старый мудрый филин на дубе жил
чем больше видел тем меньше говорил
чем меньше говорил тем больше слышал
о если бы все люди были как эта старая мудрая птица

(перевод с английского реб Gedalia Spinadel)

что сказать как взглянуть тебе в глаза дорогой
ведь заранее знаешь ты – я уйду дорогой другой
город спит тик часов тихо каплет вода
улетает душа в страхе снова вернуться сюда

Написано в начале раздела Ваеце, как Яков убегал от своего брата Эсава, задумавшего его убить: «и наткнулся Яков на это место (במקום)», и опять: взял из камней этого места амаком, и снова повторяет, добавляя «и лег на этом месте – бамаком а-ху», хотя естественнее было бы сказать «лег там». Три раза в одной фразе (28:11) слово маком (место) с определенным артиклем «это». Зачем?
Раши спрашивает, почему бамаком, «это место», если не сказано до этого о каком-то месте? И отвечает: в рассказе о приношении в жертву Ицхака написано «и увидели они издали это место (а-маком)» (гору Мория, на которой он был связан, а потом был Храм).
Почему же Тора, трижды упомянув, все-таки не назвала это место? И что значит «споткнулся» или наткнулся на это место, ויפגע במקום»? Похоже, кроме смысла, упомянутого Раши, Торе еще есть что сказать. попробуем что-то понять.
Гематрия выражения «на это место» (במקום) – 188 = «И Яков, ויעקב». Похоже, там Яков встретился с самим собой или открыл себя. Пришел на это место гонимый, слабый, преследуемый человек, Энош, אנוש –гематрия выражения «и наткнулся он на это место», ויפגע במקום (357). Как говорит он потом – «с одним посохом я пришел», а «бедный – как мертвый», и, согласно мидрашу, его ограбил по дороге и чуть не убил Элифаз, внук Эсава, «умеющего ловить», ידע ציד = 188. И хотя, подобно Эсаву, он проявил смекалку, показав, что он пикеах, 188, и получил первенство и благословение отца, но что ждало его впереди?
И тут ему впервые в жизни раскрывается Шем Тов (357) и обещает одинокому страннику полную защиту. Он видит лестницу, сулам, гематрия которой Синай, где потом Б-г раскроется как אש אכלה (357), Огнь Поглощающий, и «испугается вся община», ваира коль аэда (357). Поэтому он скажет «как страшно это место, а я и не занл»
Там Яков впервые обретает силу и уверение в его силе как победителя, менацеах (188) или полноту имени יעקוב, которая проявится потом, а до этого будет дано ему имя Исраэль – кто боролся с Б-гом (ангелом) и людьми и победил.

Пошел я позавчера с мизинчиком моим младшеньким свадебный наряд ему покупать. Он говорит: пойдем в один магазин в центре Иерусалима, костюмы хорошие и дешево, у нас (из ешивы Мир) там все покупают. Ну, хозяин лет 35 стройный, стильный, бритый, в кипе небольшой. Вежливый, внимательный, понимающий. Дал один пиджак, дал другой, здесь подтянул, там подправил. «Нет, говорит, не то, я тебе закажу то, что тебе надо, и перезвоню». Приходим с сыном через пару дней снова. На этот раз все точно. Пиджак как влитой, брюки подстать. Спрашивает: «Это у тебя первый женится»? «Нет, – говорю последний, четвертый сын, а до него еще три сестры замуж вышли (думаю, может, скидку сделает, костюм-то дорогой, хороший и модный)». «Понимаю, – говорит. – Я сам из семьи, где 17 детей». «Хасидской?» «Нее, мы чистые литаим. Мой прадед – Хафец Хаим». «Ух, ты»! «Да, нет, – говорит, – это не повод нос задирать. Ихус, корни – это ярмо, большая ответственность».

Когда благословенной памяти рав Ицхак Зильбер, наконец, в 1972 сумел после всей его трудной жизни подняться в Израиль, он приехал к гаону раву Хаиму Каневскому, обладающему, по общему мнению, руах акодеш. И рассказал свой хидуш о небуквальном понимании гемары, которая говорит, что увеличенная буква вав в слове гихон – средняя буква Торы. Услышав его объяснение, рав Каневский расплакался со словами: «Надо же было приехать этому русскому, чтобы научить нас тому, что имеет в виду Тора»! Он увидел в этом знак времени – начало возвращения изгнанников, приближение эпохи Машиаха.
Рав Ицхак рассказывал, что в начале тридцатых годов встретил в хоральной московской синагоге десятки выдающихся ученых Торы. Среди них был, например, Гаон из Полтавы, рав Красильщиков, который написал ясные и глубокие комментарии к Иерусалимскому Талмуду.
Однако преследования и гонения в СССР сделали свое дело, и между поколениями дедов и внуков/правнуков пролегла пропасть еврейской безграмотности и безверия. Казалось, прошлого не воротишь.
Но вот, несколько дней назад, молодой израильский рав из Питера поместил небольшую статью со своим мнением о комментарии Ибн Эзры к Торе. Меня задело это толкование, и я написал свою статью, где высказал свое несогласие. В полемике приняли участие несколько человек, в том числе один талмид хахам из Америки, в прошлом из Москвы. Затем ответ по этому вопросу дал известный раввин из Москвы, живущий последние годы в Америке. По его просьбе написал на эту тему статью израильский рав и учитель, в прошлом с Украины. И затем «добавил свои пять копеек» израильский талмид хахам, в прошлом из Белоруссии. Всех этих молодых и серьезно изучающих Тору людей объединяет то, что лет 20-30-40 назад они вышли из советских светских семей и начали тшуву. Разве можно это было представить себе 30-40 лет назад?
Это ли не повод сказать лехаим – за жизнь, за неистребимость еврейского народа Торы, за скорый приход Машиаха?!