Еще вчера днем мальчишка Август - рыжий цыганенок - босиком плясал на разогретой жаровне солнца, хохотал и пел, щедро сыпал жаркие воздушные поцелуи пляжникам, угощал мороженым и оранжадом, но к вечеру сник, загрустил, затосковал по странствиям, помрачнел лицом-небом...

Сумерки пришли в Город внезапно, накрыли тягучей, заунывной моросью, погасившей последнюю надежду любоваться в эту ночь Персеидами. Ближе к ночи резко застучало ритмично и бодро - это молодой цыган подковывал своего огненного коня. В полночь, когда Август умчался в невиданные дали, я достала из закромов отрез цыганской ткани - на черном поле россыпи припыленных розанов, раскроила по косой юбку-четверть солнца. Сантиметровая лента, мелок, ножницы, два размера - объем талии, да длина юбки, проще не придумаешь, шьется не спеша с одной примеркой в каких-то два часа.

Цыгане говорят, что, если утром встать на обе ноги, а идти с правой, день принесет удачу. Так и получилось. И как бы не были пронзительно-тоскливыми первые стигмы осени - весь день монотонный, на одной ноте, холодный дождь, жухлый лист, 

камыш мне по секрету прошумел, что рыжий цыганенок обещал скоро вернуться. 

А ветер дромомании уже и меня зовет.

Наше августовское солнце жарит - последняя южная гастроль, дальше собирай манатки и топай, катись себе на север. Декорациями у него пожухлая трава и грустные кусты, припыленные песком морщины земли, вьющийся над медным тазом запах сливового варенья, сок дыни, стекающий липко по рукам, склеротики, не помнящие своего имени, и сладковатый, забирающийся во все поры, дух тлена.

Та-та-то-то-ти-ти-там... - напевает мне свой простой, не витиеватый мотив август. Там-там-там, где-то там, как-то там - вторю ему я, и ныряю в его обволакивающий жаром воздух. Выхожу на воздух налегке, набросив ради приличия на купальник льняной сарафан, в руках полотенце,  бутылка воды и ярко-зеленый, насыщенный цветом, как и жизнь, томик любимого горожанина Паустовского.

На реке среди недели негусто, любо сердцу и мило глазам. Вода за ночь враз вся зазеленела, цветет, играет, что изумруд на солнце. 

-Фу! - пыхча нездоровьем, жалуется на берегу какой-то бабе толстый мужик, похожий на гигантский поплавок. - Фу, какая грязная вода за ночь стала. - Брезгливо трогает носком, как-то странно вывернутой стопы, изумрудную воду. Морщится, смешно нахмурив бровки, с виду жиденькие, маленькие и какие-то совершенно нелепые, типа небольшой запятой, еле заметной на его мясистом, беспородном лице, представляющем из себя две надутые, как дешевые шарики, щеки.

На мелководье задорно плещется пара ребят, мимо неспешно, важно проплывает стая отроков-уток. А я с разбега заныриваю в воду с одной всего лишь мыслью: "Как же хорошо-то!" Потом уже, далеко отплыв от берега, отдавши всю себя во власть ярко-зеленой, насыщенной цветом, как и жизнь, стихии воды, начинаю складывать ощущения и мысли в слова. Грязной вода бывает только от людей, а в холоде сказки тускнеют.

Вчера утром, в первый официальный день отпуска, без пятнадцати девять позвонила мама, смешная такая, говорит: "Ты уже не спишь?" - "Спасибо, теперь уже нет." - "Ой, извини, я забыла, что ты любишь поспать подольше".

На самом деле вот это "поспать подольше" очень штука относительная. Мне, например, в будни пять часов сна, конечно, маловато, но привычно, хорошо бы шесть, в выходной - семь, от силы восемь, если за неделю накопился приличный недосып. Как правило, за два дня отдыха недосып отваливается, снимается как засохшая грязь рукой, и организм возвращается в себя, к себе - чистенькому и отмытому, спит дальше, отведенную ему природой физиологическую одну четвертую суток. Другое дело, что на отдыхе я могу безущербно позволить себе вести любимый совиный образ жизни: ложиться в три-четыре ночи, нередко в пять (для меня ночи, другим -  уже утра). Так что, если накануне я легла в пять, а проснулась в одиннадцать, то лично для меня это не "поспать подольше", но люди ведь всегда субъективны и часто других меряют по себе, такое вот человеческое устройство. А мама... да, мама всю жизнь была жаворонком. Говорю же, смешная. *бгг, как некоторые тут пишут*.

Сегодня, кстати, проснулась в половине девятого, потому, что в ночь начала читать Бабенко В.Г. "Артист Александр Вертинский. Материалы к биографии. Размышления". Начала читать... одна страница, вторая, десятая, двадцатая... уже шестьдесят шестая, а я вся больше и больше зеваю... так и уснула под "размышления". 

Снилось, помню, всякое, и даже помнится, что два (а, может быть, и все три!) раза просыпалась. Вот тут следует вам как на духу открыться, мы же все здесь не то, чтобы родненькие люди, но уж точно давно нечужие, близкие. Последнее время старшенький  неожиданно начал во сне подхрапывать, нет, не бульдогом и вовсе не трактором, и даже периодически, т.е. не каждую ночь, но я остро-чувствительная. Короче, вынуждена просыпаться, дабы его аккуратно перевернуть, всего лишь со спины на бок, поймите меня правильно - я же не профессиональный подниматель пингвинов. 

Проснулась утром в половине девятого, открыла глаза, глядь - а это старшенький меня взглядом гипнотизирует. 

Сегодня решила: раз отпуск - значит, новая жизнь, раз новая жизнь - значит, первым делом стоит избавиться от балласта.

Избавилась, конечно, пусть и немножечко. С утреца постриглась в "давно нестриженного "под ноль" мальчика", потом просроченную сметану пустила на пирог с персиками (т.к. я - рачительная хозяйка, то и вишни хорошей степени мацерации, такой, знаете, степени  "руки прачки", которые вчера я, в ввиду окончания сроков выдержки, из вишневной настойки удалила, но рука выбросить дрогнула, тоже пустила в ход; получилось ничего, очень даже ничего, хочу заметить), а после в шкафчике, где хранится мой архив журналов по кройке, шитью, вязанию и прочему женскому рукоблудию типа вышивки, застряла, но вовремя опомнилась и успела на пляж. 

...отключить рабочий телефон, забыть о будильнике, выспаться всласть, впитывать в глаза теплую ночь, говорить задушевно с девкой Луной до рассвета, загадывать желания на осыпающиеся с темно-бархатного потолка августа жгучие звезды, встречать зарю, провожать закаты, выгуливать сарафаны и а-ля деревенские платья из пестрого ситца, подставляя ключицы под поцелуи зрелого леточка, ненатужно плыть по течению, быть, а не слыть... в общем, жить. И это предстоящее отпускное летнее житие мне уже заблаговременно сладостно. 

Младшенький со своими пацанами сегодня вечером опять уехал отдыхать на карьер в Коростышев - лето туризмом с палатками, кострами и прочим соответствующим нашептывает легенду, старшенький перед отпуском решил, что он - Стаханов, а у меня, наконец-то, воля вольная, свобода долгожданная и дынно-ягодное настроение, и, наконец-то, открытие сезона сангрии. Шутка ли, впервые за все мои трудовые годы (не много, но и не мало - 18 лет) дали возможность выписать отпуск длиною почти в месяц, но с выходными и праздниками получился, таки, месяц. И черт с ним, что этот месяц еще в счет позапрошлого года, главное - результат, на работу-то только 5 сентября.