stoletie.ru/print.php?ID=128071

Э.В.:Еще бы,ВВП ведь разумный государственный деятель и  патриот России, а не властолюбивый недоумок и алкаш(вроде ЕБН) или государственный пигмей,горе-реформатор и дезертир(вроде ГМС)....

---

- Социологи оказались правы: выборы состоялись в один тур, и победил на них Владимир Путин. Как вы думаете, Сергей Александрович, почему его рейтинг в канун выборов довольно ощутимо рос? Избиратели действительно поняли, что время будоражащих либеральных лозунгов «Долой власть!» заканчивается, и пора уже всерьез решить, кому доверить пост главы государства?

- После декабрьских выборов в Государственную Думу рейтинг Владимира Путина был довольно невысоким, где-то в пределах 42 процентов, и совпадал с рейтингом «Единой России». Думаю, тот показатель популярности кандидата в президенты объясняется отношением избирателей к «правящей партии» и начавшимися акциями оппозиции, в частности – на Болотной площади.

Теперь же, оценивая всю избирательную кампанию В. Путина, надо признать: и он, и его команда провели ее очень мощно, системно работали с самыми различными группами электората. Власть применила довольно нестандартные для нее ходы, в итоге кандидату и его единомышленникам удалось перехватить инициативу у оппозиции. Когда я говорю о нестандартных методах предвыборной кампании, то имею в виду, к примеру, статьи В. Путина, которые регулярно печатались в самых различных изданиях. А ведь как жанр агитации подобные материалы давно не использовались. И вдруг кандидат в президенты пишет и публикует большие детализированные статьи по самым разным аспектам внутренней и внешней политики, экономики, да и просто жизни. Их положения были сразу растиражированы в виде лозунгов, речевых блоков в ходе избирательной кампании.

Эти материалы – заявка на формирование стратегии развития России, в отсутствии которой упрекали – на мой взгляд, вполне справедливо – Кремль. Речь, конечно, идет о послевыборной стратегии В. Путина – и одновременно о предвыборной программе.

Еще одной составляющей кампании стало большое число массовых акций. Многие из них, полагаю, организовывались, что называется, «сходу» - то есть были зеркальным ответом на действия оппозиции. Но, так или иначе, масштабные мероприятия в поддержку Путина состоялись, и стали очень заметными событиями. Еще: Путин присутствовал в информационном пространстве гораздо заметнее своих оппонентов. Тому есть три причины. Первая: он оставался действующим главой правительства, поэтому большой блок новостных сообщений и аналитических материалов касался его работы на этом посту. Естественно, они также были выстроены в предвыборном ключе. Вторая, о которой я уже говорил – это проведенная им кампания, которая оказалась гораздо активнее, нежели действия его оппонентов. И третья причина – как это ни покажется странным – заключается в том, что его вольно или невольно «раскручивала» сама оппозиция. Ведь она говорила только о Путине 24 часа в сутки – используя все имеющиеся у нее каналы информации. Понимали оппозиционеры или нет, но фактически они работали на повышение его рейтинга. Показывали, что Путин – политик номер один и что вся интрига предвыборной кампании закручена только вокруг него. Я проводил десятки избирательных кампаний и могу сказать: это одна из предвыборных технологий, заключающаяся в том, чтобы в условиях недостаточного «пиара» спровоцировать скандал и сделать так, чтобы ваши противники говорили исключительно о вас. Тем самым вы набираете дополнительные очки. Произошло ли это намеренно или случайно – не знаю. Однако по сути дела вся оппозиция – «левая» и «правая», радикальная и умеренная, системная и несистемная – поголовно говорила только о Путине день и ночь. И добавляла ему популярности, обеспечивала доминирование в информационном пространстве. Путин – со знаком «плюс», Путин – со знаком «минус», но только он. Что стало еще одной отличительной особенностью нынешней президентской избирательной кампании. Так что давайте говорить и об известном эффекте рекламы...

- По данным Всероссийского центра изучения общественного мнения, опубликованным 10 февраля, уровень поддержки В. Путина был особенно высок среди жителей малых городов и сел - 56-59 процентов, а также обеспеченных респондентов – 59 процентов. Жители небольших городов и деревень всегда считались «традиционалистами» и голосовали на действующую власть так ведь? Но откуда взялась столь высокая поддержка в среде обеспеченных сограждан?

- Трудно дать точный ответ, я этой социологией не занимался. Но с уверенностью могу сказать, что логика в этом выводе есть. На самом деле, обеспеченные – не супербогатые, а именно обеспеченные – люди стали таковыми именно благодаря пресловутой путинской «стабильности». Как бы эту стабильность ни критиковали, но именно она дала возможность многим заметно поднять свой уровень жизни по сравнению с девяностыми годами - не стану проводить параллели, впрочем, с наиболее благоприятными годами советского периода, скажем, концом семидесятых.

Объективные наблюдатели это признают, к примеру, за несколько дней до выборов я встречался с японским дипломатом, который здесь трудится уже второй срок. Первый период его работы в России пришелся как раз на девяностые годы, во второй раз он приехал к нам совсем недавно. Так вот, по его мнению, при всех вопросах, которые можно было бы задать Владимиру Путину о развитии страны, при наличии критики в его адрес, жизнь в России, несомненно, стала более сытой в сравнении с эпохой девяностых. Так что многие из тех, кого социологи отнесли в категорию «обеспеченных», этим своим статусом обязаны стабильности Владимира Путина. Хотя, конечно, с другой стороны, она стала возможной благодаря ограничению политической конкуренции.

- Давайте о прогнозах на ближайшее будущее. В. Путин обозначил свою программу действий, гражданам страны обещано многое – при том, что никто не обещает, будто счастье свалится на них с неба, для его достижения надо будет потрудиться. Каким по длительности может быть кредит доверия избирателей новому президенту? И как могут развиваться события, если граждане страны решат, что обещания не выполняются?

- Сроки кредита доверия определить достаточно просто: шесть лет, на которые у нас избирается глава государства. И вот в конце этой шестилетки станет ясно, оправдан ли был этот самый кредит, который выдали на выборах В. Путину его сограждане. Я уверен, что буквально через пару месяцев после выборов перед властью станет задача: как поступать с теми обещаниями, которые столь обильно выдавались накануне голосования? Что делать с этими набросками стратегии, изложенными в статьях и выступлениях – теперь уже – президента? Уверен, власть должна найти в себе силы искать пути выполнения обещаний, хотя многие считают их нереалистичными. Тем не менее, двигаться следует именно по этому пути.

В противном случае, если власть решит забыть все, о чем она говорила в предвыборный период, сделает вид, будто она никому и ничего не должна, отречется или заболтает собственные тезисы, то рейтинги доверия политической системе примутся катастрофически падать. Может получиться так, что к следующим парламентским и президентским выборам власть окажется в гораздо худшей ситуации, нежели той, в которой она обнаружила себя в декабре прошлого года. Ясно, что В. Путину на выборах избиратели оказали доверие, что называется, в экстремальной ситуации, как говорят, «на грани». Не исключаю, что ему поверили в последний раз. Если хорошие слова по-прежнему будут превалировать над хорошими делами, то через шесть лет ситуация для нынешней власти окажется куда более сложной, чем на состоявшихся выборах.

- Ясно. Что выборы не удовлетворят оппозицию. Можно сделать сверхпрозрачные урны для бюллетеней, утыкать избирательные участки веб-камерами, приставить к каждому избирателю по наблюдателю – все впустую. Оппозиция уже заранее запланировала акции против нечестных выборов. Что, митинги и шествия будут проходить в режиме «нон-стоп»?

- Речь не только о либералах, после победы Путина вся оппозиция оказалась перед сложной проблемой: она проиграла. Оппозиционеры требовали отмены результатов выборов в Государственную Думу – чего никто не сделал. Они требовали ухода Путина с поста главы правительства и из политики вообще – он не ушел. Они выступали под лозунгом «Вся страна – против Путина!», но результаты выборов показали, что большинство избирателей проголосовали именно за него. Это обстоятельство лишает оппозицию серьезных пропагандистских козырей: она не может теперь понять, от чьего имени выступать дальше? Раньше ведь оппозиция представлялась «гласом народа», якобы требовавшего ухода Путина и смены политического режима.

У оппозиции сегодня остается единственный выход: она примется говорить о фальсификации выборов или же утверждать, что они прошли в неконкурентной обстановке, а потому их результаты ничего не говорят. Другого пути у оппозиции нет, это единственный для нее способ попытаться сохранить лицо и не признать своего полного поражения.

Думаю, вся ее «бурная деятельность» к лету сойдет на нет. Довольно быстро станет ясно, что добиться пересмотра итогов президентских выборов невозможно, Владимир Путин свою победу не отдаст. А к лету, после инаугурации нового главы государства, начнется сезон отпусков, и активность оппозиции будет практически нулевой. В целом же она оказалась на перепутье. Часть ее примется – это не исключено – радикализировать ситуацию, скажем, под лозунгом «Все на штурм Кремля!». Но большого успеха эти оппозиционеры не добьются и быстро проиграют. Какая-то часть оппозиции уйдет «в тень», признав свое поражение. Но больший ее сегмент, полагаю, будет готов принять новые правила политической игры, предложенной властью. Речь – об упрощенном порядке регистрации партий, выборах губернаторов и других новшествах. Первые признаки согласия оппозиции сделать этот шаг уже проявились, когда часть ее лидеров пошла на встречу с Дмитрием Медведевым. Сам факт подтверждает: они оговаривают для себя перспективы участия в будущей политике. Так что, при том, что оппозиция будет выказывать свое недовольство, ее большинство согласится играть по новым правилам, а радикалов оттеснят «с поля».

Опыт двух последних предвыборных кампаний – парламентской и президентской – создал прецеденты массового выхода людей на улицы, и периодически такое будет случаться. Но перманентным явлением не станет, думаю, не найдется для постоянных митингов и шествий как поводов, так и ресурсов. Опять же, с появлением новых партий протестные настроения уйдут в эти структуры. Однако с приближением очередных выборов можно прогнозировать рост протестной активности, так как партии – и старые, и новые – вступят в фазу активной борьбы за власть.

- И как теперь будут выглядеть взаимоотношения власти и оппозиции? Британская «Санди таймс» уже объявила, что после выборов за организаторов митингов и шествий «возьмутся», да и сами протестные акции попросту запретят. Впрочем, немецкая «Тагесцайтунг» считает обратное: по ее мнению, новый президент будет обязан прислушиваться к оппозиции и учитывать ее пожелания. Разброс в прогнозах чересчур велик, попробуйте вы «нарисовать» нашу политическую жизнь – хотя бы на срок до конца нынешнего года.

- Это – полярные утверждения, истину, как всегда, следует искать посредине. С одной стороны, точечного давления на лидеров оппозиции исключать нельзя – речь, в первую очередь, идет о силах радикального характера. Но не думаю, что оно выразится в «посадках», скорее, следует говорить о карьерных перспективах оппозиционеров, финансовых вопросах деятельности их организаций, ограничении публичного представительства. Не считаю, что В. Путин обладает ресурсом для «закручивания гаек» - сажать людей, разгонять или высылать. Да и сам он внутренне к этому не готов, на мой взгляд.

С другой стороны, он, конечно, будет вынужден прислушиваться к мнению оппозиции. Ведь у всех происходивших событий есть и свой плюс: власть вынуждена считаться с тем, что говорят люди, а в оппозиционной риторике есть здравое зерно. По крайней мере, в том, что касается патриотического лагеря оппозиции. Показательно, что в статьях В. Путина есть очень много тезисов, которые в свое время продвигала именно патриотическая оппозиция, но власть их отвергала. Сегодня же фактически взяла их на вооружение. Так что прислушиваться В. Путин будет, видимо, возникнет и более широкий диалог. Но при этом думать, что власть выполнит все требования оппозиции, как минимум, наивно. Этого не произойдет, Владимир Путин станет заниматься тем, что считает нужным для России.

Повторю главный вывод: нынешние выборы совпали с тем, что можно называть внутриполитическим кризисом, который заставил власть внимательнее слушать людей.

- Предстоят окончательный подсчет голосов, объявление официальных итогов выборов, инаугурация нового президента. Пожалуйста, попробуйте спрогнозировать – исходя из заявленных В. Путиным задач – первые шаги главы государства.

- Вот этого я сделать не готов. Многое будет зависеть от того, как сложится внутриполитическая ситуация после выборов и внешняя экономическая конъюнктура. Могу только предполагать, что они будут предприняты очень скоро и надеяться, что не разочаруют избирателей президента.

Беседу вел Виктор Грибачев

---

политкорректности видны и в языковых нормах. В США нельзя сказать «негр», а у нас нехорошо – «черный». Есть и еще ограничения по словам. Бывают и забавности. В России много неграмотных и одновременно неполиткорректных переводчиков. Всю жизнь слышу в американских фильмах-детективах – «он кавказец», «они кавказцы», «тело принадлежит кавказцу». Дивилась – откуда так много лиц несуществующей кавказской национальности в США? Очень просто. Слово Caucasian переводят как «кавказец», хотя это еще и научное определение европеоидной расы (в википедии – евразийской), то есть конкретно «белый человек», белокожий. Подобным образом в США «разводят» белых, чернокожих и выходцев из Латинской Америки. Не слишком политкорректно, но так нужно для полицейских процедур, например. А переводчики добавляют неграмотного «перчика».

Но это все – в пределах норм. А что не в пределах, мы хорошо освоили, потому что уже не одно поколение одергивают «по сказанному». Нельзя «проходиться» по человеку или народам в контексте гендерной, культурной принадлежности, роду занятий, вероисповеданию, возрасту или нездоровью, сексуальной ориентации. Кажется (страшно и подумать), что и убеждения человека тоже входят в пресловутый список.

Нельзя сказать, что идея слишком нова (само словосочетание встречается с 18 века), однако именно в 70-е годы XX века с подачи левых в США сама идея политкорректности как принципа взяла верх. Занятно, что впервые в знакомом нам смысле выражение «политическая корректность или некорректность» было применено в статьях о феминизме, мужском шовинизме и так далее.

Но тут же журналисты почувствовали и комичный аспект этого словосочетания. Не случайно довольно давно появляются в англоязычной печати издания с одинаковыми названиями: «Politically incorrect guide to…». Выпускает их известное издательство. А на телевидении есть шоу с одноименным названием.

Итак, журналисты, сами же и пустившие термин в большую жизнь, скоро почувствовали некую абсурдность ситуации. Но было уже поздно. Идея пришлась по душе власть имущим.

Неполиткорректно о политкорректности

Политкорректность некоторым образом – форма вырождения демократии. Появилась проблема совмещения декларативной власти большинства с реальной властью меньшинства. Одним из наиболее изощренных способов решения этой проблемы и стала политкорректность. Например, политкорректность как реакция на дискриминацию – стала своей противоположностью.

Политкорректность – комплекс запретных тем и вопросов, самое обсуждение которых является неприличным. Все это смоделировано таким образом, что защищает права различных меньшинств: национальных, сексуальных, культурных, религиозных. И хотя напрямую эти запреты не очень касаются отношений собственности, но они создают общий психологический климат. Нельзя затрагивать интересы каких-то значимых меньшинств. Невыгодно политически и экономически.

Политкорректность есть реакция на расширение избирательных прав, на снятие различных цензов. По мере снятия одних цензов появились другие, скрытые. Как киль у корабля, который не позволяет ему перевернуться при любой непогоде и при резком изменении курса. Система амортизаторов – в этом позитивная роль политкорректности.

В условиях современной политкорректности Сократ бы остался жив. Он бы не смог свободно говорить, а другие не стали бы слушать. Его бы наказали или общественным отчуждением, или афинским «рублем», но не цикутой. Сократ остался бы жив. Но не был бы Сократом. Есть и более яркие исторические примеры, о которых лучше политкорректно умолчать…

Политкорректность вовсю критикуют – как политкорректно, так и нет. Ее называют инструментом глобализации (общество становится все более полиэтническим и кросс-культурным, здесь политкорректность – и следствие, и причина). Понятно, что права большинства ограничиваются или укладываются в определенные нормы.

Уже ограничиваются и права Личности. Если раньше политкорректность развивалась под лозунгом приоритета прав личности, то сегодня она начинает гнобить ту самую личность. Не моги сказать, не моги подвергнуть сомнению. Базовая основа – свобода слова – естественным образом оказалась под угрозой еще и благодаря политкорректности.

Политкорректность имеет немало общего с табу. Табуирование тем, табуирование слов. И многим не до конца понятно – почему? Почему нельзя прикасаться к какому-то дереву? Табу. Почему нельзя так сказать или сделать? Неполиткорректно. Объяснение вроде бы дается, но многие понимают, что оно липовое. Этим словом можно прикрыть совсем другие мотивы.

Не вполне всем понятно, почему одно слово – можно, другое – нельзя. При этом вполне можно матерно. Мат прочно вошел в нашу культуру и допустим уже в художественной литературе. В оперных ариях, правда, еще не слышала, но лиха беда начало. Можно предположить, что у нас мат – еще и вариант обхода запретных слов и табуированных тем. Сказал искомое – всем понятно.

Политкорректность и этика и пересекаются, и расходятся. Политкорректность – сама по себе как некий противоречивый подвид этики. Только в нее никто не верит, она воспринимается просто как дресс-код. Принято – значит, так нужно, так разумно.

В глубине Политкорректности – абсолютная авторитарность. Причем, «законодатели» сих правил от политкорректности свободны.

«Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу»

Это песенка была такая. А еще очень популярны в Юго-Восточной Азии вырезанные фигурки обезьянок. Одна закрывает лапками глаза, вторая – уши, третья – рот. Сидят рядышком, на одной дощечке.

Вот пока мы в роли третьей обезьянки – все еще нормально. Главное, чтобы не запрещали видеть и слышать.

Кажется, про автора когда-то нашумевшей книги «Альтист Данилов» Орлова сказали, что это «Булгаков для бедных». Можно перефразировать и так же обидно сформулировать, что политкорректность – это этика для бедных, доверчивых и совестливых.

Но бедные, доверчивые и совестливые тоже нужны. Им оскорбительно слышать высокомерные оскорбления в чей-то адрес, связанные с «роковыми» темами. Но это еще не значит, что они ничего не видят и ничего не слышат.

И политкорректность, пусть и жеманная и лукавая гримасничающая барышня, но – обязательная спутница в общении или подаче материала. Это – форма сохранения общества. Цензура и самоцензура, ставшая хорошим тоном, – да. Добровольное лицемерие – да. Но некая необходимость – тоже.

Спасение ли политкорректность? За 40 лет, вроде, не случилось мировой войны в общепринятом смысле слова. Но межэтнические конфликты и терроризм расцвели махровым цветом.

У нас (на просторах бывшего СССР) еще осталась традиция кухонных посиделок. Вот там никто не помешает выражаться как угодно. У кого как получается. Вне кухонь все же полагается нам оставаться «братьями и сестрами во политкорректности».

Вот такая эта странная политкорректность: нам и без нее – никак, и с ней – тяжело.