Журнал Ильи Пономарева Голосов: 1 Адрес блога: http://ilya-ponomarev.livejournal.com/ Добавлен: 2007-12-04 11:01:04 блограйдером Lurk

Может ли Украина влиять на политику в России?

2017-07-29 16:10:39 (читать в оригинале)

Поговорили с Фокусом. В российских сливных бачках истерика, что я призвал к вооруженному вторжению в Россию. Привожу полную версию интервью:

Лидер террористической организации «ДНР» Захарченко заявил о провозглашении Малороссии. Что это, по-вашему, значит?

- Думаю, они просто напоминают о себе, ничего большего. Я бы не обращал на это слишком много внимания. У нас в России есть такая конспирология, что Путин в ходе избирательной кампании будет рассматривать возможность признания независимости «ДНР» и «ЛНР», и что это все хитрый план Суркова, но я в это не верю. Заявление Захарченко – это напоминание про их «субъектность». Путин всё время говорит, что с ними надо вести переговоры. Вот они и заявляют, мол, мы уже не сепаратисты, а альтернативная Украина. Тем более, что американцы уже заговорили о возможном отказе от столь выгодных сепаратистам минских соглашений, назначили своим спецпредставителем Курта Волкера, который всегда к ним относился со скепсисом.

То есть предвыборная гонка в России уже началась? Есть мнение, что Навальный – не независимая фигура, а проект Кремля, чтобы оттенять и подыгрывать властям.

- Здесь очень тонка грань, истина посредине. Навальный точно не проект ФСБ, как многие говорят. Он сам по себе, и очень хочет стать президентом. Может ли его использовать Кремль и силовики в своих интересах? Конечно, могут. Так, Кремлю надо поднять интерес к выборам, и они используют для этого Навального. Силовики (группа Сечина-Феоктистова) активно сливают информацию Навальному, например, про Медведева, чтобы устранить последнего как потенциального преемника. Но это точно не означает, что он их марионетка. Он взял информацию и использовал ее в своих интересах, но и дал возможность при этом использовать себя.

Своеобразное косвенное управление?

- Это вообще не управление, это определенное сотрудничество. Но не как куратора с агентом, а как сотрудничество разных политических групп, которые ситуативно находят общие интересы.

Кому больше нужны были дебаты Навального и Гиркина?

- Это нужно им обоим. Стрелков не пропутинский человек, всегда крутился в оппозиционной национал-патриотической тусовке, и никогда не был прокремлевским. Более того, Кремль боится, что вокруг Гиркина могут сгруппироваться вооруженные боевики, которые были «добровольцами» на востоке Украины, для них он является очевидным лидером. Когда началась аннексия, война – эта тусовка оказалась востребованной, Кремль с ними сыграл в свою игру. Когда же Стрелков вернулся назад, его попытались максимально придавить, и его нигде не было видно в российских СМИ. Ему нужно медийное внимание, тут все просто.

Что касается Навального, то на фоне Гиркина, такого хардкор-империалиста, он выглядел умеренно, разумным спокойным человеком. Может, за этим есть и более тонкая игра, у них обоих есть фээсбэшные контакты, кланы. Возможно, они тоже хотят что-то слепить.

С моральной точки зрения устраивать дебаты с военным преступником – это, конечно, вопрос. И думаю, Навальный много проиграл хотя бы тем, что отказался считать Гиркина таковым. Зато его истинное политическое лицо стало более понятным тем, кто раньше пытался закрывать глаза на имперские и недемократические взгляды этого человека.

Стоит ли украинцам обращать внимание на предстоящие выборы в РФ, ведь ничего, скорее всего, не изменится?

- Следующим президентом РФ, если так захочет Путин – будет Путин. Если вдруг он захочет сыграть в нового преемника, то нет большой разницы, кто им будет, потому что сзади все равно будет стоять Путин и дергать за ниточки. В этом смысле акт выборов для Украины не поменяет ничего.

Но нужно ли интересоваться российской политикой и пытаться на неё влиять – да, безусловно. Существует большое число возможностей повлиять на ситуацию в России в интересах как Украины, так и всего мира, чтобы что-то начало меняться и прекратила проливаться кровь.

Например?

- В России есть силы, которые действительно выступают за то, чтобы прекратить войну. «За мир без аннексий и контрибуций». За это стоят значительная часть левого и националистического движений. При этом российская оппозиция сейчас без ресурсов, и каких-либо возможностей для действия. Украина не является внутри РФ игроком (хотя Россия внутри Украины является – покупает кучу политиков, влияет на них, создает лояльные себе СМИ и т.д.). Ваша страна транслирует свои сигналы лишь на Запад, да и то делает это зачастую непоследовательно и слабовато. Хотя союзники внутри России могут быть даже более полезными, чем западные.

Какие вообще есть сценарии смены власти в РФ?

- Уверен, что смена может произойти только внеконституционным путем. Надеюсь, что не очень кровавым. Очень зависит от того, каким образом это пройдет; может дойти и до распада страны, а может ограничиться и косметическими изменениями. Например, уже упомянутый Навальный не хочет сменить систему власти, не хочет разрушить вертикаль управления, выстроенную Путиным – он хочет ее возглавить. Напротив, есть Ходорковский, Гудков, ваш покорный слуга, которые хотят кардинального изменения внутреннего устройства, замены авторитарной президентской системы парламентской. На мой взгляд, это в интересах Украины, потому что создаст новый баланс сил внутри страны, и уменьшит возможность агрессии в адрес соседей.

Но повторюсь, пока относительно России ни у вас, ни у Запада никакой стратегии нет в принципе. Если уж совсем фантазировать, то если РФ финансирует вооруженных людей на украинской территории, то почему Украина не помогает людям, которые бы сделали то же самое на российской территории? Сейчас, например, в Ростовской области большое шахтерское движение, недовольное закрытием шахт, забастовка шахтеров в Гуково. У нас появляются периодически очаги вооруженного сопротивления режиму – то «приморские партизаны», то антиникелевый протест в Воронежской области, то рабочие выступления. Такие вещи надо использовать по полной программе, протягивать руку тем, кто хочет демонтажа путинской системы.

Любая сила, которая будет как-либо связана с Украиной, в России сразу же станет объектом критики и нападок.

- Поддерживать по-разному можно – мы же не хотим под украинским прапором идти на Кремль, у нас свой флаг имеется. Немалая часть российской оппозиции хотела бежать в Украину, перегруппироваться тут и вернуться назад. Но здесь не помогают, скорее, даже палки в колеса ставят.

А чего вы ждали? Им здесь не доверяют.

- Давайте вспомним Великую Отечественную войну. С одной стороны, у поляков была Армия Крайова, которую расстреливали и преследовали. С другой стороны, была Армия Людова, которая в составе советской армии воевала под своим польским флагом, а потом стала костяком новых вооруженных сил Польши после 1945 года. Это ведь те же самые поляки. Одно дело, когда перешли на украинскую сторону российские оппозиционеры, и хотят участвовать в ваших украинских делах – я бы тоже этому сопротивлялся. А если приехали в Украину, пошли в лагерь, получили винтовку и тренируются, готовятся вернуться в Россию – разве это проблема?

Навальный четко сказал, что Крым возвращать не собирается, потому что это не решаемо. Каким образом можно решить данную проблему?

- Я уже сказал, что Навальный империалист. Он не хочет возвращать Крым в силу своих убеждений, ищет причину, по которой не будет этого делать. А я бы искал способ, как можно это сделать. Я не готов, как Касьянов, который просто не рассчитывает, что он когда-либо будет во главе государства, говорить: «я просто верну». Человек, который так сделает, внутри РФ потеряет власть, в Кремле сядет Стрелков, а в Крыму начнется партизанская война.

Я считаю, что возврат возможен, но не столь линейный (хотя хоть с правовой, хоть с понятийной точки зрения он был бы правильным). Новая власть России может принять решение о демилитаризации Крыма, о переходном периоде, подразумевающем период совместной администрации и нормальный плебисцит, которые были бы реализованы совместно с Украиной. Обязательно надо взять в союзники жителей Крыма, чтобы большинство хотело этого возврата. Это возможно сделать, но в Украине нужно четко показать, что Крым вам нужен, и он не будет более пасынком, показать, что сама Украина динамично развивается.


Вы объявляли, что будете заниматься привлечением инвестиций в Украину. Каковы успехи?

- Успехи есть, но рассказывать о них пока не могу, это станет известно позже. Деньги любят тишину. Процесс идет существенно медленней, чем мне бы хотелось, в том числе потому, что вашей элите инвестиции на самом деле не нужны.

В чем это проявляется?

- Есть большое количество украинского «бизнеса», который хочет грабить Украину сам. Внешних денег ему не надо. Он же формирует власть, и поэтому она не то, чтобы сильно препятствовала, но и не помогает. Есть крупные американские инвесторы, которые хотели бы здесь иметь серьёзный бизнес. Миллиард-полтора долларов в год сейчас можно получать напрямую, без особого напряжения.

Какие отрасли интересны?

- Сельское хозяйство, энергетика, в частности нефтегазодобыча. Не думаю, что власть сможет инвесторам долго здесь противостоять, вода дырочку найдет и смоет эту дамбу. Многое зависит от того, как дальше пойдет реформа Нафтогаза. Есть объекты, которые в принципе не сделать без западного капитала, например, разработка черноморский шельфа. У вас большое количество зрелых месторождений, там нужны новые западные технологии, а не увеличение капитальных затрат государственной Укргаздобычей.

Какого сигнала ждут инвесторы, чтобы понять – пора вкладывать?

- Явного выраженного желания государства, конечно. Не ритуальных слов на конференциях, а практической и ежедневной вовлеченности высших госчиновников. Чтобы им не надо было неделю дозваниваться по любой ерунде. Я сейчас практически отказался от работы с государственными структурами, потому что они бесполезны, не могут ничего решить.

Что должно измениться?

- Я вас уверяю, что главное – желание, потому что механизм привлечения инвестиций – десятый вопрос. Я не знаю ни одного человека в украинской власти, ни в правительстве, ни в администрации, который бы на самом деле хотел, чтобы сюда пришли иностранные инвесторы.

То есть это такая форма украинского протекционизма?

- Да. У всех есть разные причины – кто-то боится нарушения политического баланса сил, кто-то боится бизнес-конфликтов, кто-то не хочет, чтобы его собственный бизнес становился прозрачнее.

Есть ли изменения за этот год в плане привлечения инвестиций?

- Боюсь, что стало хуже. Если раньше они хотя бы любили говорить о радужных перспективах, то сейчас даже не говорят. Те единственные две значимые сделки с момента Майдана – порт Южный с Каргилом, и в Николаеве порт с Бунгой, – все были заложены во времена Януковича и по инерции дошли до конца, это не заслуга нынешней власти.

А как же строительство зерновых терминалов, заводов?

- То, что происходит – гораздо более мелкое по масштабу, чем то, что нужно. Стране нужны новые стандарты корпоративного управления, то, чем можно предъявлять миру как очевидный успех. Когда-то в России, я пришел на работу в ЮКОС, когда он еще был самой жесткой и непрозрачной компанией с точки зрения инвесторов. Мы потратили много усилий, чтобы убедить Ходорковского, что быть белым и прозрачным гораздо выгоднее, чем корпоративным засранцем. Когда на цифрах стало видно, что если мы будем хорошо работать с инвесторами, мы на этом заработаем – он принял соответствующее решение, ЮКОС стал изменил свою стратегию, и начал динамично развиваться. За нами вся индустрия пошла следом, а потом и остальные – они увидели, как получается у ЮКОСа, и начали делать то же самое. В Украине рано или поздно обязательно появится свой такой чемпион.

Хочу сказать, что Россия, при всех её проблемах, связанных с коррупцией и всем прочим, по отношению к иностранному капиталу многократно более открытая страна, чем Украина. И с точки зрения законодательных стандартов, российское законодательство гораздо ближе к европейскому, чем украинское. Это результат того, что деловая среда была заточена под работу с иностранными инвестициями. У вас же с иностранными инвесторами никто не работает. Публичных компаний, которые бы торговались на бирже, очень мало, они погоды на рынке не делают. Своя биржа теоретически есть, а практически – нет.

Что вы думаете о новом покупателе украинской дочки Сбербанка, белорусском бизнесмене Викторе Прокопене?

- За этим стоит все тот же Гуцериев. Эту сделку держит только то, что у вас есть очень жесткие правила с раскрытием источника капитала, и Гуцериева фронтировал латвийский (а на самом деле российский) Норвик-банк. Когда удалось показать коррупционный характер сделки в Украине латвийскому регулятору, он запретил этому банку идти в нее. Теперь появился другой предприниматель, который может показать легальный капитал, но финальный покупатель от этого не меняется, и характер сделки тоже.

Им важно сохранить банк как инструмент влияния или здесь чисто экономические мотивы?

- В первую очередь, это отличный бизнес, у Сбербанка большой портфель кредитов. Сбербанку нужно либо распродавать кредиты в розницу, либо продавать банк целиком. Он стоит вполне хороших денег, и Нацбанк мог бы сыграть и более активную роль в сохранении этого бизнеса при передаче его в руки, не связанные с российской властью.


Как бывший депутат, как вы оцениваете работу парламента Украины?

- Вот в чём я могу позавидовать, так это в том, что у вас есть настоящий парламент. Но в ситуации реформ, когда надо принимать решения, паралич, который там постоянно существует, это, конечно, плохо. Российский парламент другой – это штамповочный механизм, но зато у нас есть простые вещи на уровне процедур, которые упрощают решение вопросов. Например, у вас голосования идут по мере поступления. Обсудил-проголосовал. Если в зале нет нужного количества людей, то всё, нет кворума, решение не принято. У нас такое невозможно, потому что есть так называемый час голосования. То есть вначале обсудили все вопросы повестки дня, а в пять часов вечера все решения подряд голосуются, за весь день. Любой депутат знает, что голосовать надо к 5 часам. В течении дня могут прогуливать вопросы, которые им неинтересны, но в 5 часов все на месте и всё голосуется. Это простая вещь, она демократию не нарушает, но вероятность принятия закона резко увеличивается. На мой взгляд, если бы у кого-то была политическая воля, то он смог бы сделать ряд простых шагов для налаживания этого хрупкого парламентского механизма. Но её нет.

Вопрос фракционной дисциплины. Уверяю вас, существует большое количество методов навести дисциплину внутри фракции. В РФ фракции голосуют практически единогласно в зале, хотя до того внутри себя все законы активно обсуждают. А украинская ситуация, что кто-то избран в парламент по списку «Блока Петра Порошенко», но при этом обкладывает по матушке того самого Порошенко с утра до вечера, и при этом ещё и голосует против фракции – я этого вообще не понимаю, это же охренеть можно! Сложи ты с себя мандат и говори про президента, всё что хочешь. Ты же под его именем вообще избран в эту Раду, тебе люди дали мандат, потому что ты – БПП. Может быть, люди в президенте разочаровались, тогда они могут тебя выбрать на следующих выборах под другим брендом. Но если ты здесь пошел под этим брендом, так работай под ним.

Сериал с лишением неприкосновенности – может это как раз попытка наведения дисциплины?

- Это, скорее, результат международного давления. Конечно, я оцениваю это позитивно. Люди должны понимать, что, если будут воровать, то их будут сажать, кто б там не был другом президента.

Полная отмена института неприкосновенности сыграет во зло или во благо?

- Я считаю, что во зло, неприкосновенность должна быть. В Украине сейчас сложилась такая ситуация, что политической угрозы для депутатов особо нет. Но депутат должен иметь возможность быть в оппозиции, это важно. Я бы вообще не мог ничего делать в России, если бы у меня не было депутатской неприкосновенности. Для меня она была критически важным механизмом. В российском парламенте часто говорили об отмене неприкосновенности, именно чтобы прижать тех, кто «идет не в ногу», чтобы их можно было принимать в автозак прямо на выходе зала голосований.

Но в Украине нередко бывает, что парламент не принимает критически важные законы даже под давлением, когда всем миром стоят под Радой и кричат «принимайте».

- Я считаю, что управляемость точно повысить надо, но отменять неприкосновенность - это не тот механизм. Повторюсь, есть большое количество других способов. У вас на половину депутатов есть папочка с компроматом. Это очень эффективный механизм воздействия, если кто-то действительно хочет влиять. Если здесь закон не принимается – значит, не хотели принять.


Жена убитого Дениса Вороненкова Максакова недавно говорила, что Кремль не причастен к убийству ее мужа. Вы с ней согласны?

- Я тоже считаю, что, скорее всего, Путин лично приказа подобного не давал. Я считаю, что за этим мог стоять генерал ФСБ Олег Феоктистов. Но в любом случае, конечным интересантом этого является Кремль. Это можно было сделать только при полном понимании, что организатора не накажут, а вознаградят. Но чтобы была команда Путина, который бы поднял трубку и сказал кому-то «хочу его голову» - в это я не верю.

Там была связь с международной группой обнальщиков, которую крышевал Феоктистов?

- Да, это очень вероятный вариант. Киллер был из этой группы.

Вороненков обладал информацией по этой группе?

- Вороненков обладал инфой по контрабанде. У Феоктистова была мотивация вернуться на службу. Он был уволен первого марта из Роснефти из-за того, что передал информацию Навальному по Медведеву, которая была использована в знаменитом фильме про «Димона». А заказ на убийство был получен 6 марта в Донецке. Это хорошая причинно-следственная связь. И после этого убийства его через неделю вернули в ряды ФСБ, назначили замруководителя Службы Экономической безопасности.

А покушение на Окуеву и Осмаева, там какая мотивация?

- Думаю, что логика ровно такая же. Есть вещи, которые я не могу рассказывать, но похоже, что киллер искал кого-нибудь для устранения, чтобы потом использовать в той же парадигме «мы сделали хорошее дело, просим что-то взамен». Такая логика была с Литвиненко, с Немцовым, с Вороненковым. Я не исключаю, что такая же история была с Шереметом, и, скорее всего, с Осмаевым. Меняется только тот, перед кем надо выслужиться, но в значительной степени люди решают личные вопрос под флагом ложного патриотизма.

То есть шансы успешно расследовать дело по Осмаеву и Вороненкову есть.

- Да. В случае с Осмаевым киллер в руках, с Вороненковым – вся группа известна. И то и то дело будут раскрыты. Относительно Шеремета – раскрыть заказное убийство, когда действует профессиональный киллер, которого ничто не связывает с убитым, трудно.

То есть убийство Шеремета останется нераскрытым, как, например, убийство Влада Листьева?

- Боюсь, что да. Я надеюсь, что нет, но пока это висячая история.

А вы боитесь за себя?

- Я много раз говорил – мы находимся на войне, на ней стреляют и убивают. Я не верю на данный момент, что может быть приказ от Путина – «Пономарев мне надоел, идите его убейте». Настоящая опасность заключается в таких вот «инициативщиках», которые решают свои проблемы, убивая тех, кто светится. От этого никак застраховаться нельзя, Путин создал такую систему, при которой подобное поведение вознаграждается.

Когда вы рассчитываете вернуться в Россию?

- Сложно сказать конкретно, многое зависит от Украины, как здесь всё будет развиваться. Как только здесь появятся успехи, там всё начнет сыпаться сразу. Я уверен, что Путин это прекрасно понимает, и потому так не хочет, чтобы у вас всё получилось.

Тэги: госдума, навальный, оппозиция, прямая, речь, украина
Комментарии | Постоянная ссылка

---

О хакерах и вашингтонской политике

2017-01-06 19:13:25 (читать в оригинале)

Побывал вчера на слушаниях в Сенате по российским хакерским атакам и поделился впечатлениями с Обозревателем:

Противостояние в Вашингтоне сейчас действительно есть. Это противостояние старого истеблишмента и новой приходящей команды. Оно носит не партийный характер, а скорее, культурный. Большинство назначенцев Трампа – это люди из крупного бизнеса, чаще всего из Нью-Йорка. Соответственно по этой линии происходит раздел – вашингтонские политики и чиновники активно сопротивляются чужакам.

Госаппарат старается застолбить для себя максимально выгодные позиции перед сменой власти, поставить на место «выскочек», создать возможности для торговли за посты в новой администрации. Со следующей недели начинаются рассмотрения кандидатур, выдвинутых Трампом в будущий кабинет. Это главный момент, когда сенаторы разменивают свои голоса на выделение денег под свои проекты, под назначение своих союзников, под поддержку своих политических инициатив. Чем больше в этой ситуации будет озвучено претензий к новой команде, чем больше будет негатива в СМИ – тем больше можно получить взамен. Последний скандал вокруг России и хакерских атак надо рассматривать именно в этом контексте.

Закончится же все как всегда – все договорятся и будут довольны. До чего-то доторгуются. Главный вопрос, помимо судеб отдельных назначенцев – насколько будут развязаны руки тех людей, которых сейчас выдвигает Трамп, насколько его команда в итоге будет едина и работоспособна. Но это пока предсказать невозможно, за этим сейчас можно только наблюдать и делать заметки – кого и как можно использовать в интересах мира и развития в Украине и нашего общего будущего.

Я смотрю на идущие сейчас назначения скорее оптимистично – вопреки спекуляциям СМИ (в значительной степени как раз вследствие внутривашингтонской борьбы) никаких там «друзей Путина» нет. Есть ястребы и есть сторонники «realpolitik», но симпатизантами России типа Майкла Макфола в администрации Обамы у Трампа и не пахнет.

Тем не менее, приоритетом новой команды будущего президента является Сирия и в целом борьба с исламским терроризмом. Ее представители не считают Украину сколь либо значимым фактом в международной политике, очень плохо относятся к украинской «элите» и хотят договориться с Россией для того, чтобы такой «пустяк», как война на Донбассе и аннексия Крыма, не отвлекали их от решения по, с их точки зрения, действительно важного вопроса. Хотя есть в Вашингтоне люди, которые пытаются объяснить им, что Украина – это не пустяк и то, что там происходит, имеет, возможно, куда более далеко идущие последствия, чем война в Сирии. Кто-то из новой команды это понимает, большинство – нет. Так что тут требуются синхронные усилия со стороны светлых сил; украинская дипломатия могла бы быть и более активной, разумной и прагматичной в этом направлении и не создавать новые линии напряженности, например, голосованиями по Израилю. И конечно, статьи типа последнего высказывания Пинчука в Wall Street Journal не усиливают переговорную позицию страны, а ослабляют ее. Все как всегда в Украине – национальные интересы легко приносятся в жертву личным…

Касательно публичных высказываний Трампа, то он действительно часто делает заявления, чаще всего в своем твиттере, которые многих раздражают. Что может быть неприятнее, когда подвергаются сомнению вещи, которые вашингтонской бюрократией давно относились к разряду консенсусных? А тут вдруг какая-то неместная выскочка заставляет их обосновывать и доказывать. Те же самые хакерские атаки… Всех очень раздражает, когда спрашивают, а есть ли какие-то доказательства того, что хакеры, которые взломали сервера Демократической партии, действовали по указке Путина? Все сразу говорят: «Слушай, ты задаешь какие-то глупости. Если они русские, то очевидно, что они действовали по указке Путина». Но на мой взгляд – это не очевидно. Более того, у меня есть в этом сомнения. И Трамп задает примерно те же самые вопросы.

Хакерские атаки были на самом деле и судя по тому, что я знаю от людей из профессионального сообщества, люди, которые этим занимались, действительно россияне. Мое предположение – что их нанял кто-то типа Пригожина, главного российского заводчика троллей и ботов. У них была пропагандистская задача на дискредитацию американских выборов, они ее и отрабатывали. «Немного перестарались», довели ситуацию до серьезного скандала, который попал в резонанс с желанием вашингтонской элиты прижать к ногтю Трампа.

Вчера я участвовал в слушаниях в Сенате, организованных Маккейном. Еще раз убедился, что пока в Штатах никто не может четко понять стратегию путинской администрации, и в целом особенно не желают ее понимать, деля будущую власть.http://obozrevatel.com/blogs/38765-takoj-pustyak-kak-vojna-na-donbasse-i-anneksiya-kryima.htm

Тэги: россия, сша, украина
Комментарии | Постоянная ссылка

---

Об итогах думских выборов-2016

2016-09-21 10:55:14 (читать в оригинале)

Дал интервью украинскому Фокусу об итогах прошедшей кампании в Госдуму:

Какие главные выводы вы сделали по результатам выборов в Госдуму?

- Мои выводы по итогам прошедшей избирательной кампании не то, чтобы оригинальны: избиратели еще раз сказали, что они не доверяют никому из тех, кто участвовал в реформах 1990х, или стоял рядом, или дружит с их авторами, и готовы терпеть любые лишения, лишь бы те не вернулись к власти. В России смена власти возможна только с помощью левой или националистической оппозиции, а повестка праволиберальных сил исчерпана действующей властью. На это накладывается усталость от привычных лиц и запрос на новые фигуры, но как показывает практика, новые стремительно набирают антирейтинг, если попадают в плохую компанию. Поэтому думаю, что новые народные лидеры будут появляться снизу в ходе следующего неизбежного уличного обострения, а до этого следует внимательно смотреть и всячески стимулировать внутриэлитные конфликты. Печально, конечно, что люди в России ни во что не верят, и даже не пытаются использовать конституционные механизмы смены власти, не приходят на избирательные участки – хотя винить их за это трудно. Тем не менее, для тех, кто не готов брать в руки оружие, все-таки единственный способ влияния на власть – это выборы. Сто раз проиграем, на сто первый выиграем. Как в известном анекдоте – нельзя выиграть в лотерею, не покупая лотерейный билет.

Явка избирателей на прошедших выборах была самой низкой за всю историю РФ. С чем это связано?

- Явка вполне соответствовала реальному уровню поддержки власти. Кремль абсолютно трезво понимал, кто на его стороне, поэтому спокойно и цинично занимался мобилизацией своих сторонников и демобилизацией противников. Значительная часть оппозиции во главе с небезызвестным Алексеем Навальным, к сожалению, ему в этом активно помогала. В итоге Единая Россия потеряла избирателей незначительно (28 млн сейчас против 32 млн в 2011м году), а Яблоко катастрофически (1 млн. сейчас против 2.25 в 2011м). Сценарий этих выборов был не про борьбу идей, а про убеждение (или привоз, как в случае с властью) своих сторонников прийти и проголосовать.

Либеральная оппозиция никак не может понять, что при всей важности вопроса о Крыме и путинизме, люди четко понимают, что эти вопросы Дума не решит, а вот на пенсии-зарплаты-цены-а-еще-у-нас-крыша-клуба-течет депутаты повлиять могут. В итоге с Яблоком и Парнасом были связаны чистые риски и никакой зажигательной идеи, а с насквозь проворовавшейся Единой Россией – решение конкретных жизненных вопросов. Поэтому в теорию о «пятых колоннах» и «нацпредателях» неполитизированные избиратели хотят верить – это успокаивает их совесть, когда они выбирают привычное зло и ремонт сельской дороги. А для политизированных есть фейсбук, где уважаемые протестные лидеры объясняют, что от выборов ничего не зависит, что объединение оппозиции невозможно по миллиону причин, хотя двигает ими исключительно корыстно понимаемый старый большевистский принцип «чем хуже, тем лучше». Так чего удивляться результату?

Максимальная явка и, соответственно, максимальная поддержка действующей власти на прошедших выборах была в Кемеровской, Тюменской обл. и в Чечне – более 70%. Это связано с фальсификациями или с какими-то особенностями этих регионов?

- В каждой области есть свои особенности. В Кемеровской, например, есть определенная электоральная машина, заточенная под высокую явку. У губернатора этой области Амана Тулеева, некогда выходца из рядов КПРФ, есть свое представление о том, как должны проходить выборы. Он искренне считает, что голосовать должны все. Обладая высоким уровнем личной популярности, а также благодаря консолидации региональных элит, он и обеспечивает не просто высокую явку, а высокую явку лояльных ему избирателей. Похожая ситуация в Татарстане. Там тоже есть лидер, на которого ориентируется бОльшая часть населения республики и 100% элит. В Тюменской обл. тоже есть свои традиции, заложенные бывшим губернатором, а ныне мэром Москвы Сергеем Собяниным, который в свое время вел себя как полновластный хозяин региона. К тому же экономически это один из самых благополучных регионов России. Поэтому масштабы фальсификаций в этих регионах, о которых часто говорит оппозиция, несколько преувеличены. Зато на Северном Кавказе и особенно в Дагестане на выборах рисуется абсолютно все от начала и до конца. При реальной явке в районе 10% они отчитываются 90%. И Кремль дает им возможность, потому что обеспечение мира через тотальную коррупцию местных властей для него является более важным, чем мутные личности, получающие в итоге мандаты. Такова специфика региона. Зато, например, в Ульяновской области, которая никогда не была стерильной с точки зрения чистоты голосования, в этом году коммунист победил единоросса в одномандатном округе с перевесом всего лишь в 300 голосов. Это ли не доказательство того, что подсчет там был честным?

На самом деле, фальсификации на этих выборах были не нужны. Сам Кремль рассчитывал на результат Единой России в 40-45% - это показывали и подконтрольные социологи, и экзит-полл был 44.5% у партии власти. В конечном итоге конституционное большинство было и до выборов по тем вопросам, которые для Путина являлись приоритетными: и ЛДПР, и СР, и даже КПРФ всегда «шли навстречу». А уж в этом году за счет одномандатников Единая Россия получала более 300 голосов даже при 35% по спискам. То есть предмета для беспокойства не было вообще.
Высокий результат единороссов для Кремля в имиджевом смысле скорее вреден. Он получился как раз за счет низкой явки повсюду, кроме национальных республик и Крыма (хотя в Крыму уже виден рост разочарования российской политикой и пришло голосовать лишь около 50%, но это все равно оказалось много). В итоге треть всех голосов дали именно эти регионы, и поэтому в ночь подсчета голосов явка выросла с 40 до 47% и результат ЕР с 44 до 54%. Это вогнало обновленное руководство ЦИК в краску, хотя, думаю, это не его вина.

То, что партия Яблоко набрала меньше 2% голосов и не преодолела проходной барьер, стало для вас сюрпризом?

- За 2-3 дня до выборов у нас была конференция, на которой мы обсуждали этот вопрос. Я высказывал предположение, что выборы могут пойти по одному из двух сценариев. Первый – если 15% населения, тот самый креативный класс, все-таки придет голосовать, чтобы высказать свое отношение к действующей власти. В этом случае партия Яблоко спокойно прошла бы в Госдуму, возможно, Партия Роста и Парнас могли бы претендовать на госфинансирование. Второй сценарий сводился к тому, что все эти сливки общества остаются дома, и тогда шансы преодолеть трехпроцентный барьер появятся у альтернативных коммунистов, партии Родина и Российской партии пенсионеров. Все пошло по второму сценарию, когда прозападные избиратели остались на своих диванах, и поднялся процент национал-патриотов. Впрочем, до 3% они не дотянулись из-за завышенного процента Единой России.

Выходит, что небольшое количество голосов интеллигенции отошло еще и партии ПАРНАС.

- Изначально Яблоко и ПАРНАС играли на одном электоральном поле. Но и так более правая ПАРНАС взяла анархо-националиста Вячеслава Мальцева и монархиста Андрея Зубова, которые ее еще сильнее увели вправо. В итоге Мальцев, конечно, смог взять голоса радикальных националистов, которые недовольны Путиным. Но в целом националистическое поле выбрали лояльные партии. В тех 0,7% голосов, которые набрал ПАРНАС, 0,5% – поддержка лично Мальцева, а оставшуюся часть дали немногочисленные приверженцы Михаила Касьянова. Партия Яблоко все-таки леволиберальная, и апеллирует к более широким слоям интеллигенции и бизнеса. Так что если бы общая атмосфера уныния и неверия в свои силы не возобладала, Яблоко должно было бы пройти. Увы, хотя в последние годы Яблоко подпитывалось госфинансированием, даже с ним партия не смогла провести хорошую избирательную кампанию. При том, что на предыдущих выборах не было никакой широкой коалиции, протестные голоса в количестве 8.75 млн человек ушли в Справедливую Россию, но Яблоко сейчас не только не привлекло их, но и не удержало свое собственно электоральное «ядро». Фактически, на выборы пришло около 10% избирателей, проголосовавших бы за эту платформу в 2011м году.

Почему никто из оппозиционеров-одномандатников не прошел в Думу?

- Ситуация такая печальная, потому что оппозиция вообще почти не выдвинула сильных одномандатников. И понятно, почему. Потенциальные кандидаты не хотели выходить на выборы без финансового ресурса за спиной. Люди просто не хотели позориться! Лично я бы не пошел одномандатником, даже если бы у меня была такая юридическая возможность. Потому что я твердо понимаю, что я был бы не в состоянии привлечь достаточно средств, чтобы провести выигрышную кампанию. Когда ты идешь по партийному списку, тебе достаточно взять 10-20%. А когда ты идешь одномандатником, тебе нужно взять 40-50%, и это очень затратно. За счет краудфандинга можно вытянуть одну кампанию, причем только в Москве и нигде больше. Среди одномандатников самым сильным был Дмитрий Гудков, который сделал ставку на мобилизационную кампанию. У него был блестящий специалист по этому вопросу, на мой взгляд, самый талантливый из новой волны политических менеджеров Максим Кац. Но в условиях распыленности между многими округами финансовых ресурсах и возмутительной кампании очернения Каца со стороны ревнующих его соперников внутри оппозиции, даже Гудкову немного не хватило голосов для победы.

Депутатов Госдумы избирали не только граждане РФ, но и жители оккупированного Крыма. Какова вероятность, что мировое сообщество признает эти выборы нелегитимными?

- Моя позиция твердая: то, что одномандатники и кандидаты по партийным спискам избирались с учетом Крыма, означает, что 229 депутатов этой Думы избраны с нарушением международных норм, голосованием на оккупированной территории. Такие выборы в случае любой другой страны мира, кроме России, международное сообщество не признало бы. Но, к сожалению, прагматические соображения США и стран Европы, поскольку «нельзя сжигать мосты с Россией», скорее всего, в очередной раз возобладают, и они признают результаты этих выборов. Пока Госдеп США выпустил сообщение, в котором не содержалось утверждений о признании или непризнании этих выборов; в то же время усилия ЦИК РФ по обеспечению честного подсчета были оценены американцами достаточно высоко. В любом случае, жесткой риторики в связи с Крымом на официальном уровне не было, хотя ряд сенаторов и конгрессменов высказался более четко.

Украинский парламент не признал результаты выборов в Госдуму. Было ли это решение правильным?

- Я считаю, что этот орган нельзя признавать ни в коем случае. Больше половины его состава избрано незаконно. Тем более, в признании выборов в Думу нет никаких прагматичных для Украины соображений – там не будет ни одной лояльной к вам фракции. В этой Думе нет ни одного депутата, которого было бы жалко, поэтому ответ очевиден: результаты выборов признавать нельзя, а на всех 229 лиц, считающих себя депутатами на основе голосования в Крыму, должны быть наложены международные санкции.

Как на имидже Украины отразятся беспорядки, которые организовала партия Свобода под посольством России в Киеве?

- Это была ошибка, и эта ситуация точно не пойдет на пользу Украине. Фотографии столкновений обошли весь мир, и выглядит эта история отталкивающе. Россия ее точно будет использовать против вас. Корень проблемы в том, что Украина постоянно занимает какую-то промежуточную позицию. Нельзя же быть наполовину беременным: с одной стороны, вы не разорвали дипломатические отношения с Россией, с другой стороны, не обеспечиваете дипломатическим службам, пусть и враждебной страны, возможность нормально работать. Если президент Порошенко высказался, что он считает нецелесообразным проведение выборов на территории Украины, то это не активисты, а ваши силовые структуры должны бы были не пускать никого на территорию посольства. Но это противоречит дипломатическим нормам, поэтому и не было сделано. В итоге выигрышная для Украины ситуация развернулась: кто хочет участвовать в уличной сваре?

Пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков заявил, что Владимир Путин пока не решил, будет ли участвовать в выборах президента в 2018 году. Значит ли это, что президент ищет себе преемника?

- Этот тот редкий случай, когда Песков говорит правду: думаю, президент действительно еще не принял решение. Скорее всего, конечно, он будет баллотироваться. Но сейчас муссируется и более интересный вопрос – будут ли президентские выборы досрочными? Есть версия, что Администрация президента к этому готовится. Я пока не понимаю, зачем это нужно, но очевидно, что дыма без огня не бывает, и какие-то разговоры на эту тему в Кремле ведутся.

В самом начале интервью вы сказали, что без помощи левых сил власть в России не поменять. Насколько популярны сейчас в России левые идеи?

- В социально-экономической плоскости и Россия, и Украина – страны левые, хотя для многих людей, исповедующих эти ценности, осознание своей левизны проблематично в силу мрачной тени советского прошлого и сталинизма. Поэтому организованной силы, которая была бы демократической и при этом левой, ни у нас, ни в вас нет. В России ее нет еще и потому, что оппозиционные СМИ в РФ праволиберальные, а финансовые ресурсы если и приходят к оппозиции, то только к либеральным организациям. Получается, что левых бьют и власть, и либералы, и Запад. Но мне кажется, что мы подошли к тому моменту, когда активизация левых станет неизбежной, потому что старые партии окончательно рассыпятся. Нам нужна нормальная печатная газета, распространяемая по регионам, которая даст возможность говорить с людьми об их реальных проблемах на их языке. Перемены неизбежны!

Тэги: внутренняя, выборы, госдума, оппозиция, политика, украина
Комментарии | Постоянная ссылка

---

Поможет ли нам заграница

2016-06-01 13:08:57 (читать в оригинале)

После того как Лайфньюс наврало о моей позиции, с которой я участвовал в ежегодной конференции Леннарта Мери в Таллинне в прошедшем месяце, я не мог не среагировать и не изложить, о чем на самом деле я там говорил. Спасибо коллегам из Postimees.со! Привожу здесь полную версию статьи.


На конференции Леннарта Мери вы были представлены как депутат Государственной думы России — этот статус для вас принципиален, несмотря на то, что в здании парламента вы не появляетесь?

Естественно, у меня есть мандат, выданный моими избирателями, соответственно у меня есть перед ними обязательства. Я обещал защищать их интересы, выполняя определенную политическую программу, с которой шел на выборы.

Вы покинули Россию достаточно давно…

18 июля 2014 года, если быть точным.

Чем вы сейчас занимаетесь в США, чем зарабатываете на жизнь?

В общем, сейчас я большую часть нахожусь не в Штатах, а в Украине. Действительно, у меня был период выживания, ведь я не по своей инициативе оказался на Западе. В середине командировки у меня были заблокированы счета и закрыто пересечение границы государственной границы России. Поэтому я не смог вернуться и остался практически без копейки в кармане. Зарплату у меня отобрали, счета арестовали, имущества нет.

Первый год я занимался выживанием и оказывал услуги советника ряду высокотехнологичных компаний. По Закону о статусе депутата нам разрешено заниматься научно-исследовательской деятельностью – ей и занимался. Ездил по университетам, основном по американским и немного европейским: читал лекции по политическим вопросам, вопросам международной безопасности, политики России. За это получал мелкие гонорары.

Недавно у меня был опубликована декларация о доходах за прошлый год, где, соответственно, это было отражено. Многие с удовольствием написали, что я стал самым богатым депутатом от Новосибирска (смеется). Увы, это не соответствует действительности: депутаты от власти потихоньку занимаются бизнесом, но скрывают свои доходы.

Сейчас большую часть времени провожу в Украине: привлекаю зарубежные инвестиции. Полагаю, что залогом для изменений в России является успешные экономические реформы в этой стране — это такая витрина того, какие положительные изменения могут произойти от взаимодействия с Западом. К сожалению, Украине в этом отношении еще похвастаться нечем.

Кроме того, занимаюсь и политической деятельностью — работой с российской диаспорой. В основном в Америке.

Насколько мне известно, на данный момент многие «варяги» на Украине покидают свои позиции, например, Мария Гайдар, которая, впрочем, останется советником Михаила Саакашвили. Ощущаются ли перемены, победила ли революция, как многие об этом говорят?

Я считаю, что в Украине нельзя говорить ни о победе революции, ни о победе реакции. Можно только процитировать Дэна Сяопина. Когда его спросили, как вы оцениваете французскую революцию, он сказал: слишком мало времени прошло. Слишком мало времени прошло с Майдана для того, чтобы можно было оценить результаты. Пока успехов немного. Пока можно говорить о непрекращающейся победе хаоса, дым еще не рассеялся.

Достижения есть в отдельных областях: реформа полиции проведена замечательно. Я как человек, который проводит много времени в Украине, свидетельствую, что украинские полицейские не берут взятки в тех регионах, где провели реформу — важное и наглядное достижение.

На примере этой реформы наглядно видна проблема «варягов»: где они занимались делом, как команда Эки Згуладзе и Хатии Деканоидзе, а не политикой, и там все получилось. В большинстве других направлений такого эффекта нет. На мой взгляд, это происходит в том числе из-за определенной путаницы. Если вы иностранец, необходимо выполнять, пользуясь терминологией из нашего прошлого, работу «военспеца»: работать по специальности и не лезть в политику, чтобы решения принимали сами украинцы и ставили задачи перед теми, кого они привлекают. Нельзя путать роли.

В полиции эти роли не путались, поэтому там «варяги» работают эффективно. А в ряде других мест «варяги» стали украинскими политиками и у них ничего не получается. Они чужие для этой политической элиты, за ними не стоят избиратели. Результат не очень утешительный.

Давайте поговорим о России. Бывшая глава московского бюро CNN Джил Дороти считает, что в США не хватает специалистов по России, способных понять эту страну. Вы с ней согласны?

Согласен. Очень мало специалистов осталось в области России. Но если в области России осталось хотя бы какое-то количество экспертов — советологи стали русологами, то по Украине их вообще нет, поскольку никто никогда не был отдельным специалистом по этой стране.

Каким образом это сказывается на принимаемые политические решения в отношении Украины или России? Запад действует вслепую?

Совершенно катастрофическим образом: очень хорошо видно, что уровень подготовки решений очень низкий. Они готовятся не экспертами, а политиками; многие из них продиктованы эмоциями, а не рациональным и стратегическим расчётом. Высшее руководство США, надо сказать, это в общем и целом понимает и вывод делает простой: если мы плохо понимаем, что происходит, пусть Украиной занимаются европейцы — они ближе, им и карты в руки. Но европейцы-то не способны принять на себя эту ответственность, поскольку единой Европы на самом деле не существует, а главное, не существует единой европейской внешней политики! Действия отдельных стран фрагментарны – Европа с времен Второй Мировой войны фактически была под зонтиком внешней политики США, и так своего лица и не обрела. Поэтому действия относительно Украины, мягко говоря, беспомощны.

Многие уехавшие из России условные оппозиционеры становятся фанатичными критиками страны. Возможно, они воспринимаются на Западе как «правильные русские»: критикуют — значит, правда за ними. Не считаете ли вы, что это мешает пониманию России и тех процессов, которые протекают в стране, и, как следствие, мы сталкиваемся с низким уровнем экспертизы?

Безусловно, мешает. Хочу обратить внимание, практически все, так скажем, российские представители политической оппозиции, оказавшиеся на Западе, являются с точки зрения американского политического спектра открытыми сторонниками Республиканской партии. Практически нет людей, которые были бы настоящими либералами. Есть неолибералы или правые либералы, в американском спектре они соответствуют движению «Чаепития» [консервативно-либертарианское политическое движение, получившее начало в США в 2009 году, отличалось непримиримой критикой федеральных властей. - прим. Автора], их президент — это Марк Рубио, Тед Круз, был бы Трамп, если бы его Путин не хвалил. Они даже недостаточно умеренны, чтобы находится в пространстве Джеба Буша.

Собственно, поэтому они не находят отклика и в России. Они слишком радикальны для российского населения, они излагают крайне окрашенные позиции, которые чаще всего являются попросту необъективными. Я всегда придерживался мнения, что если вы хотите вылечить болезнь, надо хорошо понимать, в чем она заключается. Где-то ее нужно лечить медикаментозно, где-то лечить хирургически, но далеко не всегда пациенту надо отрубать голову, чтобы вылечить головную боль.

Россия очень сложная и большая страна, в ней происходит большое количество разнонаправленных политических и социальных процессов: есть здоровые и нездоровые, имеются разные слои общества, с которыми необходимо взаимодействовать. Заниматься этим из-за рубежа практически невозможно.

Мой совет, который я чаще всего даю правительствам западных стран, которые у меня просят совета: оставьте Россию в покое — вы в ней ничего не понимаете и все, что не делаете, как правило, приводит к противоположному результату. Зато у вас есть совсем беспризорная и быстро растущая российская диаспора, которая может стать рычагом достижения перемен. С ней, как раз, не работает никто. С моей точки зрения – это ошибка.

Большой помощью было бы, если бы Запад наконец начал применять действующие законы против отмывания денег на своей территории по отношению к нашим чиновникам. Когда российская оппозиция привлекает внимание к коррупционерам, занимающимися легализацией своего капитала на Западе, никто не расследует происхождение их средств. Западные правоохранительные структуры, как американские, так и европейские, в лучшем случае напишут запрос в российскую прокуратуру с предсказуемым результатом: «что вы, это самые лучшие люди на свете, вы должны быть рады, что они у вас живут!»

«Оставьте Россию в покое» - это, надо полагать, крайне непопулярный совет на Западе. Вы в одиночестве и в оппозиции в том числе и там?

В каком-то смысле да, но я не собираюсь менять свои взгляды. Я уверен, что моя позиция правильная, а значит, она рано или поздно победит.

Во время первого срока Владимир Путин был крайне прозападным политиком: он даже хотел видеть Россию в НАТО. Когда начались перемены и как президент России стал чуть ли не врагом Запада?

Та вещь, которая никогда не менялась за все его президентские сроки и вряд ли поменяется в течение пятого, если он случится, - его исключительная прозападная ориентация. Просто люди по-разному понимают, что означает быть прозападным политиком. Полагаю, что семья Бориса Ельцина выбрала Владимира Путина как раз из-за того, что ее задачей была легализация российской элиты и ее капиталов на Западе. Путин — это президент крупной российской буржуазии, которая начала воровать или, во всяком случае, сформировалась как таковая в течение 90-х годов, а истоки ее относятся к еще старой советской номенклатуре, желавшей сломать Советский Союз с целью приватизации активов. Путин очень успешно занимался этой легализацией в начале 2000-х с помощью неолиберальных реформ Грефа, Кудрина, Чубайса.

Затем он начал решать вопрос экономической экспансии бизнеса, пошел процесс формального «огосударствления», создания некоего аналога корейских чеболей – квазигосударственных холдингов, подконтрольных путинскому окружению.

Он так и не смог добиться полной интеграции в западное деловое пространство. Запад воспринимал российский бизнес как опасного конкурента и его можно понять: вместе с бизнесом Россия экспортировала коррупцию; кроме того, нечестно проведенная приватизация ставила получившие «на халяву» активы российские предприятия в привилегированное положение по сравнению с западными структурами.

Естественно, это вызывало сопротивление. Путин по-разному «заходил»: сначала после 11 сентября со свободным транзитом военной техники в Афганистан и военной базой в Манасе, потом он ушел из Кубы и Вьетнама — усилия предпринимались и в экономическом и в политическом пространствах. Понимания они не встречали, фактически Запад все равно считал, что это происходит не от желания интегрироваться, а от слабости. Это привело к широкомасштабному конфликту. Но надо правильно понимать его суть: она не в конфронтации с Западом, а в принуждении его к дружбе на условиях путинской группировки.

Путин считает, что перетерпев, показав кулак и зубы Западу, Запад в итоге примет решение дружить с Россией на ее условиях. К сожалению, я думаю, не исключено, что так оно и произойдет. У меня имеются большие опасения, что в следующем году мы увидим не только снятие санкций, но и прочие вещи, которые Путин обещает своей элите.

Дело только в деньгах? Восприятие России в качестве второстепенного геополитического игрока не играет никакой роли?

Да, Запад в 1991 году поставил галочку о победе в Холодной войне и списал Россию со счетов, сочтя, что на этом наша страна закончилась. Возвращение России в сферу бизнеса в 2000х после хаоса 90х вызвало удивление, но его предпочли не заметить, отмахнуться. Поэтому за этим неизбежно последовали силовые действия.

Тема одной из дискуссий конференции Леннарта Мери: «Кто должен посеять зерна либерализма в России?» Кто?

Российский народ, по-видимому.

Вы верите, что это возможно?

Я убежден, что так и будет. Другое дело, что мы понимаем под словом «либерализм». Боюсь, что если вы спросите меня или кого-то другого, вы получите разные ответы. Тем более, я вообще не либерал в понимании тех, кто себя так называет у нас в стране, я левый.

В США либералы — это сторонники Демократической партии. Они скорее левые, чем правые. А в российском понимании — сторонники Республиканской партии, правее не бывает. Главная проблема «либералов» в России — наследие 1990-х годов, наследие тех самых рыночных реформ, результаты приватизации. Успешными окажутся либералы, которые отрекутся от 90-х; которые будут за общедоступные образование и медицину, местное самоуправление и против централизации власти.

Забавно, что сторонники наших «либералов» выступают за снижение налогов. Но они забывают, что их собственные кумиры, однопартийцы во власти типа Кудрина, Гайдара и Чубайса, как раз и занимались повышением налогов на протяжении всех 90-х и первой половины 2000-х. Кто все это время последовательно «безответственно» сопротивлялся повышению налогов и отстаивал свободу предпринимательства? Левые партии.

Люди, называющие себя либералами, создали такую конструкцию приватизации, которая обеспечила высокий уровень концентрации российской экономики и сохранение тех монополий, которые были созданы в советские времена. А люди, которых они критикуют как «наследников совка», левые, были против формирования крупных олигополий и безуспешно пытались им противопоставить малый бизнес, который сейчас практически уничтожен в России правыми.

Полагаю, что авторы подразумевали под либерализмом устройство России, которое на Западе называют недемократическим и под этим понятием имелась в виду «демократизация».

Под этим словом все понимают что-то свое — в этом и проблема. С политической точки зрения я безусловный либерал: я за все возможные демократические свободы с максимальным упором на низовое управление, чтобы управление передавалось на уровень территориальных общин — даже не на уровень муниципалитетов, а даже на еще более низкий уровень. Чем больше будет прямой демократии в итоге, тем лучше.

А мое прошлое технологического предпринимателя говорит в пользу максимального применения того, что успешно развито в Эстонии — цифровой демократии, максимальному использованию информационных технологий для обеспечения прав и свобод граждан, как политических, так и социальных и экономических.

Но ничего этого в России никогда не делалось. Люди, которые любят называть себя демократами, делали прямо противоположные вещи. И тут надо сказать, что это в путинское время хоть какие-то попытки по цифровой демократии были предприняты (смеется). Очень робкие, естественно, захлебнувшиеся после «Болотной», когда все люди, этим занимавшиеся, оказались по ту сторону баррикад.

Как вы относитесь к идее, что «демократизация» России невозможна без помощи извне, допустим, без финансирования определенных организаций и людей, постулирующих стремление к демократии?

Упаси Боже! Еще раз скажу: во-первых, такой стране, как Россия, никто помочь толком не сможет, кроме нас самих — она очень большая. Во-вторых, ни одна страна мира не потратит значимые средства на чужих налогоплательщиков — эта идея политически всегда будет непопулярна. А вот навредить можно, скомпрометировав тех людей, которые будут этими преобразованиями заниматься.

Зато нам нужна свежая кровь и обновление элиты. Нужны люди с западной перспективой и мышлением. Лучше всего будет, если таковой станет возвращающаяся диаспора: только за последние два года страну покинуло два миллиона человек — в основном это ровно те люди, которые нам нужны. Когда власть поменяется, надеюсь, какая-то часть из них вернется и, собственно, станет новой российской элитой — возглавит процессы демократизации и строительства новой экономики.

То есть, мы говорим о времени, когда уйдет Путин? Вы не думаете, что «коренные» россияне воспримут возвращающуюся диаспору как предателей и приспособленцев?

Не думаю. Этот процесс уже начинался в России, когда Путин только пришел к власти в начале 2000-х: тогда как раз у него была, как вы правильно отметили, прозападная риторика по поводу НАТО, Евросоюза. Начинались реформы, был хороший контраст с Борисом Ельциным — молодей лидер против пьющего и кошмарного старого. Народ потянулся, стал возвращаться с Запада. Я не видел никакого напряжения, наоборот, возвращавшиеся были очень сильно востребованы. Вторую волну я наблюдал, когда пришел Медведев — это было связано с модернизацией экономики, высокими технологиями и так далее.http://rus.tvnet.lv/novosti/za_rubjezhom/327782-ilja_ponomarjov_ostavtje_rossiju_v_pokoje_vi_v_njey_nichjego_nje_ponimajetje

Комментарии | Постоянная ссылка

---

Немного об экономике Украины

2016-03-28 21:42:41 (читать в оригинале)

Очень важная для меня статья вышла об экономике Украины. В свете непрекращаюсейся возни о кадровых переменах, которые, похоже, никогда не произойдут, в то время как полностью потеряно управление хозяйственной сферой.


Советы непостороннего

Сегодня в Украине в разгаре дискуссия о будущем экономики и страны в целом. За прошедшие два года с момента начала оккупации Крыма проблемы этой страны стали для меня своими, так что позволю себе несколько мыслей на эту тему.

Я много думал о том, что произошло на Майдане в 2014-м году. Я как-то долго избегал произносить словосочетание «Революция Достоинства» - оно мне казалось каким-то странным, слишком пафосным, что ли… И только совсем недавно мне пришла в голову довольно очевидная мысль.

Люди готовы рисковать своими жизнями только за одно: за будущее. Будущее для себя и тех, кого они любят. И это будущее складывается из простых вещей: интересной работы с хорошей зарплатой, качественного образования для детей, доступной медицины, уютного дома с зеленью за окном на безопасной и чистой улице. Именно это и составляет Достоинство. Янукович был плох не только тем, что воровал – но тем, что убивал надежду на будущее. В конце концов, европейский выбор – он же именно в такой нехитрой мечте, не правда ли?

Получили ли граждане Украины это простое человеческое счастье? Увы, ответ на этот вопрос очевиден. Думаю, многие скажут, что и движения в эту сторону явно недостаточно, хотя отдельные успехи, безусловно, тоже присутствуют. Но главное средство для воплощения сделанного обществом на Майдане выбора – экономическая политика правительства – явно не видит граждан в качестве приоритета, предпочитая иметь дело с холодными цифрами макроэкономики, не видя за ними суровой реальности и человеческих судеб.

Глубоко убежден, что хороший экономист – не тот, кто умеет оперировать цифрами инфляции и динамикой ВВП, а тот, кто видит за ними работу предприятий, интересы предпринимателей и их работников.

Главной целью экономической политики правительства должен стать рост благосостояния населения через рост производства. Любые государственные действия должны оправдываться либо ростом экономической активности (а, следовательно, и налогооблагаемой базы), либо созданием рабочих мест. Действия, ведущие к обратному, недопустимы.

Существует известный миф о том, что настоящие реформы всегда непопулярны. Думаю, его нам навязывают как раз те, кто не умеют выдвинуть программу в интересах большинства и объединить вокруг нее общество. Разве были непопулярен курс Рузвельта в США? или реформы в Сингапуре и Южной Корее? разве финское общество протестовало против успешной трансформации своей экономики после распада СССР? или десятилетней давности рывок Бразилии? Конечно, среди непопулярных реформ тоже есть весьма успешные примеры, но их, во-первых, меньше, во-вторых, уж точно нельзя установить однозначную зависимость между успехом и антирейтингом правительства. Кстати, не надо недооценивать своих граждан: шоковая терапия в Польше отнюдь не сделала Бальцеровича антигероем, в отличие от его российских коллег Гайдара и Чубайса, бравировавших своей непопулярностью.

Зато есть другой феномен: успех реформ невозможен без веры общества в перспективы преобразований. Причем вера может быть построена как на высокой, так и низкой популярности: демократическую поддержку Рузвельта, уважение перед железной волей Тэтчер или страх неповиновения кровавой диктатуре Пиночета объединяло одно – люди верили, что и Рузвельт, и Тэтчер, и Пиночет имеют в виду именно то, что говорят публично, и в итоге добьются объявленных целей. Я боюсь, что утрата этой веры стала сейчас главным препятствием на пути развития Украины – больше даже, чем агрессия Россия или сопротивление порядком поистрепавшихся олигархов. Мне вообще иногда кажется, что самый большой урон украинской государственности наносят бесконечные ток-шоу, где руководители и политики разных рангов с удовольствием поливают грязью друг друга. В любом случае, сейчас в стране явно должны появиться новые руководители – неполитического характера, решительные и понятные обществу, возвращающие ему и всем друзьям Украины из других стран веру в успех.

Мне очень импонирует в Украине дух предпринимательства. Он куда сильнее у вас, чем в России. Многие мои киевские друзья подтрунивают над индивидуалистической «хуторской» психологией нации – а мне кажется, что лучшей питательной среды для реформ не найти. Его надо не бояться, а использовать для подъема.

В Украине можно и нужно минимизировать государство. И эта минимизация должна быть радикальной. Например, много обсуждаемую в недрах Минэкономики и Рады дерегуляцию я бы предложил провести самым быстрым и жестким образом: не принимая новый пакет регулирования, а тотальной отменой любых лицензий и разрешительных документов, кроме десяти-пятнадцати позиций, касающихся безопасности. Где возникнут сложности – там и можно принять новые правила, но только после того, как станет ясна их жизненная необходимость. Пусть люди сначала протопчут дорожки там, где им удобно, а потом уже будем их асфальтировать.

Децентрализация для меня всегда была и остается вопросом более экономическим, чем политическим. Как можно больше налоговой базы вместе с соответствующими расходными полномочиями центральное правительство могло бы отдать в регионы и муниципалитеты. Вообще государство может зафиксировать квалифицированным большинством в Раде основы налоговой политики (не путать с налоговым кодексом), которые бы включили в себя однозначные обязательства по снижению налогов. Думаю, что при этом могла бы измениться их структура, прежде всего за счет увеличения доли имущественных и личных налогов и уменьшения корпоративных. Можно было бы ввести возможность для граждан направлять личные налоги на общественно полезные цели напрямую без участия государства – например, на поддержку образования или медицины.

Как мне представляется, украинское правительство совершает сейчас ошибку, направляя средства финансовых организаций, поступающие в виде долгового финансирования под вполне ощутимые проценты, на затыкание расходных дыр и макроэкономическую стабилизацию. Инфляция находится на высоком уровне, но не угрожает экономической стабильности; зато производственный спад носит системный характер и требует немедленных действий правительства. Оно должно участвовать как в ручном режиме в проблемах крупнейших национальных производств, так и использовать внешние заимствования для повышения доступности финансовых ресурсов для основных локомотивов экономики.

Весьма огорчительным является недостаточная работа экономического блока правительства с иностранными инвесторами. Это тем более странно, что у многих министров за плечами именно инвестиционно-банковское прошлое. Однако я вижу на личном примере, насколько по-разному реагирует иностранный капитал на идею поработать в Одесской области, и на идею договориться о чем-то в центре. Здесь явно нужны как институциональные меры, облегчающие начало и выход из бизнеса, так и личное участие министров в привлечении средств.

Недооцененным, хотя и обсуждаемым, является механизм концессий, прежде всего для инфраструктурных проектов. Мой предыдущий опыт показал, что можно строить новые объекты общенационального значения, например, автомагистрали, но при этом требуется на первом этапе непосредственное прямое участие правительства в переговорах с инвесторами, сопровождение сделок на уровне министров.

Важнейшим направлением работы правительства в целом должна быть приватизационная политика. При этом всегда был убежден, что хуже государственной монополии может быть только частная, а хуже отсутствия приватизации – приватизация неподготовленных объектов в нереформированных отраслях, проведенная по непрозрачным правилам среди своих. Некоторые из уже публично известных планов сильно напоминают желание по-быстрому распределить остатки госсобственности среди заранее известных покупателей. Думаю, это неразумно.

Несмотря на все сложности, в Украине нарастает процесс создания крупных агропромышленных предприятий. Правительство может и должно этому помочь, как активно взаимодействуя с Верховной Радой в вопросе земельной реформы, так и путем соинвестирования в проекты, повышающие маржинальность сельского хозяйства.

Болезненной темой для Украины является энергетическая реформа и вопрос тарифов. При том, что множественность тарифов безусловно должна быть устранена, их механическое повышение вряд ли справедливо по отношению к гражданам и эффективно по отношению к национальной промышленности. Энергетическая политика могла быть стать не обременением, а эффективным инструментом стимулирования роста производства – для этого сейчас у государства есть многочисленные инструменты, которые оно не использует, и в газовом секторе, и в электроэнергетике, и в области коммунального хозяйства. В Украине практически не использованы имеющиеся геологические резервы для роста собственной газодобычи. В любом случае, демонополизация должна стоять выше в списке приоритетов, чем повышение тарифов.

Наконец, нельзя не затронуть тему инноваций и новых технологий. Для меня лично олигархия опасна не столь своими политическими играми, сколь технологической консервацией, регрессом производств, к которым она относится лишь как к дойным коровам. Потенциал Украины в этой сфере известен всему миру; стимулирование технологического перевооружения предприятий – долг правительства.

В заключение хотелось бы сказать, что я с надеждой смотрю на возможное обновление правительства. Предыдущее сделало много ошибок, но сделало и много важных попыток. Однако, как правило, ключевые реформы начинаются в первые сто дней. Потом начинаются углубление достигнутых прорывов и оборона от реакции – до тех пор, пока не появляются очевидные обществу результаты. Поэтому без обновления надежды на новые шаги довольно призрачны.
Мне кажется, что правительство сильно выиграло бы, если бы решило для себя, какие социальные слои для него являются опорой, и все шаги делало бы с явными сигналами именно для их представителей, на их языке и в их интересах. Я бы предложил в качестве такой опоры средний класс, малых и средних предпринимателей. Это главный социальный и экономический авангард современной постиндустриальной экономики, и его интересы в наибольшей степени отражают интересы нации в целом.

Важным при этом сохранять Верховную Раду как партнера, не деля депутатов по фракциям, а работая с профессионалами. Один известный украинский политик сказал, что ему «не страшен ни Беня, ни Сеня». Политики живут конкуренцией, а правительство – исполнительная власть – должно жить партнерством. Ему нужен постоянный и публичный контакт и с Беней, и с Сеней – только так можно избежать ошибок и проволочек в жизненно важных вопросах. Советы при министерствах, расширенные коллегии, другие формы взаимодействия могли бы стать постоянной практикой нового кабинета.

И последнее. В Украине в связи с новыми поисками свежей крови возобновились дискуссии об эффективности иностранцев на ключевых постах в правительстве. Кто-то говорит, что только внешние кадры спасут страну, кто, напротив, считает унизительным привлечение людей извне. Мне кажется, что самым важным является не происхождение человека, а его профессионализм и доверие к нему со стороны, прежде всего, инвестиционного сообщества, которое будет рисковать в Украине своими деньгами. Не хватает военспецов – гвардии реформ. При этом не надо смешивать разные темы: публичную политику, в которую внешние люди не должны вмешиваться никак, и профессиональную управленческую деятельность.

В Украине могут быть уверены, что многие мои друзья и коллеги вместе со мной с надеждой смотрят на будущие реформы, несмотря на все очевидные сложности. Мы знаем – именно в них игла нашего Кощея, чахнущего над кремлевским златом. И ваша победа очень нужна нам в России!

http://www.epravda.com.ua/columns/2016/03/18/585796/

Тэги: прямая, речь, стратегия, украина, экономика
Комментарии | Постоянная ссылка

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 ...