art ma-zaika

Любимый питомеЦ

Спит где ему заблагорассудится, гуляет сам по себе... Да и на хозяек смотрит свысока, на сраной козе не подкатишь!

Фото: © Copyright ma-zaika.ru

Э.В.:Павел I - один из самых оболганных российских императоров...В большей даже мере,чем Иван Грозный...

После изобретения книгопечатания круг лиц, знакомых с печатным словом, стремительно расширялся, и уже к концу XV в. книги вышли за пределы узкого круга гуманистической интеллигенции и ученых-богословов. Именно тогда понятие «информационная война», еще терминологически не закрепленное, приобрело формы, вполне узнаваемые нами и в XXI в. Наряду с Библией и солидными научными трактатами в начале XVI в. появились и летучие листки, содержащие четыре-восемь страниц крупно набранного текста, нередко сопровождавшегося примитивными гравюрами на дереве – по сути, «желтая пресса» тех лет.

Именно тогда среди этих предшественников газет впервые появилась и «русская тема». Серьезно европейцы принялись за формирование представлений о России как стране жестоких, агрессивных варваров, рабски покорных своим тиранам, во время правления Ивана Грозного. Размытый образ врага-схизматика начал приобретать более конкретные очертания.

В январе 1558 г. Иван IV Васильевич начал Ливонскую войну за выход России к Балтийскому морю. А в 1561-ом – появился листок со следующим заголовком: «Весьма мерзкие, ужасные, доселе неслыханные, истинные новые известия, какие зверства совершают московиты с пленными христианами из Лифляндии, мужчинами и женщинами, девственницами и детьми, и какой вред ежедневно причиняют им в их стране. Попутно показано, в чем заключается бoльшая опасность и нужда лифляндцев. Всем христианам в предостережение и улучшение их греховной жизни писано из Лифляндии и напечатано. Нюрнберг 1561». Сообщения «желтой прессы» подкреплялись художественно. Этот новый тип ориентированного на широкую публику источника информации изменил ее отбор и способы подачи. Как и в современной бульварной прессе, отбираются шокирующие, ужасные известия и подаются таким образом, чтобы воздействовать на чувства, а не давать объективную картину. Быстро формируются определенные штампы. Прямо или косвенно русских изображали, используя негативные образы Ветхого Завета.

Ивана Грозного сравнивали с фараоном, Навуходоносором и Иродом. Его однозначно определяли как тирана. Именно тогда слово «тиран» стало нарицательным для определения всех правителей России в принципе.

Авторы известий о походах Грозного прямо «заимствовали» описания турецких завоеваний. Саксонский курфюрст Август I стал автором знаменитой сентенции, смысл которой сводился к тому, что русская опасность сравнима лишь с турецкой. Иван Грозный изображался в платье турецкого султана. Писали о его гареме из 50-ти жен, причем надоевших он якобы убивал. Видимо, этим объясняется настойчивое стремление современной прозападной историографии «насчитать» у реального Ивана Грозного как можно больше жен.

Исследователь печатных известий о России Ивана Грозного А. Каппелер обнаружил 62 выпущенных в XVI в. летучих листка на русскую тему. Подавляющая часть их посвящена Ливонской войне, и, разумеется, все русские и их царь изображены там в самых мрачных тонах. Именно тогда появляется первая в истории польской армии походная типография, руководитель которой, с плебейской фамилией Лапка, получил впоследствии шляхетское достоинство и дворянскую фамилию Лапчинский. Польская пропаганда работала на нескольких языках и по нескольким направлениям на всю Европу. И делала это весьма эффективно.

Понятно, что и тогда в Европе уже существовали так называемые двойные стандарты. Например, ровно в ту же эпоху, когда жил Грозный, Генрих VIII в Англии казнил своих канцлеров одного за другим. В 1553 г., когда первый английский корабль достиг района будущего Архангельска, британской королевой стала католичка Мария, прозванная Кровавой. Она правила всего пять лет, но за это время было сожжено 287 человек, в том числе несколько епископов англиканской церкви. Многие погибли в застенках и были казнены другими способами.

В 1570 г. герцог Альба на Франкфуртском депутационстаге высказал идею не посылать в Московию артиллерию, дабы она не стала врагом «грозным не только для империи, но и для всего Запада». И это тот самый герцог Альба, который, будучи назначенным наместником Карла V в Нидерландах, учредил судилище, пославшее на эшафот в течение трех месяцев 1567 г. 1800 человек. А после нового наступления протестантов из Германии, в следующем году, жертвами расправы стало уже несколько тысяч человек, сотни тысяч бежали за границу.

Так что, важна была не объективная жестокость того или иного правителя или полководца, а, так сказать, система распознавания «свой-чужой».

В 1578 г. в окружении графа Эльзасского возник «план превращения Московии в имперскую провинцию», автором которого выступал бывший опричник, бежавший на запад, Генрих Штаден. Этот проект докладывался императору Священной Римской империи, прусскому герцогу, шведскому и польскому королям. Вот что писал Штаден: «Управлять новой имперской провинцией Россией будет один из братьев императора. На захваченных территориях власть должна принадлежать имперским комиссарам, главной задачей которых будет обеспечение немецких войск всем необходимым за счет населения. Для этого к каждому укреплению необходимо приписывать крестьян и торговых людей – на двадцать или десять миль вокруг – с тем, чтобы они выплачивали жалование воинским людям и доставляли бы все необходимое…»

Русских предлагалось делать пленными, сгоняя их в замки и города. Оттуда их можно выводить на работы, «…но не иначе, как в железных кандалах, залитых у ног свинцом...»

Присутствует и идейно-религиозное обоснование грабежа: «По всей стране должны строиться каменные немецкие церкви, а московитам разрешить строить деревянные. Они скоро сгниют и в России останутся только германские каменные. Так безболезненно и естественно произойдет для московитов смена религии. Когда русская земля… будет взята, тогда границы империи сойдутся с границами персидского шаха…». До гитлеровского плана «Ост» оставалось еще 360 лет…

Для оправдания потенциальной агрессии или иных враждебных действий мифологизировалась не только внешнеполитическая агрессивность московитов, но и тиранство их царя в отношении собственных подданных. Хотя и в самой Европе все было далеко не идеально. В 1572 г. гонец от Максимилиана II Магнус Паули информирует Ивана IV о Варфоломеевской ночи. Сердобольный Иван Грозный отвечал ему на это, что «скорбит о кроверазлитии, что учинилось у французского короля в его королевстве, несколько тысяч и до сущих младенцев избито, и о том крестьянским государем пригоже скорбети, что такое безчеловечество французский король над толиким народом учинил и кровь толикую без ума пролил». Разумеется, нельзя было допустить, чтобы рекорды по жестокому истреблению своих подданных ставили Франция и Англия, и потому Джером Горсей в «Записках о России» указывает, что опричники вырезали в Новгороде семьсот тысяч (!) человек. То, что в нем всего жило 40 тысяч человек, и бушевала эпидемия, и, тем не менее, полностью сохранившиеся в синодиках списки погибших насчитывают 2800 человек – никого не смущает. Таковы законы жанра «черного пиара».

Сюжет «тиранических зверств Ивана Грозного» пережил века. Давно окончилась Ливонская война, поляки уже не без успеха пытаются отторгнуть исконно московские земли в XVII веке… и появляется очередная гравюра «Иван Грозный казнит Иоганна Бойе, наместника Вейзенштейна».

В конце правления уже Петра I в Германии выходит книга «Разговоры в царстве мертвых» с картинами казней Иваном Грозным своих врагов. Там, кстати, впервые русский государь изображается в образе медведя.

Завершающим штрихом стало распространение легенды об убийстве Иваном Грозным собственного сына. Заметим, что ни в каких русских источниках эта версия не отражена. Везде, включая личную переписку Грозного, говорится о достаточно продолжительной болезни Иоанна Иоанновича. Версия убийства была озвучена папским легатом иезуитом Антонио Поссевино, Генрихом Штаденом, англичанином Джеромом Горсеем и другими иностранцами, которые прямыми свидетелями смерти царевича не были. Н.М. Карамзин и последующие российские историки писали на эту тему, беря за основу западные источники. Интересно, что, как сообщает А.А. Севастьянов, автор перевода «Записок» Горсея, на полях рукописи Горсея, но не его рукой, возле слов «дал ему пощечину» имеется сделанная неким редактором приписка, оставшаяся в тексте навсегда и в корне меняющая излагаемую Горсеем версию смерти царевича: «метнул в него своим острым посохом». Таким образом, на Западе создавался «нужный» вариант истории России вне зависимости от подлинных событий.

Версия об убийстве, так же как и версия о невероятных жестокостях, была должным образом визуализирована. Завершение этого процесса мы видим в наши дни: достаточно взглянуть на обложку учебника «История Отечества» для 10 класса, под редакцией Б. Якеменко.

Почему же в антироссийской информационной войне такое внимание уделяется именно Грозному? Вовсе не желая идеализировать эту, без сомнения, сложную фигуру, отмечу все же, что именно при нем Россия обрела границы, близкие к сегодняшним, присоединив Поволжье и Сибирь.

Оспорить эти приобретения можно, в том числе и через очернение исторического облика Ивана Грозного. Важно и то, что в Ливонскую войну Россия впервые воевала против Запада как коалиции государств. По составу участников это была всеевропейская война. Московское царство Ивана Грозного находилось на пике военно-экономического могущества, и потребовались усилия половины Европы, чтобы не пустить его к морям. Именно тогда перед Европой встал выбор – признать государя Московского «своим», а конфликт на Балтике – «семейным делом» европейских монархов (в данном случае России и Польши) или посчитать Россию чуждой цивилизацией вроде мусульман. Европа свой выбор сделала…

Теперь перейдем к императору Павлу I. Он сродни Ивану Грозному в том, что его исторический образ является образчиком еще одной успешной информационной кампании Запада против русских царей. Причем при Иване Грозном степень вестернизации России была невелика, и образ Грозного приходилось искажать, расставляя «нужные» оценки задним числом. В случае же с Павлом кампания «черного пиара» велась и на западную и на российскую аудиторию одновременно, сопровождаясь комплексом спецопераций, приведших, в конечном итоге, к физическому устранению Павла заговорщиками в ночь на 11 марта 1801 г. Мы здесь не рассматриваем такую, например, версию, что Иван Грозный также был устранен с помощью европейских врачей, за ее недоказуемостью. Хотя содержание сулемы, то есть ядовитого хлорида ртути в останках царя и здесь наводит на некоторые аналогии и размышления…

Причины информационной войны против императора Павла Петровича те же самые, что и во времена Грозного. К концу XVIII в. Российская империя достигла пика могущества, позволяющего ей на равных бросить вызов всей континентальной Европе.

Собственно, позднее – в 1812-1814 гг. – она это успешно и сделала.

Заключительные годы правления Екатерины II характеризуются резким ухудшением отношений с Британией. Это ухудшение очень легко проследить на примере относительно нового оружия информационной войны – карикатуры. Уничтожение разбойничьего Крымского ханства, укрепление России в Северном Причерноморье и создание Черноморского флота, а затем и блестящие победы адмирала Ушакова на море – все это встревожило Англию. Весной 1791 г. разгорелся острейший международный конфликт, вошедший в историю как «Очаковский кризис». Британский кабинет министров решил предъявить Московии ультиматум. Великобритания и союзная ей Пруссия грозили России объявлением войны в том случае, если она откажется вернуть Очаковскую область Турции. Дипломатический нажим сопровождался созданием соответствующего образа Екатерины и ее окружения в Европе. На карикатурах мы видим медведицу с головой Екатерины II и князя Г.А. Потемкина с обнаженной саблей в руке; вдвоем они успешно противостоят группе британских политических деятелей. За спинами политиков изображены епископы, один из которых шепчет молитву: «Избави меня, Господи, от Русских медведей…». Здесь вполне понятные европейскому читателю аллюзии на известную в раннем Средневековье молитву «Избави меня, Господи, от гнева норманов…». Снова, как и во времена Грозного, Россия представлена в образе варваров, угрожающих европейцам. Однако наблюдается смещение акцентов информационной войны. «Русская угроза» уже не равнозначна турецкой. Она намного опасней.

Надо сказать, британское давление возымело некоторое действие. Большинство членов русского правительства склонялось к удовлетворению требований Англии. Но Екатерина II проявила политическую твердость. Российской дипломатии удалось направить общественное мнение англичан в антивоенное русло и заставить английское правительство отказаться от своих требований. Все закончилось не унизительными уступками европейским дипломатам, как уже бывало, а победным Ясским миром, окончательно утвердившим Россию в Причерноморье и сделавшим ее арбитром во взаимоотношениях православных балканских народов с Османской империей. Достичь этого удалось и благодаря использованию против Запада его же оружия – манипуляций с общественным мнением, в том числе с помощью карикатуры.

Первая настоящая русская политическая карикатура – это картина Гавриила Скородумова «Баланс Европы в 1791 году», изображающая большие весы, которые накренились в ту сторону, где на чаше стоит суворовский гренадер — «один да грузен»,— перевешивая всех врагов России.

Екатерина недвусмысленно намекает, каким образом будет решаться «Очаковский вопрос», если Англия продолжит свою политику. Этот язык в Англии прекрасно понимали… и отступились.

После первого поражения английская пропагандистская машина заработала на полную мощность. Мишенью сделались «русское зверство» и наш самый знаменитый полководец – А.В. Суворов. Благо повод нашелся быстро: подавление польского восстания. Удар разом наносился по самой Екатерине, лучшему русскому полководцу и русскому народу, который преподносился в образе «бесчеловечных казаков». Были задействованы и классические батальные картины и карикатура. На них казаки уничтожают мирных жителей, а подошедший к трону Суворов (это его первое, но далеко не последнее появление в английских карикатурах) протягивает Екатерине головы польских женщин и детей со словами: «Итак, моя Царственная Госпожа, я в полной мере исполнил Ваше ласковое материнское поручение к заблудшему народу Польши, и принес Вам Сбор Десяти Тысяч Голов, заботливо отделенных от их заблудших тел на следующий день после Капитуляции». Позади Суворова изображены трое его солдат, несущих корзины с головами несчастных полек.

Наступление в «желтой прессе» на Россию вообще и Суворова в частности достигло пика при императоре Павле I, который во внешнеполитической деятельности руководствовался исключительно интересами России. Полководец представал перед европейским обывателем в облике кровожадного пожирателя вражеских армий, этакого упыря-кровопийцы. Обратим внимание – эти карикатуры датированы 1799-1800 гг., то есть тем временем, когда Россия выступает СОЮЗНИКОМ Англии против революционной Франции! Но к тому времени геополитические противоречия достигли такого накала, что на подобные «мелочи» никто в Англии уже не обращал внимания. Именно в эти годы набирает обороты антисуворовская истерия. Позднейшая характерная заметка о Суворове опубликованная в английской газете «The Times» от 26 января 1818 г. содержит, например, такую характеристику: «все почести не могут смыть позора прихотливой жестокости с его характера и заставить историка писать его портрет в каких-либо иных красках, кроме тех, что достойны удачливого сумасшедшего милитариста или ловкого дикаря».

Такое отношение к личности Суворова сохранилось в западной исторической науке и сегодня. Это один из законов информационных войн: грамотно распропагандированный миф воспринимается детьми его создателей как истина в последней инстанции.

Что касается Павла I, то о сумасшествии и скором свержении царя заговорили сразу. Уже на коронации 5 апреля 1797 г. англичане «предсказывают»: «В Российской империи скоро произойдет важное событие. Не смею сказать большего, но я боюсь этого…». Это «предсказание» совпало с отказом Павла направить войска против Франции. Он имел «дерзость» не воевать за интересы, далекие от интересов России. Пришлось британцам раздавать обещания: военно-морскую базу в Средиземном море на Мальте, раздел сфер влияния в Европе и т.д. Конечно, по завершению победоносных походов А.В. Суворова, британские джентльмены, как сейчас говорят, «кинули» московитов. Но Павел в ответ демонстративно пошел на антибританский союз с Францией, предвосхитив тем самым на восемь десятилетий мысль своего правнука – Александра III. После этого накал антипавловской и антироссийской истерии в английской прессе достигает наивысшего предела. Павла называют «Его Московитским величеством» – привет, так сказать, из времен Ливонской войны! Центральные английские газеты уже в январе делают информационные вбросы о грядущем свержении Павла: «Мы потому ожидаем услышать со следующей почтой, что великодушный Павел прекратил править!» или «Большие изменения, судя по всему, уже произошли в правительстве России, или не могут не произойти в ближайшее время». Таких сообщений в январе-феврале насчитывается десятки, они неизменно сопровождаются указанием на слабоумие императора. Действительно, кем же еще может быть человек, который поступил с Британией так же, как она поступала со всеми континентальными странами? Тема союза с наполеоновской Францией, как смертельно опасная для Британии, вызывала яростные нападки. Например, на одной из карикатур Наполеон ведет на цепи Русского Медведя – Павла. Карикатура должна была подчеркнуть зависимую роль России в готовящемся союзе с Францией, что не соответствовало действительности. В стихотворении, сопровождающем картину, содержится удивительное «предвидение». Медведь-Павел говорит: «Скоро моя власть падет!», а вина за грядущее возлагается на самого Павла словами «я усиленно готовлю свое падение».

Трудно истолковать это иначе, как сигнал уже сформированной команде убийц Павла I и как подготовку общественного мнения Европы к грядущим «переменам» внутри России. Жалеть же изображенного сумасшедшего монстра явно не стоит…

Хотя тогда еще прекрасно понимали, что это – лишь пропаганда: в тех же газетах, где пишется о сумасшествии русского царя, признавалось, что его внешнеполитическая линия вполне разумна. По мнению британских обозревателей, «Мальта это не просто прихоть Павла», а вполне совпадает с интересами России иметь базу в Средиземном море против Турции. Выступивший в рамках Второго Нейтралитета российский флот был в состоянии разорвать британскую блокаду Европы и высадить десант на Британские острова – давний страх англичан. Этот рационализм политики Павла и ее соответствие интересам России признавали сквозь зубы английские дипломаты тех лет, однако не признает, по сей день, российская историографическая традиция…

Но вернемся к информационной войне зимы 1801 года… 27-го января в английской прессе появляется сообщение, что в Лондон «прибыл российский чиновник с новостями о смещении Павла и назначении Регентского совета, возглавляемого Императрицей и принцем Александром». До смерти Павла оставалось ровно полтора месяца…

Это своего рода черная магия информационной войны: упорно повторяя, то, чего хочешь достичь, как будто это УЖЕ случилось, ты изменяешь Реальность, готовя заранее приятие того, чему еще предстоит произойти. Этот прием информационной войны европейцы тогда применили в первый, но далеко не в последний раз! Никто уже ни в Европе, ни в России не удивился, когда 11 марта 1801 г. император Павел был убит…

Итак, наша историография загромождена мифами, созданными специально для России, чтобы принизить нашу историю и наших правителей. Образ каждого российского царя сопровождается персональным «черным мифом» западного происхождения. И нам необходимо неустанно развенчивать это нагромождение лжи.

Мальцев Д.А. - кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Российского института стратегических исследований