К.Поппер, отмечая маловероятность свободного голосования боль­шинства за упразднение своей собственной власти, установление дик­татуры, продолжает: "Но ведь это случалось! Что делать, если это случится опять?"⁴¹

По его мнению, включение в большинство конститу­ций требования квалифицированного большинства для голосования про­тив конституции, а значит и против демократии, лишь доказывает, что такое изменение в принципе возможно, а тем самым отвергается прин­цип, по которому воля "неквалифицированного" большинства является первичным источником власти, то есть что народ имеет право управ­лять, выражая свою волю простым большинством голосов⁴².

Всех этих теоретических трудностей можно, согласно К.Попперу, избежать, если отказаться от вопроса: "Кто должен править?" и заме­нить его новой и чисто практической проблемой: как лучше всего мож­но избежать ситуаций, в которых дурной правитель причиняет слишком  много вреда? "Мы можем построить всю нашу теорию на том, - пишет английский философ,- что нам известны лишь две альтернативы: либо диктатура, либо какая-то форма демократии. Мы основываем наш вы­бор не на добродетелях демократии, которые могут оказаться сомнитель­ными, а единственно лишь на пороках диктатуры, которые несомненны. Не только потому, что диктатура неизбежно употребляет свою силу во зло, но и потому, что диктатор, даже если он добр и милостив, лишает других людей их доли ответственности, а следовательно, и их прав иобязанностей. Этого достаточно, чтобы сделать выбор в пользу демократии, то есть в пользу правления закона, который дает нам возмож­ность избавляться от правительства. Никакое большинство, - подчер­кивает К.Поппер,- как бы велико оно ни было, не должно быть доста­точно "квалифицированным", чтобы уничтожить это правление закона.”'⁴³. (Подчеркнуто нами. - Э.В.-П.).

И описанный К.Поппером парадокс демократии, и проблема неогра­ниченной власти большинства, означающая диктатуру большинства, упо­мянутая Ф.А. фон Хайеком и К.Поппером, вплотную подводят нас к актуальности анализа большевистской концепции демократии и полити­ческой практики большевизма с целью предостережения народов и ново-­старой политической элиты молодых государств, возникших после рас­пада СССР и ставших на путь демократизации и либерализации, от па­губных ошибок в духе большевизма, которые могут привести к быстрому поражению зарождающейся в этих странах демократии. Поэтому прежде, чем мы непосредственно перейдем к изложению основных вопросов со­держания монографии, необходимо коснуться еще одной темы, чрезвычай­но важной для судеб демократии в Молдове, России, Армении, Румынии, на Украине, в других странах Восточной и Центральной Европы: речь идет о том, что сторонников либерально-демократических ценностей не должна смущать критика в адрес демократии.

Свой ответ критикам демократии, актуальный и для наших дней, и для наших стран (как и только что процитированное суждение К.Поппера), дал Т.Джефферсон, автор американской Декларации независимости, "апостол Павел американской демократии". В письме к Д. де Немуру он отмечал: "Мы с вами оба думаем о людях как о наших детях... Но вы любите их как малолетних детей, которых боитесь предоставить самим себе без присмотра няни, а я - как взрослых людей, которых я предо­ставляю свободному самоуправлению"⁴⁴.

Один из основателей современ­ной американской политологии - Ч.Мерриам - назвал процитированное высказывание Т.Джефферсона одной из лучших формул принципов демок­ратий⁴⁵.

Кроме того, сомневающимся сторонникам демократии следует пом­нить, что, во-первых, для переходных общественных состояний демокра­тия не является стабильной, а тем более эффективной политической фер­мой. Во-вторых, демократия вообще даже в "нормальном" состоянии граж­данского общества - очень "хрупкое" установление. Вне рамок опреде­ленных общественных параметров, сложной взаимосвязи системы объек­тивных и субъективных факторов она естественно превращается или в охлократию и анархию, или (и затем) в авторитарное политическое уст­ройство.

По образному выражению патриарха французской политологии М.Дюверже,демократия "требует внимательной, постоянной, кропотли­вой заботы, как самолет, находящийся в полете. "Естественным" обра­зом политические режимы тяготеют к авторитаризму и насилию, по со­циологическому закону аналогичному физическому закону свободного падения тел. Демократия может избежать этого падения только раз­вивая противостоящую этому силу, постоянно поддерживаемую, контро­лируемую , приводимую в норму, как давление в реакторе"⁴⁶. Проблема стабильности демократии- одна из животрепещущих в политической практике и актуальнейшая и труднейшая в политической науке.

Стабильность демократии наряду cдругими факторами в значитель­ной степени определяется мерой социальной и этнической гомогенности (гетерогенности) сообщества и соответственно мерой согласия (конф­ликтности) различных сегментов и групп, демократическим, "граждан­ским" (Г.Алмонд и С.Верба)⁴⁷ типом политической культуры, степенью и интенсивностью реального участия членов сообщества в принятии ре­шений (рационально-активистская модель политического поведения).

Кстати, одним из парадоксов демократии, выявляемым как раз при ре­шении проблемы стабильности, является то, что “от гражданина в де­мократии требуются противоречащие одна другой вещи: он должен быть активным, но в то же время пассивным, включенным в процесс, однако не слишком сильно, влиятельным и при этом почтительным к власти”⁴⁸.

 Для стабильного функционирования демократии гражданское общество должно быть свободно, в огромной степени горизонтально (и вертикаль­но) структурированным, с подвижными, взаимно пересекающимися разде­лительными гранями внутри себя между слоями, группами, слоями, организациями, общинами и т.д.

Что же касается в значительной степени социально гетерогенных, многосоставных обществ, то для стабильно­го функционирования демократии в них A. Лейпхарт предлагает политиче­ским лидерам многосоставных обществ (в частности, к таким, по нашему мнению, относится Молдова) сконструировать особый вид со-общественной (консоциальной) демократии, для которой характерны четыре атрибутивные черты: I) осуществление власти "большой коалицией”по­литических лидеров всех значительных сегментов многосоставного об­щества; 2)взаимное вето, или правило "совпадающего большинства", выс­тупающее как дополнительная гарантия соблюдения жизненно важных ин­тересов меньшинства; 3) пропорциональностькак главный принцип по­литического представительства, назначений на посты в государственной службе и распределения общественных фондов; 4) высокая степень автономностикаждого сегмента в осуществлении своих внутренних дел⁴⁹.

В-третьих, становление стабильной и эффективно функционирующей демократии - очень длительный процесс и требует адекватных техноло­гических, экономических, социальных, духовных изменений⁵⁰, а глав­ное - соответствующих граждан, ибо, переиначивая высказывание К.Поппера, можно сказать, что несправедливо винить толькодемократию заполитические недостатки демократического государства. В значитель­ной мере правильнее обвинять в этом граждан демократических  госу­дарств.

В связи с изложенными соображениями весьма поучительно проана­лизировать, как вслед за наступлением тех или иных, драматических или трагических эпохальных событий  XXв. (таких как первая и вторая миро­вые войны, "социалистические" и "народно-демократические" революции, установление фашистских, нацистских и "коммунистических" режимов, свержение демократических и возвращение авторитарных форм правления ) не только менялись оценка сильных и слабых, сторон политической демок­ратии, акценты в дискуссиях о ее неустранимых недостатках, противо­речиях, парадоксах, но и каждый раз вновь и вновь поднимался вопрос о         глубоком кризисе и даже крахе ее как политического режима.

Переоценка политических ценностей демократии в нашем столетии началась еще в преддверии первой мировой войны. "Кризис современно­го государства" (Бенуа), "кризис современного правосознания" (Новго­родцев), "недоверие к парламентским учреждениям" (Еллинек), "партий­ная машина" (Лоу), "сумерки легализма" (Котляровский) - таковы были оценки известных отечественных и зарубежных ученых того времени, об­разовавшие своего рода communisopinio, резюмируемое как кризис парламентарной демократии⁵¹.          

После Первой мировой войны и револю­ций в России, Венгрии, Баварии и других странах критическая оценка демократических режимов, естественно, усилилась. Так, к примеру, Д.Брайс в своем капитальном двухтомнике "Современные демократии",вы­шедшем в Лондоне в I921 г., отмечал, что имеющиеся виды демокра­тии фатально тяготеют к превращению в олигархию и при этом становят­ся все менее стабильными.

Оценивая мажоритарный принцип принятия решений, лежащий в фундаменте любого вида демократии, он писал: «Выражение "народная воля" вдвойне неточно: воля "большинства" приравнивается к воле всех, и воля немногих активных считается за волю пассивно воспринявшей ее массы, образующей "большинство"»⁵².Глав­ным врагом демократии, Д.Брайс, следуя древней традиции, полагал "власть денег - плутос". В конце концов он соглашается с Руссо, что, "раз брать термин в строгом смысле, то никогда не было и не будет истинной демократии"⁵³. Исходя из изложенного, Д.Брайс задавался вопросом о том, не могут ли современные ему демократии затмиться так же, как затмились античные республики. "Это случилось, - подытожи­вал он, - это может случиться вновь"⁵⁴.

Критика Д.Брайса, как и большинства интеллектуалов Запада, имела целью дальнейшее улучшение ре­ально существующих форм либеральной демократии начала XX в., устра­нение негативных сторон, поиск новых  институтов, основывающихся на тех же самих фундаментальных теоретических принципах.

К такого же рода критикам реальных форм либеральной демокра­тии можно отнести  известного чешского политика и интеллектуала Э.Бенеша, издавшего уже в годы Второй мировой войны, в 1942 г., книгу "Демократия сегодня и завтра", в которой он критически поды­тожил сорокалетий опыт функционирования демократий в XXв., и, в частности, межвоенный опыт Чехословакии, и предложил ряд рецептов по ее "лечению"⁵⁵.

Однако имелась на Западе группа теоретиков, которые писали о необходимости установления нового политического строя, базирующегося на ином понимании природы демократии в сравнении с формальной де­мократией прошлого.

 К примеру, широко известная в конце XIX-пер­вой трети XX в. чета англичан С. и Б. Вебб - идеологов тред-юниониз­ма и фабианского социализма - предлагала в начале 20-х гг. объеди­нить в одно политическое целое "демократию производителей", "демокра­тию потребителей" и традиционную "политическую демократию"⁵⁶.

Немец­кий деятель В.Ратенау, не делая универсальных выводов, полагал, что для послевоенной Германии будет адекватна не обычная демократическая республика, а такая новая форма государственного бытия, которая бы сочетала институты "Республики Парламента" и "Республики Советов" (понимаемых им в отличие от Советов в России, где они строились по классово-производственному принципу, как система свободно создавае­мых ведомственных мини-государств) .

Существовала еще одна группа критиков, которые, отвергая любые практические модели либеральной демократии начала столетияпредлага­ли взять за образец тот качественно новый тип ‘'демократии" - "про­летарской", "советской", который устанавливался в СССР.

В связи с этим следует заметить, что и сторонники либеральной демократии так­же присматривались к политическому  эксперименту на одной шестой ча­сти суши, выделяя заслуживающий внимания позитивный опыт.

В частно­сти, упомянутый уже Д.Брайс, оценивая в целом установившийся в Рос­сии советский строй как "извращенный тип демократии" и указывая,что в ней руководит революцией не большинство рабочих, а лишь олигархи­ческая группа вождей, малая по числу и облеченная неограниченной властью⁵⁸, в то же время отзывался о системе Советов самой по себе, по тем потенциальным возможностям, которые в ней заложены вне зави­симости от политики ’’русского коммунизма”, как о чрезвычайно демок­ратичной, остроумной и интересной системе управления,сочетающей территориальное и профессиональное начала и согласованной с русским про­странством.

"Эта схема управления, - отмечал Д.Брайс, - посредством местных органов, первичных собраний, одновременно управляющих и из­бирающих, посылающих делегатов в высшие органы и т.д., грандиозна и интересна как новая конституционная форма"^59. Жаль только, что она, по мнению английского ученого, действует в революционных условиях в значительной части на бумаге и не везде одинаково, что выборы прев- ращены в фарс. И вообще, полагал он, система Советов не связана не­обходимо с коммунизмом.

Примером критической позиции, фактически отвергающей ценности либеральной демократии, может служить фундаментальный труд все тех ж С. и Б.Вебб "Советский коммунизм - новая цивилизация?", завершенный ими в сентябре 1935 г. На основе личных наблюдений в ходе двух поездок в СССР и четырехлетней исследовательской работы авторы при­ходят к такой оценке политического режима Советского Союза, которая вызовет сильное удивление у значительной части современного постперестроечного читателя на территории бывшего СССР, свыкшегося, и впол­не справедливо, с мыслью, что в бывшем большом Отечестве к середи­не 30-х гг. был установлен авторитарный, партолигархический, тота­литарный с псевдодемократическим фасадом режим.

"Это почти всеобщее личное участие через поражающее разнообразие каналов, - описывает чета С. и Б.Вебб увиденное в СССР, - больше, чем что-либо другое, оправдывает определение этого строя как многообразной демократии"⁶⁰.Но еще большее удивление вызовут последующе оценки британских ис­следователей. Проанализировав советскую конституцию, они делают вы­вод: "Таким образом, поскольку дело касается легально конституиро­ванных властей, - законодательных, судебных или исполнительных, на любой ступени иерархии и во всех областях управления, - мы полагаем, что для всякого добросовестного исследователя было бы затруднитель­но утверждать, что СССР в любой своей части управляется по воле од­ного лица, т.е. диктатора"⁶¹. Затем чета С. и Б.Вебб дает одинако­во отрицательные ответы на ряд последовательно поставленных вопро­сов: "Является ли партия диктатором?", "Является ли Сталин диктато­ром?", "Является ли СССР автократией?"⁶²

Но не следует думать, что С. и Б.Вебб не разглядели антидемо­кратическую и антинародную сущность режима в СССР по наивности сво­ей или же, установив диктаторский характер власти, написали заведо­мую неправду. Все намного сложнее.

Во-первых,и это главное, политический строй в СССР в начале ЗО-х гг., как и в  течение всего периода своего более чем семидесяти­летнего бытия, отличался (в большей или меньшей мере) двойственнос­тью, сосуществованием конституционных, законных политическихинсти­тутов, норм и отношений и неконституционных, незаконных (но не ме­нее, а чаще всего и существенно более эффективно действующих), что явилось результатом воплощения своеобразного доктринального, органи­зационного макиавеллизма большевизма, сознательно заложенного еще его основателем (двойной стандарт в партстроительстве).Вместе с тем отмеченная особенность явилась также следствием предварительно не предусмотренной имманентной противоречивости различных и в разное время сформулированных частей большевистской доктрины (например, про­тиворечие между тезисом о всевластии Советов и положением об аван­гардной роли партии "нового типа" в условиях пролетарской однопар­тийной "демократии").

Конечно, для С. и Б.Вебб обнаружить сам факт этой институцио­нальной, нормативной и реляционной политической двойственности не составляло труда. Они прямо указывают, что ВКП(б) "стоит вне кон­ституции"⁶³, что "в отличие от Муссолини, Гитлера и других совре­менных диктаторов Сталин по закону не облечен никакой властью ни над своими согражданами, ни даже над членами партии, к которой он при­надлежит" (напомним, что процитированный пассаж написан в IS35 г.)⁶⁴. И далее продолжают, ясно выявляя амбивалентность властных структур первого в мире государства рабочих и крестьян: "...хотя по консти­туции Сталин ни в коей мере не является диктатором и не имеет влас­ти приказывать ... можно считать, что он стал несменяемым на этом посту верховным вождем партии и, следовательно, правительства"⁶⁵. Та­ким же образом, отмечая недиктаторский характер правления в СССР, упомянутые авторы специально, оговаривают, что дело "касается легаль­но конституированных властей"⁶⁶.

И все же С. и Б.Вебб не воссоздают достоверную картину двойст­венности властных структур в СССР. Их основная ошибка состоит в том, что они неправильно оценивают роль и статус конституционных и не­конституционных институтов, норм и отношений в политической системе Советского Союза, а главное - характер их взаимосвязи.

Прежде всего С. и Б. Вебб явно преувеличивают интеллектуальное, идейное влияние партии на непартийную массу (в связи с этим для обозначения режима они вводят даже новый термин - "кредократия")⁶⁷ и умаляют меру ее - в лице партийных органов и чиновников - административного, командно­го воздействия как на государственные органы, так и непосредственно на трудящиеся массы. Точно так же они преувеличивают меру коллеги­альности и коллективности при принятии решений в партийных, государ­ственных, профсоюзных, комсомольских и иных органах и организациях. Вместе с тем чета Вебб фактически как бы не замечает огромную роль репрессивной системы для стабильного функционирования,”советской” по­литической системы, переоценивает фактор согласия и сознательного, свободного участия широких масс в управлении и осуществлении власти, степень их реальной самодеятельности.

Во-вторых,положительная в целом оценка С. и Б.Вебб политичес­кого режима в СССР в значительной степени обусловлена тем, что, кри­тически относясь к реально существующей на Западе либеральной демо­кратии, они увидели в СССР чуть ли не реализацию нового типа демок­ратии, во многом напоминающей их собственный идеал сложной, много­составной демократии (производителей, потребителей и политической), о которой мы писали выше.

Это наглядно видно из сопоставления оце­нок режима в СССР С. и Б.Вебб и известного французского писателя А. Жида, разделявшего ценности либеральной демократии (точнее, гуманистическо-либеральной демократии). В 1936 г. он посетил Советский Союз и изложил свои впечатления обэтой поездке в книге "Возвраще­ние из СССР" (1936 г.).

Чета англичан с воодушевлением и восторгом пишет об установле­нии в СССР "многоформенной демократии", в которой "советы и проф­союзы, кооперативные общества и добровольные организации обеспечи­вают личное участие в общественных делах всего взрослого населения в размерах, не имеющих прецедента"⁶⁸, о тем, что в  Советском Союзе "есть управление, осуществляемое всем взрослым населением, организо­ванным в различного порядка коллективы, имеющие свои различные функ­ции"⁶⁹. По их мнению, в отличие от всех других стран, в которых правительства и народы противостоят друг другу, в СССР они объеди­нены.

Противоположной позиции придерживается А.Жид. В упомянутой книге (точнее, в дополнении к ней, названном «Поправки к моему  "Возвращению из СССР"» - 1937 г.) он приводит разделяемое им все­цело мнение У.Ситрайна: "СССР, так же как и другие страны под дик­таторским режимом, управляется небольшой группой людей и... народ­ные массы не принимают никакого участия в управлении страной, или, во всяком случае, это участие очень незначительно"⁷⁰. По мнениюА.Жида, вместо диктатуры пролетариата в Советском Союзе утверждается диктатура бюрократии над пролетариатом. "Потому, - разъясняет он, - что пролетариат уже не имеет возможности выбирать своего представи­теля, который защищал бы его ущемленные интересы. Народные выборы - открытым или тайным голосованием - только видимость, профанация: все решается наверху. Народ имеет право выбирать лишь тех кандидатов, ко­торые утверждены заранее. С кляпом во рту, угнетенный со всех сторон, народ почти лишен возможности к сопротивлению"⁷¹. В примечании же к процитированному фрагменту А.Жид приводит в качестве аргумента суждение Б.Суварина, солидаризируясь с ним: "В сущности, профсоюзы, так же как и Советы, прекратили существование в 1924 г."⁷².

По прочтении текстов обоих авторов естественно напрашивается вопрос: кто ближе к истине в своей оценке политического строя в СССР в середине 30-х гг.?

Здесь мы как раз и сталкиваемся еще с одной атрибутивной особенностью большевистского режима, характерной не только для З0-х, но и для 20-хх гг. (наряду с амбивалентностью властных и управленческих структур), которую фактически игнорирует А.Жид (как и многие другие критики - "тогда и теперь" - режима в СССР) и масштабы, а главное характер которой явно переоценивает че­та Вебб (хотя по существу она правильно констатирует сам факт и  многие черты отмеченного феномена): массовая социальная база боль­шевизма, подлинный энтузиазм широких масс трудящихся, в основ­ном горожан, и прежде всего молодежи - рабочей и учащейся (энтузи­азм в СССР признавали абсолютно все "гости Сталина" - виднейшие за­падные писатели, посетившие Советский .Союз в 30-е гг. Г.Уэллс, Б.Шоу, Э.Людвиг, А.Барбюс Р.Роллан, А.Жид, Л.Фейхтвангер),естественно-доб­ровольное, заинтересованное, с долей спонтанности и в то же время организованное участие в обсуждении и одобрении принимаемых, а чаще принятых решений со стороны широких народных масс, идентификация се­бя с "родной" властью "своего" государства, "своей" партии, "своего" вождя.

И не только в силу пропагандистского воздействия большевист­ской идеи о рабоче-крестьянском характере власти, но и вследствие того, что содержание и процедура принимаемых решений были созвучны мировоззрению, уровню понимания, типу политической культуры, отвеча­ли субъективно воспринимаемым интересам широких слоев трудящихся, и не столько потомственным пролетариям, сколько новым группам рабо­чего класса, служащих и интеллигенции, новым жителям городов, "рек­рутированных" из сельской местности, не говоря уже о рабочей, уча­щейся и частично крестьянской (в основном бедняцкой, а затем кол­хозной) молодежи. Многие из перечисленных групп по социальной сути своей были маргиналами и люмпенами, что и определяло их безусловную поддержку большевистского режима. Из этого следует, что А.Жид в зна­чительной степени упрощает и искажает картину политического процес­са в СССР, описывает его не всвгда в  адекватных терминах и понятиях.

ПРИМЕЧАНИЯ

Предисловие

⁴¹П о п п е р К. Демократия и народоправие. С.42.

          ⁴²Там же.

          ⁴³Там же.

              ⁴⁴Томас Джефферсон о демократии / Сост.: Сол. К. Падовер. СПб.: Лениздат, 1992. С.67.

Реально функционирующая поли­тическая демократия подвергалась справедливой критике в течение всего XX века и подвергается ей до сих пор.

Особо острой эта кри­тика была до середины 80-х гг. нашего века. Достаточно взглянуть на название некоторых работ того времени: "Самоубийство демократии" К.Жюльена, "Как заканчиваются демократии" Ж.Ревеля, "Эпоха тираний” и "Кара демократии” Д.Халеви, "Закат демократии" П.Барсельоны и др. (См. JulienG.Suicide of the Democracies. L.: Calder and Boyars, 1975. - 272 p.; Л о б epВ.Л.Демократия: от зарожде­ния идеи  до современности. М.: Знание, 1991. С.3-4). В дальнейшем под влиянием эпохальных перемен по международной арене с середины 80-х гг.,реальной способности демократии не только к выживанию, но и к адаптации к новым историческим условиям и к совершенствова­нию, а также к распространению ее там и туда, где ее никогда не бы­ло или где она была уничтожена, многие западные ученые отказались от негативной оценки эволюции демократии в исторической перспективе и высказываются теперь, как правило,со значительной долей оптимизма об ее будущем.Продекларировав,что демократия является динамичны про­цессом, аналитики занялись исследованием путей и условий перехода к демократии, вектора ее развития,факторов,способствующих повышению ее стабильности и эффективности. Вместе с тем изменились и пред­ставления о ней. По справедливому замечанию отечественного ученого В.Лобера,современные представления о демократии отличаются от прош­лых взглядов так же, как "Декларация прав человека и гражданина,при­нятая 26 августа 1789 г. Учредительным собранием революционной Фран­ции, отличается от Всеобщей декларации прав человека,одобренной Ге­неральной Ассамблеей ООН 10 декабря 1948 г., а последняя - от пос­тановки проблемы прав человека в наши дни" (Там же. С.5). И тем не менее критика в адрес демократии продолжается и будет продолжаться, что является вполне естественным феноменом, учитывая как разрыв между демократической практикой и демократическим идеалом и, следо­вательно, необходимостью дальнейшего совершенствования самой демо­кратии, так и постоянное изменение параметров общественного бытия, в рамках которых она функционирует, и соответственно необходимость все новой и новой ее адаптации к ним.

              ⁴⁵Томас Джефферсон о демократии. С.15.

               ⁴⁶См.: СытинА. Г. Политическая социология Мориса Дюверже // СПН. 1990. № 12.С.86-87.

              ⁴⁷См.:Алмонд Г., ВербаС. Гражданская культура и стабильность демократии // Полис. 1992. № 4. С.122-134.

        ⁴⁸Там же.С.124. Отмеченный парадокс (выражающий стабильное состояние демократии) является модификацией основного парадокса де­мократии (характеризующего ее нестабильное состояние; см. первую часть нашего примечания № 40) и отражает собой одновременно две противоположные точки зрения. Согласно первой (позиция сторонников партиципаторной концепции демократии), нормативная модель либераль­ной демократии может быть более или менее наполнена реальным содер­жанием только при условии активного участия масс в политической жиз­ни; согласно второй (взгляд приверженцев элитарной концепции де­мократки), именно от активного участия масс в политике и исходит основная угроза демократии [см.: Дай Т., ЗиглерX.Де­мократия для элиты (Введение в американскую политику). М.: Юриди­ческая литература, 1984, С.47-50].

⁴⁹См.: ЛейпхартА. С о-общественная демократия.С.86.

                 ⁵⁰См. подробнее: АхметшинН. Ж.Модели политичес­ких реформ (По материалам и законодательным документам СССР и КНР - конец 80-х и начало 90-х годов) // ГП. 1993. №I. С.80-91; Власть при переходе от тоталитаризма к демократии (Материалы конференции)// СМ. 1993. № 8. С. 54-64; ГлуховаА. В.Формирование демо­кратического консенсуса в переходном обществе: Опыт и проблемы // СПЖ. 1993. №1-2. С. 14-23; ДарендорфР. Дорога к свободе: демократизация и ее проблемы в Восточной Европе // ВФ. 1990. № 9. С.69-75; Демократия и тоталитаризм (Материалы дискуссии)//СМ.1991. № 15. С.30-42; КрасинЮ. А.Долгий путь к демократии и граж­данскому обществу // Полис. 1992. № 5-6. С.97-105; ПерепелкинЛ. С., Ш к а р а т а н 0. И. Переход к демократии в поли­этническом обществе // Полис. 1991. № 6. С.55-68; Стрижевская Ю.Переходы от авторитарных режимов // ОНС. 1992. № 5. С. 145-154; ФадеевД. А.Опыт политики переходного периода. (Испания после Франко) // Полис. 1991.№5.С.121—127;Он же. От авторитаризма к демократии: закономерности переходного периода// Полис. 1992. №1-2. С.117-123; ХенкинС. М.От авторитариз­ма к демократии: что происходит с общественным сознанием (Из опыта Испании) // РКСМ. 1990.№3.С.128-142; ШкаратанО.И.,Гуренко Е. Н.От этакратизма к становлению гражданского общест­ва // РКСМ. 1990. № 3. С.153-162;и др. См. также:  Ch i еs a G.Transition to democracy in the USSR: Ending the monopoly of power a. the evolution of new polit.forces.Wash.: Woodrow Wilson Center: Kennan inst for advanced Husa. studies, 1990. - II, 29 p.; Lamentowicz W., Ostrowski K., Perczynsкi U.Eastern Europe and democracy: The case of Poland. N.Y.: Inst. for East-West security studies,1990.- IX, 45 p.;L ew i s P. Democratization in Eastern Europe//Co-existence. Glasgow, 1990. Vol.27. N 4. P.24-5-267; MarcallaG.The Latin American mili­tary, low intensity conflict, and democracy//J.of interamer, studies a.world affairs.- Coral Gables (Fla),1990.Vol.32. N 1. P.45-82.

       ⁵¹См.: Из западной литературы о демократии и социализме// СП. 1922. № 2. С.119.

⁵²B r y c eJ. Modern Democracies. V. II. London, 1921.P.601.

    ⁵³Ibid. P.600. Примечание.

    ⁵⁴Ibid. P.659.

    ⁵⁵См.: БенешЭ. Демократия сегодня и завтра//ВИ. 1993.№ 1. С.88-108; № 3. С.129-156.

    ⁵⁶См.: Из западной литературы о демократии и социализме. С.127.

    ⁵⁷См.: Там же. C.I28.

    ⁵⁸См.: Там же. С.122. См. также: Советская демократия. Сб.ст. под ред. и с предисловием Ю.М.Стеклова. М.: Советское строительство, 1929. С.312.

    ⁵⁹См.: Там же.

    ⁶⁰В е б б С. и Б. Советский коммунизм - новая цивилизация? Пер. с англ. В 2-х томах. T.I. М.: Государственное социально-эконо­мическое издательство, 1937. с.423.

    ⁶¹Там же. С.424-425.

    ⁶²См.: Там же. С.425-443.

    ⁶³Там же. С.425.

    ⁶⁴Там же. 0.426.

    ⁶⁵Там же. С.433.

    ⁶⁶Там же. С.425.

    ⁶⁷Там же. 0.444,

    ⁶⁸Там же.

    ⁶⁹Там же.

    ⁷⁰Два взгляда из-за рубежа» Андре Жид.Возвращение из СССР. Лион Фейхтвангер.Москва 1937. М.: По­литиздат. 1990. С.130.

    ⁷¹Там же. С.126-127.

    ⁷²Там же. С.126.

Трудность определения данного понятия объясняется еще тем, что вследствие и наряду с отмеченными причинами, во-первых, в настоящее время имеется множество концепций демократий [элитарная, плюралистическая, плебисцитарная, партиципаторная, сообщественная (консоциальная), коммуникативная (интерсубъективная), К.Поппера, марк­систская, большевистская и др.]; во-вторых, в XX в. произошла опре­деленная компрометация самого термина "демократия", вызванная ис­пользованием его для обозначения авторитарных режимов, что и послу­жило основанием для высказывания Ф.А. фон Хайеком в 1968 г. предло­жения о замене его на термин "демархия" (по аналогии с широко из­вестными терминами "монархия", "олигархия"), который, по его мнению, "помог бы нам сохранить образ идеала в эпоху злоупотреблений поня­тием демократии"¹⁴; в-третьих, существованием разрыва между демок­ратическим идеалом и конкретным институциональным, правовым, реля­ционным и т.д. воплощением его в политическую жизнь в конкретном культурно-историческом контексте, что и обусловливает существование различных форм, практических моделей демократии в рамках либераль­но-демократического архетипа политического режима.

 Многими западны­ми исследователями принята классификация А.Лейпхарта. Исходя из критериев оценки "разумно-ответственной демократии", предложенных Р.Далем в 1971 г. в работе "Полиархия: участие и оппозиция"¹⁵,А.Лейпхарт различает две основные модели западной демократии: "вестминс­терскую", и "консенсусную" с их разновидностями¹⁶.

 Суть первой за­ключается в правиле большинства. Для нее и ее разновидностей ха­рактерны: концентрация исполнительной власти (однопартийный кабинет или кабинет "чистого большинства"); слияние властей; асимметричная двухпалатность парламента; двухпартийная система; однотипные партии; плюралистическая избирательная система; унитаристское и централизо­ванное управление; неписанная конституция и суверенитет парламента; это, наконец, исключительно представительная демократия¹⁷. Нацио­нальные формы данной модели демократии существуют в Великобритании и Новой Зеландии.

Особенностями второй, "консенсусной модели" являются: разделе­ние властей; сбалансированная двухпалатность с представительством меньшинств; многопартийность; разнотипные партии; пропорциональное представительство.; территориальный и иной федерализм и децентрализа­ция; писаный закон и право вето меньшинства¹⁸. Классическими образ­цами такой модели автор считает Бельгию и Швейцарию.

Большинство же демократий Запада А.Лейпхарт относит к "проме­жуточным формам" обеих моделей, несущим к тому же и элементы непо­средственной демократии.

Имеются и другие типологии, в которых классификация практичес­ких моделей демократии осуществляется по иным критериям, в частнос­ти по степени реального разделения властей или по характеру струк­турированности гражданского общества. Согласно последнему критерию, различают "американскую" ("североамериканскую") и "западноевропей­скую" ("французскую" - Ги Сорман) модели¹⁹.

Вместе с тем в рамках единого архетипа демократии возникла со своими существенными чертами и японская (восточная) модель, которую нельзя назвать в "чистом" виде западной, классической либерально-демократической. Если в последней фиксируется внимание на защите лич­ности от давления общества и государства, то в японской (восточ­ной) делается акцент на ее самоограничении, стремлении контролиро­вать ее порывы, встраивать их в систему общественных и государствен­ных интересов²⁰. В ходе "круглого стола", проведенного в конце 1990 г. журналом "Народы Азии и Африки", указывались такие ее чер­ты, как: а) органически сложившийся симбиоз институтов и норм классической демократии (конституция, парламентаризм, разделение властей, всеобщее избирательное право, многопартийность, гарантия равноправия граждан и т.д.) и традиционных японских структур, внут­ренне характеризующихся жесткой иерархичностью, четкой системой со­подчинения, что отнюдь не ведет к угнетению личности, ибо этим струк­турам свойствен высокий уровень доверия начальства подчиненным;б) принцип принятия решения "нэмаваси", предполагающий участие в принятии решения и учет мнений практически всех участников процесса, причем движение к консенсусу происходит, как правило, скрыто, заку­лисно, путем многократных неофициальных обсуждений и согласований;в)исполнительная власть сильнее представительных институтов и др²¹ .

Разнообразие практических моделей, а главное несовпадение де­мократического идеала и реальных демократических устройств дали ос­нование известному исследователю теории демократии Д.Сартори оха­рактеризовать демократию как "высокопарное название того, чего нет"²² .

Конечно, процитированные мнения выражают предельную позицию. Но и более умеренная точка зрения одного из всемирно признанных классиков современной теории демократии Р.Даля сводится к тому, что “… после стольких веков раздумий о политике, теория демократии про­должает оставаться ... довольно неубедительной, независимо от того, рассматривать ли ее как этическую теорию или как попытку описать ре­альный мир"²³. Разнообразие подходов к теории демократии является, по мнению Р.Даля, результатом того, что к каждой общественной проб­леме существует множество возможных, альтернативных подходов.

Мы не будем анализировать определения демократий, даваемые со­ветскими учеными в былые годы. Очевидно, что в условиях коммунисти­ческого тоталитарного (тоталитарно-демократического, тоталитарно-авторитарно-демократического etc.) режима все они разделяли парадигму о противоположности "социалистической" и "буржуазной" демократий, исходили из концепции “радикальной”, а не либеральной демократии. Интересующихся этим вопросом отсылаем к подробному обзору А.И.Ковлера, осущест­вленному им в весьма содержательной, хотя по ряду позиций спорной монографии "Исторические формы демократии: проблемы политико-право­вой теории"²⁴. 

Ограничимся, во-первых, приведением "формулы" Г.Х.Шахназарова: "Под демократией принято понимать форму государственного устройства, основанную на принципах народовластия, равенства и свободы"²⁵. По поводу процитированного определения заметим, что, с одной стороны, оно, как воплощение общечеловеческих демократических ценностей, универсально, но, с другой стороны, в силу своего общего и абстрактного характера недостаточно, неоперационально, не может служить, мерилом демократичности того или иного конкретного полити­ческого режима, ибо входящие в него три ключевых термина - "народо­властие", "равенство", "свобода" - нуждаются, в свою очередь, в оп­ределении, интерпретации.

Во-вторых,остановимся на позиции самого А.И.Ковлера. Резюмируя свой обзор отечественных изарубежных определений демократии ,он вы­деляет следующие ее моменты как сложного, многомерного понятия: 1) на­родовластие (автор полагает, что оно применимо только к обществу со­циалистического типа); 2) форма государства; 3).форма и принципы организации политических партий и общественных организаций; 4) поли­тический режим; 5) политическое мировоззрение и политическая цен­ность²⁶.

Политология Запада знает бесчисленные вариации классических (как определенной формы правления, господства, организации государства, государственной власти и вида политического режима), и новых дефини­ций демократии.

Причем политологи "новой волны" (обобщая трагичес­кий опыт поражения демократии в 30 - 40-х гг.) исходили и исходят из того, что теория демократии должна выводиться из наблюдений над политическим процессом в реально функционирующих демократиях, не­зависимо от абстрактных принципов. Она должна принимать во вни­мание эмпирические данные и знания, выработанные в ходе социологиче­ских исследований партий и организаций, изучения выборов, в полити­ческой психологии и других специальных дисциплинах. Вместе с тем теория демократии должна учитывать и так называемые "релевантные вопросы", социальные целеполагания и социальные оценки, надежды и опасения, которые так или иначе соотнесены с демократией.

По справедливому выводу немецкого ученого Б.Гуггенбергера, тео­рия демократии “не может ограничивать себя одной единственной из каких-либо двух целей (соучастие или эффективность, свобода или ра­венство, правовое или социальное государство, защита меньшинства или власть большинства, автономия или авторитет);наоборот она должна комбинировать возможно большее число тех представлений о целях, ко­торые выкристаллизовались в западной философии демократии, а также в демократической практике и оказались социально значимыми. Теориядемократия, специально повторяет немецкий ученый свое кредо не долж­на просто отражать, воспроизводить действительность или безнадежнорастворяться в крайне далеких от действительности утопиях. Она нуж­дается в комплексных предпосылках, в принципах. занимающих как бысерединное положение между образами демократии и действительностью:нужна теория демократии, которая постоянно опережает свою реальность,но никогда не теряет ее из виду”²⁷(Подчеркнуто нами, - Э.В.-П.).

Американские обществоведы чаще всего используют классическое определение демократии, данное выдающимся австро-американским мыс­лителем Й.Шумпетером в книге "Капитализм, социализм и демократия:”...Институционное установление для принятия политических решений, которое служит общественной пользе, предоставляя народу право ре­шать путем выборов, кто из избранных им лиц должен выражать его чая­ния"²⁸. (Другой вариант:”…Институциональное устройство для дос­тижения политических решений, в котором индивиды приобретают власть решать через конкурентную борьбу за голоса избирателей"²⁹).

Как вид­но, по Й.Шумпетеру (и многим современным теоретикам), демократия - это, собственно говоря, не власть народа, не самоуправление народа в пря­мом смысле, а власть, формируемая и осуществляемая с согласия наро­да, по его выбору из конкурирующих политических сил.

Современные американские политологи Ф.Шмиттер и Т.Д.Карл,в це­лом принимая многие аспекты классического процедурного подхода к демократии Й.Шумпетера, в то же время в своем определении демокра­тии делают в первую очередь ударение на отчетности правителей перед гражданами, а также на иных (помимо выборов) механизмах конкуренции: "Современная политическая демократия - это система правления, в ко­торой правители публично подотчетны перед гражданами. Те же, в свою очередь, действуют не прямо, а с помощью конкуренции и кооперации через своих представителей"³⁰.

 Иные существенные черты демократии высвечивает в своем опреде­лении известный французский политолог Ж.-Л.Кермонн: "Политическая власть народа, отправляемая свободно выражающим себя большинством, уважающим право меньшинства проявлять свое несогласие", или лако­ничнее - "власть большинства, уважающая права меньшинства"³¹.

 Фран­цузский ученый выделяет два принципиально важных обстоятельства: де­мократия - это (I) всегда политическая власть большинства и (2) всегда неизменное уважение мнения меньшинства и его право свободно конституировать оппозицию. Ж.-Л.Кермонн выделяет следующие общие принципы плюралистической демократии: I) сводные выборы правите­лей. предполагающие по крайней мере три условия - свободу выдвижения кандидатуркак следствие свобода образования и функционирова­ния партий; свободу избирательного права, т.е. всеобщее и равное избирательное право по принципу "один человек - один голос"; свобо­ду голосования, понимаемую как тайное голосование и равенство всех в информации и возможности вести пропаганду во время избирательной кампании; 2) политическая властьпринадлежит большинствународа, которое может выделиться либо путем прямых (президентских), либо не­прямых выборов (парламентское большинство и инвеститура правительства ассамблеей сформированного по итогам всеобщего голосования); 3) ува­жение к оппозиции, ее праву на свободную критику и праву сменить, по итогам новых выборов, бывшее большинство у власти (чередование); 4) конституционализм- общественные власти и граждане должны ува­жать конституцию, что обязывает партии доказать свою способность к минимальному согласию, а сами власти - подчиняться юрисдикции неза­висимого органа конституционного контроля; 5) гарантия основныхправграждан, что требует осуществления правового государстваи его уважения каждым человеком и каждой политической структурой.

Известно, что американская политология отличается от западно­европейской. Мы могли в этом убедиться, сопоставляя определения де­мократии,. данные американскими политологами и французским.

В до­полнительное подтверждение сказанному и для более полного представ­ления о взглядах на демократию, широко распространенных среди части американских ученых, приведем текст американского политолога Р.Уот­сона: “Таким образом, буквально демократия означает правление наро­да. Для того чтобы общество было демократическим, значительное ко­личество его населения должно пользоваться правом высказываться в отношении важных решений, которые затрагивают их жизнь. Иначе гово­ря, демократическое правление основано на согласии управляемых. Рас­сматриваемая подобным образом демократия озабочена тем, как прини­маются политические решения, каковы процедуры, посредством которых простые люди участвуют в принятии таких решений.Хотя демократия чаще всего определяется в терминах способов принятия правительствен­ных решений, она также связана с содержанием этих решений. Другими словами, демократия включает в себя не только процесс определения об­щественной политики, но также и результаты этого процесса. Демокра­тическое правление, по определению, порождает политику, которая спо­собствует утверждению ряда таких основополагающих ценностей, как сво­бода, равенство и справедливость. Главная идея состоит в том, что, если значительное число людей участвует в принятии государственно - управленческих решений, эти решения породят свободу, равенство и справедливость для значительной доли граждан. Демократия, таким об­разом, основана также на определенных предположениях о природе человека, а именно на предположении о том, что простой человек является достаточно рациональным, чтобы использовать свое политичес­кое влияние с целью утвердить названные ценности”³³.

Российские исследователи А.К.Ковлер и В.В.Смирнов, анализируя процитированный текст Р.Уотсона, вычленили следующие аспекты тради­ционно-либерального видения понятия демократии: I) правление боль­шинства; 2) консенсус управляющих и управляемых; 3) процедура принятия решений; 4) участие народа в принятии политико-управленческих решений (т.е. как особый процесс); 5) содержание и результат этого процесса; 6) ценность; 7) организация людей, обладающих определен­ными качествам (свойствами)³⁴.

Но многие ученые Запада в отличие от Р.Уотсона (и, кстати, марк­систской традиции тоже) отвергают взгляд, согласно которому функцио­нирование демократии жестко увязано с утверждением в обществе де­мократических ценностей.

Ф.А. фон Хайекв своей книге "Политический строй свободного общества"пишет: "Наибольшее злоупотребление сос­тоит ... в трактовке демократии как инструмента для достижения оп­ределенных целей. На самом деле демократия есть всего лишь процеду­ра, ведущая к выработке согласованного мнения по поводу общих дей­ствий. Как это ни абсурдно, многие из современных призывов к демократии простираются до указок демократическому законодательному соб­ранию, что ему следует делать. Между тем термин "демократия" каса­ется исключительно организационной стороны правления и не имеет никакого отношения к целям, за которые люди голосуют на выборах"³⁵.

По мнению Ф.А. фон Хайека, подлинная ценность демократии сос­тоит в том, что она должна защищать рядовых граждан от злоупотребле­ний властью. Демократическая система, по его мнению, позволяет им избавиться от одного правительства и выбрать себе другое. "Иными словами, - продолжает он, - это пока единственная известная конвен­ция, обеспечивающая нам мирную смену власти... Как бы ни было устро­ено правительство, если народ не имеет возможности избавиться от не­го посредством установленной процедуры, оно рано или поздно попадет в дурные руки. Но демократия - отнюдь не величайшая политическая ценность, и неограниченная демократия, возможно, хуже, чем ограниченная власть любого другого рода”³⁶.

 Нетрудно установить, что содержание процитированного текста Ф.А, фон Хайека зиждется на теории демократии К.Поппера. По мнению последнего, еще Платон, а вслед за ними и большинство по­литических мыслителей в течение тысячелетий, выражая основную поли­тическую проблему в форме вопроса: "Кто должен править?", или"Чья воля должна быть верховной?"- надолго запутали политическую фило­софию. На место вопроса "Кто должен править?" следует поставить, счи­тает Поппер, другой вопрос: "Как нам следует организовать политичес­кие учреждения, чтобы плохие или некомпетентные правители не нанесли слишком большого урона?"³⁷ .

Другая редакция этого же вопроса гласил “Как должно быть устроено государство, чтобы от дурных правителей можно было избавиться без кровопролития, без насилия?”³⁸.

 К.Поппер всячески подчеркивает, что его теория пытается описать политические реалии современных ему демократий, а отнюдь не логически скон­струированную теоретическую модель, что его теория "демократии" не является теорией "народоправства" (он специально оговаривается, что "в действительности народ нигде не правит"), а скорее, теорией прав­ления закона, который постулирует бескровный роспуск правительства простым большинством голосов. Английский философ полагает, что его теория позволяет избежать противоречий и трудностей классической тео­рии и, прежде всего, вопроса: "Что делать, если однажды народ прого­лосует за установление диктатуры"³⁹. Сформулированный вопрос и со­ставляет суть парадокса демократиив другой редакции гласящий, что правление большинства (неконтролируемый суверенитет народа) гипоте­тически подразумевает и принятие такого решения, которое упраздняло бы самое себя, т.е. правление большинства.

 (Здесь заметим, что с па­радоксом демократиивзаимосвязаны парадокс свободы, означающий, что свобода без ограничивающего ее контроля рано или поздно должна при­вести к значительному ограничению свободы , к ее упразднению вообще, и парадокс терпимости, означающий, что неограниченная терпимость должна привести к исчезновению терпимости. "Поэтому во имя терпимос­ти следует провозгласить право не быть терпимым к нетерпимым"⁴⁰).

ПРИМЕЧАНИЯ

Предисловие

¹⁴X а й ек Ф.А.Указ. соч. С.71-72.

 ¹⁵См.: Dahl R.Polyarchy: participation and opposition.New Haven, 1971. Р.З (свобода создавать организации и вступать в них; свобода слова; избираемость общественных управляющих, право политических лидеров соревноваться за поддержку и голоса избирате­лей; альтернативные источники информации; свободные и равные выборы; институционализация зависимости управляющих от голосования и других способов выражения предпочтений граждан).

¹⁶См.: LijphartA.Democracies. Patterns of majoritarian and concensus government in twenty one countries. New Ha­ven, 1984. P.4—36.

 ¹⁷Ibid. P.6-9. См. также: К о в л е р А. И. Указ. соч. С.238-239.

  ¹⁸Ibid. Р.23-29.

  ¹⁹Французский политолог, экономист и писатель Ги Сорман в сво­ей книге "Либеральное решение" по этому поводу пишет: "По сути, мы имеем дело с двумя противоположными концепциями демократии. Для простоты анализа назовем их американской и французской. Согласно французской концепции, между государством и его гражданами не долж­но существовать никаких промежуточных структур. Легко заметить, что такая социальная распыленность выгодна только государству. В Соеди­ненных Штатах промежуточные структуры - основной фактор, обеспечива­ющий жизнеспособность демократии. Это проявляется во вполне закон­ном и общепризнанном увеличении числа групп, оказывающих давление на парламент Соединенных Штатов. Лоббизм не является здесь ни тай­ным, ни позорным. Этот институт призван лишь способствовать соблю­дению непосредственных интересов граждан и служить противовесом бю­рократической власти". (С о р ма н  Г и. Либеральное решение. М.: Изд-во "Новости", 1992. С.92-93). Данная типология восходит к Д.Мэдисонуи А. де Токвилю. См.: Федералист. Политические эссе А.Гамильтона, Д.Мэдисона иДж.Джея. М.: Издательская группа ''Прогресс'' - "Литера", I993. С.78-86;Токвиль А. де Демократия в Америке. С.69-71, 155-159, 375-386. В част­ности. А. де Токвиля в первой трети XIX в. поразило увиденное им в США пестрое разнообразие локальных, религиозных, профессиональных и семейных ассоциаций и множество взаимопересекающихся раздели­тельных граней в обществе, в чем он усматривал отличительную черту североамериканского гражданского общества от европейских, в которых обнаруживалась единая разделительная грань между имущими и неимущи­ми классами и между государством и его гражданами. Более подробно о различиях практических моделей см.: LauvauxPh.Les gran­dee democraties contemporaines. P.: PUF, 1990. - 713 p.

²⁰См.; Демократия в Японии: опыт и уроки ("Круглый стол" со­ветских японоведов). М.: Наука, 1991. С.21. См. также: KoichiК. PoliticsinmodernJapan: Developmentandorganization.- 3ded. Tokyo: JapanEcho,1988,- X,193 p.;MarriageA. Japa­nese democracy: another clever imitation?//Pacific affairs.- Van­couver, 1990. Vol.63. N 2. P.228-233.

²¹См.:Демократия в Японии ...С.19-30.

                ²²Цит. по: Ковлер А. И., СмирновВ. В. Демократия и участие в политике …С.152.

               ²³ДальР. Введение в теорию демократии. С.6

               ²⁴См.:КовлерА. И. Исторические формы демократии: проблемы политико-правовой теории. С.55-107.

   ²⁵Там де. С.56.

               ²⁶Там же. С.87-88. Для иллюстрации и сопоставления приведем и другие определения.

Так, в "Энциклопедии государства и права (1929 г.) чи­таем: "Демократия... форма правления, при которой власть в госу­дарстве принадлежит не одному лицу (монархия) или замкнутому кругу привилегированных лиц (аристократия), а формально всемународу, ко­торый осуществляет эту власть организованным путем, отчасти непо­средственно (референдум, инициатива, - непосредственная Д.),отчасти через представительные органы (парламент, палата депутатов), избираемые народным голосованием.В Д. управление происходит формально по воле большинства,и все члены государства формально считаются в политическом отношении равными,как участни­ки народного суверенитета. Но эта формальная сторона не должна скрывать от объективного исследования того факта, что всякая Д. есть форма государства, т.е. форма организации классового господства. Подлинного, полного равенства в классовом обществе быть не может. Государство есть всегда организация власти меньшинства над большинством..”. (Энциклопедия государства и права/Под ред. П.Стучка. Том первый. А.-И. М.: Изд-во Коммунистической академии, 1929. С.581).Не­трудно убедиться, что автор статьи В.Адоратский в своем определе­нии пытается сочетать два подхода - классический и радикальный.

 Об­ратимся к определению демократии, данному В.Е.Гулиевым (спустя 45 лет после только что процитированного) в "Юридическом энциклопе­дическом словаре": "Демократия... форма (разновидность) обществен­ной власти, государства, основанная на признании народа в качестве источника власти. Подлинно научное понимание Д. дано марксизмом-ленинизмом, который рассматривает ее в неразрывной связи с материаль­ными условия жизни общества и его классовой структурой. Как исто­рическое явление Д. развивается и изменяется по мере развития об­щества, смены общественно-экономических формаций.[...] Развитие Д. в классовом обществе неразрывно связано с государством как учреждени­ем политической власти. Как одна из форм государства Д. отличает­ся от иных его форм (деспотизма, автократии, тоталитаризма и др.) следующими основными признаками: официальное признание принципа под­чинения меньшинства большинству; декларируемое или фактическое рав­ноправие всех граждан, политические и социальные права и свободы, закрепленные в законодательстве, а также равное право всех граждан на участие в управлении обществом и государством.

Производными от основных признаков Д. являются: выборность основных органов государ­ства и должностных лиц, их подотчетность избирателям; подконтроль­ность и ответственность органов (и служащих) государства, формируе­мых путем назначения, перед выборными учреждениями; гласность в дея­тельности государства и др. [...].Принципы Д. используются также в сфе­ре негосударственной общественно-политической жизни, где они могут лежать в основе построения и деятельности различных общественных организаций (партий, профсоюзов и др) [...] Соответственно в поли­тической терминологии демократическими называют не только государст­во определенной формы, но и общественные движения, организации и соответствующие течения политической мысли, общим признаком которых является провозглашение в качестве политического идеала равнопра­вия и полноправия всех членов общества, их равного участия в управ­лении обществом, государством, общественной организацией и в их деятельности, принятие решений большинством голосов. Марксизм исхо­дит из классового и конкретно-исторического понимания Д.

История классового общества не знает надклассовой или внеклассовой Д.: все и всякие учреждения (и принципы) Д. имели и имеют классовую природу, выражают интересы и волю определенных классов и   социальных групп. Наиболее развитой исторический тип Д. в эксплуататорском обществе - буржуазная Д. - является формой диктатуры капиталистов по отношению к пролетариату и иным трудящимся классам и группам населения. Это означает, что в эксплуататорском обществе демократические учрежде­ния по преимуществу служат формой властвования имущего меньшинства над неимущим большинством[...]. Исторически высшим типом политической Д. является социалистическаяД.  -  единственно адекватная форма власти трудящихся, социалистического государства и социалистической политической системы общества. Она возникает как революционное отрицание буржуазной Д., воплощается в целостной сис­теме качественно новых институтов и базируется на экономических и социальных принципах социализма[...] Для социалистической Д. харак­терно соответствие формы и содержания - демократических учреждений, законов и т.д. и власти трудящихся[...]”. (Юридический энциклопедичес­кий словарь. Гл. ред. А.Я.Сухарев; Ред. кол. М.М.Богуславский и др.М.: Сов. энциклопедия, 1984. С.83).

В тео­ретическом аспекте определение В.Е.Гулиева также зиждется на соче­тании классического и радикального подходов в понимании демократии. В практическом же пла­не, в описании реально функционирующей социалистической "демократии" оно просто неадекватно, искаженно отражает политическую жизнь стран "социалистического лагеря", выдавая желаемое и иллюзорное за дейст­вительное.

В период перестройка определения демократии, даваемые советскими учеными, все в меньшей степени несли на себе печать ра­дикального подхода. К примеру, Б.Курашвили в словаре "50/50" писал: "Демократия... способ организации социальных взаимодействий, харак­теризующийся, в противоположность авторитарности, равенством сторон или доминированием управляемых над постоянными профессиональными уп­равляющими. Демократия и авторитарность (односторонняя властность, доминирование управляющих над управляемыми) - полярно противополож­ные моменты организованной деятельности любой социальной системы. В норме они образуют гармоничное сочетание, в котором ситуационно преобладает один иди другой момент. Абсолютная демократия (без ка­кой бы то ни было примеси авторитарности) является такой же органи­зационной аномалией, как и абсолютная авторитарность (без всякой демократии). Они могут встречаться в общественной жизни именно как аномалии, извращения, организационные уродства (в первом случае это анархия, во втором - тоталитарность). В праве и законодательст­ве соотносительная неразрывность демократии и авторитарности выра­жается в форме взаимного корреспондирования прав и обязанностей: нет прав без соответствующих им обязанностей и нет обязанностей без со­ответствующих им прав[...].

 Демократическая организация общественной жизни характеризуется тем, что действия ее субъектов организуются в максимально возможной мере в рамках координации и той разновидности субординации, при которой верхнюю позицию занимают управляемые (ре­ферендум, выборы), а обычная, административно-командная субординация применяется лишь в минимально необходимых пределах и к тому же уме­ряется гарантированно ненаказуемой, поощряемой реординацией[реординация, по Б.Курашвили, - обратное вертикальное упорядочение снизу вверх (управляемый предпринимает организационные действия, на кото­рые обязан реагировать управляющий, например вносит предложение, по­дает жалобу...), - З.В.-П.][...].

Спектр альтернативных политических режимов составляют тоталитарный, жестко авторитарный, умеренно ав­торитарный, ограниченно демократический, развернуто демократический, попустительски демократический (анархистский) ... Типичная картина демократического режима лучше всего может быть представлена описа­нием развернутой демократии. Для нее характерно следующее. Представи­тельая демократия во всех возможных случаях уступает место непо­средственной: малые общности управляются общими собраниями их чле­нов, в больших общностях для решения наиболее важных вопросов, осо­бенно спорных, проводятся общегосударственные или местные референ­думы. Постоянно изучается общественное мнение. Представительные ор­ганы государственной власти и местного самоуправления избираются населением путем всеобщих равных прямых выборов при тайном голосо­вании, Функционирует многопартийная система. Выборы являются глав­ной ареной соперничества политических партий, определителем их влия­ния в народе и их места в системе власти. Политические партии не имеют никаких непосредственных публично-властных полномочий, они раз­рабатывают государственную политикухю[...]. Но эта политика проводится в жизнь лишь в меру ее принятия представительными органами. Многопар­тийная система включает как политические партии, стоящие на почве существующего общественного строя, так и партии, отрицающие его, но действующие в рамках конституции[…].Решения принимаются большинст­вом, но уважаются интересы и права меньшинства, которое, уважая в свою очередь общеобязательные решения и выполняя их, сохраняет за собой право отстаивать свои позиции (право быть услышанным).Призна­ется право каждого гражданина на критику властей и любых их предста­вителей, в том числе и в форме обращения в суд по поводу их неза­конных (выглядящих таковыми) действий[...]. Высшему представительному органу (парламенту) принадлежит исключительное право издавать обще­государственные законы (если они не принимаются референдумом). За­конодательная, исполнительная и судебная власти отделены друг от друга. В рамках общего верховенства первой они действуют самостоятельно, но, во избежание чрезмерной концентрации власти, частично дополняют и уравновешивают друг друга. Бюрократические извращения в дея­тельности администрации предотвращаются и пресекаются контролем со стороны представительных и судебных органов. В то же время админист­рации в лице ее главы принадлежат реординационные по своей природе права - законодательной, бюджетной, кадровой инициативы, отлагатель­ное вето на решения представительных органов. Аналогичным образом независимому суду предоставляется право определять соответствие за­конов конституции страны. Провозглашается и юридически гарантирует­ся безусловное равноправие граждан. Права человека и гражданина рас­сматриваются как высшая данность, а их гарантирование - как главная социально-политическая функция государства.

Демократия всегда слу­жит определенному общественному строю и в своих особенностях обус­ловливается им. Социалистическая демократия имеет относительно недолгую и неблагополучную историю. Строительство социализма протека­ло в условиях непримиримой социально-классовой и межгосударственной борьбы, осложнялось различными ошибками и извращениями, и это за­трудняло освоение демократических форм. В этом же направлении дей­ствовали утопические представления о несовместимости социализма с традиционными демократическими институтами". (50/50: Опыт словаря нового мышления/ Под общ. ред. М.Ферро и Ю.Афанасьева. М.: Прогресс, 1989. С.468-473).

Особенно зримо изменение под­ходов советских ученых к определению демократии выявляется при со­поставлении концовок текстов В.Гулиева и Б.Курашвили, где характе­ризуется социалистическая демократия.

И, наконец, приведем опреде­ление из "Философского словаря" (1991 г.): "Демократия[...] I. Форма государственно-политического устройства, которой присущи следующие признаки: признание воли большинства в качестве источника власти, установление и соблюдение прав и свобод граждан, их равнопра­вие, возможности управлять процессами общественной жизни,выборность основных органов власти, верховенство закона[...]. 2. В широком смысле слова Д. - форма организации и функционирования самоуправляющегося общественного организма (понимае