1 февраля

Смена календарного месяца совпала и со сменой погоды на высоте. Выглядывало солнце, искрился снежный забор Главного Кавказского хребта, с вершин Джантугана, Чегет-кара-баши и пика Гермогенова ветер срывал снежные флаги.

А нагрузка на учебных занятиях по ощущениям становилась все меньше, да и ходили мы все ближе. На ледовых натеках Костя ограничился теоретической лекцией и демонстрацией передвижения связки. Потренировались закручивать-выкручивать ледобуры. Паша на правах больного был отпущен домой; в сопровождении Сереги они, кажется, поехали кататься на сноубордах. Так или иначе, вечером мы их не видели.
Ну а поскольку стрелки часов еще не перевалили полуденную отметку, часть группы отправилась на "продолжение ледового банкета" на "сосульку" - замерзший водопад. Остальные - а это я, Леха Романов, Маша и Настя - под руководством Василича отправились на разведку и тропежку под перевал ВЦСПС. Ибо все находившиеся в тот момент в ущелье альпинистские группы после снегопада чего-то ждали.
О подъеме на перевал ВЦСПС ходит множество рассказов. Высота его около 3700 метров, ночевки носящие название Теплых - на 3400. Весь этот перепад - довольно крутой монотонный подъем.
Снега не было давно - свежевыпавший лежал тонким слоем, который легко сдирался ботинками. Местами была пожухлая трава, открытый грунт и камешки.
На правах "лосей" мы с Лехой рубились наверх. До границы леса первым шел он. Потом был сеанс связи с базой в 13:00 и команда работать только до 14:00, потом идти на спуск.
Выше леса снег был жесткий, заветренный, проваливаться было решительно негде. Горняшка ли сыграла свою роль, но я почувствовал эйфорию, впереди был ориентир - скалы, хотелось дойти именно до них. И обязательно раньше остальных!


Дошли сначала до первой, потом до второй скальной гряды с памятными табличками. Снизу Василич кричал, чтобы мы разворачивались, Леха транслировал. Я упрашивал:
- Ну вон еще до того выполаживания, площадочка хорошая! Там шезлонги, зонтики стоят, девушки в бикини коктейли разносят!..
На тему сумеречного сознания и прочих симптомов горной болезни я спорить люблю.
Вниз старались аккуратно, но быстро. В нижней части Василич разрешил срезать через старый лавинный вынос способом "жопслей".
Мокрые, усталые и довольные, мы были вновь и базы "Джантуган". Посадив рюкзак поудобнее и отрегулировав длину палок, я отправился вниз по дороге, стараясь поменьше тормозить.

У ворот базы "Джантуган" есть местная достопримечательность - клетка с кавказской овчаркой. Зверь злобно реагирует на все, что движется снизу, но с запаздыванием на то, что сверху.
Я был уже у старого "Джантугана", примерно в двух километрах, когда меня нагнал "уазик" (с московскими номерами).
- Точно, он! Залезай!
Василич и прочие решили схалявить и не тратить полчаса на переход.
- У Чачика нас тогда высадишь.

Душ и горячий ужин утомили больше, чем сегодняшний подъем. Среди входящих смс-ок - неизвестный номер и такое содержание: "Но почему я от тебя не слышу хорошего, доброй ночи,,текст отсутствует". Дата - вчерашний поздний вечер. Откуда такие приколы?

Вновь разбираемся, где чье снаряжение, кто что куда забирал и так далее. Появляется возмущенная Настя:
- Только представьте себе!.. У меня в тумбочке!.. Среди вещей, белья было накрытое кружкой яблоко. До него добрался Василич и съел! <...> Нет, ну стоит мне только сделать нычку...
- Ага!!! - прозвучал коллективный возглас.

В комнате Паши, Сережи и Насти проходили коллективные посиделки с коньяком, кальяном и гитарой. Костя по слогам и с запинками читал книжку по первой помощи.
- М-да, надо изучить этот раздел. А если нам роды придется принимать? На трех тысячах, в непогоду, в темноте и в палатке...
- А есть у нас тут ангина вообще? - намек на заболевшего днем ранее Пашу.
- У нас тут ангины нет! - спародировал заплетающийся язык Винтер.
Слышится звякание карабинов.
- Чьи погремушки? Твои, Маша?
- Это настины! - сюсюкая и всхлипывая ответила Маша.

Абсурд, нелогичность, несерьезность - как же здорово чувствовать себя дитем малым в компании таких же взрослых и серьезных на первый взгляд дядек и теток!

Культура и нравы.

В виду нашей малочисленности, для учебных занятий с нами хватало усилий одного инструктора. После снежно-деревянного похода руководство принял Костя, к большой радости Василича. К тому времени дорогу уже расчистили, и кафешка Чачика заработала на полную мощность.

Первые ледовые занятия Костя нам устроил напротив нарзанных источников. Летом это уютное место около дороги. Деревья дарят тень усталому путнику, а целебная вода придает новых сил. Зимой же ручейки превращают склон над дорогой, участок самой дороги, а также поляну, довольно круто спускающуюся к реке, в сплошное ледяное пятно. Красиво наблюдать со стороны, как тонкие стволы березок торчат прямо из гладкого голубоватого льда.
Элемент соревновательности - великая вещь. Ни разу до этого ледовые занятия не проходили так весело. Парные забеги на кошках, разнообразные технические приемы - все элементы шоу налицо. Был даже "смертельный номер" в моём исполнении. В забеге я лидировал, до финишной березки оставалось три метра, но участок имел "ступеньку" с хорошей крутизной. И тут у меня с рантов ботинок слетели кошки. Причем обе. Ледорубы мы не использовали. Приземлившись на колени и ладони я понял, что если сейчас начну совершать какие-нибудь движения, скользить мне по этому льду метров триста до речки...
Костя помог водворить кошки на место. Нет, все же не поддавайтесь на провокации пойти легким путем! Ради уменьшения физических затрат и пребывания рук на морозе во время операции надевания кошек, я просто удлинил их базу.

Веселье продолжилось и на скалах около "Джантугана". Зимнее лазание сильно отличается от летнего: наметаемый в расщелины снег перекристаллизовывается в лед, делая прохождение участков увлекательным.
Солнце редко появлялось из-за облаков, но рожа успела обгореть прилично.

Считалось почетным долгом и священной обязанностью отметить и веселые выходы, и открытие кафешки, и просто приезд. И хотя нам на каждый день обещали непрерывные занятия, большая часть группы после ужина отправилась к Чачику. Банкет продолжался в соседней комнате и после отбоя. В темноте мы обычно обсуждали какую-нибудь важную философскую проблему. Каждый оставался при своем мнении, но в чем все были единодушны, так это в "давайте спать".

Увы, окончание культурной программы другой части нашей группы случилось уже после этой пары слов. Проходы между кроватями в комнате довольно узкие, где-то навалены вещи, а тут - усталость и все впечатления дня... В итоге, сквозь сон я слышал такой приличный грохот, будто слон споткнулся об ствол баобаба. Сквозь тот же сон я услышал и возглас Маши:
- Дайте спать человеку, мать вашу!
Про то, что происходило той ночью, сложена отдельная легенда, увы, не в моем исполнении.


В комнатах, где живут альпинисты во время сборов, царит хаос. Перемешаны одежда и снаряжение, различные бытовые мелочи и личные вещи, а во главе бардака обязательно находится что-нибудь съедобное, зачастую вкусное. На уровне глаз натянуты веревочки, на которых сушатся куртки, штаны, футболки, носки... список продолжать? Причем такая обстановка непременно создастся даже в каком-нибудь пятизвездочном Peak Hotel, только запусти туда нашего брата.

Легко вообразить, что среди всего этого легко теряются отдельные вещи. Так почти одновременно у Маши исчезли очки, а у Андрея Винтера - пара шерстяных носков. В течение шести часов ни то, ни другое находиться не хотело. Винтер вообще человек спокойный, но машины волнения поддерживал. Спустя десять минут все знали, что у Маши пропали очки и что она по этому поводу думает. Ходила Маша по комнате чернее тучи, готовая в каждом уличить вора.
Оббнаружились очки на следующий день в кармане машиной куртки, что вопреки обычному висела в шкафу. Андрюха к носкам относился более философски и не предпринимал никаких усилий и попыток перевернуть в поисках комнату вверх дном. Не помню точно где и как, но пара шерстяных изделий все же всплыла.

А к боевым потерям стоит отнести полет по ледовому склону одного немуфтованного карабина со стропой - бывшей оттяжки. Вторая ее часть вместе с ледобуром героически прошли "двойку Б" на Курмычи.

Воспоминания перед сезоном 2007 года
В понедельник состоялось-таки в нашей скучной клубной жизни развлечение - лекция по медицине в исполнении врача-хирурга, ведущего научного сотрудника Института космической медицины, а заодно и инструктора альпинизма Матвеева В.И. Того самого, что попал под камнепад под перевалом Куллумкол.
Вообще, железный мужик: потерял три пальца, и спокойно рассказывал, как все было. Говорил, хорошо, что ткани были размозжены, крови просто некуда было выходить, и ее потери удалось избежать.

Лекция прошла как обычно в стиле Владимира Ивановича: наглядно, доступно и весело, с шутками, случаями из жизни и анекдотами. Начали с реанимации при клинической смерти и закончили потертостями и волдырями, "о которых у нормального инстуртора и речи быть не должно". По отдельной просьбе от меня и Маши Чистяковой - про обморожения. Ну жизненно близка эта тема!
Во время наглядных реанимационных действий я вызвался быть "подопытным" - не привыкать.
Общались мы два с половиной часа, и все равно показалось мало. Вашему вниманию несколько зарисовок из аудитории.

Прекардиальный удар. Следуют несколько смачных ударов по столу. Открывается дверь, тихонько заходит опоздавшая Маша Чистякова. Матвеев:
- Войдите!

"...а без пальцев, поверьте мне, очень неудобно".

"Гематома со смертью".

"Сидите вы, занимаетесь. А в коридоре студент решил повеситься, бьет в стенку ногами, мешает."

"Сняли висельничка, освободили от галстучка; дергается - хорошо, значит, сердце бьется..."

"Не резон звонить в "скорую"...

"Проснется - кашлять будет, глаза закатывать, слова разные говорить"... С последней парты:
- У висельников такое точно бывает!

"Но попались язвенники, которые не пили водку, по причине... - из зала: "Отсутствия!" - Нет, противопоказаний. И начали его реанимировать"...

Шок.
"...обезболить. Вбухать ему трамал... а, это наркотик. Кетарол - побочные действия: снижения давления, повышенная кровоточивость и... кетарол - хорошее слабительное. Спирт не надо, может быть остановка сердца. Из зала: "Нетренированные!" Торпидная фаза (торможение): чай с витаминами и глюкозой, теплая одежда, вокруг мягкая и приятная обстановка... Слова добрые. Подходит Машенька и говорит: "Васенька, я должна тебе сказать, я тебя очень люблю, просто моя гордость не позволяла сказать тебе раньше об этом..." И Васенька оживает. А дальше вы знаете, что делать.

Черепно-мозговые травмы.
"Открытые мозги - розовенькие такие. Обрабатываете края раны, стерилизуете горшочек - чпок! - прикрыли аккуратненько дырку. Прибинтовали - все, пусть теперь идет к врачу, мы знаем, что с ним делать".

Переломы.
"Последний способ определить, не симулирует ли. Я называю это способ Мюллера. Взять пальцами за края косточки, смотреть в глаза и начать смещать"...

Кровотечения.
"Внутренние - на волю Божью, и скорее к нам вниз. Если это артерия - пережмите сосуд ближе к сердцу. Венозные - вы сами все знаете, а капиллярные даже рассматривать не будем".

Ожоги.
"Одна девочка, наступив утром ногой в чужой чай, с волдырем взошла на вершину и получила свой значок". Про ожоги первой степени: "Если чем-нибудь лечить - пройдет за семь дней, ничем не лечить - пройдет за неделю".

Браво, маэстро!

Ha caмoм дeлe, poмaн Cтивeнa Kингa «Бecплoдныe зeмли» являeтcя лишь тpeтьeй книгoй из циклa «Tёмнaя бaшня».  Kнигa oпиcывaeт жизнь cтpeлкa Poлaндa Диcкeйнa, кoтopый пpoвeл дoлгиe гoды в cтpaнcтвoвaнии. Poлaнд ищeт Tёмнyю Бaшню — лeгeндapнoe мecтo, кoтopoe yдepживaeт вce злo в cвoиx нeдpax, тeм caмым oбepeгaя вce миpы oт xaoca.

Read more on Cтивeн Kинг «Teмнaя бaшня 3. Бecплoдныe зeмли»...

© 2013 RuBook.net. Все права защищены.

Первое августа – заслуженный день отдыха – был заполнен блаженным бездельем. Заодно подошла наша с Лёхой очередь дежурить по кухне. А поскольку выход на следующий день был запланирован на послеобеденное время, для приготовления не требовалось вставать затемно, такая вахта была самой легкой. По предварительным расчетам, мы должны были третьего и четвертого августа пройти «тройку А» и «тройку Б» на Тютю, попробовать к вечеру спуститься в лагерь, так что подъем в три утра нам вроде бы не грозил.
В один из часов моральной подготовки к «тройке» - чтению книги Тура Хейердала – появилась новость, что наша группа будет увеличена на одного человека, вернее, на одну Ирину Пчелкину. Наши выпускники оживились.
- А что, мы не против, - говорил Петя. – Если у нее есть снаряга, и жумарить она умеет…
- Пойдем сегодня на Скалы спасателей? – предложил Сергей.
Варка супа была в самом разгаре. На мне висела готовка, остальные собирали железо и веревки. Работа спорилась, вода кипела, порезанные овощи уже заняли свое место в кастрюле. Я взял нераскрытую пачку риса, вознамерившись ловко и аккуратно открыть ее пальцами. Хрясь! Упаковка разошлась пополам, и добрая часть содержимого рассыпалась по бетону. Не найдя нового достойного пристанища для уцелевших остатков, я бухнул их все в суп. Но не оценил объема… Через какое-то время раздался характерный аромат подгоревшего риса. Я откинул крышку… Боже мой! Куда ушла вода? Сколько я насыпал? Ребята к тому времени ушли лазить, не дождавшись окончания стряпни. Получилась гора несоленой пригоревшей рисовой каши со вкраплениями овощей и рыбы. Миску этого я кое-как съел. Вскоре подошли гонцы со скал забрать обед. По возвращении основной группы я увидел, что съедено было совсем немного. Даже вечером усталые и голодные новички после двухдневного перевального похода не смогли осилить больше двух-трех ложек. Мне еще долго вспоминали этот рис. Но я отвлекся.
Траверс массива Тютю с востока на запад мы собирались идти третьего августа группой в девять человек. У инструктора это энтузиазма не вызывало, а нам пока море было по колено.

Второго числа выходили на ночевки – тот день запомнился сериями проливных дождей и приходом гонцов из матвеевского отделения с Койавганских ночевок.
После долгих сборов, в течение которых погода несколько раз кардинально менялась и установилась солнечной, мы вышли вверх по ущелью Юном-Су. Знакомая тропа и не слишком тяжелый рюкзак позволили разогнаться и поучаствовать в негласном соревновании с будущими соседями – группой Ольги Морозовой – кто быстрее до Райских ночевок.
Тремя днями ранее я удивлялся, насколько малолюдно было на Чегетских ночевках. Видимо, весь народ перекочевал сюда, на комфортабельную и казавшуюся ранее просторной зеленую поляну. Девушки с визгом ныряли голышом в ручей, судорожно кутаясь потом в спальники. Туры и серны безбоязненно расхаживали по осыпям неподалеку.
Путь на ночевки под плечом Шогенцукова идет по крутой осыпи. Окружающий пейзаж уныл и однообразен – рыжие камни, рыжие же зубчатые стены боковых отрогов Термена и Джайлыка, хаос скальных нагромождений пика Шогенцукова. А на другой стороне долины видны снежные башни Узловой Адыр-Су и Химика, чуть дальше – выступающий зуб Северной Ушбы и стена Уллу-тау. Но довольно лирики, завтра ранним утром выходим на боевой маршрут!
Весь предыдущий день Петю мучили приступы черного юмора о предстоящей холодной ночевке. Так или иначе, волновались все. Но вот смолкли голоса, и группа тронулась в путь в предрассветной мгле. Чуть впереди нас шла группа Морозовой, на час позже выходили украинцы с ночевок на плече.
При подъеме по леднику Западный Тютю появились симптомы горной болезни – головокружение и легкая слабость, - которые испарились по выходе на гребень. В том же составе – Ваня Макаров, Леша Новоселов и я – лезли на первую вершину. Предстояло пройти пять башен массива – Восточную, Главную, Центральную, Вторую Западную и Западную. Описание обещало четырнадцать-пятнадцать часов работы, меня же распирал неодолимый оптимизм. Лишь после вторых перил мне стало понятно, что мы продвигались медленно.
Между Главной и Центральной вершинами украинцы нас обогнали. В записке они написали: «Погода начинает портиться. Ребята, не спите на маршруте!» Со стороны Грузии надвигался обширный грозовой фронт, пару раз громыхнуло где-то рядом. Но, слава Богу, пронесло. Все ограничилось порывами ветра и отдельными каплями дождя. Острых ощущений добавляли обходы жандармов по осыпным полкам. Вторая Западная вершина была психологическим барьером, последним препятствием, после которого все должно было пойти проще.
Снег в этом году отступил серьезно, превратив мелкую осыпь на спуске в подобие горнолыжного склона. Снимать кошки было лень, пробежался так. Солнце уже клонилось к закату. Безенгийские ожидания подвели – снег не подмерз, оставшись в раскисшем состоянии. Память хранила снежные карнизы с северной стороны и крутые осыпи на юг на ледник. Усталость, ощущение близости лагеря и знакомый рельеф порождали бессильную злобу на мои медленные действия. К концу спуска я внезапно почувствовал, что натер ноги.
Спустилась ночь. От перевала Куллумкол мы шли каждый своим темпом, и в пределах моей видимости не было никого. Фонарь я по дурости оставил в палатке. Выручила безоблачная лунная ночь. Ледник отливал серебром, поперек тропы встречались черные зазубрины трещин. На берегу, где начинается плечо Шогенцукова, горел фонарь. Когда я подошел и с тяжелым вздохом сел на камни, услышал тихий голос Коли Георгиевского:
- Подождем. Там еще двое идут.
- Какие двое! Ледник пуст и безжизнен! Сам сейчас шел – никого на километры вокруг!
- Ты ошибаешься.
Программа непрерывного движения до ночевок, включенная организмом, не давала мне сидеть спокойно. Мы дождались этих двоих – Колю Щаврука и Серегу Коперника. Под предводительством Николая Георгиевского мы пошли по спусковой тропе. В темноте это основная загвоздка. Спусковых троп там четыре, и днем вопросов о направлении не возникает. Снизу от палаток нам сигналили фонарями, однако эти ориентиры вскоре исчезли за очередным осыпным гребнем. Николай достал GPS-навигатор и успокаивающе сказал:
- До палаток четыреста тридцать метров по прямой.
Голова не работала совершенно.
- Ну его, твой прибор, давай спускаться!
Выйдя к ручью и соседним палаткам, мы через минуту промахнулись. Я готов был валиться в сон прямо на месте, где стоял, с каждой новой передышкой продолжать идти было все тяжелее. Вскоре добрели до лагеря. Я присел на камень, забыл про чистоту и кинул рюкзак на песок. Усилием воли заставил себя снять «сбрую» и переодеться.
После стакана горячего чая я запихал вещи под тамбур, застегнул молнию палатки, закутался в спальник и отключился. Шальную мысль о второй «тройке» подряд, через три часа, грубо отогнал.