Публикую вторую часть  параграфа седьмого из первой главы своей старой,двадцатилетней давности, научной монографии  - Волков-Пепоянц Э.Г. МЕТАМОРФОЗЫ И ПАРАДОКСЫ ДЕМОКРАТИИ. ПОЛИТИ­ЧЕСКАЯ ДОКТРИНА БОЛЬШЕВИЗМА: ИСТОКИ, СУЩНОСТЬ, ЭВОЛЮЦИЯ, АЛЬ­ТЕРНАТИВЫ. 19I7-I929 гг. В 2-х книгах. Кн.1. - Кишинев: “LEANA”.1993. - XXXII+ 464 с.

Глава первая. СОДЕРЖАНИЕ И ЭВОЛЮЦИЯ КОНЦЕПЦИИ ДЕМОКРАТИИ К.МАРКСА И Ф. ЭНГЕЛЬСА

1.7.К.Маркс и Ф.Энгельс о свободе как атрибуте демократии и демократии свободы. Проблема прав человека.

Противоречивость и парадоксальность концепции

[...]Начало здесь - http://www.liveinternet.ru/users/2503040/post280553976/

Ранее мы уже отмечали, что исследование политических идей, взглядов лишь под углом зрения, материалистичны они или идеалистичны, узко, односторонне, недостаточно и не является критерием для ответа на вопрос, научны они или нет. Кроме того, важен и другой критерий: гуманистичны политические взгляды ученых или нет, плюралистичны ли они?

В данном случае речь идет о другой проблеме - диалектике поли­тического идеала и общественного бытия, общественной реальности: каким должен быть политический идеал, каковы его особенности, чтобы иметь реальную возможность материализоваться в политической практи­ке, и - продолжение этой проблемы - при каких условиях сама практика, общественное бытие решающим образом зависят от политического идеала, необратимо развиваются в новом направлении, а идеал становится мо­ментом действительности.

Что это так, доказывает судьба демократического идеала, начав­шего формироваться еще у античных философов, весьма далеких от материалистического понимания истории, прошедшего затем многовеко­вую эволюцию, а сам демократический политический режим стал полити­ческой действительностью спустя более чем две тысячи лет.

Поэтому ближе к истине Н.И.Лапин, когда он пишет: "Гегель ос­новное внимание обращает на сознание свободы; Маркс же, напротив, интересуется главным образом ее осуществлением"¹⁶⁰.

Крайне актуальной представляется размышление основоположников марксизма по всему комплексу гражданских и политических прав. У чи­тателя работы К.Маркса "К еврейскому вопросу" сложится мнение, что классик марксизма недооценивает завоевания французской революции - Декларацию прав человека и гражданина, резко критикует права и сво­бода, провозглашенные ею, неоднократно уничижительно характеризуя их как "так называемые права человека"¹⁶¹ .

Подводя итог рассужде­ниям, он обосновывает свою позицию так: "Следовательно, ни одно из так называемых прав человека не выходит за пределы эгоистического человека, человека как члена гражданского общества, т.е. как индиви­да, замкнувшегося в себя, в свой частный интерес и частный произвол и обособившегося от общественного целого. Человек отнюдь не рассмат­ривается в этих правах как родовое существо, - напротив, сама родо­вая жизнь, общество рассматриваются как внешняя для индивидов рамка, как ограничение их первоначальной самостоятельности. Единственной связью, объединившей их, являются естественная необходимость, пот­ребность и частный интерес, сохранение своей собственности и своей эгоистической личности"¹⁶².

Как видим, основной упрек К.Маркса состоит в том, что провоз­глашенные права и свободы сохраняют statusquoгражданского об­щества: частную собственность, частнособственнический интерес, рас­кол гражданского общества на эксплуататоров и эксплуатируемых.

Но, как уже установлено, это обстоятельство вовсе не означает, что пролетариату безразлично, будет ли он пользоваться гражданскими правами и свободами или нет. Политическая эмансипация, безусловно, необходима. Но она, кая подчеркивал К.Маркс в приведенных выше сло­вах из сочинения "К еврейскому вопросу", недостаточна: необходима и человеческая эмансипация¹⁶³.

Думается, К.Маркс не ставил перед собой специальную цель отме­тить все плюсы и минусы политической демократии в условиях раннекапиталистического гражданского общества. Для него главное - указать на недостаточность гражданских прав и свобод для освобождения тру­дящихся от эксплуатации. К.Маркс - за политическую эмансипацию, права человека, но они недостаточны, поэтому необходима и человеческая эмансипация.

Тот же подход сохраняется и в "Святом семействе": "свободная человечность ... нашла свое классическое признание в так называемых всеобщих правах человека''¹⁶⁴.

Очевидно, что К.Маркс, преисполненный молодым критическим за­дором, недооценивает всеобщие права человека и  гражданина. Он пола­гал, что в условиях капитализма первой половины XIXв. демократиче­ские права и свободы ведут к индивидуализму, эгоизму, борьбе граж­дан друг с другом, а не способствуют их объединению. Точнее говоря, юридически закрепляют эти явления, хотя сами их и не порождают. К.Маркс оценивает всеобщие права с позиции общества будущего, в ко­тором ликвидирован дуализм гражданского общества и государства. Ка­питализм только начал утверждаться, а взор классика был устремлен вперед, в посткапиталистическое общество .Несомненно, .универсальность всеобщих прав, необходимость их и для социализма К.Марксом не отме­чена, он не увидел самоценности прав человека самих по себе.

Суммируя результаты анализа содержания воззрений К,Маркса и Ф.Энгельса на проблему прав человека, можно сделать вывод: классики марксизма в течение 1842-1848 гг. одновременно и критикуют доктрину прав человека¹⁶⁵, и защищают полноту прав и свобод человека¹⁶⁶.Пер­воначально может показаться, что противоречий во взглядах К.Маркса и Ф.Энгельса нет, так как они критикуют права человека с позиции того, что эти права не обеспечивают экономическое освобождение пролетариата, не избавляют его от эксплуатации и нищеты, а защищают права человека потому, что реализация их, политически освобождая пролетариат, создает предпосылки и для его экономического освобожде­ния.

Однако подобное предположение опровергается простой постанов­кой вопроса: какая судьба уготовлена К.Марксом и Ф.Энгельсом пра­вам человека в послереволюционном обществе будущего? А для досто­верного ответа на него прежде всего надо выяснить: исходя из каких соображений К.Маркс и Ф.Энгельс столь критичны по отношению к пра­вам человека?

Во-первых, в условиях раннекапиталистического общества установ­ление личной свободы для всех граждан не избавляло пролетариат от экономической кабалы, жесточайшей эксплуатации и нищеты. Констатация этого обстоятельства и лежит в основе критики основоположниками "на­учного социализма" в "Святом семействе" взглядов Б.Бауэра и К⁰на проблему прав человека. Впоследствии характер критики со стороны К.Маркса и Ф.Энгельса прав человека стал иным. Но К.Маркс и Ф.Энгельс в своей критике не ограничиваются этой мыслью.

Классики марксизма полагали, что права человека всецело производны от частнособственнического гражданского общества, а в нем че­ловек независим от других людей и связан с ними только узами част­ного интереса и "бессознательной естественной необходимости рабасвоего промысла и своей собственной, а равно и чужой своекорыстной потребности”¹⁶⁷.

Это, в свою очередь, с точки зрения К.Маркса и Ф.Энгельса, естественно ведет ко всеобщей борьбе человека против человека как эгоистических существ¹⁶⁸. Более того: "Анархия - есть закон гражданского общества, - пишут К.Маркс и Ф.Энгельс в "Святом семействе",- эмансипированного от расчленяющих общество привилегий, а анархия гражданского общества составляет основу современного публично-правового состояния, равно как публично-правовое состояние, со своей стороны, является гарантией этой анархии"¹⁶⁹.

Здесь необходим комментарий. Классики марксизма в процессе фор­мирования материалистического понимания истории (как известно, хро­нологически совпадающего с рассматриваемым нами периодом) прежде всего фиксируют ту детерминацию, которой они придавали первостепен­ное значение - обусловленность политической надстройки экономичес­ким базисом. Отправляясь от этого исходного пункта, они полагали, что права человека жестко определяются гражданским обществом сво­бодных товаропроизводителей, экономической свободой и эгоистически­ми интересами собственников средств производства со всеми вытекающи­ми отсюда негативными последствиями.

Теперь нам понятно, что материалистическое понимание истории, являясь необходимым подходом к анализу прав и свобод человека, в то же время недостаточно для полноты исследования. Существуют и другие зависимости и взаимосвязи между экономикой и политикой, политикой и духовной сферой и т.д., в том числе относительная самостоятельность политических институтов и отношений и их обратное активное воздействие на экономику, позднее отмеченное и самим Ф.Энгельсом¹⁷⁰.

Кро­ме того, К.Маркс и Ф.Энгельс абсолютизируют то состояние буржуазно­го общества, которое они наблюдают, и, экстраполируя его на будущее, односторонне истолковывают личную свободу граждан, изображая только экономический аспект положения личности, пренебрегая нравственными, эстетическими, психологическими, социально-психологическими, религи­озными и т.п. отношениями. Причем моделируется общество, представлен­ное только собственниками, разъединенными конкуренцией, хотя реаль­ное раннекалиталистическое общество не было "чисто" капиталистичес­ким, состояло и из мелкой буржуазии города и крестьянства, а глав­ное, в среде пролетариата проявлялась не только конкуренция, но и солидарность.

В-третьих, можно предположить еще следующее: классики марксиз­ма прогнозировали быстрое упразднение политической сферы в целом, государства в частности в результате победы пролетарской революции и в новых неполитических отношениях полагали ненужными индивидуаль­ные права человека, так как:

I) высокосознательный и высоконравст­венный человек нового общества не будет нуждаться во внешней регла­ментации, как, например, наделение его системой прав и свобод;

2)вме­сто индивидуализма и "суррогата коллективности", каким является, по Марксу, эмпирически наблюдаемое им государство, человек в свободной ассоциации - коллективе - получит "средства, дающие ему возможность всестороннего развития своих задатков, и, следовательно, только в коллективе возможна личная свобода"¹⁷¹. Или, другими словами, будет создано общество, в котором свободное развитие каждого явится усло­вием свободного развития всех. В результате этого в постреволюционном обществе, как полагали К.Маркс и Ф.Энгельс, установится демокра­тия свободы.

Позиция классиков марксизма в отношении прав человека и его свобод, как мы убеждаемся, противоречива: и гуманистична, прогрес­сивна, и исторически ограниченна, основываясь частично на иллюзор­ных идеях, не преодоленных до конца К.Марксом и Ф. Энгельсом или вы­двинутых ими самими (упрощенный, облегченный подход к совершенство­ванию человека; идея отмирания государства и всеобщего участия всех в управлении ит.д.).

С одной стороны, формулируется важный вывод, что ключом к дос­тижению реальной свободы человека является освобождение от экономи­ческого гнета, социальное благополучие, с другой стороны: I) недо­оцениваются правовые гарантии личной свободы, фактически отвергает­ся юридически закрепленная система гражданских и политических прав к свобод человека в обществе будущего и 2) преувеличивается значе­ние коллективности в ущерб личному, индивидуальному.

Тезис о свободном развитии человека без гарантий личных свобод становится декларативным и, более того, иллюзорным, так как зиждет­ся на наиболее уязвимом пункте социальной философии и социальной антропологии К.Маркса - его предположении о возможности воспитания в "массовом порядке", а по сути дела создании нового человека - всесторонне и гармонично развитого, высоконравственного и т.д.

Но даже если сделать фантастическое допущение, что воспитание такого человека осуществимо в реальности, а не только в воображе­ния, то в обществе будущего, по проекту К.Маркса и Ф.Энгельса,лич­ная свобода будет существенно ограничена в условиях планируемой и управляемой из одного центра экономики, превратится фактически в фикцию.

Многие критики экономического учения К.Маркса указывали на это обстоятельство. Отечественному читателю знакомы аргументы на сей счет Ф.Хайека из его сочинения "Путь к рабству" и из последней его работы "Пагубная самонадеянность"¹⁷².

Впоследствии мы специально рассмотрим парадоксы марксистской социальной философии, здесь же подчеркнем один из них: с однойстороны. К.Маркс и Ф.Энгельс ратовали за свободное развитие чело­века и за свободное развитие общества, являлись противниками "казар­менного коммунизма", с другой стороны, именно "казарменный комму­низм" и никакой другой стал бы реальностью, в которой не нашлось быместа личной свободе человека, если бы реализовались их социально-философские и экономические идеи, что отчасти и произошло¹⁷³.

В этом пункте анализа нас подстерегает опасность легковесных суждений. Дело в том, что эвристическая ценность политических и эко­номических идей классиков марксизма различна и возлагать на них ви­ну в одинаковой степени за трагедию, сопутствующую материализации этих идей, неправомерно.

Кроме того, надо отделить судьбу идей от самих классиков, так как, не говоря уже об основном - множестве опосредствованний и других личностей, стоящих на пути от формулиров­ки идеи до их практической реализации, - К.Маркс и Ф.Энгельс, столк­нувшись с "сопротивлением общественного материала" (человека и об­щества), скорее всего пересмотрели бы свои идеи, что они и делали неоднократно.

Если центральные экономические идеи К.Маркса и Ф.Энгельса недопускали двоякого толкования (ликвидация частной собственности, встрогом соответствии с логикой К.Маркса и Ф.Энгельса, интерпретиру­ется однозначно), то концепция демократии в связи с проблемой сво­боды может и должна интерпретироваться в силу амбивалентности самого содержания двояко, в зависимости от путей революций: формально-демократического или формально-недемократического.

Именно поэтому никак нельзя согласиться с теми современными кри­тиками марксизма первоначально в СССР, а теперь и в странах СНГ, ко­торые игнорируют последний момент. В противном случае Ю.Буртин, как наиболее известный и характерный из авторов подобной критики, не стал бы отождествлять позиции классиков марксизма и В.И.Ленина в отноше­нии объема и характера "изъятия из свобод, которые Маркс и Ленин считали естественными и необходимыми в условиях диктатуры пролета­риата"¹⁷⁴.

          Делать так значит, во-первых, упрощать и искажать поли­тические взгляды К.Маркса и Ф.Энгельса, игнорировать их амбивалент­ность, а во-вторых, верить на слово В.И.Ленину в том, что именно он и является верным интерпретатором логических взглядов класси­ков марксизма.

Если же названные аргументы покажутся недостаточными, то доба­вим еще один, возникающий после сравнения политических дел (интер­претируемых как однозначно превентивные к классовому врагу) вождя большевизма, основывающихся на его же однозначно трактуемых полити­ческих идеях, и неоднозначных слов классиков: В.И.Ленин осуществлял изъятия из свобод и прав социальных меньшинств не только в силу ло­гики классовой борьбы, что согласно марксизму, оправдано, но и из­начально, как превентивная мера, по макиавеллистски понятой логике политической целесообразности - изъятия из свобод печати на второй день после Октябрьского переворота или разгон демократически избран­ного Учредительного собрания, в выборах которого участвовали и боль­шевики (подтверждая тем самым законность и легитимность избирательной кампании), тем более и сам Октябрьский переворот был осуществлен большевиками под лозунгом и для скорейшего созыва Учредительного собрания. Подобная превентивная политическая практика осуществлялась в силу идеи-фикс В.К.Ленина, которую можно назвать "презумпцией несвободы для экс­плуататоров" .

Взгляды К.Маркса и Ф.Энгельса не дают основания однозначно при­писывать им "презумпцию несвободы для эксплуататоров". Это сделать невозможно прежде всего потому, что классики марксизма вообще уде­ляли мало внимания в позитивном плане проблемам формирования, орга­низации и функционирования политической власти, ее правовому полю в постреволюционном обществе. Главная же причина состоит в том, что если, согласно К.Марксу и Ф.Энгельсу, завоевание власти осуществля­ется по относительно мирному и формально-демократическому пути, то после этого по логике вещей свобода и права человека, по крайней ме­ре до вооруженного выступления, сопротивления представителей отстра­ненного от власти класса, будут распространяться на всех без изъя­тий. Что же касается нарушителей закона, то к ним и только к ним и должноприменяться уголовное законодательство на общем основании, а не к классу в целом.

Таким образом, различия во взглядах между К.Марксом и В.И.Лениным по указанному вопросу не вымысел,он  проглядывают достаточно зримо.

Хотя и здесь найдется возражение: государственную власть боль­шевики взяли не демократическим, мирным, а незаконным, вооруженным, насильственным способом, и поэтому гипотетические намерения класси­ков распространить свобода и права человека на всех без изъятий граждан к данной ситуации не подходят.

Но приведенное возражение некорректно. Дело в том, что харак­тер изъятия власти большевиками, как это ни парадоксально звучит,не может быть оценен однозначно как недемократический, незаконный, до5января 1918 г.

Действительно, Сoвeты существовали де-факто 8 ме­сяцев как представительный орган власти наряду с Временным прави­тельством. (Даже содержание лозунга “Вся власть Советам!”означало, что частью власти Советы уже обладали). Именно поэтому в условиях двоевластия Советы были фактически легитимизированы. Это косвенно подтверждается тем фактом, что руководители меньшевиков и эсеров в пре­доктябрьские месяцы и занимали ключевые позиции во Временном прави­тельстве (а в третьем коалиционном составляли даже большинство) , и возглавляли ВЦИК первого созыва.

Октябрьскому перевороту предшествовала большевизация рабочих и солдатских Советов. Большевики на II Всероссийском съезде Советов рабочих и солдатских депутатов имели больше половины голосов (к от­крытию съезда 390 делегатов из 649). Съезд оставался правомочным и после ухода делегатов ряда фракций (осталось 625 делегатов из 670).А решение о передаче власти Советам было принято большинством в 505 голосов из 670 делегатов. II же Всероссийский съезд Советов кресть­янских депутатов в конечном счете одобрил решение 2-го съезда рабо­чих и солдатских депутатов. И, наконец, самое главное: большевиками была взята власть через Советы временно, с целью и до созыва Учреди­тельного собрания¹⁷⁵.

Таким образом, политический переворот в столице (что важно под­черкнуть), осуществленный большевиками до 5 января 1918 г. (разгонУчредительного собрания) был отчасти легитимен и отчасти формально-демократичен.

Большевики пока могли голословно утверждать, что за ними большинство трудящихся масс. Вместе с тем именно поэтому в опи­сываемой политической ситуации большевики шли вразрез с идеями классиков марксизма, лишая свободы печати оппозиционные партии [27 октября (9 ноября) 1917 г.] или объявляя [28 ноября (II де­кабря) 1917 г.] "врагами народа" кадетов и арестовывая их лидеров.

После же разгона Учредительного собрания (6января 1918 г.), где большевики имели только четвертую часть депутатов, большевист­ская власть потеряла частичную легитимность и частичную демократичность. Государственная власть тем самым была окончательно и полнос­тью узурпирована большевиками (временно в коалиции с левыми эсерами, мало что меняющей). А это означало, что вожди большевизма оконча­тельно лишились оснований апеллировать к марксистской политической и социальной доктрине, так как пролетариат составлял меньшинство в составе населения, а крестьянство поддерживало в большинстве своем (в русских по национальному составу губерниях) правых эсеров. Узур­пировав власть, большевики развязали гражданскую войну.

После приведенной аргументации читатель, думается, убедился в том, что неправомерно отождествлять политические взгляды классиков марксизма и В.И.Ленина по вопросу об изъятии из свобод в условиях диктатуры пролетариата. Хотя, конечно, К.Маркс и Ф.Энгельс писалиобизъятиях из свобод, но в связи с другими проблемами и в другом отношении.

Так, К.Маркс в "Критике Готской программы" в 1875 г., рассмат­ривая в социально-философском плане проблемы свободы гражданского общества в его связи с государством, утверждал, что до тех пор, пока государство стоит над гражданским обществом, свободы в собст­венном смысле слова быть не может. "Свобода состоит в том, - отме­чал он, - чтобы превратить государство из органа стоящего над обще­ством, в орган, этому обществу всецело подчиненный"¹⁷⁶.

Какую свободу подразумевает здесь К.Маркс? Явно не ту, которую имеют в виду либеральные демократы - ведь согласно их концепции,де­мократическая республика в полноте либерально-демократических прин­ципов и является органом, в преобладающей степени подчиненнымобще­ству.

Симптоматично, что и К.Маркс в "Критике...”, и Ф.Энгельс в Пись­ме к А.Бебелю от 18-28 марта 1875 г. ополчаются против используемо­го в Готской программе выражения "свободное государство". Авторы программы, конечно же, "свободным" называют государство, в котором существуют система политических и гражданских прав и свобод граждан, иадивидуальная свобода граждан, правовыми рамками ограничиваются власть государства, ее вмешательство в гражданское общество.

Однако основоположники марксизма, как будто преднамеренно иг­норируют этот смысл и буквально придираются к указанному термину: свободное государство, по их мнению, означает государство,свободное "по отношению к своим гражданам, т.е. государство с деспотическим правительством”¹⁷⁷.

К.Маркс и Ф.Энгельс, таким образом,придают тер­мину "свободное государство" противоположный смысл. Это вовсе не случайно. Исходные пункты у авторов программы и классиков различны. Данное обстоятельство особенно наглядно выявляется в упомянутом пись­ме Ф.Энгельса к А.Бебелю: "Говорить о свободном народном государст­ве есть чистая бессмыслица: пока пролетариат еще нуждается в госу­дарстве, он нуждается в нем не в интересах свободы, а в интересах подавления своих противников, а когда становится возможным говорить о свободе, тогда государство как таковое перестает существовать"¹⁷⁸.

В.И.Ленин был в восторге от процитированного пассажа Ф.Энгель­са, называя его одним "из самых замечательных, если не самым заме­чательным рассуждением в сочинениях Маркса и Энгельса по вопросу о государстве..."¹⁷⁹. Когда летом 1917 г. В.И.Ленин писал приве­денные слова, он явно "болел" революционный нетерпением, "манией насилия" и "политическим дальтонизмом", поэтому видел в теоретичес­ком наследии лишь то, что мог видеть.

Конечно, справедливости ради надо сказать, что отмеченный под­ход К.Маркса и Ф.Энгельса, согласно которому любое государство (в том числе демократическая республика), будучи политическим институ­том классового насилия, подавления, является антиподом свобода, за­нимает значительное место в политической доктрине марксизма.Но ведь его основоположники, хотя и не столь часто и явно,одновременно пи­сали о государстве и как о политическом институте "общих дел" для всех классов, как о комитете по осуществлению социального управле­ния обществом в целом¹⁸⁰.

Здесь мы в очередной раз сталкиваемся с противоречивостью и ам­бивалентностью политической доктрины К.Маркса и Ф.Энгельса. Кроме того, оба текста - "Критика..." и "Письмо" - полемические сочине­ния, поэтому мысль в них выражена в категорических суждениях.

И все же основная мысль, высказанная К.Марксом, имеет эвристи­ческую ценность: с одной стороны, осуществление контроля со стороны гражданского общества над государством, а с другой стороны, уста­новление оптимальной меры воздействия государства на жизнь общества.

Резюме.Генеральное направление в развитии общества от проле­тарской демократии большинства к неполитической "демократии" свобо­ды всех, спрогнозированное классиками марксизма в теории и сформу­лированное в программе, на практике подтверждается как идеальная тенденция развития лишь отчасти, по отношению к цели - политичес­кой, экономической и социальной демократии свободы всех и осуществля­ется более медленными темпами и самое главное - не так, как предпо­лагали К.Маркс, Ф.Энгельс и многие из их последователей до недавне­го времени: не через отмирание политической сферы и государства, не через деятельность класса-мессии - пролетариата - и не через клас­совую борьбу и общественную революцию как магистральный путь Чело­вечества на протяжении всей его истории, хотя вплоть до конца XIX в. на поверхности общественного бытия именно он был главенствушцим,пре­обладающим. На поверхности, ибо в глубине протекали незримые про­цессы, и определяющие в действительности ход истории.

ПРИМЕЧАНИЕ

¹⁶⁰ЛапинН. И. Указ.соч. С.113.

¹⁶¹См.; Маркс К., Энгельс Ф. Соч. T.I. С.399-401.

 ¹⁶²Там же. С.401-402.

            ¹⁶³Там же. С.392.

             ¹⁶⁴Там же. Т.2. C.I24-I25.

           ¹⁶⁵См.: Там же. T.I. С.399-406; Т.2. C.I25-I26.

           ¹⁶⁶См.: Там же. T.I. С.55, 633-635.

            ¹⁶⁷Там же. С.125.

            ¹⁶⁸Там же. С.128. См. также: Т.З. C.I87.

            ¹⁶⁹Там же. Т.2. C.I29.

              ¹⁷⁰См.:Там же. Т.37. C.394-395; Т.39. С.82. См.также: Фран­цузские марксисты о диалектике: Пер. с франц. М.: Прогресс, 1982. С.228-290; Момджян К. X. Умер ли марксизм? (Материалы дис­куссии)// ВФ. 1990. № 10. С.49-50.

             ¹⁷¹Маркс К., ЭнгельсФ. Соч. Т.З. С.61.

               ¹⁷²Х а й е к Ф. Дорога к рабству// ВФ. 1990. № I0.C.99-151;№ 11. С.123-165; I 12. С.103-149; Он же. Пагубная самонаде­янность. Сшибки социализма: Пер. с англ. М.: Новости, catallaxy,1990.- 304 с.

              ¹⁷³"Отчасти",потому, что хотя в СССР установился "казарменный социализм”, но парадокс состоит в ток, что лишь отчасти он был детерминирован идеологическим фактором, объективацией ряда идей клас­сиков, причем вразрез с рядом других идей социальной философии клас­сического марксизма. В остальном "казарменный социализм" был обус­ловлен воздействием совсем других объективных и субъективных факто­ров.

¹⁷⁴Буртин Ю. Указ.соч. С.5.

¹⁷⁵См.: Второй Всероссийский съезд Советов. М.; Л.; Гос.изд-во, 1928. С.XХХVШ,53; Великая Октябрьская социалистическая революция: Энциклопедия/ Под ред. П.А.Голуба и др. 3-е изд., доп. М.: Совет­ская энциклопедия, 1987. С.100, 107-108.

¹⁷⁶Маркс К., ЭнгельсФ. Соч. Т.19. С.26.

¹⁷⁷Там же. С.5.

           ¹⁷⁸Там же .

           ¹⁷⁹Л е н и н В. И. ПСС. Т.33. С.35.

¹⁸⁰Маркс К., ЭнгельсФ. Соч. Т.23. С.342; Т.25. Ч.1. С.422; Т.26. Ч.1. С.293.

Публикую первую часть  параграфа седьмого из первой главы своей старой,двадцатилетней давности, научной монографии  - Волков-Пепоянц Э.Г. МЕТАМОРФОЗЫ И ПАРАДОКСЫ ДЕМОКРАТИИ. ПОЛИТИ­ЧЕСКАЯ ДОКТРИНА БОЛЬШЕВИЗМА: ИСТОКИ, СУЩНОСТЬ, ЭВОЛЮЦИЯ, АЛЬ­ТЕРНАТИВЫ. 19I7-I929 гг. В 2-х книгах. Кн.1. - Кишинев: “LEANA”.1993. - XXXII+ 464 с.

Глава первая. СОДЕРЖАНИЕ И ЭВОЛЮЦИЯ КОНЦЕПЦИИ ДЕМОКРАТИИ К.МАРКСА И Ф. ЭНГЕЛЬСА

1.7.К.Маркс и Ф.Энгельс о свободе как атрибуте демократии и демократии свободы. Проблема прав человека.

Противоречивость и парадоксальность концепции

Проблема "демократия-свобода" сама по себе "многослойна".имеет сложную внутреннюю структуру; кроме того, взгляды К.Маркса и Ф.Эн­гельса на проблему прав человека, его гражданских и политических свобод неоднозначны. Вое это предопределяет необходимость строгого, скрупулезного анализа данной проблемы.

Неотъемлемым, атрибутивным свойством демократии, согласно взгля­дам классиков марксизма, как мы убедились, рассматривая некоторые их сочинения 1842-1844 гг.,является свобода. Предварительный логи­ческий анализ проблемы "демократия-свобода" устанавливает, что сво­бода как атрибут демократии проявляется по крайней мере в следующих аспектах.

Во-первых, сама демократия, как общественный и политиче­ский строй, должна быть свободном продуктом свободного человека, сво­бодного народа, а не навязанным извне политическим режимом, вопреки потребностям, интересам, желаниям народа.

Во-вторых, для уже установившейся демократии характерно прежде всего свободное волеизъявление народа, свобода его выбора - прямо или через представителей - во всех аспектах жизнедеятельности общества.

В-третьих, политическая демократия наделяет своих граждан системой гражданских  и политических прав и свобод, в том числе индивидуальной свободой по отношению к публичной власти.Правда, мы тут «спотыкаемся» об известную дилемму: означает ли это, что если субъект власти - свободный народ - свободно, по своей воле установит у себя демократический строй, то он  вправе, если на то будет его воля, использовать демократическую процедуру для замены демократии деспотизмом, автократией. И другая, связанная с первой дилемма: мо­жет ли свободно, по демократической процедуре избранный парламент свободно принять любой закон, каким бы то ни было его содержание, к примеру, закон, ущемляющий права национальных или социальных мень­шинств или права человека.

Возникает, казалось бы, ситуация "заколдованного" круга: если парламент, как верховный представительный орган власти, не может упразднить сам себя или демократический режим в целом, а также ог­раничить или отменить те или иные конституционные права меньшинства или человека, то он формально ограничен в своей свободе принятия решений. То же самое относится и к самому суверену власти - народу: если он в принципе не вправе сам себя лишить власти или ограничить себя в свободах, то он ограничен в свободе принятия решений. (Хотя можно было бы и перевернуть вопрос: в своей суверенности - независи­мости - народ вправе, если на то есть его воля, свободно сам себя и ограничить.)

Вместе с тем если парламент или же сам народ волен принять та­кого рода закон, то ограничивается свобода у части тех, кому при­надлежит власть или же ущемляются права всех.

Однако описанный круг в ряде моментов размыкается¹⁴⁴.

Указанная дилемма анализировалась многими политологами. Боль­шое внимание совокупности проблем, связанных с ней и с другими сопряженными вопросами, уделял один из крупнейших мыслителей совре­менности, последовательный и многолетний адепт либерализма Ф.Хайек в своем трехтомном труде "Закон, законодательство и свобода". Лейт­мотив его размышлений заключается в том, что демократия не может означать неограниченную волю большинства, неограниченную свободу принятия ими решений. В третьем томе трилогии "Общество свобод­ных" (дословно: "Политический строй свободного мира") Ф.Хайек наме­чает конституционную реформу, благодаря которой можно было бы обес­печить правление справедливого закона и "предотвратить перерождение общества свободных в общество рабов".

Широко распространенное в массовом сознании многих стран, в том числе и в СНГ, мнение, согласно которому парламент, раз уж он избран народом и опирается на его авторитет, может принимать любое решение, которое сочтет нужным, может привести к печальным пос­ледствиям - ничем же ограниченный парламент неизбежно превращается в орудие подавления прав и свобод человека, этнических меньшинств и т.д.

Именно поэтому Ф.Хайек предлагает конституционную систему - два представительных собрания, - лишающую парламент возможности служить ин­тересам отдельных групп и подавлять меньшинство¹⁴⁵.

Хотя молодые К.Маркс и Ф.Энгельс прямо не исследовали перечис­ленные дилеммы, однако они рассматривали родственную проблему огра­ничения произвола государственной власти, осуществляемой системой прав и свобод человека, и поэтому их подход созвучен отмеченным ди­леммам, корреспондирует с ними, что убедительно подтверждает эврис­тическую ценность и практическую значимость для современности демо­кратических идей молодых классиков в домарксистский период.

В конце предыдущего параграфа мы могли убедиться в том, как молодой Ф.Энгельс в публицистических статьях отстаивал полноту де­мократических прав и свобод человека.

Первые шаги К.Маркса в роли публициста также связаны с его выс­туплениями в защиту ряда политических прав и свобод. Будучи редакто­ром "Рейнской газеты", он последовательно отстаивал свободу печати. В первой статье, посвященной дебатам шестого рейнского ландтага "Дебаты о свободе печати и об опубликовании протоколов сословного соб­рания", К.Маркс, анализируя полемику в ландтаге, рассматривает не только свободу печати, но и, правда, мимоходом, касается философской проблемы свободы. Делает он это хотя и тезисно, пунктирно, но дос­таточно определенно. Защищая свободу печати от цензурных ограниче­ний, К.Маркс выходит за рамки свободы печати и распространяет про­странство свободы на всю интеллектуальную деятельность человека, его творчество. Для него свобода является неотъемлемым свойством чело­веческой природы, родовой сущностью его духовного бытия¹⁴⁶, отсутст­вием ограничений для духовной деятельности человека. К.Маркс, оце­нивая ход дебатов о свободе печати, замечает, что выступающие "хо­тят ограничить объективный материалпечати, круг его действий и бытия.Пошло, по-рыночному они прицениваются: сколько свободы долж­но быть отпущено свободе печати?”¹⁴⁷

Но подобная постановка вопроса, схожая с позицией торгаша, по Марксу, неправомерна. Наряду с духовной свободой К.Маркс упоминает и свободу разнообразных видов практической деятельности: "промысло­вая свобода", "свобода собственности", "свобода суда".  Однако при этом он специально оговаривает, что у каждого из видов есть собст­венный критерий, мерило свободы и нельзя, чтобы, к примеру, мерило свободы, пригодное для промысла, служило мерилом свободы для печати.Именно поэтому

свобода печати есть нечто совсем иное, чем промысловая свобода¹⁴⁸.

Весьма поучительно ознакомиться с логикой мысли и суждениями К.Маркса в защиту свободы печати. Основоположник марксизма шаг за шагом аргументированно опровергает все доводы противников свобода печати, защитников подцензурной печати. (Удивительно, насколько не­которые выступления на Пленумах ЦК КПСС в недавнем прошлом, уже в период гласности, например в апреле или  сентябре 1989 г., а потом в парламентах ряда стран СНГ, спустя более полутораста лет после де­батов в рейнском ландтаге, напоминали выступления тех, кого опро­вергает К.Маркс.)

Во-первых, К.Маркс отмечает, что вопрос не в том, должна ли существовать свобода печати или нет, - она всегда существовала. "Вопрос в том, составляет ли свобода печати привилегию отдельных лиц или же она есть привилегия человеческого духа"^149.

Во-вторых К.Маркс сопоставляет свободную и  подцензурную печать и однозначно становится на сторону первой. "Сущность свободной пе­чати, - пишет он, - это дружественная, разумная, нравственная сущ­ность свободы. Характер подцензурной печати — это бесхарактерное уродстве несвободы, это - цивилизованное чудовище, надушенный урод"¹⁵⁰.

Конечно, низменный образ мыслей, личные дрязги, гнусности мо­гут иметь место, сожалеет К.Маркс, не только в подцензурной но и в свободной печати. Но если для подцензурной печати они являются проявлением ее сущности, то для свободной эти издержки незакономер­ны. Запрещать свободную печать под этим предлогом - это все равно, что запрещать людям пользоваться языком, головой, руками и ногами из-за того, замечает К.Маркс, что "есть дурные люди, которые зло­употребляют языком для лжи, головой - для интриг, руками - для во­ровства, ногами - для дезертирства ". Та свободная печать, кото­рая дурна, не соответствует характеру своей сущности. Подцензурная же печать "в своем лицемерии, бесхарактерности, в присущем ей языке кастрата, в своем собачьем вилянии проявляет только внутренние ус­ловия своей сущности"¹⁵²

С точки зрения К.Маркса, у свободной печати может быть только одна цензура - свободная, неподцензурная критика. Она - тот суд, ко­торый свобода печати порождает изнутри себя. Цензура же есть крити­ка в качестве монополии правительства.

"Но разве критика, - вопрошает Маркс,- не теряет разумный ха­рактер, когда она является не открытой, а тайной, не теоретической, а практической, когда она не выше партий, а сама становится парти­ей, когда она действует не острым ножом разума, а тупыми ножницами произвола, когда она хочет только выступать с критикой, но не под­вергаться ей, когда она... настолько некритична, что ошибочно при­нимает отдельного индивида за воплощение универсальной мудрости, веления силы - за веления разума''¹⁵³.

Конечно, констатирует К.Маркс, нельзя пользоваться преимущест­вами свободной печати, не относясь в то же время терпимо к ее не­удобства. Но преимущества, безусловно, перевешивают неудобства. Опять пере несясь в наши дни, хотелось бы надеяться, что это понима­ют и политики "новой волны" в странах СНГ.

"Свободная печать, - по образному выражению К.Маркса, - это зоркое око народного духа, воплощенное доверие народа к самому себе, говорящие узы, соединяющие отдельную личность с государством и с целым миром; она - воплотившаяся культура, которая преображает ма­териальную борьбу в духовную и идеализирует ее грубую материальную форму. Свободная печать - это откровенная исповедь народа перед самим собой, а чистосердечное признание, как известно, спасительно. Она - духовное зеркало, в котором народ видит самого себя, а само­познание есть первое условие мудрости... Она всестороння, вездесуща, всеведуща. Она - идеальный мир, который непрерывно бьет ключом из реальной действительности и в виде всевозрастающего богатства духа обратно вливается в нее животворящим потоком"¹⁵⁴.

Рассуждения о свободной печати не умозрительны. В Северной Америке, по мнению К.Маркса, можно найти "свободу печати в ее наи­более чистой и естественной форме"¹⁵⁵.

Противники свобода печати пытаются обвинить свободную печать в деморализующем воздействии, в подрыве веры в высшее назначение че­ловека. По мнению Маркса, дело обстоит как раз наоборот. Деморали­зующим образом действует одна только подцензурная печать .Величайшим ее пороком являетсялицемерие, из него проистекают остальные ее недостатки, в которых нет и зародыша добродетели, проистекает ее са­мый отвратительный - даже с эстетической точки зрения - порок пас­сивности.

<<Правительство, - отмечает К.Маркс,- слышит только свойсобственный голос, оно знает, что слышит только свой собственныйголос, тек не менее оно поддерживает в себе самообман, будто слышитголос народа, и требует также и от народа, чтобы он поддерживал этотсамообман. Народ же, со своей стороны, либо впадает отчасти вполитическое суеверие, отчасти в политическое неверие, либо, совер­шенно отвернувшись от государственной жизни, превращается в толпулюдей, живущих только частной жизнью.

Если господь бог только на шестой день сказал о собственном творении: "И увидел, что все - хорошо", то подцензурная печать каждый день восхваляет творения правительственной воли; но так как одиндень непременно противоречит другому, то печать постоянно лжет и приэтом должна скрывать, что она осознает свою ложь, должна потерятьвсякий стыд.

Тем самим, народ вынуждается рассматривать свободные произведе­нии мысли как противозаконные, он приучается считать противозакон­ное свободным, свободу - беззаконным, а законное - несвободным. Такцензура  убивает государственный дух.>>¹⁵⁶. (Подчеркнуто нами.- Э.В.-П).

Здесь же К.Маркс формулирует крайне важные демократические принципы: свободная и независимая печать равноправна как с рядовыми граж­данами, так и с институтами власти, - а также обозначает идею о том, что средства печати (и средства массовой информации и коммуникации, добавим мы) составляют обособленную, своеобразную ветвь власти публичного, гласного контроля: "...дополнительным элементом, с го­ловой гражданина государства и с гражданским сердцем, и является свободная печать. В области печати правители и управляемые имеют одинаковую возможность взаимно критиковать свои принципы и  требова­ния, но не в рамках отношений субординации, а на равных правах, как граждане государства - уже не как индивидуальные личности, а как интеллектуальные силы, как выразители разумных воззрений"¹⁵⁷.

К.Маркс безусловно отвергает не только всякую цензуру, но и определенные ограничения свободы печати под предлогом некомпетент­ности автора. В связи с подобным ограничением возникает проблема: кто будет решать вопрос о компетентности того или другого автора? Кант, вполне может быть, замечает К.Маркс, не признал бы Фихте компетентным философом, а Птоломей - Коперника компетентным астро­номом.

А главное, раз господствует привилегия для компетентных, то разумеется, правительство имеет полное право утверждать, что оно в отношении всех своих дел есть единственный компетентный автор. И следствием подобного положения получилось бы то комическое противо­речие, указывает К.Маркс, что компетентный автор был бы враве без цензуры писать о государстве, некомпетентный же был бы вправе писать о компетентном только с разрешения цензуры.

Именно поэтому свобода печати и означает отсутствие какой-либо цензуры под любым предлогом и в любой сфере.

К чему может привести отступление от этого правдива, свидетель­ствуют дебаты в ландтаге, исследуемые К.Марксом. В самом начале заседаний возникли дебаты, в ходе которых председатель заявил, что печатание протоколов ландтага, как и всякого рода других произведе­ний, подлежит цензуре, но что в данном случае он, председатель, заступает место цензора.

Оценивая этот политический эпизод, К.Маркс резонно спрашивает: разве уже в одном этом пункте дело свободы печати не совпало со свободой ландтага? Эта коллизия тем более интересна, что здесь ландтагу было дано доказательство того, "как прозрачны все осталь­ные свободы при отсутствии свободы печати. Одна форма свободы обу­словливает другую, как один член тела обусловливает другой. Всякийраз, когда под вопрос ставится та или другая свобода, тем самымставится под вопроси свобода вообще. Всякий раз, когда отвергает­ся какая-либо одна форма свободы, этим самым отвергается свободавообще(подчеркнуто нами. - Э.В.-П). - она обрекается на призрачное существование, и от чистой случайности будет зависеть, в какой имен­но области несвобода будет безраздельно господствовать. Несвобода становится правилом, а свобода - исключением из правила, делом слу­чая и произвола. Нет поэтому ничего более ошибочного, чем полагать, будто вопрос об особой форме существования свобода есть особый воп­рос. Это - общий вопрос в пределах особой сферы. Свобода остается свободой, в чем бы она ни выражалась: в типографской ли краске, во владении ли землей, в совести или же в политическом собрании”¹⁵⁸.

Процитированный фрагмент нуждается в комментарии. Его лейтмо­тив - зыбкость прав и свобод человека, дарованных сверху автократи­ческой государственной властью.

Зыбкость недемократического строя как в вопросах прав и свобод человека, так и в вопросах свобод вообще заключается в том, что законодатель руководствуется не идеалом политической свободы, общей мерой свободы, а методом проб и ошибок, в каждом конкретном случае собственным разумением определяет особый вид свободы.

Политическая демократия также может устанавливать ограничения для политической свобода, но с той принципиальной разницей, что, во-первых, эти ограничения будут устанавливаться путем свободного во­леизъявления представителей всего народа, а не произволом меньшинст­ва, во-вторых, эти ограничения носят временный характер, и, в-тре­тьих, они осуществляются через правовой механизм, по крайней мере должны так осуществляться. Правда, большинство тоже не застраховано от поспешности, непродуманности, ошибок, злоупотреблений. (С этим обстоятельством и связана рассматриваемая выше дилемма). Наилучшим фактором, препятствующим отмеченным негативным сторонам демократии, может служить высокая нравственность гражданского общества, нравст­венность законодателей, а в реальной жизни компенсаторным, предохранительным механизмом от злоупотреблений властей может служить пра­вовое пространство деятельности законодателей в частности, полити­ческой власти в целом, установление конституционного строя.

Поэтому К.Маркс совершенно справедливо указывает, что свобода в особой сфере есть общий вопрос в пределах особой сферы, конкретизация политического идеала свободы применительно к особой сфере.

Таким образом, К.Маркс различает основное содержание понятия "свобода" от того или иного вида свободы, в том числе политической, и соответственно - общий критерий свободы от конкретизации этого критерия для отдельных видов свободы.

В советской литературе, вплоть до распада СССР, было принято характеризовать воззрения К.Маркса изучаемого периода на свободу в целом, свободу печати в частности как идеалистические: "Маркс вос­певает народную печать, хотя прославление свобода печати и, следова­тельно, свободы вообще идет с позиции идеализма"¹⁵⁹.

(Окончание параграфа последует)

ПРИМЕЧАНИЯ

¹⁴⁴В дальнейшем мы специально остановимся на анализе отмечен­ной дилеммы.

         ¹⁴⁵См.: X а й е к Ф. А. Общество свободных: Пер. сангл.А.Кустарева. Под ред. Ю.Колкера. Пред. и поясн. к рус. изд. Э.Батлера. London: ОРILtd, 1990. - 309 с.

¹⁴⁶См.: Маркс К., ЭнгельсФ.Соч. T.I. С.51.

¹⁴⁷Там же. С.80.

        ¹⁴⁸Там же. С.75.

        ¹⁴⁹Там же.С.55.

        ¹⁵⁰Там же .C.1OO.

        ¹⁵¹Там жес.101.

        ¹⁵²Там же.С.58.

        ¹⁵³Там же. С.59-60.

        ¹⁵⁴Там же. С.65-66.

        ¹⁵⁵Там же. С.68.

        ¹⁵⁶Там же С.69.

        ¹⁵⁷Там же. С.206.

         ¹⁵⁸Там же. С.83.

         ¹⁵⁹История политических учений. Ч.2: Учебник/Под ред.К.А.Мокичева. М.: Высшая школа, 1972. С.12.

Завершаю  параграф пятый из первой главы своей старой,двадцатилетней давности, научной монографии  - Волков-Пепоянц Э.Г. МЕТАМОРФОЗЫ И ПАРАДОКСЫ ДЕМОКРАТИИ. ПОЛИТИ­ЧЕСКАЯ ДОКТРИНА БОЛЬШЕВИЗМА: ИСТОКИ, СУЩНОСТЬ, ЭВОЛЮЦИЯ, АЛЬ­ТЕРНАТИВЫ. 19I7-I929 гг. В 2-х книгах. Кн.1. - Кишинев: “LEANA”.1993. - XXXII+ 464 с.

Глава первая. СОДЕРЖАНИЕ И ЭВОЛЮЦИЯ КОНЦЕПЦИИ ДЕМОКРАТИИ К.МАРКСА И Ф. ЭНГЕЛЬСА

1.5.Понятие "демократия" в работе К.Маркса "К критике гегелевской философии права".  Основные проблемы политической доктрины молодого К.Маркса в "Наброске плана работы о современном государстве"

К.Маркс критикует мнение Г.Гегеля о том, что <<"суверенитет народа" принадлежит к разряду тех путаных мыслей, в основании кото­рых лежит дикое (в других переводах - "несчастное". - Э.В.-П.) представление о народе>>¹⁰⁹.  Для К.Маркса в отличие от Г.Гегеля единственно правомерен только суверенитет народа.

Как явствует из контекста рукописи, термины "суверенитет народа" и "самоопределение народа" многозначны.

Во-первых, они означают, что источником и субъектом власти яв­ляется только народ: народ полновластен и единовластен. Государство, стано­вясь собственным делом народа, более не отчуждено от него. Термин "суверенитет народа" означает, что весь народ, без изъятия является и творцом, и конструктором, и архитектором государственного и обще­ственного строя. Только ему принадлежит право окончательного реше­ния и выбора.

"Если правильно сформулировать вопрос, - отмечал К.Маркс, - он сведется лишь к следующему: имеет ли народ право дать себе новый го­сударственный строй? На этот вопрос следует, безусловно, ответить утвердительно, ибо государственный строй, который перестал быть дей­ствительным выражением воли народа, превратился в практическую ил­люзию"¹¹⁰.

Во-вторых, народ не только устанавливает общественный и поли­тический строй, но и решает, по каким направлениям изменяться обще­ственному строю в целом и во всех своих сферах в частности, сам на­род является субъектом прогрессивного изменения государственного строя.

"Для того, чтобы государственному строю изменения не были толь­ко навязаны... для того, чтобы человек делал сознательно то, что он обычно делает бессознательно, принуждаемый природой вещей, необхо­димо, чтобы движение государственного строя, его прогрессивное дви­жение стало принципом государственного строя, следовательно, чтобы принципом государственного строя стал действительный носитель госу­дарственного строя - народ. Самый прогресс и есть тогда государст­венный строй"¹¹¹.

В-третьих, не только народ в целом, но и каждый член общества является равноправным, свободным, сознательным и деятельным участ­ником общественной и .государственной жизни. Он также является суве­реном, но в отличие от народа в целом отдельно взятый человек пол­новластен, безусловно, лишь в определенных рамках системы граждан­ских и политических прав и свобод. Что же касается общества в целом, то хотя отдельный гражданин и равноправен государству и обществу (эту мысль надо особо выделить), тем не менее его воля лишь опосредственно, в составе результирующего воздействия суммы волей влияет на выбор народа в целом.

Гражданин, согласно К.Марксу, не должен пользоваться свои­ми правами и свободами, онможет ими пользоваться. Гражданин сам сознательно решает, что ему с ними делать, они ему имманентно при­сущи: частью - с рождения, частью - с совершеннолетия. Гражданин не должен, а может участвовать в управлении государством и обществом. Он - неотъемлемая часть общества, и его участие или неучастие в уп­равлении и есть сознательный выбор¹¹².

В этом же отрывке рукописи достаточно четко сформулирована мысль о том, что установление истинной демократии означает установ­ление самоуправляющегося общества¹¹³.

В-четвертых, демократия как суверенитет народа означает, сог­ласно мнению К.Маркса, такое политическое и общественное устройство человечества, которое исходит как из интересов (действительных, а не иллюзорных, собственных, а не навязанных кем-то извне) всего на­рода, так и из интересов отдельно взятого человека (в полноте ре­альной, не выдуманной жизнедеятельности). Демократический общест­венный строй одновременно должен быть и гуманистическим обществен­ным строем.

Здесь важно иметь в виду оба аспекта:

1. Речь должна идти о действительных интересах как отдельного человека, так и действитель­ных, реальных интересах народа, а не специфических интересах госу­дарства, не специфических интересах партии, даже правомерных. Конечно, сразу же возникает проблема - кто решает и как решается вопрос: какие интересы подлинные, реальные, а какие - нет? Кажется, что от­вет прост: кто? - ясно, только сам человек и только сам народ. Aкак?- тоже ясно - в свободном волеизъявлении.

2. Второй аспект затрагива­ет проблему соотношения интересов народа, общества в целом и отдель­ного человека. К.Маркс не только считает демократию собственным де­лом народа, но и полагает, что демократия исходит из человека и "пре­вращает человека в объективированного человека". Истинная демокра­тия может быть только реализовавшимся гуманизмом. Исходя из этого, истинной демократии недостаточно быть властью большинства, как это популистски принято считать. Истинная демократия может быть толь­ко властью всех и общественным устройством для всех, с учетом инте­ресов всех.

В этом пункте возникает противоречие между политической демо­кратией и раннекапиталистическим гражданским обществом, расколотым на антагонистические классы. Примирить эти классы невозможно, оста­ется два выхода: снять противоречие революционным преобразованием гражданского буржуазного общества, что предлагали впоследствии К.Маркси Ф.Энгельс, или сгладить это противоречие в ходе длительного эволю­ционного экономического, социального, нравственного, духовного раз­вития.

Основным отличительным признаком демократии, по К.Марксу, яв­ляется то, что актуализировавшееся человеческое бытие, действитель­ные отношения между людьми становятся законами, а не человек подчи­няется законам, чуждым его действительным потребностям, интересам. Именно поэтому концепция демократии молодого К.Маркса может быть названа гуманистической. А ведь совсем недавно советские исследова­тели упрекали молодого К.Маркса именно в том, что "в самом понятии демократии в рукописи... отразилось в определенной степени влияние антропологизма и абстрактного гуманизма Фейербаха”¹¹⁴.

Между тем так называемый подход абстрактного гуманизма универ­сален, а классовый подход - важный дополнительный подход в классо­во поляризованных обществах наряду с другими в методологии познания общественных явлений - не должен противоречить ему.

Утверждение Б. Гугенбергера, автора статьи "Теория демократии" из политического словаря (издательство "Пипер". Мюнхен; Цюрих), о том, что, согласно "марксистской доктрине, существуют только, классо­вые демократии"¹¹⁵, нуждается в дополнительном уточнении.

По отно­шению к зрелым К.Марксу и Ф.Энгельсу оно правомерно лишь отчасти, так как, согласно их взглядам, как мы убедимся в дальнейшем, и "бур­жуазная" политическая демократия может служить интересам пролетариа­та и, более того, служить орудием его освобождения. Таким образом, даже по мнению классиков марксизма, "буржуазная" демократия амбивалентна,  и классова, и общечеловечна. Что же касается молодого К. Маркса, то в рассматриваемой рукописи его доктрину назвать марксистской нельзя, она еще Марксова, и "истинная" демократия в ней. не носит классового характера, а является общечеловеческой.

Еще одним инвариантом демократии, согласно К.Марксу, является ее субстанциональное единство со свободой. Этот пункт только обоз­начен классиком, но обозначен достаточно определенно: демократия как государственный строй есть свободныйпродукт человека. Здесь важны все три составляющие определения, но нас интересует то, что это свободно установленный строй. Народ суверенен лишь постоль­ку, поскольку он свободно самоопределяется. Выражения "свободная демократия", "демократия свободы" вовсе не являются схоластичес­кими. Исторический опыт СССР свидетельствует о ситуации, когда мень­шинство завоевывает власть от имени большинства и навязывает боль­шинству общественный cтрoй и самое себя как лучших представителей, выразителей, защитников интересов этого большинства. Именно поэтомудемократия - это власть свободного народа, это свободная власть народа, это демократия свободы.

И еще один момент. В этой мысли К.Маркса имплицитно содержится, сознает он это или нет, система личных свобод граждан, дающих им возможность, формирующих способность свободно самоопределять общест­венный строй. Свободой и властью надо мочь и уметь пользоваться. Для этого должна существовать определенная система экономических, соци­альных, политических, правовых, духовных, психологических условий.

К.Маркс по существу ведет речь не только о том, что не может быть истинной политической демократии, если общество расколото на угнетенных и угнетателей, эксплуататоров и эксплуатируемых, но и о том, что сама политическая сфера может быть названа демократической при осуществлении универсального принципа - суверенитета всего на­рода, а не только части его.

Суммируя, можно констатировать, что К.Маркс, указывая на не­достаточность политической демократии для реального освобождения тру­дящихся, человеческой эмансипации и в связи с этим логически аргумен­тируя необходимость установления истинной демократии, не отрицает при этом необходимости установления и сохранения (до отмирания в обществе будущего) политической демократии. Политическая демократия была необходимой (позволяющей осуществить политическую эмансипацию), но недостаточной предпосылкой для человеческой эмансипации. Надо бы­ло, по его мнению, идти дальше, преобразовывать гражданское общество.

Концепция демократии молодого К.Маркса парадоксальна и внутрен­не противоречива, если анализировать ее с позиции последующей поли­тической практики и современного состояния политической науки. Тезис о необходимости дополнить политическую эмансипацию человеческой эман­сипацией, политическую демократию экономической и социальной демок­ратией, добиться их единства носит универсальный, вневременной ха­рактер, сохраняет эвристическую ценность и для настоящего, и для будущего, является идеалом, стимулирующим общественные изменения.

         Этот момент и гуманистичен, и научен. Достаточно сослаться хотя бы на то, что в "Декларации принципов" Социалистического интернационала, одобренном на его 18-м конгрессе, состоявшемся в 1989 г. в  Стокгольме, важнейшей задачей провозглашается достижение целостного единства экономической, социальной и политической демократии ¹¹⁶.

Однако способ достижения этого единства, предлагаемый К.Марк­сом, - ликвидация дуализма (а не только отчуждения) между политиче­ским государством и гражданским обществом - оказался идеологически иллюзорным. А стремление осуществить его на практике завершилось трагедией.

К.Маркс на исходе 1844 г. набросал план работы о современном государстве, а точнее, о политике как сфере общества. Документ зас­луживает самого пристального внимания и нуждается в анализе в кон­тексте формирующейся концепции демократии К.Маркса и Ф.Энгельса и под углом зрения того, насколько этот план был реализован в научной работе. Кроме того, именно данный документ очерчивает круг проб­лем, над разрешением которых билась мысль К.Маркса. Основные пункты наброска совладают с пунктами предметных указателей, составленных Марксом еще летом 1843 г. к его "Крейцнахским тетрадям" по всемир­ной истории, в том числе по истории французской революции конца XVIII  в.¹¹⁷

Учитывая важность и сжатость текста, приведем его полностью:

«1)История происхождения государ­ства или французская революция.

Самопревознесение политической сферы - смешение с античным государством. Отношение революционеров к гражданскому обществу. Уд­воение всех элементов на гражданские и государственные.

       2)Провозглашениеправ человекаи конституция государства.Индивидуальная сво­бода и публичная власть. Свобода, равенствои единство. Суверенитет народа,

       3)Государство и гражданское общество.

       4)Представительное государство и хартия.Конституционное представительное государство, демокра­тическое представительное государство.

       5)Разделение властей.Законодательная и ис­полнительная власть.

       6)Законодательная властьи законода­тельные палаты. Политические клубы.

       7)Исполнительная  власть.Централизация и иерархия. Централизация и политическая цивилизация. Федеративная сис­тема и индустриализм. Государственное управ­ление и коммунальное управление.

8’) Судебная властьи право.

8" Национальность и народ.

9’Политические партии.

9")Избирательное право,борьба за "уничто­жение ... государства и гражданского общества"¹¹⁸.

Прежде всего бросается в глаза то, что план включает в себя и идеи, которые К.Маркс не разделял и собирался критиковать, и взгляды его самого.

Мы не собираемся подвергать этот план скрупулезному анализу в контексте непосредственно предшествующих ему и последующих сочине­ний основоположников научного социализма. В данный момент нас инте­ресует проблематика, которую К.Маркс счел необходимым выделить для исследования. Попытаемся реконструировать собственные политические идеи К.Маркса и сформулировать некоторые выводы, вытекающие из них.

Первая из поставленных К.Марксом проблем - связь, отношение меж­ду характером революции и характером государства, а если шире - по­литического строя, установившегося после нее.

Отсюда непосредственно вытекает следующая, взаимосвязанная с первой - диалектика гражданского общества и государства (проблема отчуждения, дуализма и их упразднение).

Далее видно, что К.Маркс предполагал исследовать ряд принципов демократии:

а)основополагающий, выражающий сущность демократии - суверени­тет народа;

б)как проявление этого принципа- конституционное представи­тельное государство. Но такая государственная форма недостаточна для выражения суверенитета народа. Думается, .именно поэтому в пунк­те 4 рядоположение: "Представительное государство и хартия". Лишь тогда представительное государство становится поистине демократиче­ским, когда введено всеобщее избирательное право;

в)другой, не менее важный для демократического государства принцип - предоставление гражданину индивидуальной свободы в его взаимоотношении с публичной властью. Можно констатировать: лишь тот народ и тогда становится подлинно суверенным, когда он состоит из индивидуально свободных и равноправных как по отношению друг к другу, так и по отношению к публичной власти граждан. Гарантом ин­дивидуальной свобода, защитой ее от произвола публичной власти яв­ляется конституционное закрепление системы прав человека. Известно, что отношение К.Маркса к правам человека было противоречивым, что будет исследовано дальше. Здесь важно обратить внимание на запись проблемы в пункте 2: "Свобода, равенство и единство". Думается, что в этом пункте К.Маркс предполагал подвергнуть критике политические и гражданские права из-за их недостаточности, ограниченности в ус­ловиях расколотого на антагонистические классы буржуазного общества. Возможно, он задавался вопросом: какова судьба прав человека в бес­классовом, а значит, и неполитическом обществе? Для нас же сейчас эта мысль К.Маркса имеет еще один смысл: проблема достижения един­ства, согласия, консенсуса граждан в условиях политической свободы и равенства;

г)принцип разделения законодательной и исполнительной властей; судебная власть и право.

К.Маркс намеревался последовательно рассмотреть законодатель­ную, исполнительную и судебную власти.

В анализе законодательной власти предусматривалось очертить ее роль в зависимости от статуса законодательных палат.

В центре исследования исполнительной власти К.Маркс предпола­гал поставить проблему форм централизации и их зависимости от поли­тической цивилизованности (иерархия противопоставляются цивилизован­ности). В связи с централизацией ставится вопрос и о соотношении государственного и коммунального управления, централизации и децент­рализации, централизации и автономии. И, наконец, федеративная сис­тема в ее соотношении с индустриализмом.

К.Маркс размышлял о роли и месте политических партий.

Такова основная (но не вся) проблематика концепции демократии К.Маркса. К примеру, в последнем пункте <<9">>, по нашему мнению, имплицитно содержится предположение о принципиальной возможности для про­летариата завоевать власть, начать революцию, используя формально-демократические институты - всеобщее избирательное право.

Действительно, в пункте <<I>> ставится вопрос об отношении револю­ционеров к гражданскому обществу. Речь здесь однозначно идет об упразднении буржуазного гражданского общества. В пункте <<4>> превраще­ние представительного государства в истинно демократическое ставит­ся в зависимость от реализации положений Хартии, основным пунктом которой, как известно, было установление всеобщего избирательного права. И, наконец, в пункте <<9">> обозначается взаимосвязь между из­бирательным правом и борьбой за уничтожение дуализма - государства и гражданского общества, - существующего в буржуазном обществе. Ми не обсуждаем сейчас вопрос об истинности или ложности идеи К.Марк­са - необходимость ликвидации дуализма в принципе, а не только тот или иной тип дуализма. Для нас важна другая его мысль: принципиаль­ная возможность использовать всеобщее избирательное право (и другие формально-демократические политические институты) для революционно­го преобразования.

Как и многие другие тексты классиков, "Набросок плана работы о современном государстве" также неточно, искаженно интерпретируется, и прежде всего момент, связанный с политической демократией.(А вообще-то ему уделено незаслуженно мало внимания).

Так, в фундаментальном коллективном исследовании "Маркс-историк" сопоставляется "Набросок плана работе о современном государст­ве” с основными пунктами предметных указателей к "Крейцнахским тет­радям" и с основной проблематикой исторических занятий К.Маркса в 1843 г.

"Но в этом наброске, - отмечается далее в упомянутом сочи­нении, - есть пункт, которого еще не было в указателях,но к которо­му неизбежно подводил весь ход занятий Маркса... "борьба за устра­нение государства и гражданского общества , т.е.борьба за ликвида­цию эксплуататорского, антинародного государства и всей системы со­циально-экономических отношений, которую оно увенчивает. Другими словами, речь вдет о социалистической революции”¹¹⁹.

Как легко убедиться, произведено микрохирургическое вмешатель­ство в пункт <<9">>: опущен при цитировании ключевой термин "избиратель­ное право",и тем самым изменяется смысл всего пункта - устраняется указание на принципиальную возможность формально-демократического пути социалистической революции.

ПРИМЕЧАНИЯ

¹⁰⁹См.: Гегель.Сочинения. Т.7. Философия права.М.;Л.:СОЦЭК ГИЗ, 1934. С.305

 ¹¹⁰Маркс К., ЭнгельсФ. Соч. T.I. С.284.

            ¹¹¹Там же.

            ¹¹²Там же . С.356-357.

             ¹¹³Там же. С.358-359. Эта мысль не столь уж бесспорна (хотя она и предельно абстрактна), как может показаться. Все зави­сит от того, какой смысл вкладывается в термин "самоуправление", а он, как известно, многозначен. Более подробно о проблемах самоуп­равления см.: БелоцерковскийВ.Самоуправление -  будущее человечества или новая утопия? М.: Интер-Версо, 1992.160 с.; ГрейсаммерИ.Самоуправление по-французски и по-израильски// РК. ГПР. 1991. № 4. С.30-35; Невядомски3.Территориальное самоуправление в условиях современного капиталисти­ческого государства // РЖ. ГПР. 1991. № 4. С.26-30; 0жиганов Э. Самоуправление и авторитарность: возможен ли выбор?/ОНС. № 4. С.24-31; Шик 0. Самоуправление// ЭКО. 1990. № 7. С.3-20; КандельП.Е.Социалистическое самоуправление (к теории и методологии исследования) // ОН. 1989. № 6. C.3-I3; и др.

Если речь идет о территориальном, региональном, коммунальном, местном, производственном самоуправлении, то подобное положение не вызывает возражений. Если самоуправление понимается в том смысле, что сам трудящийся народ через своих представителей управляет собой, то вопросы также в связи с этим не возникают. Не вызывают возраже­ний и другие умозрительные варианты, кроме одного, ключевого пред­положения о том, что принципиально возможно преодолеть не только отчуждение государства от гражданского общества, но и различие меж­ду ними, "растворить" государство в обществе, непосредственно прив­лечь каждого гражданина "поголовно" к управлению.

Думается, что вторая часть этой гипотезы содержит в себе зна­чительные элементы утопичности, иллюзорности. Исторический опыт подтверждает, что возможно цреодолеть отчуждение государства от гражданского общества путем установления политической демократии при соответствующих объективных и субъективных условиях в ходе дли­тельного исторического и политического процесса; однако идея об от­мирании государства как политического института не подтверждается в том смысле, что до настоящего времени ни в одной стране мира (спус­тя 150 лет) не проявились сколько-нибудь явно в политической сфере тенденции, свидетельствующие об отмирании профессионального, штат­ного аппарата управления, о замене права моралью, об отмирании функ­ции принуждения вкупе с профессиональным аппаратом правоохранитель­ных органов и т.д.

Нам представляется, что вышеупомянутая гипотеза, в свою оче­редь, основывается на столь же спорной гипотезе о принципиальной возможности посредством общественного переустройства сформировать новый тип человека,, лишенного тех психологических, социально-психо­логических свойств, биологических задатков, которые наряду с други­ми факторами благоприятствуют бюрократизации аппарата управления, злоупотреблению служебным положением со стороны функционеров, аппа­ратчиков, должностных лиц и т.п.

Мы далеки от мысли впадать в другую крайность, но ясно одно: пока гипотеза К.Маркса никак не подтвердилась на практике.

         ¹¹⁴Карл Маркс: Биография... 3-е изд.Указ.соч. С.43.

         ¹¹⁵Гуггенбергер Б. Теория демократии//Полис.1991. № 4. С.144.

         ¹¹⁶Новый программный документ Социнтерна // К-ст. 1989. № 16.С.116-117. См.: также: От Женевы к Стокгольму:Материалы конгрессов Социалистического Интернационала// PC. Сер.: Проблемы современного социал-демократического движения. Ч.I. М., 1992. - 157с.

 ¹¹⁷См.: Маркс К., ЭнгельсФ. Соч. Т.42. С.477.

 ¹¹⁸Там же. С.227.

  ¹¹⁹Маркс - историк / Ред.кол.: Желубовская Э.А. и др. М.: Нау­ка, 1968. C.I06.

Предлагаю Вашему вниманию   параграф пятый из первой главы своей старой,двадцатилетней давности, научной монографии  - Волков-Пепоянц Э.Г. МЕТАМОРФОЗЫ И ПАРАДОКСЫ ДЕМОКРАТИИ. ПОЛИТИ­ЧЕСКАЯ ДОКТРИНА БОЛЬШЕВИЗМА: ИСТОКИ, СУЩНОСТЬ, ЭВОЛЮЦИЯ, АЛЬ­ТЕРНАТИВЫ. 19I7-I929 гг. В 2-х книгах. Кн.1. - Кишинев: “LEANA”.1993. - XXXII+ 464 с.

Глава первая. СОДЕРЖАНИЕ И ЭВОЛЮЦИЯ КОНЦЕПЦИИ ДЕМОКРАТИИ К.МАРКСА И Ф. ЭНГЕЛЬСА

1.5.Понятие "демократия" в работе К.Маркса "К критике гегелевской философии права".  Основные проблемы политической доктрины молодого К.Маркса в "Наброске плана работы о современном государстве"

В работе "К критике гегелевской философии права" "молодой" К.Маркс наряду с прочими вопросами обстоятельно излагает свое пони­мание демократии⁸⁴. Он проводит философский анализ этого понятия, опираясь на гегелевскую политическую доктрину и одновременно отходя от нее и разрывая с ней.

В дальнейшем, после революции в Европе кон­ца 40-х гг., его размышления станут приобретать конкретность, опи­раться не только на теоретический опыт предшественников и мощь свое­го интеллекта, но и на конкретно-исторический, конкретно-политичес­кий опыт.

В рукописи К.Маркс характеризует сущностные черты демо­кратии как общественного устройства и как политической формы, рас­сматривает ряд фундаментальных вопросов: отношение между государст­вом (политическим государством) и гражданским обществом,преодоление отчуждения и дуализма между ними, отношение между демократией как политической формой и гражданским обществом как ее содержанием,меж­ду человеком и народом как субъектами власти, между человеком,с од­ной стороны, и гражданским обществом и политическим государством, с другой стороны, между демократией и свободой.

Сразу же заметим, что приходится поражаться тому факту, как в советской специальной литературе ухитрялись при анализе данного про­изведения К.Маркса не "замечать" проблематики демократии⁸⁵. Хотя, понятно, что, как и в предыдущих подобных случаях, отмеченная “странность" являлась следствием деятельности тоталитарной системы.

Приведем с некоторыми купюрами обширный ключевой фрагмент ру­кописи, а затем проанализируем его и сделаем выводы:

<<...Демократия есть государственный строй как родовое понятие... В демократии ... государственный строй выступает ... как самоопре­деление народа ... как государственный строй народа ... Демократия есть разрешенная загадкавсех форм государственного строя. Здесь государственный строй не только в себепо упорству свое­му, но и по своему существованию,по своей действи­тельности все снова и снова приводится к своему действительному ос­нованию, к действительному человеку, к действительному народуи утверждается как его собственноедело.

Государственный строй выступает здесь ... как свободный продукт человека (здесь и далее подчеркнуто нами - Э.В.-П.) ... Демократия исходит из че­ловека и превращает государство в объективированного че­ловека ... не государственный строй создает народ, а на­род создает государственный строй ... Демократия есть сущность всякого государственного строя...В демократии не человек существует для закона, а закон существует для человека; законом является здесь человеческое бытие,между тем как в других формах государствен­ного строя человек есть определяемое законом бытие.Таков основной отличительный признак демократии.

Все остальные государственные образо­ванияпредставляют собой известную, определенную, особую форму государства.В демократии же формаль­ныйпринцип является одновременно и материальнымприн­ципом. Лишь она поэтому есть подлинное единство всеобщего и особого.

В монархии, например, или в республике, рассматриваемой только как особая государственная форма, политический человек имеет свое осо­бое бытие рядом с неполитическим, частным человеком. Собственность, договор, брак, гражданское общество выступают здесь ... как особые способы существования наряду с политическимго­сударством, как содержание, к которому политическое государствоотносится как организующаяформа ... В демократии же политическое государство в том виде, в каком оно становится рядом с этим содержанием и отличает себя от него, само является в отношении народа только особымего содержанием, как и особой формой его существования. В монархии, например, это особое - политический строй - имеет зна­чение всеобщего,определяющего и подчиняющего себе всё особое. В демократии государство, как особый момент, есть только особый момент, как всеобщее же оно есть действительно всеобщее, т.е.оно не есть данное определенное содержание в отличие от друго­го содержания.

Французы новейшего времени это поняли так, что в истинной де­мократии политическое государство ис­чезает.Это зерно постольку, поскольку в демократии полити­ческое государство как таковое, как государственный строй, уже не признается за целое.

Во всех отличных от демократии государственных формах государство, закон,государственныйстройявляются господствующим моментом без того, чтобы государство дейст­вительно господствовало, т.е. без того, чтобы оно материально про­низывало содержание остальных, неполитических сфер. В демократии государственный строй, закон, само государство, поскольку оно пред­ставляет собой определенный политический строй, есть только самооп­ределение народа, определенное его содержание.

Понятно, впрочем, само собой, что все государственные формы имеют в демократии свою истину и что именно поэтому они постольку не являются демократией, поскольку же не являются истинными>>⁸⁶.

Приведенный фрагмент многократно комментировался, и исследова­тели, придерживающиеся большевистской ортодоксии, высказывали хотя и не идентичные, но схожие мнения. Так, одни из них полагали, что К.Маркс к моменту написания этого сочинения (1843 г.) в понимании "сущности демократии еще не порывает с идеализмом"⁸⁷; другие счита­ли, что в термин "демократия" "Маркс вкладывает в "Рукописи 1843 г."обширное социально-политическое содержание, обозначая им тип буду­щего общества, понимаемого в духе, близком коммунизм"⁸⁸,третьи утверждали, что во всех случаях, когда К.Маркс пишет об "истинной де­мократии, он ее понимает не в буржуазном, а в социалистическом смыс­ле”⁸⁹ ; четвертые отмечали, что для “К.Маркса демократия - это обще­ство, в котором нет частной собственности, и по смыслу, вкладывае­мому К.Марксом в понятие "истинная демократия", означает факти­чески исчезновение политического государства..." и хотя "предста­вительный строй является шагом вперед, однако он противостоит наро­ду. Лишь в истинной демократии сложится строй народовластия"⁹⁰.

С нашей точки зрения, авторы этих высказываний неточно интер­претируют Марксово понимание демократии, а в ряде случаев - просто искажают истинный смысл его слов.

Однако, мы уже указывали, что их вины, тем более злого умысла, в этом нет: это наша общая беда. Объ­яснение неадекватной интерпретации следует искать во взгляде на де­мократию, официальном взгляде, господствовавшем в общественном соз­нании советского общества в течение долгого времени, вплоть до кон­ца 80-х гг. Этот взгляд проецировался на воззрение К.Маркса рассмат­риваемого периода. Ученые (публично внутри страны) были вынуждены вести научную работу, не выходя за границы очерченного смыслового поля⁹¹.

Рассматривая по существу формирующуюся концепцию демократии классика, прежде всего надо отметить, что некорректно, с нашей точ­ки зрения, утверждение о том, что К.Маркс к моменту написания руко­писи не преодолел еще до конца идеалистических воззрений в понима­нии сущности демократии. В связи с этим в первую очередь возникает вопрос, в чем же именно состоят непреодоленные до конца остатки идеалистических воззрений в понимании сущности демократии и как они отразились на сущности понятия демократии К.Маркса.

По нашему мнению, эта проблема проясняется, если мы ее разде­лим на две: 1. Сущность демократических принципов, сущность поли­тической демократии в понимании К.Маркса; 2. Условия (экономичес­кие, социальные, нравственные, национальные, духовные, психологиче­ские и др.), которые, согласно взглядам К.Маркса, необходимы для реализации этих принципов, конкретный механизм реализации основных демократических принципов.

Действительно, процесс формирования материалистического. пони­мания истории к лету 1843 г. (время работы над рукописью) еще не был завершен, и поэтому в понимании К.Марксом диалектики экономиче­ского базиса и политической надстройки, субординации факторов, де­терминирующих политическую демократию, конкретного механизма реали­зации ее принципов не были изжиты до конца идеалистические взгляды.

Что же касается воззрений К.Маркса на сущность понятия "демо­кратия", то в них, по нашему мнению, нет ни грамма идеалистического понимания истории. Хотя К.Маркс действительно не всегда был строг в использовании терминологии, еще встречается выражения, создающее впечатление неизжитого полностью идеалистического понимания исто­рии. Но именно сущность демократии и раскрывается материалистически (насколько вообще правомерна подобная постановка вопроса). Более того, К.Маркс не только формулирует принципы политической демократии, но и указывает, хоть и в абстрактно-теоретической форме, на условия, при которых преодолевается недостаточность политической демократии и она приобретает "истинный", подлинно реальный характер. И хотя, несомненно, воззрения К.Маркса на комплекс вопросов, связанных с проблемой демократии, продолжали развиваться (необходимо исследовать какие элементы концепции демократии К.Маркса сохранились в дальнейшем, а какие претерпели эволюцию, углублялись, переосмысливались), тем не менее сущность понятия "политическая демократия" осталась не­изменной.

С нашей точки зрения, термин “демократия" именно в процитированном выше отрывке используется в двух смыслах: во-первых, как политический идеал, как форма правления, во-вторых, как обществен­ный идеал, как общество будущего. В двузначии термина "демократия" и заключается камень преткновения для ряда исследователей. Из-за иг­норирования его первого значения и проистекает мнение, что в "Рукописи 1843 г." К.Маркс использует данный термин в значении общества будущего⁹².

Не касаясь пока существа вопроса, спросим себя: разве можно представить, что К.Маркс, сформировавшийся как мыслитель на класси­ческой европейской традиции в образовании, изучивший античную исто­рию и философию, Возрождение, Реформацию, Просвещение, политические учения Нового времени, Великой французской революции, мог отказать­ся, используя термин "демократия”, от значения политической демо­кратии? Известные нам достоверные факты из его биографии свидетель­ствуют об обратном: как раз во время работы над рукописью К.Маркс для углубления своих политических взглядов дополнительно обращался к трудам Макиавелли, Монтескье, Руссо и других мыслителей⁹³.

Теперь по существу. К.Маркс, размышляя над политическими отно­шениями, процессами, столкнулся с другой, чем это принято изображать, проблемой. Он увидел, что политическая демократия при всей своей прогрессивности по сравнению с политической надстройкой феодального общества не избавляет нищего, голодного или эксплуатируемого от ни­щеты, голода и эксплуатации, носит формальный и ограниченный харак­тер. Осмысливая данную проблему, К.Маркс усмотрел причину этого в самом характере раннекапиталистического гражданского общества. В преодолении отчуждения политического государства от гражданского общества и в преобразованиях самого гражданского общества и состоял, по его мнению, ключ к превращению формальной политической демокра­тии в демократию действительную. Но при этом К.Маркс не умалял зна­чения политических демократических принципов. Подчеркивая их необ­ходимость, он указывал в то же время на их недостаточность.

          Лейтмотив размышлений К.Маркса состоит в том, что установлениеполитической демократии недостаточно, пока не установлена демокра­тия во всем обществе. Здесь у К.Маркса в зародыше содержится и дру­гая мысль, которая будет развита классиками в дальнейшем: вообще не­возможно установить полную политическую демократию, если синхронно, взаимосвязано не устанавливается "демократия" в экономике, социаль­ной сфере, образовании. Но это будет развито впоследствии. А сейчас важно указать и на другое, взаимосвязанное с предыдущим положение К.Маркса: нельзя представить демократию во всем обществе без демо­кратии в политической сфере. Для данного момента это ключевой пункт: если суверенитет народа не распространяется на политическую сферу, то он невозможен и в других сферах: экономической, социальной, ду­ховной.

     Более того, несколько позже К.Маркс и Ф.Энгельс будут по­лагать, что именно завоевание демократии в политической сфере при соответствующем соотношении классовых сил послужит рычагом для ре­волюционного переворота в других сферах. Таким образом, истинная де­мократия начинается с демократии как формального принципа и реали­зуется сполна как материальный принцип.

Думается, не так уж был далек от истины профессор Лондонского университета Макмеррей, когда, обращал внимание на то, что для К.Маркса проблема прежде всего сводится к поискам перехода от гегелевской теории разумного государства, политики, права к эмпирической дейст­вительности⁹⁴.

В работе "К критике гегелевской философии права" К.Маркс оза­бочен переходом от политического идеала к политической практике, ме­ханизмом материализации политического и общественного идеала. Он при­ходит к выводу, что степень реализации идеала зависит от соответст­вия содержания идеала и эмпирической действительности. К.Маркс кри­тикует Г.Гегеля не за то, что у последнего есть идеал государства, а за то, что этот идеал является слепком с прусского государства.

Прав в данном случае Т.И.Ойзерман, отмечающий: "Маркс подчер­кивает ... противоречие между идеальной сущностью права, закона, го­сударственной власти и их эмпирическим существованием. Чем вызвано это противоречие? Оно не вытекает из сущности, оно обусловлено эм­пирическими условиями существования печати, права, государства. Но в таком случае сущность не определяет существования? А если это так, то эмпирическое независимо от идеального, или же идеальное не есть сущность эмпирического. Все это вопросы неизбежно встают перед Марк­сом, и именно в этой связи намечается его переход к материализму и коммунизму"⁹⁵.

К.Маркс постулирует двойную взаимосвязь - прямую и обратную. Преодоление отчуждения между политическим государством и гражданским обществом идет в связи с изменением характера гражданского общества. А изменение характера гражданского общества, в свою очередь, осуще­ствляется в связи с преодолением отчуждения между политическим го­сударством и гражданским обществом.

Преодоление отчуждения между политическим государством и граж­данским обществом, по мнению К.Маркса, ведет к исчезновению собст­венно политической сферы⁹⁶.

Последний момент нуждается в более об­стоятельном рассмотрении, хотя бы исходя из того соображения, что, к примеру, необходимо выяснить, приведет ли, согласно взглядам К.Марк­са, преодоление отчуждения между политическим государством и граж­данским обществом к их слиянию; к каким последствиям это может при­вести на практике; содержит ли данная идея элемент утопичности или же она основывается на реальных тенденциях политической жизни и т.д. Анализ обозначенных и других вопросов нуждается в детальной проработке.

В связи с этим хотелось бы обратить внимание на следующее об­стоятельство. Советские исследователи до недавнего времени, анали­зируя критику К.Марксом гегелевской философии права, политики, государства, по понятным причинам отмечали лишь правильность, обоснованность ее и соответственно - ошибочность основных теоретических по­ложений Г.Гегеля. Мы, естественно, не можем возражать против любой оценки, если только при этом обеспечиваются всесторонность, полнота и объективность исследования. А последнее условие предполагает, что в нашем конкретном случае вполне может обнаружиться эпизод, когда правота была на стороне Г.Гегеля, а не К.Маркса. Однако тщетно нам пришлось бы прилагать усилия, отыскивая в советской литературе ука­зания на ошибочные мысли К.Маркса в споре с Г.Гегелем. Отечественные специалисты, насколько нам известно, до недавнего прошлого не обна­руживали их. Поиск теоретических просчетов К.Маркса не является специальной задачей нашего исследования, но на одном эпизоде, свя­занном с рассматриваемой темой, нам хотелось бы остановиться, так как он наглядно демонстрирует неоднозначность теоретической позиции К.Маркса в споре с Г.Гегелем, правоту Г.Гегеля и ошибочность по­зиций К.Маркса.

Общим местом в работах советских обществоведов являлось указа­ние на то, что Г.Гегель превратно, идеалистически истолковывал со­отношение гражданского общества и государства, и в качестве истинно­го приводилось материалистическое обоснование К.Марксом соотношения гражданского общества и государства⁹⁷. Однако при этом упускалось извиду, что Марксова критика, будучи верной в своей критической час­ти, да и то только в главном, в позитивной части постулирует иллюзорную идею ликвидации дуализма гражданского общества и политическо­го государства. Эта идея зиждется на нескольких основаниях.

Во-первых, молодые К.Маркс и Ф.Энгельс связывали само бытие и природу государства с существованием частной собственности⁹⁸. То, что К.Маркс и Ф.Энгельс выявили определяющую роль экономического базиса по отношению к политической сфере, государству - ступенька прогресса в общественной науке. Вместе с тем выявленная классиками детерминация необходима, но отнюдь не достаточна (ибо существуют и другие зависимости и детерминации) для истинных ответов на вопро­сы: какова природа государства, какова диалектика гражданского об­щества и политического государства, каково будущее государства?

Во-вторых, по Марксу, в обществе будущего будет ликвидирована частная собственность и установится социально гомогенное, социально однородное общество, в результате чего отомрут политическое государ­ство, политическая сфера в целом. Но, как показывает опыт, челове­ческое общество вовсе не развивается от многоукладности к одноукладности, от многообразия форм собственности к монособственности, а следовательно, многообразие интересов не сменится их однообразием⁹⁹.

Именно поэтому в критике К.Марксом Г.Гегеля не всегда правота на стороне Маркса, а в нашем конкретном случае правота по существу на стороне Г.Гегеля, по мнению которого, гражданское общество с раз­личными частными интересами может объединить только государство. Неправота Г.Гегеля на уровне особенного, ибо он полагал, что государ­ством, способным это сделать, является прусская монархия. Однако Г.Гегель прав на уровне всеобщего: поскольку все же именно государ­ство как форма коллективности, как интегратор волей и интересов, как координатор их является политической формой и способом гармонизации интересов в гражданском, обществе. Но таковым государством, добавим мы, может быть только демократическое государство. И в этом пунк­те пересекаются политические воззрения Г.Гегеля и К.Маркса, ибо для первого государство, а для второго истинная демократия решают проб­лему дуализма. Но пересечение это внешнее, эпизодическое, указанным пунктом оно и завершается.

У Гегеля дуализм не устраняется, а снимается государственно- формальным способом, что единственно и возможно в гражданском об­ществе с многообразием интересов.

К.Маркс выявляет 4 типа связи между гражданским обществом и государством¹⁰⁰. Только демократия как общественное устройство, по его мнению, и устраняет отчуждение между гражданским обществом и политическим государством. Здесь К.Маркс, безусловно, прав. Но вот предположение о том, что вместе с отчуждением ликвидируется и дуа­лизм, утопично. Теперь ясно, что не выдержала проверки временем, политической практикой идея о необходимости преодолеть дуализм граж­данского общества и политического государства. И в настоящее время не проглядывается тенденция, позволяющая утверждать, что в обозри­мом будущем произойдет ликвидация дуализма, т.е.отмирание государ­ства. Отчуждение политического государства от гражданского общества, безусловно, должно быть преодолено, и оно преодолевается в двуеди­ном процессе установления политической и общественной демократии, однако идея раздвоения общества на гражданское общество и государство - великая политическая идея, отражающая длительный и разнохарактерный процесс взаимодействия гражданского и политического обществ и ха­рактеризующая восходящее развитие человечества.

Таким образом, в исследуемом нами фрагменте К.Маркс выделяет инвариант демократии как в политической сфере, в государственном уст­ройстве, так и во всём обществе.

Можно привести еще одно, теперь уже конкретное доказательство того, что термин "демократия” используется в двух значениях, и для нас крайне важно установить, что он употребляется и в значении по­литической формы.

Достаточно внимательно прочитать соответствующий фрагмент ру­кописи, где К.Маркс пишет о расширении избирательного права до все­общего, неограниченного активного и пассивного избирательного права, составляющего суть политической реформы¹⁰¹, чтобы понять, чторечь, безусловно, идет о политической демократии. Не только о ней, главным образом не о ней, но и о ней тоже. Здесь мы подошли к пункту, которой нуждается в более пространном разъяснении.

Дело в том, что в исследуемой рукописи молодой К.Маркс прово­дит различие между государством вообще и политическим государством в частности. Советский официальный "марксизм-ленинизм", за редким исключением (например, Н.И.Лапин, 1968,1972¹⁰²) не затруднял себя размышлениями на этот счет. Лишь недавно появились публикации, в ко­торых авторы правомерно отмечают значительную эвристическую ценность данной идеи К.Маркса¹⁰³ .

К.Маркс прослеживает качественное развитие государственности в истории человечества в связи с взаимоотношением государства с граж­данским обществом, интересами классов и сословий. Мы отмечали, что он выделяет 4 типа взаимоотношений гражданского общества и государ­ства. По мере перехода от одного типа к другому государство, перво­начально неразделимое с господствующим классом, все более отделяет­ся от него, превращаясь в самостоятельную корпорацию. Вот этим мо­ментом - освобождением от непосредственного классового господства - и отличается политическое государство от государства вообще как выс­ший этап в его развитии, как политическое демократическое государст­во. Именно введение всеобщего и равного избирательного права, уста­новление равноправия и системы политических свобод завершает ука­занный процесс.

Еще определеннее понятие "политическая демократия" обозначено К.Марксом в работе "К еврейскому вопросу" и в совместном с Ф.Энгель­сом произведении "Святое семейство". Во-первых, в них четче (в от­личие от "К критике гегелевской философии права") проведено разли­чие между политической и человеческой (общественной) эмансипацией¹⁰⁴. Во-вторых, и это главное, К.Маркс и Ф.Энгельс, различая "половинча­тую политическую эмансипацию” и "полную политическую эмансипацию", тем самым различают частичную, неполную политическую демократию и полную политическую демократию. С их точки зрения, полная политиче­ская демократия достигается при установлении "демократического пред­ставительного государства"¹⁰⁵. Они его называют завершенным госу­дарством или развитым современным государством.

Таким образом, если следовать логике рассуждений К.Маркса и Ф.Энгельса, то политическая демократия может быть частичной, непол­ной или полной, но не может быть буржуазной или социалистической. Ведь классики марксизма говорят о степени реализации политической демократии. Но коль она уж полная, то другой степени ее нет. И иной политической демократии тоже не может быть. Другое дело, что пол­ная политическая демократия недостаточна для человеческой эмансипа­ции. "Политическая эмансипация, - отмечает К.Маркс в статье "К еврейскому вопросу", - конечно, представляет собой большой прогресс; она, правда, не является последней формой человеческой эмансипации вообще, но она является последней формой человеческой эмансипации в пределах существовавшего до сих пор миропорядка"¹⁰⁶.

Перейдем к детальному рассмотрению вопроса о том, какой смысл вкладывал К.Маркс в понятие "демократия".

Он выделяет инвариант по­нятия "истинная демократия", его сущностное ядро вне зависимости от конкретно-исторических форм демократии, от исторических ступеней раз­вития человеческого общества: то ли античная демократия, то ли де­мократия Нового времени. Инвариант включает в себя ряд понятий, прин­ципов. Они носят предельно абстрактный характер. Многие из них из­вестны человечеству с античности. Для нас же важно то, что, во-пер­вых, их формулирует именно К.Маркс, а во-вторых, что принципы поз­воляют четко различать демократическое государственно-политическое и общественное устройство от недемократического. Конкретно-исторические виды политической демократии могут видоизменять материальное бытие принципа, но никак не затрагивать его инвариант. Другими сло­вами, есть определенные границы национальных исторических форм де­мократии, за которые, оставаясь демократией, выйти нельзя.

Могут тотчас же оспорить идею о неизменной сущности понятия "демократия" с позиции самого марксизма, ссылаясь на письмо Ф.Энгельса к Э.Бернштейну от 24 марта 1884 г., в котором единомышлен­ник К.Маркса писал: "Это понятие (демократия. - Э.В.-П.) изменяет­ся всякий раз с изменением понятия демос"¹⁰⁷. Однако сразу же ста­новится ясно, что речь в упомянутом письме Ф.Энгельса идет об изме­нении объема понятия "демократия", т.е. изменении, увеличении мно­жества членов общества, к которым оно применимо, но никак не содер­жания этого понятия. Мы же пишем об инварианте содержания.

Сущность демократии раскрывается К.Марксом в самом общем виде как "суверенитет народа", как "самоопределение народа", как "собст­венное дело народа", как "государственный строй народа". 'Здесь де­мократия равнозначна и первичному смыслу (народовластие), и более широкому значению (экономический и социальный строй, межнациональ­ный и международный порядок по выбору народа, согласно его свобод­ное волеизъявлению).

По нашему мнению, спорна позиция тех исследователей, которые считают, что термин "самоопределение народа" в рассматриваемой нами работе К.Маркса выражает сущность демократии в неполитической форме, как общественного устройства¹⁰⁸. Как мы уже указывали, подобная трак­товка является следствием отрицания двузначия термина "демократия" в концепции К.Маркса: и как политическая демократия, и как общест­венное устройство.

Понятие "суверенитет народа" и вытекающее из него второе поня­тие - "самоопределение народа" - хоть и предельно абстрактны, но имен­но поэтому вполне определенны и достаточны для того, чтобы отличить реальную демократию от демократии фиктивной, лозунговой, иллюзорной.

(Окончание параграфа последует)

КПРИМЕЧАНИЯ

⁸⁴Известно, что в процессе формирования классического марксиз­ма молодой К.Маркс высказывал идеи, которые затем конкретизировались, уточнялись, развивались, порой и "снимались", заменялись другими, которые впоследствии стали называть "классическими".

          Однако молодой Маркс придерживался и таких понятий, идей, которые в дальнейшем (упо­минает о них К.Маркс или нет) по своему содержанию остаются неиз­менными. К таковым, в частности, относится понятие "политическая де­мократия" (не термин, а именно понятие, ибо словообразования K.Маркс использует при этом разные).

         Поэтому в исследуемом нами сочинении речь у классика идет не о "буржуазной", не о "социалистической" де­мократии, как это было принято считать в советской литературе в до­перестроечный и отчасти в перестроечный период, а "просто" о демок­ратии. И наша точка зрения не является следствием модернизации нас­ледия К.Маркса, а проистекает из непредвзятого исследования,что мы и постараемся доказать.

          ⁸⁵См.: История философии. Т.З / Под ред. М.А.Дынника и др. М.: Изд-во АН СССР, 1959. С.39-41; Карл Маркс: Биография / Авт. кол.: П.Н.Федосеев и др. М.: Политиздат, 1968. С.43; Курс лекций по истории марксистско-ленинской философии: Учебное пособие/ Под ред. А.Д.Косичева. М.: Высшая школа, 1972, С.13. Характерно, что уже в перестроечный период ситуация начинает меняться, но незначи­тельно, В новом издании все той же биографии Карла Маркса, хотя и упоминается демократия среди проблем, анализируемых К.Марксом в рукописи, но интерпретируются взгляды К.Маркса неадекватно.См.: Карл Маркс. Биография/ П.Н.Федосеев, И.А.Бах, Л.И.Гольман и др. 3-е изд., доп. и испр. М.: Политиздат, 1989. С.43-44. Ничуть не лучше обстоят дела и в упоминавшемся уже нами первом томе историо­графии "марксизма-ленинизма". См.: История марксизма-ленинизма .Указ.соч. C.I0I-I02.

⁸⁶М а р к с К., Э н г е л ь с Ф. Соч. T.I. C.25I-253.

        ⁸⁷О й з е р м а н Т. И. Указ.соч. C.203_.

        ⁸⁸Л а п и н Н. И. Молодой Маркс. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Политиздат, 1976. С.191.

        ⁸⁹ Корню0. Карл Маркс и Фридрих Энгельс. Жизнь и дея­тельность. 2-е изд., доп. T.I. I8I8-I844. М.: Прогресс, 1976. С.545.

       ⁹⁰История политических и правовых учений: Учебник/ Под ред. В.С.Нерсесянца.Указ.соч. С.476.

         ⁹¹Для иллюстрации нашей мысли любопытно сравнить два сборника, изданных Политиздатом соответственно в 1986 г. и 1988 г. В первом из них, названном "Маркс К., Энгельс Ф., Ленин В.И. О буржуазной и социалистической демократии", процитированный нами основополагающий фрагмент К.Маркса, посвященный демократии, отне­сен ко второй части сборника: "Социалистическая демократия" и по­мещен в первом разделе: "Социалистическая демократия как высшая фор­ма демократии". Во втором сборнике: "Маркс К., Энгельс Ф. ЛенинВ. И. О демократии” - тот же фрагмент открывает первую часть: "Сущность, общая характеристика демократии".

Таким образом, налицо два принципиально разных, даже противопо­ложных подхода - вынужденно конъюнктурный и научный - к проблемам демократии, а значит, и в анализе теоретического наследия основопо­ложников марксизма.

        ⁹²Высказывалась и другая точка зрения на двузначие термина "демократия", также опирающаяся на методологию и теоретическое нас­ледие К.Маркса и Ф.Энгельса. К примеру, Г.Н.Озадовский полагает, что в классово-антагонистическом обществе следует различать два уровня реализации демократии: а) политическая демократия, вытекающая из факта существования частной собственности и являющаяся формой кон­солидации господствующего класса и осуществления его диктатуры; б)де­мократия как принцип организации жизнедеятельности общества на уров­не осуществления самоуправления различных социальных общностей (кре­стьянская община, город, республика, общественно-политические орга­низации рабочего класса и его союзников) (См.: Озадовский Г.Н.Создание и развитие К.Марксом и Ф.Энгельсом научной концепции демо­кратии: Автореф. дис. ... канд. филос. наук. Киев, 1980. С.8-9).

Приведенное мнение представляется спорным. Конечно, имеется специфика проявления демократических принципов в общественно-полити­ческих организациях рабочего класса и его союзников по сравнению с элитарным клубом или демократическим государством. Различна, напри­мер, степень реализации непосредственной, прямой демократии. Но ведь, во-первых, кроме отличия, в основе организации и функционирования любых демократических общественно-политических организаций и демо­кратических государств лежат и общие демократические принципы и ин­ституты. Во-вторых, в упомянутой точке зрения игнорируется общеци­вилизационное содержание политической демократии капиталистического общества. И, наконец, возникает вопрос в связи с понятием "классо­во-антагонистическое общество": являются ли современные постиндуст­риальные и демократические общества классово-антагонистическим. Ду­мается, ответ вполне очевиден.

         ⁹³Карл Маркс: Биография... 3-е изд.каз.соч. С.44-45.

             ⁹⁴ См.: Курс лекций по истории марксистско-ленинской философии.Указ.соч. C.I2.

         ⁹⁵0йзерманТ. И. Указ. соч. C.153.

         ⁹⁶Такое понимание политических взглядов К.Маркса является до­статочно распространенным. Его придерживался, к примеру, американ­ский ученый С.Липсет. См.: Американская социология. Перспективы. Проблемы. Методы: Сокр. пер. с англ. М.: Прогресс, 1972. С. 120.

         ⁹⁷См.: История политических и правовых учений.Указ.соч. С.473-475; ОйзерманТ. И. Указ.соч. С.203.

        ⁹⁸В советской специальной литературе фиксируются две трактов­ки генезиса и природы государства, которые можно выявить у осново­положников марксизма: государство как носитель и реализатор "обще