RSS feed of hiblogger.net user maxi4u Голосов: 1 Адрес блога: http://maxi4u.hiblogger.net/ Добавлен: 2010-05-08 02:04:06 блограйдером maxi4u

Скачать бесплатно обучающее видео по пчеловождению (организация пасеки, разведение и содержание пчел, уход за пчелами)

2012-03-08 19:13:44 (читать в оригинале)

 

Пчелы могут давать намного больше меда, чем вы привыкли думать. Возможно ли такое? Да, возможно. Как это делать вас научит знаменитый профессионал - пчеловод Кривчиков В.В., все знания доступны каждому кто хочет их получить. И все это можно сделать, не отходя от компьютера.

Обучающее Видео по пчеловодству рассчитано на тех, кто занимается пчеловождением или хочет начать держать свою пасеку. В представленых уроках вы получите обширные знания по пчеловождению, что будет способствовать в дальнейшем переходу от пчеловода - любителя в категорию пчеловода -профессионала.

Содержание видеоуроков по пчеловодству >>>

---

Бронетехника ОГПУ: Каракумский дебют Т-27. Часть I

2012-03-08 17:46:21 (читать в оригинале)

Бронетехника ОГПУ: Каракумский дебют Т-27

 

История боевого применения танкеток Т-27 в пустынях Средней Азии в 1930-х годах в рамках операций против басмачей и на сегодняшний день остаётся изученной сравнительно слабо. Основными причинами такого положения дел является очевидный недостаток первоисточников, которые хранятся в многочисленных архивных учреждениях ряда вновь созданных постсоветских государств и становятся доступными широкому читателю крайне медленно и на явно бессистемной основе. При этом, активное использование современными архивистами клише «рассекречено, но не опубликовано», естественно, не позволяет говорить о каком-либо существенном прогрессе относительно ввода в научный оборот целого ряда первичных документов, без ознакомления с содержанием которых довольно сложно исследовать данную тему.

Вместе с тем, обобщение тех немногих источников, которые находятся в открытом, публичном доступе, всё же необходимо, причём в ракурсе не только военной истории как таковой, но и истории отдельных родов войск, изучение которой позволяет подчас сформулировать совершенно неожиданные выводы касательно реальных планов военно-политического руководства СССР в так называемый предвоенный период.

В этом смысле, обозначенная тема представляет интерес как в аспекте изучения истории бронетехники, так и с точки зрения исследования истории авиации – ведь достоверно известно, что эксплуатация Т-27 в песках Средней Азии в указанный период была теснейшим образом связана с выполнением операций по организации фактически первых в советской военной истории тактических авиапосадочных десантов.

Совершенно закономерным сегодня представляется и предположение о проведении целого ряда испытаний и экспериментов с танкетками Т-27 в этой связи и в соответствующем регионе – когда именно это могло произойти на территории Среднеазиатского военного округа, насколько такие тесты и проверки на целесообразность оказались успешными, какую роль сыграла танкетная техника в операциях против басмачей в конце 1920-х – начале 1930-х годов, и какие выводы были сделаны по результатам её применения в боях – на все подобные вопросы чёткого ответа современная военно-историческая наука пока не даёт, что представляется несколько странным, если напомнить, что именно танкетки Т-27 стали основой для первых советских авиапосадочных десантов как таковых, и благодаря своим тактико-техническим характеристикам позволили специалистам буквально в течение нескольких лет не только сформулировать базовые принципиальные положения о характере соответствующих операций, правилах и особенностях их проведения, но и сделать выводы о дальнейших направлениях исследовательской и практической работы в этой области.

Более того, именно политическая ситуация, сложившаяся в Средней Азии к концу 1920-х годов, стала своеобразным катализатором новых разработок ученых и экспертов, тесно связанных с созданием целого ряда образцов танкетной и танковой техники, сыгравшей ключевую роль в целом ряде локальных военных конфликтов последующего периода, в течение которого значение тщательно подготовленных и надлежащим образом материально-технически обеспеченных воздушно-десантных операций лишь ощутимо возрастало.

Как мы уже отмечали в статье «Бронетехника САВО – 1941 год», до сих пор до конца не совсем ясно, когда же именно состоялось первое боевое крещение воздушно-десантных войск СССР. Учитывая то, что десантные операции в зависимости от характера высадки, могут проводиться как авиапосадочным способом, так и с использованием парашютов, можно заметить следующее.

Относительно боевого крещения парашютно-десантных подразделений достоверно известно, что на реке Халхин-Гол бойцы 212-й воздушно-десантой бригады воевали в пешем строю, а первое парашютное десантирование в боевой обстановке, по этой же версии, состоялось лишь во второй половине сентября 1939 года, на территории Польши, в виде отдельных диверсионных групп. Кстати, в дальнейшем, уже в ходе этой операции осуществлялись и масштабные воздушно-транспортные перевозки по доставке топлива для конно-механизированной группы Белорусского военного округа, двигавшейся в направлении Гродно. Заметим, что в летний период 1940 года в Среднеазиатском военном округе в ходе проводившейся серии усложненных учений также применялись парашютные десанты численностью до роты.

Что же касается первых авиапосадочных десантов, в том числе и с участием бронетехники, то их история имеет свою хронологию, которая лишь начинает приоткрываться для читателей благодаря весьма немногочисленным авторам и источникам.

Так, исследователь Роман Алехин – автор практически единственного на сегодняшний день полновесного, системного и всестороннего энциклопедического труда по истории российского десанта – в рамках анализа предыстории первых советских военных опытов по проведению тактических авиапосадочных десантов обращает внимание на два существенных эпизода(1), имевших место в 1928 и 1929 годах на территории Среднеазиатского военного округа в связи с борьбой Советской власти против басмачей:

1) 27 мая 1928 года, в обозначенный пункт переброски в пустыне Каракумы силами трёх самолётов «Юнкерс-13» было доставлено подразделение из 15 красноармейцев во главе с командиром 84-го кавполка А.Б.Борисовым. примечательно, что уже 5 июля отряд, выполнив боевую задачу, был успешно эвакуирован теми же самолётами (при этом, в организации десантирования, решение о котором принимал лично командующий САВО П.Е.Дыбенко, непосредственное участие принимал начштаба 8-го отдельного авиаразведотряда А.В.Михайлов);

2) 23 апреля 1929 года, с учётом опыта прошлого года, в район города Гарм из Термеза шестью самолётами было переброшено 46 бойцов кавбригады во главе с комбригом Т.Т.Шапкиным и комиссаром бригады А.Т.Фединым – успешное выполнение боевой задачи десантным отрядом, помимо винтовок имевшим на вооружении 4 пулемёта, было высоко оценено командованием САВО.

________________

(1)  Алехин Р.В. Воздушно-десантные войска: История российского десанта. – М.: ЭКСМО, 2009. – С.8.

 

В отношении эпизода с десантом в районе Гарма заметим лишь, что существуют и другая оценка сил, участвовавших в операции – исследователи Ю.А.Поляков и А.И.Чугунов сообщают(2), что самолётов было только два, и вылетели они в район Гарма не из Термеза, а из Душанбе. Перестрелка с десантировавшимся отрядом Шапкина и Федина длилась 15 минут, после чего басмачи, которыми руководил Фузайл Максум, отступили. Преследование противника позволило нанести ему большой урон в живой силе – потери басмачей, которые явно не ожидали, что блокированной в Гарме группе А.И.Кравчука прибудет подкрепление по воздуху, составили более ста человек.

________________

(2) Поляков Ю.А., Чугунов А.И. Конец басмачества. – М.: Наука, 1976. – С.100.

 

Дальнейшие события в Средней Азии, равно как и первые успешные эксперименты по авиапосадочному десантированию в труднодоступных районах, заставляют политиков и военных действовать более энергично, создавая для таких испытаний и секретных операций соответствующую организационную канву. Уже через два года после успешной высадка в районе Гарма, Штаб РККА издаёт совершенно секретную директиву за №1/013295 от 18.04.1931, пунктом IIIкоторой предписывалось создание к 01 июня 1931 года в составе ЛенВО «Опытного ВОЗДУХО-ДЕСАНТНОГО отряда», главной задачей которого становились боевые действия в тылу противника, причём не только строго диверсионного характера, но и действия по удержанию захваченных пунктов и рубежей противника вплоть до подхода собственных наступающих частей. Указанной директивой определялась боевая техника и вооружение экпериментальной части, в числе которых в составе бронероты имелись две танкетки Т-27 и три бронеавтомобиля Д-8, поступившие на вооружение отряда из 11-й стрелковой дивизии.

История этого ОВДО и является по сути, как справедливо заметил Р.Алехин, началом всей советской десантно-транспортной авиации. А то, какая именно бронетехника поступила на его вооружение, представляет собой самостоятельный научный интерес. Тот факт, что именно с танкеток Т-27 берёт своё начало история советских авиапосадочных десантов, заслуживает большого внимания и не только в контексте изучения истории борьбы с басмачами…

Что же касается последних (и далеко не только их), то обратим внимание и на ещё одно, не менее важное по значимости событие, которое произошло уже через год после создания первой советской экспериментальной авиапосадочной десантной части.

21 июля 1932 года Советом труда и обороны принимается постановление о создании в пограничных войсках авиационных отрядов. В конце осени того же года (ноябрь) утверждается план формирования авиационных частей Главного управления пограничной и внутренней охраны ОГПУ на 1932–1934 годы, в соответствии с которым, к концу 1932 года были сформированы первые отдельные авиационные отряды в Алма-Ате, Тбилиси, Ташкенте, Минске.

Представляет большой интерес и последующая динамика формирования дополнительных аналогичных частей. Так, в 1933 году появляется ещё 7 авиаотрядов (Акмолинск, Петропавловск-Камчатский, Нагаево, Хабаровск, Казалинск, Ташауз, Владивосток), а к осени 1935 года – еще 8 авиаотрядов, в том числе АО в городе Мары, а также авиаэскадрилья в Москве и авиазвено в бухте Провидения. Все эти части организационно входят в состав пограничных округов и контролируются авиационной инспекцией отдела вооружения Главного управления пограничной и внутренней охраны ОГПУ при СНК СССР.

В течение всего этого периода – как минимум, с сентября 1931 года и в дальнейшем – последовательно проводятся и испытания с переброской по воздуху мотомехчасти, в ходе которых проводят эксперименты и с крупногабаритной автотехникой, которую подвешивают к тяжёлым бомбардировщикам ТБ-1(3).

Однозначно говорить о том, когда именно впервые был проведён учебный эксперимент с Т-27, пока довольно сложно – бомбардировщики ТБ-1, которые стали первыми самолётами для тестов по переброске автотехники, могли поднять в воздух полезный груз массой более одной тонны (до 1200 кг). Масса же Т-27, как известно, составляла 2,7 т, что позволяет говорить лишь о возможности испытаний с бомбардировщиками ТБ-3, для подвески Т-27 к которым использовалось приспособление А.Ф.Кравцева (бронеавтомобили Д-8 крепились к ТБ-3 при помощи подвески ПГ-12).

________________

(3) История Т-27 вообще сильно переплетается с авиацией. Так, например, две телеуправляемые танкетки на базе этой машины в ходе одного из экспериментов выполняли команды оператора, находившегося в самолёте Р-5, причём опыт такого «воздушного» телеуправления в части надёжности работы приёмно-передающей аппаратуры был признан успешным. В свою очередь, одна танкетка Т-27 была переоборудована в авиастартер для пуска двигателя самолёта путём раскрутки воздушных винтов. 

 

В свою очередь, не менее затруднительно определить и дату первого испытания с участием Т-27 в реальной боевой обстановке. Как известно, в сентябре того же 1931 года во время ликвидации так называемой «койматской группировки» басмачей АНТ-9 и «Юнкерс»-F.13 из состава 95-го транспортного авиаотряда перебрасывают в осаждённый басмачами посёлок пулемётное отделение с двумя станковыми «Максимами», а на юге Туркменистана в ходе двухмесячной операции против басмачей силами Туркменской авиагруппы, созданной на базе 16-й авиабригады, осуществляются перевозки по воздуху автомобильной техники. В обоих указанных выше случаях, авиапереброска техники в соответствующие районы имела ключевое значение для успеха всей операции.

5 января 1932 года РВС СССР принимает решение о формировании штатных авиамотодесантных отрядов (АМДО) в Ленинградском, Московском, Белорусском и Украинском военных округах. Любопытно, что по некоторым из предложенных проектов штатного материально-технического оснащения, использование танкеток Т-27 не предполагалось вообще. Достоверно известно только, что, например, что на вооружении 3-го АМДО имелся один бронеавтомобиль Д-8.

В целом же, использование Т-27, в реальных боевых условиях в составе соответствующих десантных частей могло произойти в этот начальный период только в условиях Средней Азии. Производившаяся серийно в течение трёх лет на московском заводе №37 танкетка поступила на вооружение войск Среднеазиатского военного округа, и использовалась как частями РККА, так и в составе войск ОГПУ.

В этом контексте весьма любопытным является и вопрос о времени поступления на вооружение и количестве Т-27, включённых в состав частей регулярной армии и ОГПУ, дислоцированных на территории Среднеазиатского военного округа.

Исследователь А.Чубачин, например, указывает, что на вооружении РККА уже по состоянию на 01 января 1931 года имелось 165 Т-27(4).

________________

(4)Чубачин А. Танкетка Т-27 и машины на её базе // Военная летопись. – 2005. – №7. – С.30.

 

Очевидно, речь идёт о том, что в течение 1931 года на вооружение поступило 165 единиц Т-27, поскольку история производства танкетки исключает возможность передачи этих машин в полевые части до 1931 года – до половины закупленных в Великобритании 20 танкеток попали в учебные заведения и на заводы. С другой стороны, представляют интерес и данные исследователя М.Барятинского, который сообщает в своей работе о том, что в 1931 году заводами было серийно произведено всего 348 танкеток Т-27, в том числе первые 45 единиц заводом «Большевик» и остальные 303 единицы московским заводом №37(5).

________________

(5) Барятинский М. Танкетка Т-27 и другие // Бронеколлекция. – 2008. – №3. – С.25.

 

Сопоставление этих очень показательных во взаимном сравнении данных позволяет сделать вывод о том, что первыми танкетки Т-27 получили именно части ОГПУ. Здесь следует обратить внимание на опытный механизированный полк РККА, созданный в 1929 году, на базе которого в мае 1930 года была сформирована 1-я мехбригада, ставшая первым армейским соединением, получившим на вооружение танкетки Т-27 – в количестве 32 единиц(6).

При этом, нужно учитывать, что в конце мая 1930 года опытный мехполк (отдельный учебный танковый полк) Московского военного округа получил не серийные советские Т-27, а три танкетки «Карден-Лойд» Mk.VIиз числа двадцати машин этого типа, закупленных в Великобритании. Ещё пять таких танкеток получил и 1-й полк мехбригады МВО. Поэтому, оценка числа Т-27 в 32 единицы применительно к учебному мехполку и 1-й мехбригаде, фактически созданной на его базе, возможна лишь с оговоркой про 1931 год, когда на вооружение этого соединения поступила остальная техника.

Соответственно, можно предположить и количество Т-27, которые лишь номинально числились «за армией в целом», а реально были получены ОГПУ, причем в течение первых пяти месяцев 1931 года – от 75 до 150 единиц (с учётом факта получения порядка двух десятков Т-27 тремя горнострелковыми соединениями, а также возможности поступления этой техники в другие армейские регулярные части).

________________

(6) Чубачин А. Танкетка Т-27 и машины на её базе // Военная летопись. – 2005. – №7. – С.26, 28.

 

Конечно, очевидно, что новая техника могла поступить в опытный мехполк РККА в тот же период, а затем быть передана во вновь сформированную бригаду, не говоря уже о возможности поступления Т-27 в другие армейские части и подразделения, прежде всего, вновь формируемые мехбригады (фактическое создание которых, впрочем, приходится уже на 1932 год).

И всё же обратим внимание: на фоне общей, весьма неоднозначной политической ситуации в стране в тот период (когда руководители армии и партии были разделены, как минимум, на две противоборствующие группировки), распределение первых двух сотен выпущенных серийно танкеток Т-27 происходило в условиях явной конкуренции интересов РККА (командиры-выходцы из Первой Конной Армии, а также товарищи Троцкий, Зиновьев, Каменев, Бухарин в интересах армии против Сталина) и ОГПУ (товарищ  Сталин и другие ответственные товарищи в интересах мировой революции против колеблющихся).

В свою очередь, для нашей темы формирование чёткого и ясного представления о распределении танкетной бронетехники между армией и ОГПУ имеет принципиальный характер, поскольку все пограничные локальные военные конфликты предполагали по определению участие в них внутренних войск в тесном взаимодействии с пограничными войсками (как известно, войска объединённого государственного политического управления (ОГПУ) входили в состав Вооружённых Сил СССР в соответствии с Законом СССР «Об обязательной военной службе», принятым ЦИК и СНК СССР 18.09.1925).

Более того, с 1923 года и по 1934 год включительно, пограничные и внутренние войска (то есть оперативные войска, войска по охране железнодорожных сооружений, войска по охране важных предприятий промышленности и конвойные войска ОГПУ при СНК СССР) входили в состав единого Главного управления пограничной и внутренней охраны (ГУПВО) ОГПУ при СНК СССР и привлекались для выполнения единых задач. Такой же порядок организации и взаимодействия сохранялся и далее, когда ОГПУ при СНК СССР преобразуется в НКВД СССР (с ГУГБ НКВД как особым структурным элементом).

Поэтому изданная уже в 1931 году «Временная инструкция по боевому применению танкеток РККА», в которой, в частности, были изложены требования по организации подразделений и частей, вооружённых Т-27, разъяснены тактические приёмы ведения боевых действий с применением этих машин в зависимости от поставленной задачи, была в равной степени актуальна не только для регулярных армейских частей, но и для войск ОГПУ, также получивших эту технику на вооружение.

Как бы то ни было, уже в ноябре 1932 года РВС СССР принимает постановление «О развёртывании авиамотодесантных отрядов, их организации и применении», которым признаётся фактическое невыполнение ранее принятого решения даже в отношении тех военных округов, которые были указаны в последнем. Весьма примечательны в этом контексте сведения, которые сообщает автор целого ряда исследований по истории авиации пограничных войск, генерал-майор авиации Илья Михайлович Чупров, который упоминает в одной из работ приказ РВС СССР от 17.11.1932  за подписью К.Е. Ворошилова, который сообщает, что во время поездки по частям ЛенДВО в сентябре текущего года ему был представлен впервые созданный авиадесантный мотомеханизированный отряд – 3-й АМДО, которым командовал М.В.Бойцов.

Как далее замечает И.М.Чупров, увеличение самолетного парка, масштабов использования авиации в охране границы, а также необходимость разработки документации по боевой подготовке, технико-эксплуатационной службе и материально-техническому обеспечению потребовало более квалифицированного руководства ею, в связи с чем, в начале 1935 года авиаинспекция была выделена из отдела вооружения и переформирована в авиационный отдел (с непосредственным подчинением начальнику ГУПВ), на должность начальника которого был назначен комбриг Матвей Васильевич Бойцов(7).

________________

(7) Чупров И.М. Авиация в охране границ. – М.: Воениздат, 1992. – С.13–14.

 

Тем не менее, понимая значение авиадесантов, РВС СССР принимает принципиальное решение о проведении уже в течение 1933 года в каждом военном округе, как минимум, по одному крупному учению общевойсковых соединений с авиадесантами. И именно с этого момента начинается новый период в истории воздушно-десантных войск СССР, когда авиапосадочные десанты с использованием бронетехники становятся неотъемлемым элементов десантных операций как таковых.

Начиная с 1932 года конструкторы работают и над специальными средствами по перевозке крупногабаритной техники по воздуху – разрабатываются грузовые парашютные платформы для выброски танкеток Т-27, а также специальные грузовые парашюты для них. Одним из первых известных экспериментов по десантированию Т-27, стали учения  Московского военного округа в июне 1936 года, когда в районе города Сейм был выброшен посадочный десант, включавший наряду автомобили ГАЗ-А и танкетки Т-27.

В течение того же года, как известно, были начаты и глубокие преобразования в организации существующих частей. К марту 1933 года они заканчиваются созданием на базе 3-го АМДО 3-й авиационной десантной бригады Особого назначения, в составе которой был сформирован и свой штатный мотомеханизированный батальон. Интересно, что в 1934 году указанную бригаду возглавит начальник автобронетанковых войск ЛенВО полковник В.С.Коханский.

Также были созданы и авиабатальоны (отряды) Особого назначения в МВО, ПриВО, УкрВО и БелВО, имевшие каждый по штату одну роту танкеток Т-27.

Примечательно, что в этот же период, поначалу только в качестве посадочно-десантных частей, формируются 29 отдельных стрелковых батальонов ОСНАЗ, один из которых создается в Закавказском военном округе.

Интересно и то обстоятельство, что все эти структурно-организационные мероприятия не затрагивают Среднеазиатский военный округ, в котором при этом проходят первые авиапосадочные десанты в реальных боевых условиях (!). Объясняется такая ситуация просто: боевые операции по десантированию проводятся в рамках существующей структуры и имеют разовый, единовременный характер. По сути дела, все случаи использования транспортной авиации для переброски подразделений в труднодоступные районы относятся к действиям временных сводных отрядов или групп из частей РККА и ОГПУ, самолёты для транспортировки которых предоставляются частями пограничной авиации в рамках конкретной операции по согласованию с командованием округа.

В каком же организационной форме могло происходить использование танкеток Т-27 в борьбе с басмачами? В немногочисленных источниках по этому поводу обычно делается ссылка на то, что уже в период до 1938 года танкетами Т-27 были оснащены танковые роты 1-й и 3-й Туркестанских ГСД, танковая рота Туркменской ГСД и бронеэскадрон 18-й Туркменской ГКД, а также указывается, что в дальнейшем (начиная с середины 1930-х годов), Т-27 также использовались и в составе сформированного в САВО легкотанкового полка, дислоцированного в г.Мары и имевшего на вооружении лёгкие танки Т-26 и танкетки Т-27.

По поводу последней части сразу же сделаем такую оговорку: в апреле 1935 года на базе 4-й отдельной танковой роты в Ташкенте, в соответствии с директивой Штаба РККА №2/18543 от 28.02.1935 был сформирован 34-й отдельный территориальный танковый батальон по временному штату №010/652 (комбат А.В.Зазимко, начштаба С.А.Севастьянов).

Именно эта часть и могла получить Т-27 после обмена танкеток Т-27 на лёгкие танки БТ-5 в горнокавалерийских дивизиях Среднеазиатского военного округа. Что же касается этих дивизий, то в статье «Бронетехника САВО – 1941 год» мы уже говорили о том, в состав каких именно соединений САВО поступили танкетки Т-27 в 1931 году – это были 7-я и 8-я горные кавбригады, располагавшиеся соответственно в Сталинабаде и Мерве и получившие по 4 танкетки Т-27, сформировав в своём составе так называемые автобронеэскадроны.

При этом, необходимо учитывать, что матчасть прибывала поэтапно – в августе 1931 года в Ташкент перебрасывается танкетная рота Т-27, выделенная из моторизованного отряда Московской Пролетарской дивизии, а затем это подразделение переформировывается в отдельный бронеэскадрон 8-й кавбригады. Ещё через два месяца, уже осенью, из Москвы прибывает ещё одна рота Т-27, на базе которой  создается бронеэскадрон 7-й кавбригады. К первой половине 1933 года Т-27 получают также мехдивизионы 4-й (Мерв) и 6-й (Самарканд) ГКД.

Что же касается горнострелковых соединений, то период поступления Т-27 в их состав определить однозначно не так просто, хотя с учётом всех известных фактов, можно сделать вывод о том, что танкетные роты Т-27 были сформированы в составе 1-й ГСД (Ашхабад) и 3-й ГСД (Термез), как минимум, на полгода раньше, чем бронеэскадрон 8-й ГКД получил аналогичную технику. Это же утверждение справедливо и в отношении Туркменской ГСД. По причине самой  напряжённой ситуации, которая сложилась в Туркменистане в 1930 году, именно горнострелковые дивизии САВО (наряду с 1-й мехбригадой) могли стать первыми регулярными армейскими соединениями, получившими танкетки Т-27 на вооружение.

Реальная же практика борьбы с басмачами диктовала свои, довольно суровые и жёсткие условия – в ряде случаев фактически имела места война на истребление, когда обе противоборствующие стороны не знали пощады к побеждённым и взятым в плен. При этом, особенно кровавым было противостояние между басмачами и чекистами, которые как правило и возглавляли  особо важные операции.

---

Бронетехника ОГПУ: Каракумский дебют Т-27. Часть II

2012-03-08 17:45:04 (читать в оригинале)

С точки зрения изучения истории применения танкеток Т-27 в борьбе против басмачества, пожалуй, наиболее ярким примером может служить биография замначальника погранвойск САВО Ивана Ивановича Ламанова, который во главе большого сводного отряда прославился в операции по разгрому и ликвидации крупной банды, руководимой курбаши Бердиевым.

Свой последний бой И.И.Ламанов принял у колодца Чагыл, на участке 46-го Ашхабадского погранотряда(8).

________________

(8) Чупров И.М. Авиация в охране границ. – М.: Воениздат, 1992. – С.242–243.

Иван Иванович Ламанов работал под руководством легендарного Николая Михайловича Быстрых, с именем которого впоследствии навсегда будет связана самая масштабная операция против басмачей, закончившаяся разгромом последнего крупной их формирования в мае 1933 года, в которой также прославился И.И.Масленников, командовавший сводным отрядом Хорезмского полка войск ОГПУ.

Как вспоминают ветераны погранвойск, Быстрых и Ламанов работали дружно, согласованно. У них было нерушимое правило: обязательно беседовать с каждым командиром, прибывшим с границы(9).

____________________

(9)Пограничники: Сборник / Сост. Г. Ананьев, М. Смирнов. – М.: Молодая гвардия, 1977. – С.29.

 

Иван Иванович Ламанов родился в 1898 году, в Харьковской губернии (в окрестностях Харькова), в крестьянской семье. С 1917 года член РСДРП, после Февральской революции возглавляет красногвардейский отряд, который в период после большевистского октябрьского переворота 1917 года участвовал в установлении Советской власти в Харьковской губернии. С 1918 года – в Рабоче-Крестьянской Красной Армии, участвует в Гражданской войне, командует 1-м Печенежским советским полком (позже 368-й стрелковый полк 41-й дивизии), успешно сражаясь против войск Деникина в 1918–1920 годах. С 1922 года на ответственных постах в пограничных войсках. В 1928 году оканчивает Военную академию имени М.В.Фрунзе и назначется на должность помощника начальника Управления пограничной охраны и войск ОГПУ в Средней Азии.

С этого времени, Иван Иванович Ламанов работает с Н.М.Быстрых и руководит операциями по ликвидации басмаческих банд, которые с целью координации своих действий к 10 июня 1931 года создали единый центральный орган с базовой стоянкой в районе колодца Чагыл(10), где был проведён первый басмаческий масляхат, на котором курбаши Хан-Мурад, прибывший из Ирана, зачитаны инструкции по организации басмаческого движения, подписанные М.Чокаевым и представителем РОВС в г.Мешхед (Персия) Мирбадалевым.

____________________

(10)Поляков Ю.А., Чугунов А.И. Конец басмачества. – М.: Наука, 1976. – С.156.

 

В связи с ростом организованных антисоветских выступлений, координируемых из одного центра, для борьбы с новой угрозой были сформированы специальные временные сводные отряды, куда включались наряду с погранвойсками и армейскими частями РККА, также подразделения войск ОГПУ и добровольческие формирования.

20 мая 1931 года в Красноводский район был отправлен один из таких отрядов, костяк которого составлял 63-й дивизион войск ОГПУ 24-го кавполка во главе с И.И.Ламановым. Тактика непрямых действий, избранная басмачами, которая перемежалась с многочисленными мнимыми переговорами о сдаче оружия, инициированными для получения времени на перегруппировку собственных отрядов, стала очевидной уже в течение первого же месяца боевых действий в указанном районе. Осложнялась ситуация и явными кадровыми проблемами – недостаток идейных и проверенных командиров нижнего и среднего звена, участившиеся случаи предательства в среде рядового состава – всё это пагубно сказывалось на планах Советской власти по окончательной ликвидации басмачества как явления.

В этих условиях коммунистический политрежим начал подготовку к проведению полномасштабной операции по уничтожению организованных басмаческих отрядов и в лице Среднеазиатского бюро ЦК и ЦК (б) Туркменской ССР принял решение о мобилизации партийного и комсомольского актива. Специально созданный полевой штаб САВО, который возглавил координацию ударов по стратегическим пунктам логистики и снабжения басмаческих формирований,  быстро добился первых успехов и после 23 июня 1931 года даже приостановил дальнейшее проведение операции, расформировав Красноводский боевой участок.

Иван Иванович Ламанов, как начальник этого участка, хорошо понимавший организационно-ресурсные возможности басмачей по быстрому развёртыванию  новых, перегруппированых, формирований в том же месте, 21.06.1931 послал из Красноводска в полевой штаб соответствующее донесение, в котором настаивал на нецелесообразности расформирования участика и необходимости оставить воинские части в этом районе. Телеграмма начальника Красноводского боевого участка председателю ГПУ Туркменской ССР «с просьбой воздержаться от расформирования участка в связи с опасностью активизации каракумских басмачей» была проигнорирована штабом, который, впрочем, довольно быстро убедился в правоте И.И.Ламанова – в течение двух летних месяцев басмачи не только существенно увеличили количество формирований и общую численность бойцов (с двух тысяч человек в конце июля 1931 года их число фактически возросло к 01.09.1931 до трёх тысяч, а на вооружении имелись даже миномёты), но и нанесли по ряду охраняемых пунктов стратегического значения серию внезапных ударов нападений и налётов с разной степенью успеха, но в целом довольно эффективных, поскольку уже по состоянию на 01 сентября 1931 года полевой штаб был вынужден признать, что Каракумы Туркменской ССР вновь под фактически полным контролем басмачей, центральная база которых находилась в районе колодца Чагыл.

Как начальник гарнизона Красноводска, И.И.Ламанов 25.06.1931 издаёт приказ о поддержании вверенных ему войск в полной боевой готовности в связи с угрозой вторжения басмачей, скрывающихся в песках пустыни Каракум, в культурную полосу (вдоль железной дороги по линии Красноводск – Ашхабад – Мерв).

Тем не менее, явное недопонимание военными всей сложности ситуации, что видимо, объясняется пребыванием на посту командующего САВО П.Е.Дыбенко, имело свои плачевные результаты. Так, уже 30 июля 1931 года бандой Таги-Бердыева совершается дерзкий налёт на город Казанджик, разрушается указанная железная дорога на участке Красноводск – Ашхабад, пускаются под откос два почтовых поезда. Одновременно басмачи грабят и сжигают Ягманские копи и даже пытаются напасть на город Джебель. Хорошая координация их действий на территории Красноводского района, осуществляемая советом в составе пятнадцати аксакалов во главе с Илли-ахуном, в совокупности с противоречивой тактикой противника, открывает новые оперативные возможности, чему способствует и стабильная работа центра управления операциями басмачей, развёрнутого у колодца  Чагыл.

Все эти и многочисленные подобные им эпизоды дали ясно понять региональному партийному и военному руководству, что требуется проведение очередной комплексной операции, охватывающей не только Туркменскую ССР, но и узбекский Хорезмский округ как таковой.

28 августа 1931 года Революционный Военный Совет САВО издаёт приказ о проведении войсковой операции по ликвидации басмачества в Туркменской ССР и Хорезмском районе Узбекской ССР, для чего выделялись 82-й, 83-й, 84-й и Узбекский кавполки, Туркменская кавбригада, 62-й и 85-й дивизионы войск ОГПУ, эскадрон 1-й горнострелковой дивизии и эскадрон 8-й кавбригады, 35-й и 40-й авиаотряды, а также 3 автотранспортные роты, школа войск ОГПУ им.Ленина, 2 бронепоезда, 1 бронелетучка, 10 бронемашин и 5 танкеток Т-27.

Последние входили в состав сводного моторизованно-механизированного отряда. Интересно и то, что фактически количество танкеток Т-27 в этой части могло быть и большим.

Как мы уже отмечали в соответствующей статье, именно в августе из Москвы в САВО прибывает танкетная рота в составе 4 Т-27 для соответствующего эскадрона 8-й кавбригады. Другое дело, что танкетки могли использоваться и применялись одновременно в разных районах, поэтому оценка общего количества бронетехники, действовавшей под руководством И.И.Ламанова, видимо, исчерпывается пятью Т-27, не считая 10 бронеавтомобилей.

 Показательно, что этой полномасштабной операцией, начавшейся 05 сентября 1931 года, руководили совместно П.Е.Дыбенко как командующий САВО и Е.Г.Евдокимов как полномочный представитель ОГПУ. В Кызыл-Арвате находился полевой штаб САВО и центральная оперативная группа ОГПУ, которым фактически подчинялись все четыре вновь сформированных сводных отрядов, а также мотомеханизированный отряд, личный состав которых в существенной части состоял из проверенных кадров – так, например, в сводном мотомехотряде, командиром которого был назначен Иван Иванович Ламанов, а представителями ЦК КПТ в отряде – Н. Айтаков и С. Унгалбаев, из 128 бойцов 104 являлись коммунистами(11). 

____________________

(11)Поляков Ю.А., Чугунов А.И. Конец басмачества. – М.: Наука, 1976. – С.160.

 

Следует заметить, что сам мотомехотряд обращает на себя пристальное внимание в контексте выяснения всех обстоятельств, при которых он появился в войсках САВО. По результатам нашего собственного исследования истории формирования бронетанкового парка Среднеазиатского военного округа с 1929 по 1941 год включительно, мы можем однозначно утверждать, что данная часть не дислоцировалась на территории указанного округа на постоянной основе – ни в составе соединений и частей регулярной армии, ни в составе войсковых формирований ОГПУ. Временный сводный статус этого мотомеханизированного отряда также достаточно условный в том смысле, что прямых указаний в документах на это не имеется. Отряд, который подчинили опытному чекисту И.И.Ламанову, не был сформирован путём сведения нескольких танкетных и автоброневых подразделений. Очевидно, что эта часть прибыла извне и сохраняла свой статус на протяжении всего периода проведения операций против басмачества.

Обратим внимание и на то, что данная часть получила новейшую бронетехнику. Это может свидетельствовать о её особом статусе или специальной, специфической принадлежности.

 Системный комплексный анализ всех сведений, которые мы собрали, позволяет с большой долей вероятности говорить о том, что в Среднеазиатский военный округ в преддверии широкомасштабной войсковой операции против небезызвестного Ибрагим-бека прибыла элитная часть из состава прославленной  Дивизии Особого Назначения при Коллегии ОГПУ СССР им.Ф.Э.Дзержинского (ОДОН при Коллегии ОГПУ им.Ф.Дзержинского), которая в феврале 1929 года была реорганизована фактически по штатам РККА и располагала, в частности, собственным бронетанковым дивизионом, история которого (как впрочем, и всего знаменитого соединения) корнями своими уходит в 1918 год, когда был создан 1-й автобоевой отряд при Всероссийском Центральном Исполнительном Комитете, через три года переименованный в Автобронеотряд особого назначения при Президиуме ВЧК РСФСР им.Я.М.Свердлова.

В одной из наших работ, посвящённых истории боевого применения британских танков в борьбе за Крым в 1920 году, мы уже формулировали подобную гипотезу применительно к тому периоду, однако, не нашли никаких подтверждений, установив лишь факт активнейшего участия этой элитной части в подавлении так называемого Тамбовского восстания.

Что же касается Средней Азии десять лет спустя, то здесь мы можем гораздо более уверенно говорить о самой такой возможности, поскольку целый ряд обстоятельств и фактов (а факт использования частей дивизии осназ имени Дзержинского в борьбе против басмачей в Средней Азии является общеизвестным) в их взаимном, в том числе строго хронологическом соотнесении, позволяют сделать вывод о том, что именно соответствующее механизированное подразделение не только прибыло в САВО для участия в операции против басмачей, но и стало одним из основных участников этой операции.

Какая же боевая техника в целом составляла парк мотомеханизированного отряда изначально, сказать довольно сложно, учитывая недостаток документов. Важно учитывать и то существенное обстоятельство, что именно в январе 1931 года бывший автобронеотряд, ставший во вновь реорганизованной в феврале 1929 года дивизии автобронедивизионом, а затем и бронедивизионом, был переформирован в бронетанковый полк.

Отправка в Среднюю Азию застала часть в процессе переформирования и доукомплектования. Именно поэтому прибывшая часть и получила наименование мотомеханизированного отряда, на вооружении которого имелись не только бронеавтомобили и танки старых образцов, но и новейшие по тем временам танкетки Т-27, которые начинают поступать в РККА и ОГПУ с 1931 года.

Как мы уже замечали выше, история реального распределения первых двух сотен серийных Т-27 между РККА и ОГПУ и по состоянию на 2012 год остаётся неизученной вообще, что не лишает нас возможности сформулировать соответствующую гипотезу…

Необходимость прибытия элитного подразделения, имевшего богатейший опыт ведения боевых действий против повстанческих формирований в специфических природно-климатических условиях, личный состав которого в подавляющем большинстве был коммунистическим, многократно проверенным в деле и не связанным с местным населением (что было особенно и принципиально важно в данном случае), а также оснащённого новой бронетехникой, была очевидной, поскольку сам размах, который приняла борьба басмачей против Советской власти в 1931 году, ясно указывал на наличие реальной угрозы для территориальной целостности большевистского государства. Именно желанием правящей партии раз и навсегда с корнем вырвать все ростки сепаратизма и объяснялось прибытие в САВО соответствующих частей особого назначения.

Ещё одним подтверждением данной гипотезы является и сам ход боевых действий, а точнее, тот конкретный противник, с которым Ивану Ивановичу Ламанову и его бойцам предстояло встретиться.

Речь шла не просто о нескольких шайках местного значения, а о целом соединении повстанцев, обозначенным в историографии как «иомудо-казахская группировка» басмачей, первое боестолкновение с разведотрядами которой (банды Дермент-хана Атаджан-хана) произошло 12 сентября 1931 года в пустыне Каракум (Туркменские Каракумы) у колодца Туар.

На следующий день, сводный мотомехотряд И.И.Ламанова и 2-й Туркменский кавполк вступили в бой с основными силами противника, который располагая хорошо укреплёнными позициями (до 3 км по фронту и до 4 км в глубину) оказал яростное сопротивление, поскольку борьба на этот раз шла уже за место дислокации центрального органа, координирующего действия повстанцев – район колодца Чагыл, где уже в июне 1931 года произошло знаковое событие для всех участников давнего противостояния – состоялся по сути первый басмаческий масляхат.

В ходе 14-часового боя, басмачи, которым удалось поначалу даже полностью окружить мотомехотряд ОГПУ, понесли огромные потери – до двухсот человек, включая и одного из своих руководителей – хорошо известного чекистам курбаши Хан-Мурада, который был тяжело ранен.

Кульминацией боя, без преувеличения, стала атака у колодца Чагыл, которую возглавил сам И.И.Ламанов как начальник опергруппы и командир мотомехотряда, а также чекист Чары Мурадов. Воодушевив бойцов собственным примером, командиры, по сути, обеспечили прорыв обороны укрепившегося противника, причём самой дорогой ценой – во время этой атаки, в ходе которой басмачам даже удалось сжечь одну танкетку Т-27, И.Ламанов и Ч.Мурадов пали смертью храбрых.

Тем не менее, боевая задача была выполнена, и именно после разгрома ставки басмачей в Чагыле были созданы все необходимые и достаточные предпосылки для окончательной ликвидации остальных банд. Действительно, сама хронология дальнейших боёв ясно показывает, что после 13 сентября 1931 года сопротивление басмачей неуклонно ослабевало – лишившись единого координационного центра, а также потеряв две сотни отборных бойцов, остальные, ставшие уже более разрозненными, силы повстанцев не могли эффективно противостоять войскам регулярной армии и спецподразделениям ОГПУ.

Что же касается самих частей, то 1-й Туркменский полк и сводный мотомехотряд продолжали вести успешные боевые действия в течение сентября и октября 1931 года в Куня-Ургенчском районе.

Возвращаясь к личности командира мотомеханизированного отряда ОГПУ, заметим, что Иван Иванович Ламанов геройски погиб 13 сентября 1931 года в возрасте всего 33 лет. О подробностях того, как прославившегося в боях командира-пограничника провожали в последний путь, сохранилось, пожалуй, одно из самых бесценных свидетельств – детские воспоминания академика Юрия Александровича Полякова, которые он приводит в одной из своих работ, рассуждая о побудительных мотивах в собственном выборе будущей профессии.

Согласно этому описанию, гроб с телом командира мотомеханизированного отряда, перевезённого из Красноводска в Ташкент, был водружён на орудийный лафет, за которым вели боевого коня. Под траурную музыку оркестра под красным знаменем с черной каймой шёл взвод красноармейцев(12). 

____________________

(12)Поляков Ю.А. Историческая наука: Люди и проблема. – М.: Роспен, 1999. – С.283–306.

 

Торжественные похороны, запомнившиеся жителям узбекской столицы, стали символом бескомпромиссной борьбы, которую вела новая власть в борьбе за свою стабильность – примечательно, что воинские почести в данном случае оказывались командиру части ОГПУ, что ещё раз демонстрировало теснейшее взаимодействие регулярной армии государства и «войсковых формирований правящей политической партии» (олицетворявших собой силу принуждения государственного аппарата) в противостоянии с антибольшевистскими движениями в соответствующем регионе.

Обратим внимание и на то, что Иван Иван Ламанов был удостоен высоких наград – орден Красного Знамени и знак «Почётный чекист». Впоследствии на собранные бойцами-пограничниками средства был построен самолет пограничной авиации и назван в его честь «И.И.Ламанов», а один из колхозов Туркменской ССР также получил его имя.

Сам же элитный мотомехотряд за успехи, достигнутые в этой операции (в рамках боёв в Хивинском оазисе в ходе уничтожения банд мотомехотряд, в частности, захватил 4784 единиц огнестрельного оружия, 137 единиц холодного оружия, 3529 патронов) постановлением Президиума ЦИК Туркменской ССР от 1931 года был награжден орденом Трудового Красного Знамени Туркменской ССР и Боевым Знаменем.

Возвращаясь же к разговору об эффективности новой техники, поступившей в 1931 году в войска, заметим, что первое боевое применение танкеток Т-27, состоявшееся в пустыне Каракумы в Средней Азии, а также на территории бывшей Гурьевской области (западный Казахстан, побережье Каспийского моря), историками однозначно оценивается как весьма успешное. И те потери, которые понесли части РККА и ОГПУ в таких машинах, сражаясь против басмачей, были более, чем адекватными уровню сложности, специфичности и важности решаемой задачи.

При этом, Т-27 продемонстрировали свою многофункциональность и полезность в различных конкретных ситуациях – танкетки использовались не только в качестве сопровождения кавалерии, но и в качестве основы подвижного моторизованного отряда, а также часто выполняли роль штабной машины.

Конечно, технические сложности возникали  постоянно, что было вызвано и крайне неблагоприятной для матчасти природно-климатической средой. Главной проблемой для механиков-водителей был перегрев мотора, которых глох, выходил из строя, обездвиживая танкетку в самый неподходящий момент.

Следует отдать должное и смекалке басмачей, которые довольно быстро сориентировались в новых условиях и выработали ряд приёмов по противодействию лёгкой бронетехнике, прежде всего стараясь заставить экипаж покинуть свою машину. Вместе с тем, отметим, что в целом, танкетки Т-27, как правило, не оставались без поддержки собственной пехоты и кавалерии, в случае надлежащего взаимодействия с подразделениями которых  применение этих машин было максимально эффективным.

Оценивая же всю ту источниковую базу, которая сегодня сформирована в открытом доступе, мы не можем не обратить внимание на очень интересное, но довольно характерное противоречие – с одной стороны, большая часть сведений, которыми мы располагаем об истории создания и боевой эксплуатации Т-27 вообще, непосредственно касается её использования как на начальном этапе, так и в последующие годы, в составе частей регулярной армии, с другой стороны – конкретные данные о первых боях с участием этой техники относятся по своему содержанию к истории войсковых формирований ОГПУ при СНК СССР и тех, часто секретных, операций, которые проводились в пограничных военных округах с активным использованием всех новых военно-технических разработок.

История танкеток Т-27, как и история советского десанта, имеет, без преувеличения, колоссальное значение именно в контексте реальной внешней политики государства под названием СССР. Только чётко уяснив все детали и нюансы в этой области, мы сможем дать однозначную оценку тем уже практически подтверждённым, если не по формально-конкретному содержанию в какой-то определённой части, то уж по самому духу точно, гипотезам и выводам, сделанным исследователем Виктором Суворовым относительно планов И.В.Сталина на лето 1941 года.

 В этом смысле, продолжение поиска и обобщения всей появляющейся в научном и «любительском» документообороте информации по данной теме, безусловно, принесёт определённые плоды уже в ближайшие десять лет, когда, наконец, будут окончательно расставлены все точки над «і» по сути вопросов, впервые сформулированных ещё до июня 1941 года…

 

ИСТОЧНИКИ:

 

Rutkiewicz J., Kulikow W. Wojska NKWD. 1917–1946: Historia, organizacja, umundurowanie. – Warszawa: Barwa i Broń, Lampart, 1998. – 151 s.

WEB–сайтmechcorps.rkka.ru

WEB–сайт militera.lib.ru

WEB–сайт obd-memorial.ru

WEB–сайт rkka.ru

WEB–сайт desantura.ru

Временная Инструкция по боевому применению танкетных частей стрелковых дивизий (утверждённая начальником Управления Механизации и Моторизации РККА 11.11.1933). – М.–Л.: Отдел Издательства Наркомвоенмора, 1934. – 51 с.

Сборник указаний по борьбе с басмачеством. – Ташкент: Издание РВС Туркестанского фронта, 1924. – 73 с.

Абросимов И. Советская Россия – Свод персоналий// WEB–сайт proza.ru

Алехин Р.В. Воздушно-десантные войска: История российского десанта. – М.: ЭКСМО, 2009. – 416 с.

Барятинский М. Танкетка Т-27 и другие // Бронеколлекция. – 2008. – №3. – С.1–32.

Большая советская энциклопедия: В тридцати томах. Т.14. – М.: Советская энциклопедия, 1973. – 624 с.

Большая советская энциклопедия: Алфавитный именной указатель к третьему изданию. – М.: Советская энциклопедия, 1981. – 719 с.

Зевелев А.И., Поляков Ю.А., Чугунов А.И. Басмачество: Возникновение, сущность, крах. – М.: Наука, 1981. – 244 с.

Михайлов В.Ф. Хроника Великого Джута: Документальная повесть. – Алматы: Жалын, 1996. – 400 с.

Пограничники: Сборник / Сост. Г. Ананьев, М. Смирнов. – М.: Молодая гвардия, 1977. – 383 с.

Поляков Ю.А., Чугунов А.И. Конец басмачества. – М.: Наука, 1976. – 182 с.

Поляков Ю.А. Историческая наука: Люди и проблема. – М.: Роспен, 1999. – 454 с.

Правда Виктора Суворова – 2: Восстанавливая историю Второй Мировой / Сост.Д.Хмельницкий. – М.: Яуза-Пресс, 2007. – 320 с.

Суконкин А. Десант Страны Советов // WEB-сайт artofwar.ru

Сысоев Н. Личная гвардия Якова Свердлова // Совершенно секретно. – 2009. – №10. – С.26–27.

Тынчеров Б. Британские танки в Крымских Кампаниях. 1854–1944 // WEB-сайт knigka.info

Тынчеров Б. Символ Второй Обороны: К вопросу об использовании танков в боях за Севастополь. 1941–1942// WEB-сайт knigka.info

Чубачин А. Танкетка Т-27 и машины на её базе // Военная летопись. – 2005. – №7. – С.1–65.

Чупров И.М. Авиация в охране границ. – М.: Воениздат, 1992. – 254 с.

---

Бронетехника САВО - 1941 год. Часть I

2012-03-08 17:43:11 (читать в оригинале)

Бронетехника САВО – 1941 год

 

Как и раньше, так и теперь я считаю неизбежной и необходимой вооружённую борьбу с большевиками до полного их поражения. Иначе не только Россия, но и вся Европа превратится в развалины…

Антон Деникин

 

За германскими проделками в  Румынии мы будем и обязаны следить  пристально, и мы должны  готовиться  к  тому, чтобы  в  случае  навязывания  нам  войны  румынская нефть, на которую  так  зарятся  германские  фашисты, потекла  в  желательном  нам, а  не  немцам направлении...

Лев Мехлис

 

Ситуация кажется абсурдной: 27-й механизированный корпус ДО нападения Гитлера едет на войну, но как только Гитлер начал войну, 27-й корпус расформировали еще до встречи с противником. Но это не абсурд, 27-й механизированный корпус из Средней Азии действительно перебрасывался на румынскую границу для того, чтобы воевать, но предназначался он воевать не в войне, которую начал Гитлер, а воевать в войне, которая должна была начаться совершенно иным способом.

Виктор Суворов

 

Думается, что само название этой статьи уже многое говорит искушённому читателю – здесь и известная гипотеза Виктора Суворова о переброске 27-го мехкорпуса в Одесский военный округ, которая фактически началась ДО НАЧАЛА Великой Отечественной войны, и командировка комкора И.Е.Петрова в Москву в этой связи, и последующее расформирование этого корпуса, а также сравнительно неуклюжие попытки опровергнуть данную гипотезу с опорой на воспоминания отдельных участников тех событий (с довольном грубым в хронологическом и причинно-следственном аспектах смешением понятий), не говоря уже о совершенно других, но не менее любопытных аспектах данной темы, как например, вопросе о том, какие танки и танкетки могли прибыть из Среднеазиатского военного округа в столицу СССР осенью 1941 года в составе учебного танкового полка, матчасть которого пошла на формирование очередных танковых подразделений при ВАММ РККА им.Сталина (и её собственном УТП) – на этот раз для участия в Битве за Москву.

Очевидно, что и по состоянию на 2012 год, мы по-прежнему знаем крайне мало конкретной информации о точной дате формирования тех или иных частей, и – что ещё более важно – практически не имеем точных сведений о количестве бронетехники в том или ином полку или дивизии по состоянию на ту или иную календарную дату. Несмотря на отдельные попытки обобщить все имеющиеся в свободном доступе данные, ясных и исчерпывающих, внятных ответов на то и дело возникающие вопросы до сих пор не дано, что вполне закономерно, принимая во внимание многолетнюю традицию государства скрывать от собственных граждан документы, с активным использованием в последние постсоветские годы совершенно дикого по своему содержанию клише-«грифа» «рассекречено, но не опубликовано» (!!!).

Тем не менее, не всё так безнадёжно, если пытаться использовать методологию всё того же Виктора Суворова – действовать с опорой на доступные источники информации, подвергая их строгой «логико-хронологической» экспертизе «до и после 22 июня 1941 года». Задача эта чрезвычайно сложная и требует очень большого внимания к самым невзрачным на первый взгляд мелочам, деталям и нюансам. Тем не менее, попытки её решения следует периодически предпринимать, обобщая всю вновь появляющуюся в доступе информацию, сравнивая её с уже накопленной, проанализированной и предварительно систематизированной.  

Приступая к анализу состава бронетанковых и механизированных(1)войск Среднеазиатского военного округа, следует сразу же сделать важную оговорку – сама история формирования подвижных частей и подразделений на территории этого округа обусловливает её изучение в строгом хронологическом контексте, поскольку появлению 27-го мехкорпуса предшествовал целый ряд организационно-структурных преобразований, затронувших множество соединений, относящихся к разным родам войск, включая не только уже входившие в состав сил САВО с начала 1930-х годов и даже ранее, но и дивизии, прибывшие из других округов позднее, в том числе и непосредственно перед началом Великой Отечественной войны.

В этом смысле, беглый обзор истории автобронетанковых войск САВО не только уместен, но и обязателен, поскольку позволяет чётко расставить все точки над «і» в отношении истории происхождения целого ряда частей и подразделений, имевших на вооружении танки и танкетки и сыгравших в первой половине 1941 года ключевую роль в деле формирования 27-го МК.

Известный в годы Гражданской войны как Туркестанский фронт, САВО после её окончания и на протяжении 1920-х годов располагал четырьмя отдельными подвижными частями, оснащёнными бронетехникой, а именно 7-м, 39-м, 42-м и 53-м автоброневыми отрядами.

В течение следующих пяти лет в составе округа начинают происходить серьёзные организационные изменения, обусловленные, естественно, существенными осложнениями военно-политического характера как в контексте борьбы с басмачами, под флагом которой прошли эти годы и в рамках которой советские специальные части и подразделения выполняли секретные операции на территории Афганистана (активным участником и руководителем которых, начиная с мая 1929 года, был и будущий комкор-27(мех) Иван Ефимович Петров, известный своим противникам под именем Зелим-хана и командовавший непосредственно перед вводом его отряда на территорию Афганистана 8-й отдельной кавбригадой САВО(2)), так и в русле остающихся после конца 1920-х годов весьма специфическими советско-китайских отношений (Шанхай-1927, блестяще спародированный в непрошедшей цензуру полной версии романа Ильфа и Петрова, ставшем известным под своим сокращённым названием «12 стульев»(3), «экспортно-импортная» борьба за право раздуть огонь мировой революции в Восточном Туркестане (Синьцзяне) с последующим распространением пожара в Тибет, и, конечно же, конфликт на КВЖД, переросший в открытое боестолкновение с использованием танков Т-18 в середине ноября 1929 года).

________________

(1)Такой термин используется, чтобы подчеркнуть весь интересующий нас период – до декабря 1941 года включительно.

(2)С августа 1928 года и по март 1929 года И.Е.Петров был командиром 2-го Туркменского кавалерийского полка Туркменской бригады, а затем был назначен комбригом 8-й ОКБр. Обладая огромным опытом ведения боевых действий в условиях Средней Азии в течение 1920-х годов и владея местными языками, а также зарекомендовав себя с самой лучшей стороны в боях с басмачами как грамотный командир кавполка, И.Е.Петров, великолепно знавший данное операционное направление, начиная с Гражданской войны, был чрезвычайно востребован для участия в секретных рейдах советских мобильных спецподразделений в Северном Афганистане, что и подтвердилось уже в ходе первой операции по деблокированию отряда Рагиб-бея (под этим псевдонимом выступал В.М.Примаков – советский военный атташе в Афганистане) в захваченном им Мазари-Шарифе.

(3)Следует заметить, что и в постсоветский период мытарства бессмертного произведения получили новое развитие – некоторые исследователи и критики до того впали в противоположную крайность, что фактически приклеили полной версии романа ярлык антитроцкистской книги, написанной на злобу дня по «социальному» заказу соответствующих лет и использовавшейся тоталитарным режимом в последующие периоды истории СССР – при каждом новом удобном случае и с учётом изменяющейся конъюнктуры. Не отрицая больших заслуг специалистов, предметно (хотя порой несколько и откровенно поверхностно, а местами чересчур буквально) анализирующих содержание единственного полноценного советского бестселлера, хотелось бы всё же заметить, что полная внецензурная версия дилогии представляет собой тщательно скрытую за безукоризненным (в несколько каскадов) литературно-художественным оформлением тончайшую социально-политическую сатиру современного авторам общественно-государственного строя, причём с позиций сколь идеалистически-конструктивных, столь и адекватных здравому смыслу, который был для авторского тандема также характерен и важен, как и умение глубоко и объективно анализировать истинную природу и причинность событий, произошедших на территории бывшей Российской Империи в течение первой четверти XXстолетия, без явно искусственной привязки этих событий к спешно придуманным большевиками-«атеистами» псевдополитическим фантомам и квазисоциальным клише, быстро ставшим элементами силой насаждаемых культа и «религии» (принципиально новых только по форме и лишь немного подзабытых по содержанию), направленных на принудительную замену значений латентных культурных кодов целой страны, что представляло собой классический пример прямой пропорции между степенью дерзновенности и неслыханности замысла (как впрочем, и морально-нравственной деградации его автора), с одной стороны, и уровнем невежества его исполнителей с другой…

 

Именно в таких условиях, в 1931 году 7-я и 8-я горные кавбригады, располагавшиеся соответственно в Сталинабаде и Мерве, получают по 4 танкетки Т-27, сформировав в своём составе так называемые автобронеэскадроны. На деле такое пополнение выглядело следующим образом – в августе 1931 года в Ташкент прибывает танкетная рота Т-27, выделенная из моторизованного отряда Московской Пролетарской дивизии, а затем это подразделение переформировывается в отдельный бронеэскадрон 8-й кавбригады. Через два месяца, уже осенью, из Москвы прибывает ещё одна рота Т-27, на базе которой  создается бронеэскадрон 7-й кавбригады.

Важнейшим это событие представляется не с точки зрения количества и качества прибывшей техники, а в ракурсе фиксации самого факта формирования подвижных подразделений в качестве штатных в составе горнокавалерийских бригад, дислоцировавшихся на постоянной основе на территории Среднеазиатского военного округа. Военные тем самым по сути признают, что использование бронетехники не только является необходимым и в таких специфических условиях, но и проводят самые разные эксперименты и испытания (в условиях, максимально приближённых к боевым или непосредственно в боевой обстановке), результаты которых тщательно обобщаются аналитиками, в свою очередь, выводы которых затем учитываются в конфликтах в других регионах со схожим по «параметрам» ландшафтом (использование танковой техники в боях на Пиренейском полуострове с его Иберийскими горами, Центральной Кордильерой и горами Каталонскими, а также в предгорьях Карпат, планирование операций в южно-каспийском регионе с его Талышскими горами на западе и хребтом Копетдаг на востоке, уйгурском Синьцзяне (Восточный Туркестан) с пустыней Такла-Макан и хребтами Восточного Тянь-Шаня, а также высокогорном Тибете, подготовка к возможному вводу войск на территорию полуострова Малая Азия, что неизбежно влекло необходимость воевать в условиях Восточно-Понтийских гор и Восточного Тавра, и даже бои у озера Хасан и на знаменитых сопках в его районе летом 1938 года, не говоря уже о боях на реке Халхин-Гол в мае–сентябре 1939 года).

Заметим, что войска Рабоче-Крестьянской Красной Армии успели пройти боевое крещение в условиях некоторых из вышеперечисленных гор и пустынь еще до начала Великой Отечественной войны. Успешно воевала Действующая Красная Армия в некоторых из названных районов и в дальнейшем – чего только стоит освобождение горного Крыма в том числе с использованием «Валентайнов», полученных по lend-lease, а также ставшие гораздо более известными и знаменитыми стратегическая Восточно-Карпатская операция (частью которой – Карпатско-Ужгородской операцией – руководил по иронии судьбы (и по какой (!) иронии) бывший командир 27-го мехкорпуса генерал И.Е.Петров, войскам 4-го Украинского фронта которого предстояло воевать в Восточных Бескидах) и Хингано-Мукденская наступательная операция (горный хребет Большой Хинган, героически преодолённый экипажами 6-й гвардейской танковой армии).

Необходимость использования бронетехники в особо сложных природно-климатических условиях – главный и основной лейтмотив всей предвоенной истории развития танков самой миролюбивой в мире страны, высшее военно-политическое руководство которой в лице Иосифа Виссарионовича Сталина неустанно заботилось о проведении самых разных тестов и проверок на прочность вновь создаваемых образцов боевой техники. Поэтому проблема эксплуатации танков и танкеток в пустынях и горах, которая в начале нового столетия стала лишь ещё актуальнее, в 1930-х годах не вызывала никаких насмешек, а воспринималась в весьма деловом и конструктивном контексте, вследствие чего, Среднеазиатский военный округ в этот период неустанно наращивал собственный бронетанковый парк, причём главным образом в части оснащения соответствующей техникой горнокавалерийских соединений.

Возвращаясь же к конкретной и последовательной хронологии, отметим, что уже в сентябре следующего, 1932-го года, в рамках общих изменений в структуре горнокавалерийских соединений, пресловутые 7-й и 8-й бронеэскадроны были переформированы в механизированные дивизионы горных кавдивизий, а в составе ещё двух ГКД – 6-й Узбекской и 4-й Туркменской – появляются аналогичные мехдивизионы, в результате чего, в составе САВО уже имеется фактически 4 полнокровных танкетных подразделения.

Насыщение войск Среднеазиатского военного округа бронетехникой при этом продолжается и в дальнейшем. Уже в первой половине 1933 года, в составе САВО танки и танкетки представлены не только в виде 4-го (Мерв), 6-го (Самарканд), 7-го (Сталинабад) и 8-го (Фергана) мехдивизионов горнокавалерийских дивизий с этими же номерами, имевших в своём названии и соответствующую району дислокации этнонациональную компоненту, но и в виде 4-й отдельной танковой роты (Ташкент), а также танкетных рот, сформированных в составе горнострелковых дивизий – 1-й ГСД (Ашхабад) и 3-й ГСД (Термез), по одной танкетной роте в каждом соединении.

Как видим, буквально в течение двух с половиной лет, Среднеазиатский военный округ получил, даже по самым скромным подсчётам, от 40 до 50 бронеединиц, среди которых имелись не только Т-27, но и порядка 10 лёгких танков.

Следует заметить, что в дальнейшем этот процесс не закончился, а протекал ещё интенсивнее. Так, в апреле 1935 года на базе 4-й отдельной танковой роты в Ташкенте, в соответствии с директивой Штаба РККА №2/18543 от 28.02.1935 сформирован 34-й отдельный территориальный танковый батальон по временному штату №010/652 (комбат А.В.Зазимко, начштаба С.А.Севастьянов), а две указанные выше горнострелковые дивизии переформировывают свои штатные танкетные роты в танковые – вместо привычных Т-27 на вооружение этих соединений поступают лёгкие танки Т-26. Что же касается танкеток, то они, видимо, перебрасываются в Ташкент, для распределения между 34-м О(Т)ТБ и учебным подразделением в составе Ташкентского Краснознаменного пехотного училища имени В.И. Ленина, которым в этот период командует герой секретных операций на территории Афганистана и будущий комкор-27(мех) Иван Ефимович Петров.

В 1935 году в одноименной долине под Ташкентом несколько рабочих посёлков объединяются в новый город, названный Чирчик. Это географическое и административно-территориальное наименование в течение нескольких последующих лет (а точнее лагерь имени Сталина на его территории) станет местом дислокации многих танковых соединений, частей и подразделений Среднеазиатского военного округа.

Уже в следующем, 1936-м году в январе, на базе 34-го О(Т)ТБ формируется и часть, обращающая на себя самое пристальное и принципиальное внимание в силу официального её наименования, а именно – 204-й отдельный танковый батальон Резерва Главного Командования (командир – майор Н.Ф.Юда).

Примечательна и оценка количества бронетехники, имевшейся в составе сил САВО в 1936 году – за каких-то пять лет Среднеазиатский военный округ, имевший к началу 1930-х годов лишь 8 Т-27 да несколько бронеединиц времён Гражданской войны, пополнил бронетанковый парк не только танкетками, но и огромным количеством танков, в результате общее их число составило 125 бронеединиц, включая 99 лёгких танков Т-26, 1 лёгкий плавающий танк (фактически танкетку) Т-37 и 25 танкеток Т-27.

Такое распределение по типам бронетехники также не должно пройти незамеченным: сравнивая эти данные со сведениями применительно к периоду 1933–1934 годов, мы не можем не обратить внимание на сильное уменьшение количества танкеток Т-27 в составе САВО, что может объясняться потерями, понесёнными в рамках операций против басмачей, в том числе в Каракорумской пустыне, которые проводились фактически непрерывано в течение, как минимум, трёх лет, начиная с 1929 года. Большой интерес вызывает и количественная оценка лёгких Т-26 – бесспорно, что эти машины, в основном, были сосредоточены в составе 204-го ОТБ РГК, а также штатных механизированных подразделений 2 горнострелковых и 4 горнокавалерийских дивизий. Даже по самым грубым подсчётам, на долю 6 горных соединений приходилось в таком случае до 24 танков Т-26, что позволяет предположить, в свою очередь, и то, сколько реально имелось таких танков в 204-м ОТБ РГК – не более 75 единиц.

Учитывая же, организационные особенности использования лёгких танков в составе ГСД и ГКД в этот период, можно сделать вывод, что танковая рота каждой такой дивизии располагала уже не четырьмя, а как минимум, десятью танками, что позволяет взглянуть на реальное распределение бронетехники по-иному: большая часть из 25 танкеток Т-27 была сосредоточена в виде танкетных рот или танкетных разведвзодов в танковых ротах в составе 204-го ОТБ РГК, который также располагал и танками Т-26, общим числом порядка сорока единиц (поначалу эта часть имела 32 Т-26).

Интересно и то, что в этот же период все указанные выше соединения были переименованы – согласно приказу НКО №072 от 21.05.1936 – 4-я, 6-я, 7-я и 8-я ГКД стали соответственно 18-й, 19-й, 20-й и 21-й ГКД, а 1-я и 3-я ГСД получили новые номера, став соответственно 83-й и 68-й ГСД.

Наши «хроно–логические» гипотезы о распределении бронетехники в составе войск САВО находят и некоторое косвенное подтверждение в ретроспективном аспекте, с учётом имеющейся информации о количестве танков в частях и подразделениях округа по состоянию на 1938 год, а именно: в 204-м ОТБ РГК к этому времени имелось 42 лёгких танка Т-26; в 18-м и 20-м отдельных мехдивизионах 18-й и 20-й ГКД – по 12 Т-26, в 19-м ОМД 19-й ГКД – 13 Т-26 и в составе 21-го ОМД 21-й ГКД – 10 Т-26.

Лёгкие танки имелись и в горнострелковых дивизиях – по 10 Т-26 в 68-й и 83-й отдельных танковых ротах соответствующих соединений. Статус отдельных частей и подразделений не должен в данном случае порождать предположение о реальном организационном и прочем обособлении их от «материнских» горных соединений – все эти мехдивизионы и отдельные танкроты по сути оставались подчинёнными штабам соответствующих дивизий, на что указывала и сохранённая их идентичная нумерация.

Гораздо более примечательным изменением структурно-организационного характера является преобразование мехдивизионов горнокавалерийских дивизий в бронетанковые эскадроны, которое произошло в марте–апреле 1938 года в связи с решением СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 07.03.1938 №278-52с, согласно которому национальные части (18-я, 19-я, 20-я и 21-я ГКД) были переформированы в экстерриториальные. Именно с этого момента меняется и нумерация мехчастей – 10-й БТЭ 18-й ГКД (командир – капитан В.В.Кошелев), 14-й БТЭ 19-й ГКД (командир – капитан С.А.Климов), 12-й БТЭ 20-й ГКД (командир – капитан А.И.Москаленко), 6-й БТЭ 21-й ГКД (командир – майор Х.-Б.Рузаев).

В целом же, по состоянию на Iквартал 1938 года, в составе САВО имелось 111 лёгких танков Т-26, а также (как минимум) 25 танкеток Т-27 и 3 танкетки Т-38, причём последние в виде одного взвода входили в состав Объединённого Среднеазиатского военного училища.

В апреле 1938 года в САВО происходит и ещё одно примечательное событие – с 15.04.1938 по 20.05.1938(4), согласно приказу САВО №003 от 15.04.1938, на базе 204-го ОТБ РГК создаётся 10-й лёгкий танковый полк (командир – капитан Н.И.Герко(5)).

Штат №010/880, по которому содержался этот танковый полк сокращённого состава, предполагал (с учётом сложившихся реалий) наличие в 10-м ЛТП всего 12 учебных танков, но позволял в военное время осуществить развёртывание на базе полка 45-й танковой бригады, что было прямо предусмотрено документами о формировании этой части.

Очевидно, что техника для учебной части в составе САВО поступила дополнительно, а не была передана из мехдивизионов его горных стрелковых и кавалерийских соединений. Не исключено, что такое пополнение произошло по результатам операции осенью 1937 года в Восточном Туркестане (Синьцзяне), где части и подразделения из состава войск РККА и НКВД принимали участие в подавлении очередного восстания (как известно, впервые (в 1930-х годах) в этом районе советские подразделения (в том числе и танковые) под видом так называемой «Алтайской Добровольческой Армии» вели боевые действия ещё в 1933 году).

________________

(4)По некоторым данным, в составе САВО 10-й лёгкий танковый полк (в/ч №7575) числился с апреля 1938 года по июнь 1940 года.

(5)С сентября 1939 года – майор А.И.Агафонов.

 

Новый, 1939-й год становится кульминационным с точки зрения степени оснащённости сил Среднеазиатского военного округа танковой и танкетной техникой.

Уже по состоянию на 01.05.1939, в составе войск САВО числится дислоцированный в Ташкенте 4-й запасный танковый полк, оснащённый лёгкими танками Т-26, а осенью (в сентябре-октябре 1939 года) в составе Сибирского военного округа формируется 194-я СД, которая согласно директиве НКО №4/2/54082 от 07.12.1939 была переформирована в 194-ю моторизованную дивизию для последующей переброски в САВО, Военному совету которого предписывалось подготовиться к приёму нового соединения в Ташкенте к 15 января 1940 года.

Самое примечательное обстоятельство заключается в том, что 48-й танковый полк для вышеуказанного соединения был создан в результате реорганизации 51-й легкотанковой бригады СибВО, матчасть которой полностью была обращена на его формирование. В официальных отчётных докуменатах, 48-й ТП во главе с майором Алексеев появляется в составе 194-й МД (командир – полковник И.П.Сологуб, начштаба – майор С.-Г.Г.Гайфутдинов), начиная со второй половины декабря 1939 года и числится за этим соединением по апрель 1940 года включительно.

Представляет интерес и другая директива НКО от 07 декабря 1939 года – за номером №4/2/54080, согласно которой 10-й легкотанковый полк к 15 марта 1940 года должен перейти на новый штат №010/860 и превратиться в лёгкий танковый полк усиленного четырёхбатальонного состава (лёгкие танки Т-26 – 120-й, 123-й, 129-й и 132-й танковые батальоны).

Как видим, необходимые организационные предпосылки для существенного и качественного обновления бронетанкового парка САВО, произошедшего фактически в первой половине 1940 года, были заложены в конце предыдущего календарного периода, когда номинально Среднеазиатский военный округ уже располагал тремя отдельными танковыми полками (если учитывать прибывающий 15.01.1940 48-й ТП), четырьмя бронетанковыми эскадронами ГКД, двумя отдельными танковыми ротами ГСД и отдельным танковым взводом при Ташкентском пехотном училище.

Что же касается вопроса об изменениях в количестве бронеединиц, всего имевшихся в составе сил САВО в этот период, то следует признать, что все основные события в этом отношении происходят именно в 1940 году, причём уже в январе – марте, поскольку описанные выше запланированные изменения, намеченные на 15 января и 15 марта соответственно, произошли в установленные сроки.

Помимо этих мероприятий, происходят и другие организационные преобразования – так, на базе БТЭ ГКД формируются бронетанковые дивизионы – 23-й БТД 21-й ГКД (командир – капитан Н.М.Филиппенко), 33-й БТД 18-й ГКД (командир – капитан В.В.Кошелев), 25-й БТД 19-й ГКД (командир – капитан С.И.Неласов) и 27-й БТД 20-й ГКД (капитан А.И.Москаленко).

Что же касается дальнейших изменений, то уже в апреле – в полном соответствии с директивой НКО №0/2/104054 от 10.04.1940 – происходит новая реорганизация прибывшей в январе 194-й мотодивизии, а именно: 48-й танковый полк выведен из состава 194-й дивизии и расформирован, а в переформированной 194-й стрелковой дивизии сформирован 358-й отдельный танковый батальон. При этом, материальная часть 48-го ТП используется для формирования сверхштатного УОТБ в составе войск Среднеазиатского военного округа и передачи по 11 танков БТ-5 в БТД каждой горнокавалерийской дивизии САВО.

Для всех, кто ещё не забыл о наличии в составе сил САВО 4-го запасного танкового полка, вышеуказанная календарная дата в соотнесении с данными о сверхштатной учебной танковой части, видимо, будет весьма любопытна, если учитывать, что по состоянию на 04 апреля 1940 года, в составе войск САВО учебные танковые полки отсутствовали вообще, а единственной бронетанковой частью полкового  уровня являлся 10-й танковый полк (на счёт которого у высшего командования уже имелся конкретный план дальнейшего использования).

Как бы то ни было, уже в мае 1940 года, Среднеазиатский военный округ фактически лишился всех своих танковых полков (кроме 10-го ТП, судьба которого уже была решена), включая учебные и запасные, но получил качественное обновление парка бронетанковых дивизионов ГКД, а также, видимо, и отдельных танковых рот двух вышеуказанных горнострелковых дивизий, не говоря уже о вновь сформированной 194-й СД, в составе которой имелся целый 358-й отдельный танковый батальон, и о сравнительно более хорошо оснащённом учебном отдельном танковом батальоне в составе сил округа сверх штата.

Очевидно, что ключевыми являются для нас сведения о матчасти 48-го танкового полка, который помимо 44 лёгких танков БТ-5 имел и другую бронетехнику, основную часть которой составляли, видимо, лёгкие танки Т-26.

С середины июня 1940 года, а точнее, с 17.06.1940 в истории Среднеазиатского военного округа начинается совершенно новый период, поскольку в составе его войск впервые появляется полноценное танковое соединение.

Директивой НКО №0/3/104395 предполагалось формирование отдельной 9-й танковой дивизии с дислокацией в городе Мары (до 1937 года – Мерв) и в лагере имени Сталина (Чирчик) под Ташкентом. Основой для создания 9-й ОТД стали:

1. 10-й (лёгкий) танковый полк усиленного состава САВО;
2. 358-й отдельный танковый батальон 194-й стрелковой дивизии САВО;
3. учебный отдельный танковый батальон САВО (сверхштатный, созданный на базе 48-го танкового полка 194-й мотодивизии САВО (расформированных));
4. 346-й танковый батальон 46-й стрелковой дивизии КОВО.

Также использовались и другие части 146-й СД из состава КОВО, управление 25-й КД из состава ЛВО. Командиром нового соединения стал помощник начальника Ленинградских Краснознаменных бронетанковых курсов усовершенствования командного состава полковник В.Г.Бурков, начальником штаба – полковник И.П.Кулемин.

---

Бронетехника САВО - 1941 год. Часть II

2012-03-08 17:41:04 (читать в оригинале)

Конкретные организационные преобразования происходили следующим образом:

1. на базе 10-го (Л)ТП усиленного состава САВО сформирован 17-й танковый полк 9-й ОТД (г.Мары, комбат – командир 10-го ЛТП САВО майор А.И.Агафонов);
2. на базе 358-го ОТБ 194-й СД САВО, УОТБ САВО, 346-го ТБ 46-й СД КОВО сфомирован 18-й ТП (лагерь имени Сталина в Чирчик под Ташкентом, затем г.Мары, комбат – майор П.Я.Михайлов).

Сколько же танков и в каком техническом состоянии имелось в составе нового соединения? Ответить на этот вопрос довольно сложно. Достоверно известно лишь то, что реальное количество бронеединиц соответствующих типов в корне отличалось от номинального, предусмотренного по штатам 1940 года №№010/10, 010/17, 10/19, 010/976, 010/977, 5/79 (105 танков КВ, 210 танков Т-34, 54 химических танков, 26 танков БТ, 18 танков Т-26, всего 413 танков).

Фактически в каждом танковом полку только по два танкбата имели бронетехнику – штатные батальоны средних танков были укомплектованы не Т-34, а лёгкими танками Т-26. Что же касается штатных батальона тяжёлых(6)и батальона огнемётных танков в каждом танковом полку, то эти части 17-го и 18-го ТП не имели машин вообще (!).

________________

(6)Командиром танкбата тяжёлых танков 17-го ТП 9-й ОТД стал капитан Степан Фёдорович Шутов – будущий Дважды Герой Советского Союза.

 

Следует заметить, что на вооружение танкового соединения поступила и бронетехника, участвовавшая в Финской (Зимней) войне, и качество которой отдельные источники характеризуют не то чтобы противоречиво, но весьма характерно – одновременно признаётся факт проведения капитального ремонта этой техники и констатируется значительная израсходованность моторесурса танков.

Вместе с тем, не будем забывать, что практически половину бронетанкового парка 9-й отдельной танковой дивизии составляли танки, не участвовавшие в боевых действиях – это матчасть бывшего 204-го ОТБ Резерва Главного Командования, история которого, в свою очередь, уходит корнями в 1934-й год, когда в составе САВО был сформирован 34-й отдельный территориальный танковый батальон по временному штату №010/652 (комбат– А.В.Зазимко, начштаба – С.А.Севастьянов).

В свою очередь, явно некорректной будет и проекция такой оценки на весь бронетанковый парк Среднеазиатского военного округа, лёгкие танки БТ-5 горнокавалерийских дивизий которого можно охарактеризовать только в позитивно-оценочном контексте.

Чрезвывайно любопытны и оценки количества танков тех или иных типов в составе 9-й отдельной танковой дивизии. Так, уже по состоянию на 01 октября 1940 года, соединение располагало 229 машинами, которые обозначаются некоторыми источниками как «в основном учебно-боевые». Условность такой оценки очевидна, поскольку основой для неё фактически является сама невозможность сравнивать эту бронетехнику с аналогичной матчастью конкретного реального или вероятного противника.

Более интересным в этом ключе является утверждение, что из-за недостатка техники, первые танковые батальоны танковых полков 9-й ОТД были учебными. Это вполне соответствует сложившимся тогда реалиям – тяжёлых и средних танков соединение не получило.

Примечательно и то, что в течение следующего месяца число танков в 9-й отдельной танковой дивизии возрастает – в ноябре 1940 года соединение имеет на вооружении уже 221 танк Т-26 и 24 танка БТ-5, всего 245 бронеединиц.

Соотнося эти данные со сведениями о четырёх батальонах средних танков 17-го и 18-го ТП, которые были оснащены лёгкими Т-26, мы можем сделать однозначный вывод о том, что, как минимум, 16 танков БТ-5 поступили в дивизию именно в течение октября 1940 года, а само их количество косвенно (а возможно и прямо) указывает на «природу происхождения» техники – скорее всего, БТ-5 прибыли в 9-ю ОТД из состава отдельного разведбата какого-то стрелкового соединения.

В этом смысле большой интерес представляет и оценка общего количества танков и танкеток в составе сил САВО – уже по состоянию на 15 сентября 1940 года Среднеазиатский военный округ располагал 68 танками БТ-5, 221 танком Т-26 (из которых 42 двухбашенных и 4 химических), 14 танкетками Т-38, 3 танкетками Т-37, 5 танкетками Т-27. Не менее любопытными являются и сведения о распределении количества танков по типам и соединениям – так, в составе указанных выше горнокавалерийских дивизий было по 11 БТ-5 в каждой, 14 танкеток Т-37/Т-38 (11 Т-38 и 3 Т-37) приходилось на 137-й разведбат 194-й СД, 4 танка числились за Ташкентским Краснознаменным пехотным училищем имени В.И. Ленина.

Бросается в глаза не только резкое сокращение количества танкеток Т-27 по сравнению с предыдущим периодом (от 25 бронеединиц осталось лишь 5), но и неопределённое обозначение количества бронетехники в Ташкентском пехотном училище – как мы знаем, при этом учреждении имелся учебный взвод из трёх лёгких плавающих Т-38. Соответственно, в роли четвертой машины мог выступать либо лёгкий танк БТ или Т-26, либо танкетка Т-37 или Т-27, что и подтверждается результатами системного анализа всех имеющихся источников – в ноябре 1940 года за указанным учреждением действительно числится один лёгкий танк Т-26.

И если с матчастью учебного заведения всё примерно ясно (в его составе имелись именно танки Т-38, а не танкетки Т-37), то изменение статистики по танкеткам Т-27 вряд ли можно объяснить лишь предположением общего характера о замене этих машин на лёгкие танки в рамках реорганизационных мероприятий, которые активно предпринимались в течение последних трёх лет.

Хронология же наводит на более конкретную гипотезу: танкетки Т-27, могли, например, принимать участие в секретном походе советской оперативной группировки на Памир весной 1940 года, который был осуществлён с целью «выявления возможностей войск решать оперативно-тактические задачи в высокогорных условиях», активным участником которого был, кстати, М.И.Казаков, ставший в июне 1941 года генерал-майором.

Как известно, поход, скромно обозначенный в мемуарах М.И.Казакова как «нолевая поездка», получился в целом весьма поучительным «во многих отношениях», командиры корпусов и дивизий, начальники штабов соединений вместе с оперативной группой из штаба САВО знакомились с Памиром, решая попутно оперативно-тактические задачи и выявляя особенности передвижения в высокогорных районах, в конце концов твердо убедившись, что через «Крышу мира» возможен маневр небольшой группировки войск…

Ещё одной возможной причиной отсутствия 20 танкеток Т-27 в статистике за соответствующий период в сравнении с предыдущим, могло стать использование их в других секретных операциях в том же регионе, в том числе и в виде экспериментов по переброске техники по воздуху в рамках проведения тактических парашютных и авиапосадочных десантов.

В отношении последних заметим, что и до сих пор до конца не совсем ясно, когда же именно состоялось первое боевое крещение воздушно-десантных войск СССР – достоверно известно, что на реке Халхин-Гол бойцы 212-й воздушно-десантой бригады воевали в пешем строю, а первое парашютное десантирование в боевой обстановке, по этой же версии, состоялось лишь во второй половине сентября 1939 года, на территории Польши, в виде отдельных диверсионных групп. Кстати, в дальнейшем, уже в ходе этой операции осуществлялись и масштабные воздушно-транспортные перевозки по доставке топлива для конно-механизированной группы Белорусского военного округа, двигавшейся в направлении Гродно.

Заметим, что в летний период 1940 года в Среднеазиатском военном округе в ходе проводившейся серии усложненных учений также применялись парашютные десанты численностью до роты.

Как бы то ни было, официальные данные о количестве танков и танкеток в составе сил САВО по состоянию на 01.11.1940 следующие:

• 222 Т-26, из них 221 в 9-й ОТД, 1 в ТПУ;
• 14 Т-38 – из них 11 в 137-м РБ 194-й СД и 3 в ТПУ;
• 3 Т-37 в 137-м РБ 194-й СД (не исключено, что ТПУ и 137-й РБ 194-й СД могли «обмениваться» танкетками соответствующих типов с целью придания однородности танкетному парку разведбата, либо, наоборот, для изучения и сравнения ТТХ танкеток Т-37 и Т-38 в полевых условиях);
• 68 БТ, из них по 11 БТ-5 в 23-м БТД 21-й ГКД, 33-м БТД 18-й ГКД, 25-м БТД 19-й ГКД, 27-м БТД 20-й ГКД, 24 БТ (включая до 5 БТ-2, порядка 10–15 БТ-7 и около 10 БТ-5 во взаимном соотнесении) в 9-й ОТД;
• всего – 307 танков и танкеток, из них 290 лёгких танков и 17 плавающих танкеток.

Обратим внимание на то, что в конце 1940 года танкетки Т-27 вообще «исчезают» из отчётных данных о бронетанковом парке САВО.

Учитывая же все приведённые данные и проиллюстрированную выше хронологию развития событий в Среднеазиатском военном округе, и прежде чем перейти к детальному рассмотрению изменений в количестве и качестве бронетехники САВО в 1941 году, ещё раз обратим внимание на штат №010/10 от 1940 года, в соответствии с которым формировалась 9-я танковая дивизия.

По указанному штату в танковой дивизии имелись следующие части, оснащённые танками: разведывательный батальон (в составе которого предусматривалось наличие роты лёгких БТ и бронероты), два танковых полка, в каждом из которых – 1 танкбат тяжёлых танков, 2 танкбата средних танков и 1 танкбат огнемётных танков.

В каждом полку имелся взвод танков командования (3 танка). В каждом батальоне тяжёлых и средних танков взвод танков командования насчитывал 2 танка. Во взводе танков командования танкбата огнемётных танков имелось 3 танка. 

Батальон тяжёлых танков имел пять танковых рот трёхвзводного состава, причём в каждом взводе было 3 танка. Учитывая, что в каждой танковой роте имелся ещё один танк командира роты, всего в батальоне имелось (2+1х5+3х3х5=52) 52 тяжёлых танка.

Батальон средних танков располагал тремя танковыми ротами трёхвзводного состава, но в каждом взводе имелось по 5 танков. Всего в батальоне было (2+1х3+3х5х3=50) 50 средних танков.

Батальон огнемётных танков включал три танковые роты трёхвзводного состава по 3 танка в каждом взводе. Общее количество огнемётных танков составляло (3+1х3+3х3х3=33) 33 единицы.

Представляет интерес и общее штатное количество танков, в зависимости от типа. Танковая дивизия должна была иметь 105 тяжёлых танков (КВ), 236 средних танков (Т-34), 54 огнемётных танка (химические Т-26) и 18 лёгких танков (БТ), всего 413 танка.

В этом смысле фактическое количество всех танков (вместе с танкетками) в составе войск САВО к концу 1940 года, которое составляло всего 312 бронеединиц, было достаточно показательным.

Обратим внимание и на соотношение штатного количества по каждой части с общим штатным количеством по типам танков в дивизии. Очевидно, что (52х2=104) 104 тяжелых танка позволяют говорить о наличии ещё одного тяжёлого танка (КВ) во взводе танков командования дивизией либо одного из танковых полков.

236 средних Т-34 и (4х50=200) 200 средних танков в четырёх батальонах позволяют уточнить данные о структуре каждой части – во взводе управления каждой танковой роты могло иметься по 2 или даже по 3 танка – соответственно 12 танковых рот такого состава, имевшиеся всего в двух танковых полках восполняют недостающее количество (36) на 24 единицы. Задаваясь вопросом о структурной организации недостающих 12 танков, следует вспомнить и о взводе (полуроте) при штабе дивизии (всего 6–7 танков) и взводах управления танковых полков (по 3 танка в каждом(7)), то есть о наличии 12 единиц бронетехники на уровне штабов полков и дивизии, большую часть которых могли составлять именно средние Т-34.

Что же касается двух батальонов огнемётных танков по 33 единицы химических Т-26 в каждом, то их общее количество в дивизии, равное 54, позволяет сделать два предположения: во-первых, в батальоне огнемётных танков одного из танковых полков могло фактически быть только две танковые роты; во-вторых, одна из танковых рот батальона огнемётных танков в одном из ТП могла располагать танками БТ, общее количество которых (всего 18 танков в дивизии) это позволяло.

Обобщая интересные детали о структурной и количественной характеристиках частей танковой дивизии по штату №010/10, следует также обращать внимание и на ещё одну принципиально важную особенность – дело в том, что 9-я танковая дивизия изначально формировалась как отдельная, а это, в свою очередь, позволяет говорить о наличии определённой специфики в её организации, не говоря уже о том, что фактически бронетанковый парк этого соединения не имел тяжёлых и средних танков в необходимом количестве. Такие машины если и были, то в единичном виде, на уровне штабов дивизии, полков и батальонов средних танков (всего до 5 КВ и порядка 10 Т-34, либо только средние Т-34 в количестве 10-15 единиц).

________________

(7)Штаты, предусмотренные для танковых полков и отдельных танковых батальонов в этом контексте вообще представляют большой интерес. Например, согласно временному штату №10/942 отдельного танкового батальона Т-26 лёгкой танковой бригады РГК (мирного времени), во взводе танков командования и штаба ОТБ полагалось иметь 3 танка Т-26 с радиостанцией 71-ТК, а во взводе танков командования ротой – 2 такие машины. Соответственно, в таком батальоне трёхротного состава (каждый взвод состоял из пяти машин) всего имелось 54 лёгких Т-26, из которых 9 танков приходилось на взводы управления части и её танковых рот. В свою очередь, ещё одним штатом – №10/943 – предполагалось наличие уже 64 танков Т-26 с радиостанцией 71-ТК22 в составе аналогичной (по сути) части. Разница состояла в структуре части – в ОТБ по штату №10/943 предполагалось наличие роты по подготовке командиров танков и радиотелеграфистов старших (2 Т-26 во взводе управления), в составе которой, в свою очередь, было 2 взвода по подготовке командиров танка (по 5 танков в каждом), а также взвод по подготовке радиотелеграфистов старших (5 Т-26). Также в составе батальона имелось 2 роты по подготовке механиков-водителей старших трёхвзводного состава, в каждом взводе по 5 Т-26 плюс по 2 танка во взводе управления ротой. В целом же, три роты по 17 Т-26 в каждой, взвод командования батальона (3 Т-26), а также рота по переподготовке младшего комсостава запаса, имевшая 10 Т-26 (5 боевых и 5 учебных), насчитывали 64 лёгких танка.

 

Как видим, в течение десяти предвоенных лет Среднеазиатский военный округ не только существенно увеличил количество бронетехники в составе собственных войск, но и сформировал отдельное танковое соединение, что, безусловно, являло собой начало принципиально нового этапа в его развитии. Зачем же появилась в этом регионе 9-я отдельная танковая дивизия? Для каких целей местом её дислокации был избран данный регион? Почему это соединение при фактическим его оснащении учебно-боевой лёгкой танковой техникой, с первых же недель своего формирования начало чрезвычайно интенсивную подготовку в специфических и тяжёлых природно-климатических условиях? Каковы были реальные перспективы её использования в боевых действиях в условиях потенциальных ТВД?

Подобные вопросы в печатной и электронной «литературе» почему-то не задаются вообще. А ведь именно их формулирование и позволяет сразу же увидеть главное противоречие во всём, что касается истории формирования этого соединения. Принимая же во внимание дальнейшие организационные преобразования на базе этой дивизии в течение первых трёх месяцев следующего календарного года, ответить на указанные вопросы ещё сложнее. Впрочем, обо всём по порядку.

В то время, пока Среднеазиатский военный округ наращивал свой легкобронетанковый парк, в РККА полным ходом шёл совершенно удивительный по своей динамике реорганизационный процесс – один за другим создавались и расформировывались механизированные корпуса, представлявшие собой соединения принципиально нового уровня и масштаба (общевойсковые соединения бронетанковых и механизированных войск) с совершенно особыми задачами и предназначением (развитие успеха в наступательных операциях).

Впервые они появились в вооружённых силах СССР в 1932 году, а в 1938 году эти соединения были переформированы в танковые. Затем, в течение 1940 года и первых месяцев 1941 года вместо них были вновь созданы механизированные корпуса. Самым примечательным с точки зрения хронология является период с ноября 1940 года по март 1941 года включительно – в это время, помимо уже имевшихся сформированных девяти мехкорпусов, было создано ещё 22 соединения, включая и небезызвестный 27-й механизированный корпус.

Появление в составе Среднеазиатского военного округа 9-й отдельной танковой дивизии также было далеко не случайным и полностью соответствовало общей реорганизационной канве своего времени. Единственным, что вызывало особый интерес в этом случае, было место дислокации танкового соединения, которое могло вызывать и вызывало закономерные и вполне справедливые вопросы о том, зачем в данном районе нужно держать в постоянной боевой готовности такое соединение. Заметим, что с каждым последующим месяцем, подобное недоумение возрастало, получив дополнительные для себя основания уже в январе нового 1941-го года.

Директивой Начальника Генерального Штаба №орг/4/520244 от 15 января 1941 года в состав 9-й отдельной танковой дивизии был передан танковый батальон по штату №010/16, сформированный в составе Московского военного округа на базе 12-го танкового полка 1-й моторизованной дивизии 7-го механизированного корпуса и оснащенный новой матчастью в виде 50 лёгких танков БТ-7М.

Поступление этих танков на вооружение 9-й отдельной танковой дивизии, части которой в период с осени 1940 года и по февраль 1941 года включительно участвовали в серии учений САВО и значительно повысили степень  боеспособности, было вполне понятным, особенно, если учитывать, что уже в марте 1941 года в 9-ю ОТД поступила шифровка о трехмесячном планировании боевой подготовки (по май включительно), прибыла новая автотехника (которая после некоторой доработки силами ремслужбы соединения была принята на вооружение), а в городе, где дивизия дислоцировалась (Мары) начинает формироваться 27-й механизированный корпус.

Такое сочетание всех вышеуказанных событий в их хронологической последовательности говорило лишь об одном – с какой-то пока не совсем ясной (в среднеазиатском формате) целью бронетанковые войска САВО не просто наращивались, а реорганизовывались в полном объёме, существенно повышался потенциал сил округа и велась усиленная, даже спешная, работа по повышению боевой подготовки личного состава, в особенности, экипажей боевых и учебно-боевых лёгких танков.

Как отмечают некоторые источники, весна 1941 года оказалась в этом отношении для войск САВО самым напряженным периодом – во всех частях проходили тактические учения, боевые стрельбы, осуществлялась отработка их взаимодействия частей и сколачивание.

В результате, уже по состоянию на 01 июня 1941 года, 9-я танковая дивизия, бывшая к этому времени ядром 27-го мехкорпуса, «стала одним из наиболее боеспособных соединений САВО», что и подтвердилось в ходе командно-штабного учения под руководством генералов Генштаба М.Н. Шарохина и С.М.Штеменко, которое было проведено в районе её дислокации (город Мары) в первой половине 1941 года.

Соединение готовилось к будущим боям не просто в чрезвычайно интенсивном режиме, но и в жесточайших условиях (из-за дневной жары, доходившей до +60 градусов по Цельсию, часто приходилось проводить учения в ночное время суток, что вызывало свои сложности для личного состава из-за опасности ядовитых укусов пресмыкающихся и насекомых; серьёзные проблемы доставляли и песчаные бури, из-за которых приходилось в буквальном смысле откапывать засыпанные песком танки).

Начало формирования в Марах 27-го механизированного корпуса означало в том числе скрытное частичное развёртывание в составе этого общевойскового соединения сразу двух штатных танковых и одной штатной моторизованной дивизии. При этом, 9-я отдельная танковая дивизия САВО стала базой для формирования 27-го МК, в который были также включены вновь сформированная 53-я танковая дивизия (место дислокации – Кызыл-Арват) и 221-я моторизованная дивизия (место дислокации – Самарканд).

Весьма символичным и репрезентативным также было то обстоятельство, что командиром нового мехкорпуса стал не кто иной, как генерал-майор Иван Ефимович Петров, успевший после секретных операций в Северном Афганистане возглавить 194-ю стрелковую дивизию (с июня 1940 года – 04.06.1940 И.Е.Петрову присвоено звание генерал-майора), а также, начиная с 1933 года, бывший начальником Объединенной Среднеазиатской Краснознаменной военной школы, которая в 1937 году была переименована в Ташкентское Краснознаменное военное училище им.В.И.Ленина, и с октября 1940 года ставший инспектором пехоты САВО.

Фактически, комкором-27(мех) стал высококвалифицированный военачальник дивизионного уровня с богатейшим опытом подвижной манёвренной войны в особых климатических условиях, что представляло особый интерес для Генштаба, занимавшегося планированием самых разных операций, в том числе и таких, которые могли проводиться не только в Северном Иране, но и в условиях Карпатской горной системы, главным образом, на территории Румынии уже в июле 1941 года.

Начальником штаба 27-го МК стал полковник Василий Владимирович Меньшов, возглавлявший в своё время 15-й мехполк 15-й кавдивизии, а с августа 1939 года ставший начштаба 8-й мотоброневой бригады Забайкальского военного округа, принимавшей участие в боях на реке Халхин-Гол в составе 1-й армгруппы. Впоследствии, начиная с апреля 1942 года, В.В.Меньшов станет начальником штаба 10-го танкового корпуса, а в послевоенный период – в 1952–1958 годах – возглавит кафедру военных дисциплин Днепропетровского металлургического института,в рамках которой, с 01 сентября 1944 года на матчасти танка Т-34 проводились занятия по военной подготовке для студентов-мужчин по профилю – «Командир танка и танкового взвода», а для студентов-мужчин, годных к нестроевой службе, и студентов-женщин – по профилю «Танковый техник» (в дальнейшем, начиная с 1955 года, на этой кафедре вводится новая программа военной подготовки по профилю «Командир взвода средних танков», базовой матчастью для  изучения которой стал поступивший на вооружение Советской Армии танк Т-54).

Что же касается соединений, составивших наряду с 9-й ТД основу 27-го мехкорпуса, то 53-я танковая дивизия (командир – полковник А.С.Белоглазов, начальник штаба – полковник Ф.В.Алексеев) с точки зрения укомплектованности материальной частью поначалу ничего существенного собой не представляла, однако отсутствие танков было частично восполнено в этом соединении за счёт передачи ему танкового батальона лёгких Т-26 из состава 9-й ТД уже в апреле 1941 года. Тезис о том, что дивизия не закончила своё укомплектование к 22.06.1941, и по сути представляла собой слабо подготовленную мотострелковую дивизию, представляется, по меньшей мере, дискуссионным.

В свою очередь, 221-я МД (комдив – полковник Герш Моисеевич Ройтенберг, начштаба – майор Павел Иванович Гуткевич) была создана на базе 19-й Узбекской ордена Ленина горнокавалерийской дивизии, что предполагало наличие обученного личного состава. В отношении технической оснащённости соединения можно заметить, что на первых порах её уровень оставлял желать лучшего. Тем не менее, дивизия располагала бронетанковым эскадроном и в этом смысле представляет для нас отдельный интерес.

В ряде источников допускается весьма характерная интерпретация сведений и относительно особенностей процесса формирования 27-го МК. Так, утверждается, что корпус являлся второочередным в вопросах комплектования, что, в свою очередь, соотносится с планированием поступления бронетанковой техники на вооружение этого соединения – окончательное поступление танков предполагалось только в 1942 году. Заметим, что такая постановка вопроса крайне некорректна, поскольку 1942 год в планах упоминается применительно к проблеме комплектования корпуса ШТАТНОЙ техникой, то есть новейшими тяжёлыми танками КВ и средними Т-34. Высшее военно-политическое руководство страны имело соответствующую систему приоритетов поставок бронетехники в те или иные вновь формируемые соединения, а также учитывало возможность на порядок более быстрого насыщения мехкорпусов так называемой «второй очереди» соответствующей матчастью с началом военных действием – естественно, с учётом конкретной боевой обстановки и складывающейся конъюнктуры. Поэтому проецировать предвоенные предварительные планы по 1942 году на первую половину 1941 года в целом, при том, что с каждым последующим месяцем этого календарного года общая ситуация менялась стремительно и необратимо, не является правильным и адекватным. Степень укомплектованности и боеготовности 27-го механизированного корпуса в марте 1941 года и в июне 1941 года были принципиально разными, и это нужно понимать предельно чётко.

Прекрасной иллюстрацией к этому утверждению является сама динамика изменения количества танков и танкеток в составе 27-го МК и САВО в целом в течение первой половины 1941 года, а именно:

1. по состоянию на 20.02.1941 (то есть период, когда фактически начинается формирование нового общевойскового соединения – войсковая часть №2850) в составе 27-го МК имеется 308 танков;
2. по состоянию на 01.05.1941, в 27-м мехкорпусе, соединения которого занимались предельно интенсивно и усиленной боевой подготовкой, было уже 323 танка БТ и Т-26;
3. по состоянию на 22.06.1941 общее количество танков и танкеток 27-го МК составляло уже 356 бронеединиц (из них 4 химических танка Т-26).

Как говорится, комментарии излишни. Конечно, можно начать и бесконечную дискуссию о соответствии количества танков в дивизиях штатным стандартам, но исходные посылки, которые используются для аргументов в таком обсуждении, неизбежно будут входить в противоречие с констатацией «второочерёдного» статуса корпуса и так далее.

Думается, что более важной здесь является сама хронология, а именно: в течение трёх–четырёх месяцев в составе Среднеазиатского военного округа фактически формируется соединение принципиально нового уровня, в связи с чем количество и качество бронетехники резко возрастает по сравнению с уже достигнутыми показателями. Объяснять же происходящее пространными ссылками на тенденции в реорганизации советских танковых войск в целом довольно сложно, поскольку Среднеазиатский военный округ явно «выбивается» из общего ряда, прежде всего, в силу географии и реальной предыстории. Кстати, именно поэтому, вся история мехкорпусов в СССР предстаёт в совершенно ином свете, если посмотреть на неё сквозь призму примера САВО, очевидная специфика которого даёт возможность сделать совершенно неожиданные, но в то же время однозначные и далеко идущие выводы...

Заметим попутно и то, что количество танкеток в составе САВО и 27-го МК соответственно, практически не изменилось. Даже по состоянию на 01 июня 1941 года, Среднеазиатский военный округ сохраняет то же количество и распределение Т-37 и Т-38 (3 Т-38 в Ташкентском пехотном училище, 3 Т-37 и 11 Т-38 – в 137-м разведбате 194-й стрелковой дивизии). Примечательно и то, что в течение последующего месяца рота лёгких плавающих танков Т-38 могла быть передана из 137-го РБ в разведбат 9-й танковой дивизии 27-го МК. В составе последнего, по состоянию на 22.06.1941, числится именно такое подразделение. В то же время, факт появления танкеток Т-38 в 27-м МК в составе 9-го отдельного разведбата 9-й ТД не должен однозначно восприниматься только в контексте гипотезы о возможной передаче соответствующей техники одного из стрелковых соединений САВО – танкетки могли поступить дополнительно, что полностью корреспондируется с общей количественной оценкой бронетанкового парка 27-го мехкорпуса по состоянию на ту же календарную дату.

Что же касается славных Т-27, то о них в документах вообще не упоминается, что позволяет предположить два варианта развития событий – во-первых, «последний» разведвзвод из 5 Т-27 по каким-либо причинам мог просто не учитываться, а во-вторых, данная техника могла также быть задействованной в секретных операциях, которые периодически проводились в приграничных районах и в последующий период. Не исключён и третий, самый любопытный, вариант – все 25 танкеток Т-27 после ремонта могли быть отозваны из САВО для комплектования новых частей, которые затем перебрасывались в военные округа на советско-германской и советско-румынской границах, в том числе и в Крым, для подготовки к широкомасштабной десантной операции летом 1941 года. Вполне вероятно и то, что все упомянутые 25 танкеток Т-27 постепенно были сведены в учебную танковую часть в составе САВО.

Таким образом, к 22 июня 1941 года состав сил САВО номинально был следующим:

1. 27-й механизированный корпус – всего 356 танков, в составе:
2. 9-й ТД (17-й ТП, 18-й ТП, 9-й ОРБ) – всего до 256 танков и танкеток (в том числе (221–50)=171 Т-26, (24+50)=74 БТ, 11 Т-38);
3. 53-й ТД (105-й ТП, комбат майор Степан Афанасьевич Севастьянов, начштаба ТП майор Алексей Петрович Ташлыков; 106-й ТП, комбат майор Александр Петрович Лосев) – всего до 100 танков (50 БТ-7М, 50 Т-26)),
4. 221-й МД (138-й ТП) – мотодивизия не располагала танками вообще;
5. Ташкентское Краснознаменное ВУ им.Ленина – всего 4 бронеединицы (3 Т-38 и 1 Т-26);
6. бронетанковые дивизионы горнокавалерийских дивизий – всего 44 БТ-5 в составе:
7. 23-й БТД 21-й ГКД – 11 БТ-5;
8. 33-й БТД 18-й ГКД – 11 БТ-5;
9. 25-й БТД 19-й ГКД – 11 БТ-5;
10. 27-й БТД 20-й ГКД – 11 БТ-5;
11. разведвзвод в составе 137-го разведбата 194-й стрелковой дивизии – всего 3 Т-37;
12. разведывательные взводы в составе резервных, учебных, запасных подразделений и временных сводных частей специального назначения – всего 25 танкеток Т-27.

Как видим, всего на территории Среднеазиатского военного округа, уже начиная с середины июня 1941 года, могло дислоцироваться до 390 лёгких танков и до 42 танкеток, а в общей сложности более четырёх сотен бронеединиц, не считая пушечных и пулемётных бронеавтомобилей.

Самым важным в предлагаемом выше перечне является оценка реального количества лёгких танков в составе 9-й танковой дивизии в соотнесении со всеми имеющимися данными по количеству бронетехники по состоянию на соответствующие периоды. Как видим, фактически, в САВО могло прибыть не 50, а 100 новых танков БТ-7М, поскольку в противном случае, статистика входит в непримиримое противоречие со своими же цифровыми данными.

Интересно и то, что дополнительные 50 бронеединиц, поступившие в 27-й мехкорпус в апреле–мае 1941 года, могли быть направлены в 138-й ТП той самой 221-й мотодивизии, об отсутствии танков в которой применительно к 22 июня 1941 года неоднократно подчёркивают некоторые источники с целью демонстрации слабости корпуса как такового.

На самом же деле, к указанной дате 27-й мехкорпус был не просто полностью готов (естественно, с учётом всех специфических обстоятельств его формирования) к переброске в Одесский военный округ, но и специально оснащался лёгкой танковой техникой последних моделей, поскольку планировался для использования в особых природных условиях для выполнения неординарных (с точки зрения применения общевойсковых соединений бронетанковых войск как таковых) боевых задач.

Особенно важным и принципиальным является то обтоятельство, что ещё 50 танков 27-й мехкорпус получил именно из состава других военных округов, а не путём передачи соответствующей техники из состава соединений САВО, что полностью корреспондируется с данными по всем четырём горнокавалерийским дивизиям Среднеазиатского военного округа в контексте истинной хронологии их отправки на советско-германский фронт.

Очевидно, что 9-я танковая дивизия, получившая в марте 1941 года соответствующие предписания относительно повышения интенсивности боевой подготовки, не могла не пополняться боевой техникой в последующие месяцы.

Другое дело, что процесс формирования 27-го механизированного корпуса, в состав которого должна была войти 9-я ТД, а также 53-я ТД и 221-я МД, которые испытывали очевидные проблемы с оснащением бронетехникой, мог сказаться на таком пополнении довольно существенно.

В то же время следует учитывать, что сам факт передачи одного танкового батальона Т-26 из 9-й ТД в состав 53-й ТД в соотнесении с прибытием ещё одного танкбата, имевшего на вооружении 50 новых лёгких танков БТ-7М, в САВО, может указывать как на то, что техника прибыла для восполнения недостатка техники в 9-й танковой дивизии, так и на стремление обеспечить танками 138-й танковый полк, сформированный в составе 221-й мотодивизии, которая – по свидетельству некоторых источников – не имела танков не только в марте 1941 года, но и в последующие месяцы.

Так или иначе, само прибытие не 50, а фактически 100 дополнительных танков БТ-7М не являтся чем-то необычным, а наоборот, вполне понятно в контексте имеющихся сведений о наличии 356 (а не 306) танков в составе 27-го мехкорпуса к июню 1941 года.

Здесь мы должны напомнить, что штатный состав танковой дивизии РККА в новом, 1941 году предполагал наличие уже 375 танков (63 тяжелых, 210 средних, 26 БТ, 22 Т-26, 54 химиче­ских). Поэтому, вышеупомянутая цифра применительно к 27-му МК в июне 1941 года не является чем-то удивительным, а напротив, с этой точки зрения, данный механизированный корпус всё ещё имел некоторый недостаток бронетехники (!). Другое дело, как именно должен был использоваться этот фактически «легкотанковый» механизированный корпус…