Капитан Игорь Заруба был дважды женат. По его словам, оба раза удачно. Бывшие жёны столь опрометчиво скрылись за пределы моего повествования, что информацию эту было не проверить. Да и Амур с ним. Заруба был огненно рыж, полноват и громогласен. Любимая присказка: «Вот ты ж нах!» Она одновременно могла обозначать и восхищение и одобрение и гнев и вообще, что угодно. Так и ходил, посыпая вотыжнахами округу. Заметный одним словом! Пользуясь своей заметностью и повторной холостячностью, он активно заигрывал с незамужними дамами нашей военной части. Со всеми поголовно, от рядовых до офицерок. Дамы реагировали по-разному, в зависимости от личных представлений об идеальном мужчине или от наличия кандидата для окольцевание и помещение в красный уголок, т.е. на диван перед телевизором. Некоторые ещё поговаривали, что Заруба выпивает, а потому в плане отношений ненадёжен. Но это уже так, злые языки мегер, обойдённых его вниманием. Но вот что было странно, так это то, что лёгким флиртом, начинавшегося его любимой фразой про старого солдата, не знающего слов любви, всё и заканчивалось. Похихикает, наговорит кучу комплиментов, шоколадку принесёт, но дальше ни-ни. И вот этим он притягивал сильнее всего. Капитан-загадка. Дамочки в части начали даже поговаривать, что может у него того… гидравлика отказала совсем… Вот он и боится сделать шаг в сторону койки во избежание конфуза. Заради удовлетворения любопытства женщины порой способны пойти на подвиг или на заговор. В этом случае было и то, и то, потому что во имя проверки Зарубинской потенции сумели объединиться даже самые непримиримые врагини из противоположных кланов: телефонистки, бухгалтерия, воспитатели и КаПэПэшницы. На тайном совете порешили: 1) проработать делопроизводителя Людочку, питавшей особые чувства к коварному обольстителю, 2) через мужей сослуживцев Зарубы донести до него мысль о том, что надо бы Людочку… хм… ну, в общем, надо… 3) всем остальным на Зарубинские знаки внимания реагировать перестать, отвечая холодом и, совсем хорошо, если презрением. План заработал. Мужики чуть не каждый день капали Зарубе на мозг: - Игорян, ну чё ты Людочку-то мучаешь? Девка прям извелась вся. Взял бы да хоть разок к себе в гости пригласил… - У меня там срач! – хмурился капитан. - Ну, тогда к ней пришёл. Иль ты не мужик?... Постепенно Заруба начал в делопроизводство захаживать всё чаще, так как оно оказалось чуть ли не единственным местом, где ему всегда были рады. Во всех прочих кабинетах и службах его теперь отчего-то встречали по большей части сухо и только по рабочим вопросам. Да и Людочке верные подруги каждый день пели патриотические песни про то, какой Заруба элегантный кавалер, внимательный и хороший. "Эх, Людка, какая ты всё-таки счастливая, что он именно тебя выбрал! И как вот ты только терпишь, я б ему прям в тот же вечер отдалась…" Людка бы, возможно, тоже отдалась, да вот Заруба всё никак. Отшучивался, отнекивался. Но, как я уже говорил, когда женщине надо, она может горы свернуть, а не только затащить мужчину в койку. А уж влюблённый делопроизводитель тем более. В какой-то момент трепетное сердце российского офицера не выдержало, и он таки сдался. - Игорёша, ну сколько уже можно меня мучить в самом деле? - О чём вы, душа моя? - Ведь я же не железная, в конце-то концов. Я девушка нежная и ранимая. А ты всё только обещаешь, но так ни разу в гости и не пришёл… - Вотыжнах! Милая Люда, ты же знаешь, что это всё она, Служба ратная виновата. То наряды, то стрельбы, то тревога… - Всё! Сегодня никаких тревог! Чтоб в двадцать один ноль-ноль, ты был, как штык, у меня! – с неожиданной сталью в голосе скомандовала хозяйка гербовой печати. - Есть! – на автомате выпалил опешивший капитан. А Людочка сразу поспешила закрепиться на взятой высоте: - Ой, как это всё неожиданно. Игорёша, ты такой настойчивый… И у меня-то сегодня прям так удачно сложилось, что на ужин окорочка, шёлковые простыни и даже водочка есть… Чаровница многозначно улыбнулась, наматывая обесцвеченный локон на тонкий пальчик. - Водочка?... – заинтересованно хмыкнул Заруба. – Водочка – это может и хорошо, только я когда выпью становлюсь буйный и за себя не отвечаю. Людочка приблизилась к нему вплотную и, взявшись за пуговку кителя, томно выдохнула: - Ой, боюсь-боюсь…
В тот вечер капитан явился минута в минуту. С цветами, конфетами и почему-то с ополовиненной полторашкой пива. - Это от робости, - пояснил он открывшей ему дверь Людмиле, пытаясь не глядеть на всё то, что с трудом пряталось под её китайским халатиком. – От робости я решил по дороге немного выпить. Это как перед ЗАГСом, когда жених со свидетелем пропускает по рюмашке… А у тебя тут очень уютное гнёздышко. От магического «перед ЗАГСом» у Людочки – ах! – даже закружилась голова. Чтоб отвлечься от волнующих перспектив, открывающихся перед ней, начиная вот прямо с этих жареных окорочков, она поспешила Зарубе налить водочки в хрустальный бокал. А потом, чтобы поскорее растопить лёд и разжечь вулкан страсти подливала капитану сей огненной воды ещё. - Душа моя, я ж вам говорю, что становлюсь буйным, - отнекивался Заруба, но горькую потреблял исправно. - Да ладно тебе, Игорёша. Я и сама с водки становлюсь вся такая неуправляемая… - томно отвечала ему она, а сама уже бросала красноречивые взгляды типа «Милый мой, час благосклонен. Пойдём на роскошное ложе…» Старания не прошли даром, и вулкан наконец-таки пробудился и действительно неуправляемая стихия проглотила тот вечер. Для начала капитан выпил в доме всё, что только было можно выпить. Потом, услышав, что всё закончилось, заорал на Людочку, что она точно такая же, как и обе его прошлые жёны. Плавно переходя в детализацию и уточнения, закончил классическим «все бабы дуры, а ты, Людка, ещё и блядь!» Пока Людка бегала рыдать в остывшие простыни, Заруба успел поругаться с телевизором, посморкаться в шторы, вытереть руки о скатерть, потушить папиросу в персидский ковёр и даже покормить рыбками из аквариума явно довольного творящимся хаосом кота. Правда, счастье кошачьего было недолгим ибо через минуту пьяный мужик наступил ему же на хвост своим сапогом сорок какого-то разношенного размера. Спустя полчаса, Людочка, по пояс в горьких слезах, всё же отважилась выйти из спальни на интригующий звук чего-то очередного грохнувшегося на пол и разбившегося вдребезги. Убедившись, что квартира уже мало напоминает уютное гнёздышко, она попыталась напугать буяна соседом Витей. Зря. Игорёк особенно изощренным образом лишил её последних надежд. С криками «какого чёрта чужой мужик вмешивается в нашу личную жизнь?» Заруба сломал об Витю сначала вешалку из прихожей, потом табурет и уже было совсем приготовился опрокинуть шифоньер, как вмешалась хозяйка. Она прогнала соседа, умоляя милицию не вызывать, потому что и так уже стыда не оберешься да и мебель жалко. Когда сосед ушёл, счастливый капитан водрузил в салат флаг из носового платка и вилки и спел песню про грозный Варяг. После чего сказал: «Вот ты ж нах! Как хорошо на природе!», нассал в кадку с пальмой и завалился спать. Видимо подустал уже от романтики этого вечера. Людочка с глазами японской мультяшки закрылась в спальне. Обнявшись с подушкой, она не спала. Сидела, прислушивалась к руладам могучего храпа, входившего в резонанс со стеклянными висюльками на люстре. Посреди ночи капитану стало слегка не по себе. Выскочившая в зал Людочка с ужасом пронаблюдала картину, как предмет её недавнего обожания словно зомби вслепую поднялся, нашарил на серванте ручку, выдвинул ящик, с горкой густо натошнил туда и задвинул обратно. Потом, как ни в чём не бывало, брякнулся спать дальше. Утром он уходил, молча и пряча глаза. То ли от некоторой неловкости, то ли от похмелья. Его вопрос «я, надеюсь, не очень сильно похулиганил» казался неуместным посреди хаоса битой посуды, обломков мебели и счастливого кота, хаотично завтракающего прилипшей к стене колбасой и раскиданными салатами. После той ночи её любовь как-то сразу завяла. Даже раньше, чем пальма с поруганной честью, что стояла в комнате.