Тэги: волшебная, волшебные, вторая, света, секунды, сказка

О том, что все мы встретимся)

   2016-01-04 04:05:09

 

...
+ развернуть текст   сохранённая копия

	Эпизод XLVI
	О том, что все мы встретимся)
	«Приятный запах проник даже в государственный совет.
	Король, весь трепеща от восторга, не вытерпел.
	Прошу извинить, господа! - воскликнул он, побежал на кухню, обнял королеву,
	помешал немножко золотым скипетром в котле и, успокоенный, вернулся в государственный совет. »
	Ernst Theodor Amadeus Hoffmann — «Щелкунчик / Der Nußknacker»
	Как только оранжево-розовая занавесь атмосферы планеты Грустной Травинки зашторилась за их спинами,
	спутники заметили прямо по курсу горсть быстро приближающихся серебристых звёздочек.
	Через несколько мгновений Фрейя, обладающая, среди прочих достоинств, присущих тирольским феям,
	феноменально острым зрением, прошептала, несуразно смешно вытаращив глазищи:
	— Мамочка моя фея, так это же стая драконов!
	Это была эскадра исполинских титаноорганических драконов под предводительством вожака Олафа,
	совершающая патрульный облёт сектора галактики вокруг своей планеты РиоРиты.
	На каждом из драконов можно было заметить сверкающего доспехами седока дружины Лейфа,
	Викинги на фоне драконов смотрелись довольно комично, напоминая скорее сверкающих мух, чем грозных воинов.
	Источающие языки зеленоватого пламени миллионнотонные гиганты,
	как казалось, совсем не замечали летящую встречным курсом легковушку.
	Первым не выдержали нервы у Питки: он машинально выжал сцепление «Chrysler» ,
	и, сделав вираж, взмыл ввысь свечёю на шестой скорости….
	Пространство вокруг авто моментально вспыхнуло светом огня драконьего пламени….
	Двигатель неожиданно заглох, и пассажиры увидели, что находятся в абсолютно чёрном
	и пустом пространстве. След драконьей эскадры простыл, как и планета Грустной Травинки,
	два солнца, и вообще все светящиеся плеяды звёздного неба….
	—  Приехали. Кина — не будет, электричество кончилось, —
	—  саркастически съязвила Дита над очередной промашкой юноши.
	— Почему мы застыли на месте? — пискнула Фрейя, по-обыкновению, заморгав ресницами.
	— Оставив Зою, мы утеряли сакральную связь с земноподобными мирами Аустарпинка,
	мирами Жизни в общепринятом кроманьонцами и неандертальцами понятии…
	Боюсь, что до разрешении меня от бремени, мы не сможем восстановить эту связь….
	Но….наши телесные оболочки….не доживут до этого мгновенья….
	Что вас так привязывает к жизни? —Неожиданно прервав монолог, обратилась Дита к спутникам….
	— О! Тысяча причин!— по-детски непосредственно воскликнула Фрейя.
	— Какие, угодно ли сказать?
	Ответить на столь спорный вопрос взялся склонный к философской стороне Жизни Лисс:
	— Какие? Дыханье, небо, утро, вечер, сияние луны, мои добрые приятели философы.
	Да мало ли что! Архимед говорил, что он живет на свете, чтобы любоваться солнцем.
	И потом, я имею счастье проводить время с утра и до вечера в обществе гениального человека,
	то есть с самим собой, а это очень приятно.
	—  Я бы хотела услышать ответ от Питки: он — единственный из нас смертный,
	лишённый печати Смерти во взгляде.
	—  Я столько вемени жил одушевлённой игрушкой, что могу точно уверить вас:
	нет ясной разницы между Жизнью и Смертью, более того —
	нет границы между бытием и небытием, вероятность установления таковой границы —
	«невозможно к одному», — скромно ответил юноша.
	—  Тогда направляй силой своей воли наше авто туда, в мир подобных тебе, в котором все мы
	рано или поздно встретимся  —  в тайное святилище живых мёртвых — Агарти…..
	( продолжение сказки —  в последующих эпизодах))