного избиркома я знала еще на стадии его обсуждения, в дальнейшем не слышала о нем ничего и никогда. Что же, будет здорово это исправить и поделиться инфой с остальными, подумала я и написала заявление по предложению дружественного «Яблока», на которое согласилась, не раздумывая.

Теперь, пока жду ответа, и делать мне нечего, хоть на вчерашней встрече и не присутствовала, не удержусь и скажу пару слов о ней. «Встреча губернатора с блогерами» скоро, конечно, совсем уже станет нашим тут региональным мемом. Ну, и ладно. Вернее, я бы всё-таки настаивала на том, что встреч с таким называнием быть не должно. Но с точки зрения приглашающей стороны тактика деформализации отношений, например, с журналистами, когда их представляют на таких встречах блогерами (а кто такие блогеры в понимании врио и его пресс-службы, это тоже вопрос, но люди явно более независимые, чем эти же самые люди в статусе сотрудников местных редакций), конечно, практически безупречна. Хотя и не вполне понятно, зачем так профессиональных журналистов обижать.

Впрочем, если это такой признак времени и кое-что о профессиональной журналистике, в том виде, в котором она существует сегодня, с одной стороны, и того, как строятся отношения власти и СМИ, с другой, всё становится, в общем, на свои места. Но это так, конечно, философия. Вероятнее, краевые власти так глубоко не копают и название выбирают с точки зрения его красивости и удобства, но так, как они их понимают. К тому же признаком времени стало и то, что журналист, как человек, с острия информпространства не сходящий, в эти тревожные дни часто оказывался параллельно и активистом, и внутренним протестующим, и идущим в первых рядах на маршах протеста, и кем только, в общем, не оказывался (конечно, не всякий). Я, например, вообще от профессии всё это время достаточно успешно отстранялась и журналистом так по большому счёту и не стала (за плечами ни пяти лет безвылазной работы новостником, ни крупных расследований - один практически разговорный жанр).

Возвращаясь к теме журналистов на «встрече блогеров», если они могут спросить там то, чего не могут спросить по работе, то пусть, значит, будет у них и такая возможность. А рамки и границы профессионального и любительского — ну, пусть размываются, что же. В конце концов, журналист за пределами своего удостоверения, штата и задания тоже просто человек. Ну, а с гражданскими активистами давно пора, конечно, начинать пытаться встречаться, не боясь при этом их так и называть — гражданскими активистами (или если еще более по-взрослому: представителями гражданского общества). И с IT-предпринимателями тоже. Всё-таки у каждой встречи должна быть своя цель, у каждого разговора свой результат, у каждого содержания своя форма, у каждой формы своё содержание. Иначе всё это, может, и будет работать, но с гораздо меньшим результатом.

Ну, и, в заключении, пожалуй, можно напомнить, что у граждан, которые в интернетах времени не проводят вовсе или проводят его так, что об этом нигде не прочитать, вопросов и предложений наверняка не меньше, чем у тех, кто ведет блог или имеет аккаунт в соцсети. Но для организации некоего пула и искренне симпатизирующих, и умеренно оппонирующих активных писателей в сети Интернет (среди которых, как было сказано в начале, масса приятнейших людей, что в целом очень отрадно), достаточно и формального признака активного присутствия в сети, чтобы под ним объединить кого угодно, кто об этом потом расскажет и вообще на лестное вниманием ответит благодарным вниманием.

Единственное, что никак не вписывается в мою концепцию, так это предложение Мише Паршину стать постпредом на КМВ. То есть я-то думаю, что это отличный шанс, и Миша обязательно должен попробовать, и я не знаю более достойного кандидата, чем он, несмотря на, например, возраст, который, в общем, ерунда. Но вот если у Миши всё-таки вдруг получится, прецедент будет примечательнейший. А если нет, мы так никогда и не узнаем, было ли это на самом деле реальным шансом, или потенциальных список формальные признаки для отказа — подушка безопасности, которая даёт возможность вносить какие угодно предложения с какой угодно легкостью.

Оригинал