bilzho Голосов: 2 Адрес блога: http://bilzho.livejournal.com/ Добавлен: 2007-11-28 17:03:22 блограйдером Lurk

Железнодорожные заметки, видимо, окончание

2007-10-26 12:55:04 (читать в оригинале)

Соловецкий роман

Очень хотелось на Соловки. То ли потому, что это острова; то ли потому, что они в Белом море; то ли потому, что Соловки были окутаны духом диссидентства, а он в 19 лет пьянил; то ли...

В общем, в 1972 году с большими зелеными рюкзаками мы сели в поезд Москва – Кемь. Кемь, кстати, это аббревиатура петровских времен. Когда ссылали, накладывали резолюцию – «К Е... матери», а чтобы звучало как-то помягче, видимо, добавляли мягкий знак на конце. Вот и получилось – КЕМЬ. Впрочем, эти сведения я не проверял.

Нас было четверо: два моих школьных друга Саша и Юра и мой институтский друг Миша. Одним словом, советский художественный фильм. Романтический, любимый «Три плюс два». Только в отличие от героев фильма мы ехали не на Черное море, а на Белое, и не на машине, а на поезде, и пока не было никакого арифметического действия. Пока...

Попивая, как тогда водилось, какую-то гадость типа портвейна «Три семерки» или «Тринадцатый номер», мы неслись в плацкартном вагоне на Русский Север. На Соловки, но не в Соловки. Второй вариант означал ссылку, в лагеря. Предлог, а какая большая смысловая разница. Наш выбор был самостоятельным, поэтому «на».

Интересно, думает ли машинист о том, что в этой длинной гусенице, мозгом которой он является, на верхних и нижних полках, лежа, сидя, и стоя, и куря в тамбуре, спя, выпивая, закусывая, вспоминая свое прошлое, строя планы на будущее, мчатся судьбы. И у каждой впереди свои встречи – первые, последние, случайные, страшные, счастливые, короткие и длиною в жизнь. Четырьмя фрагментами внутренностей этой гусеницы, пьющими портвейн и строящими планы на будущее, были мы: три студента-медика и студент плехановского института.

В Кеми мы сменили железнодорожный транспорт на морской и сели на пароходик, то ли «Лермонтов», то ли «Пушкин». Сейчас не помню. Их было два, и они были одинаковые. Так вот где встретились поэты. В Белом море. В Кеми. По выходным они ходили вместе, по будням – один по четным, другой – по нечетным.

Не буду описывать Соловки. До сих пор для меня, видевшего много чудесных мест на земном шаре, это
остается одним из самых любимых и самых странных. Все. Не об этом сейчас. На Соловках мы
мужали, изучали историю нашей родины, слушая Галича и ведя антисоветские разговоры с прокуренными «Севером» и «Беломорканалом» диссидентами. Пили с ними водку из граненых стаканов и алюминиевых кружек.

Экскурсоводшами на Соловках были архангельские студентки. Вместо одной из этих экскурсоводш я водил экскурсии. И однажды, видимо, наговорил лишнего – в группах часто были дети репрессированных, и они осторожно спрашивали, где могут быть захоронения заключенных. А эта группа, не задававшая никаких вопросов, как оказалось, состояла из жен секретарей райкомов области. В общем, по их сигналу приехали из Архангельска два мужчины в штатском: «Где здесь у вас такой экскурсовод, в красных вельветовых штанах?»

Меня спрятали тогда, и никто меня не заложил из турбюро. Эти двое покрутились несколько дней и отвалили. А так бы прощай институт и здравствуй Кемь. Обошлось. А экскурсоводша эта, вместо которой я водил экскурсии, стала моей женой. Так что получилось «Четыре плюс один». На Соловки я возвращался еще много раз. Правда, уже не через Кемь, через Архангельск.

Мой друг Юра закопал там свои штиблеты: мол, вернусь, раскопаю. Не вернулся. Он закончил медицинский, стал гинекологом, потом была какая-то темная история с криминальным абортом. Его посадили, и вскоре нашли его красивое тело на обочине дороги. Но до того в его жизни случилась короткая, но большая любовь – к американке, защитившей диплом по русскому авангарду и работавшей в посольстве США. Но в его случае КГБ вмешалось – его любимую выдворили из СССР, а Юре предложили сотрудничество. Он отказался.

Миша стал проктологом, довольно известным в Москве, на Соловки он возвращался еще один раз – у него был роман с другой экскурсоводшей, но он не имел никакого продолжения, и Миша вскоре женился на нашей однокурснице.

Саша стал крупным государственным чиновником и был на Соловках еще два раза. Его женой стала дочь советского дипломата, работавшего долго в Париже.

Но, когда мы ехали в поезде Кемь – Москва в общем вагоне, мы ничего этого не знали. Мы пили портвейн и строили планы на будущее.

---

2007-10-25 13:33:17 (читать в оригинале)

Вчера со своим 4-летним внуком Егором я пошел на спектакль в детский «Сказочный театр на Таганке». Кукольный спектакль назывался «Золушка». Начался он с того, что дети слышали голоса «стражников-привратников» (еще до того, как они появились), которые что-то разливали, выпивали и это обсуждали: «Налей мне побольше!» и так далее. А на экране появлялись тени стаканов и их рук. Дальше куклы все время смешили детей тем, что падали и громко кричали. Но кульминацией была встреча Золушки с принцем. Она все время хохотала, падала, опять истошно и истерично хохотала и все время кричала: «Вот что такое счастье!» и «Как я счастлива!». Опять хохотала и что-то нечленораздельно говорила.
В этом месте мальчик сзади спросил свою маму: «Она беременна?». Я присмотрелся. У Золушки действительно на животе платье было несколько приподнято. Когда она захохотала в очередной раз, мой внук Егор сказал: «Я хочу, чтобы она была убита».
Дальше, к счастью, наступил антракт, и мы с Егором покинули театр, не дождавшись развязки. Поехали в магазин, купили «Малыш и Карлсон», и вдвоем смотрели его не отрываясь. Берегите своих детей и внуков!

Будьте здоровы,
всем привет.

---

Важное объявление

2007-10-25 12:49:59 (читать в оригинале)

Дорогие жжисты! Сегодня в передаче «К барьеру» по НТВ встречаются Никита Михалков и Виктор Ерофеев. Это их вторая встреча, в первой победил Ерофеев. Тема – известное письмо Никиты Сергеевича (+ 3) от лица всего творческого сообщества – http://www.rg.ru/2007/10/16/pismo.html
Секунданты у Ерофеева – Андрей Бильжо и Игорь Свиноренко. По правилам программы нужно звонить в поддержку одного или другого персонажа. Помните об этом!
Прямой эфир на Сибирь и запись – сегодня в 16.00. А сама программа идет в записи по НТВ – сегодня, в 23.10.

---

Железнодорожные заметки, продолжение

2007-10-24 14:50:03 (читать в оригинале)

Путешествие в Санкт-Петербург. И обратно

Летом меня отвозили на дачу в Покровку. Это 75 километров по Октябрьской железной дороге.
Засыпал я под уютный стук колес. А еще я любил сидеть на откосе и смотреть на поезда. Москва–Ленинград. Ленинград–Москва. «Синяя стрела». «Красная стрела».

Мой дед по линии отца, которого я не застал в этой жизни по причине того, что появился на свет после того, как его на этом свете расстреляли, родился в Санкт-Петербурге. У него было три брата. Александр окончил Петербургскую академию художеств и умер довольно рано. Петр уехал из Санкт-Петербурга с ансамблем балалаечников и домристов на гастроли в США и там остался со всем ансамблем. Потом у него была своя джаз-банда, и вроде бы он женился на афроамериканке. Так что не исключено, что в США живут черные Билжо.

Это не ошибка. Мягкий знак влез в фамилию моего папы случайно. Хотя, судя по документам, он стремился туда много раз еще у деда. Его вычеркивали, но он оказался очень твердым и добился своего.

Павел был третьим братом. Работал Павел на судостроительном заводе и был чемпионом Ленинграда по тяжелой атлетике. Во время блокады он потерял жену и двоих детей. После окончания войны у него образовалась новая семья. Когда в 13 лет я первый раз приехал со своим классом в Ленинград, он пришел на меня посмотреть и узнал сразу. Все Бил(ь)жо похожи друг на друга.

Дед Павел стоял, провожая меня на перроне Московского вокзала, в черном драповом пальто, и у него текли слезы. Больше я его не видел. Это, пожалуй, самое сильное впечатление от той школьной поездки в «колыбель революции».

Нет. Еще запомнились презервативы. Огромное количество презервативов, плавающих в Фонтанке. Мы всем классом перевесились через гранитный парапет набережной и наблюдали, как, подобно белым рыбкам, бледным корюшкам, кружатся в хороводе стайки да даже косяки веселых презервативов. Десятки, а может быть, и сотни. Это была весна. Нам было любопытно, весело и стыдно. Каждый раз потом, проходя
по Аничковому мосту, я заглядывал в Фонтанку. Где вы, одноразовые свидетели любви и ее защитники – резиновые изделия №2? Но река чиста.

Тогда в школьные 60-е годы мы ездили в Ленинград в сидячем вагоне. А потом я долго ездил в купе. Это были уже 70-е. Тема научных исследований звучала так: «Человеческий фактор в аварийности на флоте». Я тогда много знал историй и про столкновения судов, и про всякие другие происшествия с ними. Вот одна из них.

Наше судно в тумане в Босфоре въехало в двухэтажный дом, стоящий на сваях на воде. А на втором этаже – свадьба. Нос корабля появился за спиной жениха и невесты. Свадебный подарок. Белый пароход. Впрочем, все остались живы, только капитан потом покончил с собой.

Я работал с капитанами дальнего плавания Балтийского морского пароходства, а они работали на тренажерах. Серьезные мужчины нервничали, как школьники, а я изучал их физиологию.

В 90-е я ездил в Ленинград (Санкт-Петербург) на фестиваль «Золотой Остап» уже в СВ и уже в качестве художника. Всю ночь во всех купе выпивали и шутили ослепительно яркие люди. Вот только малая часть: Фазиль Искандер, Георгий Данелия, Эльдар Рязанов, Аркадий Арканов, Александр Ширвиндт, Александр Кабаков.

Первые фигурки «Золотого Остапа», которые вручали лучшим в области юмора, были из бьющегося материала. Случайное разбитие фигурок происходило во время распития за них в поезде Санкт-Петербург (Ленинград)–Москва. А я получил уже тяжелого, металлического «Остапа», которым можно было разбить все что угодно.

Как-то, когда я ехал получать эту премию второй раз, уже за телевизионную программу «Итого», я оказался в одном купе с Максимом Галкиным, то есть с 10 процентами сегодняшней звезды. Интеллигентный трепетный юноша с толстой книгой по филологии интересовался у меня, уйдет ли Дима Дибров из программы «Как стать миллионером» или нет. Максиму очень хотелось вести эту программу, и он этого не скрывал. Что, в общем, хорошо.

А теперь, в 2000-е, я езжу в Санкт-Петербург в навороченных «люксах» с рюшечками, телевизором и с удовольствием читаю журнал «Саквояж СВ». Особенно свои заметки. Но я по-прежнему люблю сидеть на откосе и смотреть на проходящие поезда.

---

Хочу подарить вам две коротенькие «штучки»

2007-10-23 13:05:01 (читать в оригинале)

Мой друг – скульптор из Воронежа Сережа Горшков – рассказал мне, что там есть дом, на котором был барельеф Сталина, который, в свою очередь, держал на руках девочку с цветами. Потом, в период разоблачения сталинизма, Сталина с дома срубили. Осталась только девочка с цветами, парящая в воздухе. На этом можно было бы закрыть эту зарисовку. Но… мистика. После дождя на мокрой стене проступает фигура Иосифа Виссарионовича. Вот так…

И вторая. Знакомый в Питере, Павел, сказал мне – дальше дословно я записал за ним – «у меня был одноклассник, который из сырой свеклы зубами выгрызал портреты членов Политбюро». Он сказал это практически без всякого юмора. Контексте был следующий: типа народных гениев много, любой может сделать всякую туфту и за это совсем не обязательно платить деньги.

Всем привет,
до скорой встречи.
Не ругайтесь между собой,
и не ругайте меня строго.