«Проснись и пой!» — спектакль Московского театра Сатиры.
Спектакль по одноимённой пьесе венгерского драматурга Миклоша Дярфаша в переводе Г. Лейбутина был поставлен в 1970 году и стал своеобразным бенефисом знаменитой Татьяны Пельтцер. Спектакль шёл на сцене театра на протяжении многих лет, пользуясь неизменным зрительским успехом.
Режиссёры-постановщики: Марк Захаров, Александр Ширвиндт Композитор: Геннадий Гладков
Пишта Орбок — Георгий Менглет Эржи, жена Орбока — Нина Архипова Дьюла, их сын — Борис Галкин Тётя Тони — Татьяна Пельтцер Каролла — Нина Корниенко Мари, девушка Дьюлы — Татьяна Егорова
БККР СССР. Азербайджанская кухня. БККР СССР. Армянская кухня. БККР СССР. Белорусская кухня. БККР СССР. Грузинская кухня. БККР СССР. Казахская кухня. БККР СССР. Киргизская кухня. БККР СССР. Латышская кухня. БККР СССР. Литовская кухня. БККР СССР. Молдавская кухня. БККР СССР. Русская кухня. БККР СССР. Таджикская кухня. БККР СССР. Туркменская кухня.
Во второй половине октября Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) вынес решение по «катынскому делу» в пользу России, приняв заключительное решение по жалобам родственников поляков, согласно которому Россия не нарушала Европейскую конвенцию о защите прав человека в деле о Катыни. Накануне решения ЕСПЧ, не дающего провокаторам возможность и дальше политизировать катынскую тему, в Польше стали раскручивать скандал вокруг установки в Гданьске «скульптуры» солдата в шлеме со звездой, насилующего беременную женщину, которой вставлено в рот дуло пистолета…
Одним из инициаторов кампании, оскверняющей память советских воинов-освободителей Варшавы, стал созданный при поддержке Министерства культуры и Сената Республики Польша сайт Kresy.pl, специализирующийся на тематике «восточных кресов» (территорий). На этом сайте размещён оскорбляющий чувства и русских, и поляков коллаж «памятника советскому солдату-насильнику» и знаменитого в Варшаве мемориала «Братство по оружию», на постаменте которого выбита надпись на польском и русском языках: «Слава героям Советской армии, братьям по оружию, отдавшим свои жизни за свободу и независимость польского народа». (Власти Варшавы демонтировали этот мемориал 2 года назад под предлогом строительства метро, пообещав вернуть его на место в 2013 году; затем провокаторы начали сбор подписей против возвращения монумента, но сумели добыть лишь около десятка тысяч подписей у почти 2 миллионов жителей польской столицы). Сайт «Кресы» сопроводил свой коллаж издевательской подписью: «Новая идея реконструкции памятника «Четырём спящим». Так некоторые обладающие короткой памятью местные жители пренебрежительно именуют мемориал «Братство по оружию», представленный четырьмя застывшими в бронзе фигурами солдат польской и советской армий. К провокационной кампании тут же подключились европейские СМИ. Например, британская Daily Mail, с удовлетворением отметив, что «скульптура под названием Komm Frau («Иди сюда, женщина») появилась на аллее Победы», озабоченно обрушила на читателей поток словесных помоев, содержащий «перлы» в духе: «В 1944-1945 годах миллионы не только немецких, но и польских, австрийских, румынских, болгарских и даже российских женщин были изнасилованы советскими солдатами. Во многих городах каждая женщина в возрасте от 10 до 89 лет подверглась насилию... Сталин оправдывал происходящее…»
Выплёскивая мутный поток подобной грязи, в сегодняшней Польше предпочитают не вспоминать, что за освобождение этой страны от нацистов отдали жизни более 600 тыс. советских воинов, включая жизни более 20 тысяч советских солдат и офицеров, павших в боях за польскую столицу.
Забыты слова Уинстона Черчилля о том, что «без русских армий Польша была бы уничтожена или низведена до рабского положения, а сама польская нация стерта с лица земли. Но доблестные русские армии освобождают Польшу, и никакие другие силы в мире не смогли бы это сделать».
Фото 1 - публичные казни поляков во время немецкой оккупации, Краков. Фото 2 - казнь польского рабочего в Германии на глазах соотечественников.
Забыли представители гордой польской нации и многометровые предупреждения, которые нацисты вывешивали на дверях ресторанов, кинотеатров и в городских парках оккупированных польских городов: «Фюр хунде унд полен ферботен!» («Для собак и поляков запрещено!»).
Забыта материальная помощь, которую СССР оказывал в восстановлении послевоенной Польши, отказавшись от всех претензий на германское имущество в Польше и уступив Варшаве 15% репарационных поступлений и 15% промышленного оборудования, вывозимого из Германии.
Забыт тот факт, что когда в СССР хлеб выдавался по карточкам, в январе 1945 года в Польшу начались безвозмездные поставки 60 тыс. тонн хлеба из Советского Союза. Возможно, именно благодаря этому хлебу многие польские русофобы и их родители остались живы или появились на свет.
Забыто то, что только благодаря жёсткой позиции СССР, точнее Сталина, нынешняя польско-германская граница прошла по Одеру — Нейсе, это дало Польше выход к Балтийскому морю и увеличило территорию страны более чем на 100 тыс. кв. километров.
Забыто, что в трудные для Польши 1980-е годы безвозмездная помощь СССР составила более 7 млрд рублей, а в начале 1990-х годов Россия фактически простила Польше долг, составлявший 5,3 млрд тогда еще полновесных рублей в иностранной валюте.
Сегодня польские политики называют всё это “советской оккупацией” и позволяют подонкам открыто осквернять память и могилы погибших воинов-красноармейцев. Эти и другие факты вроде массовой гибели российских, украинских, белорусских и немецких узников польских концлагерей в современной Польше вспоминать не любят. Сами же поляки тем временем с исторической памятью соседей не церемонятся.
Вызывающе демонтируют советскую экспозицию в Освенциме (Аушвиц-Биркенау) под надуманным предлогом её «исторической недостоверности», поскольку кому-то в Польше очень не нравится, что в списках советских граждан, сгинувших в Освенциме, значатся в том числе выходцы из Западной Украины и Белоруссии. Пытаются истребовать у России многомиллиардную «компенсацию за Катынь», вроде той, которую поляки имеют в виде репарационных платежей от Германии. Изображают главу немецкого «Союза изгнанных» Эрику Штайнбах в форме СС, и одновременно с этим польский парламент требует у правительства Германии официального признания неправомочными требований о возмещении ущерба потомков миллионов (!) немцев, в основном стариков, женщин и детей, изгнанных, ограбленных, изнасилованных и убитых поляками.
Сегодня, как и в 1939 году, рассчитывая на британских и прочих «верных друзей» Польши, некоторые ее уроженцы страстно обличают Россию за «преступления советского режима». При этом забывают, что у постсоветской России нет ни единого повода помогать Варшаве увиливать от ответов на вопросы, задаваемые всё громче и громче с Запада. Россия на официальном уровне признала свою вину за Катынь (хотя расследование по делу трудно назвать законченным), польской стороне были переданы все документы. Однако в ответ на это ничего подобного не последовало. А ведь, например, уничтожение в польских концлагерях в 20-х годах ХХ века десятков тысяч безоружных русских людей – это не фантазии мечтающих о «восточных кресах» провокаторов, а преступление против человечества.
Николай Малишевский
Читай ещё:
«Катынский расстрел»: факты, которые невозможно игнорировать «Беренхалле» - разгадка Катыни В ложь о Катыни не верим отныне «На Москву!» и «На Варшаву!» или «Говорить по-русски воспрещается» Зачем полякам русские могилы?
С чего начинается Родина? С картинки в твоём букваре, С хороших и верных товарищей, Живущих в соседнем дворе…
Михаил Матусовский. Песня из кинофильма «Щит и меч».
Каждый месяц я всенепременно покупаю журнал с эпатажным и, можно сказать, с «говорящим» названием «Сноб». Стоит он довольно дорого для проходной, сиюминутной прессы – в общем-то, правда, этакий Сноб Снобыч. Нам как бы заранее говорят: это вам не мусорно-приторный «глянец» с раскрашенными девками на обложках и с бессмертной, непотопляемой темой «Как увести парня у лучшей подруги?». «Сноб»-изм - это позиция, мнение, это – стиль креативного класса, к которому я, по счастью, не отношусь. Но, тем не менее, регулярно штудирую воззрения коллективного Сноба. Нет-нет! Вовсе не потому, что я согласна с его экспертными оценками и красиво поданными аргументами – отнюдь! Просто я всегда помню классику жанра: врага надо знать в лицо, да и уровень изящной словесности у Снобов несколько выше, чем у иных подобных же.
Столь же регулярно почитываю я и публикации на сайте журнала, в персональных блогах авторов. И вот как-то раз решила я заглянуть на страничку известной журналистки и писательницы Арины Холиной, дабы прочесть текст с леденящим душу названием «Памятник людоедам» (см. публикацию от 18.10.13). Надо сказать, что именно с госпожой Холиной я чаще всего и не соглашаюсь – меня почему-то не устраивает её взгляд на отношения мужчины и женщины, а также по другим общественно-значимым вопросам. Но пишет она бойко и чеканно – этого уж никак не отнимешь.
Итак, людоеды. Как вы полагаете, о ком зашла речь? О каннибальском племени, навсегда затерянном в джунглях и до сих пор поклоняющемся какому-нибудь Большому Гы? Нет. Это было бы слишком скучно и не модно - экстремальная этнография нынче не в трендах. Как выяснилось, разговор шёл о популярной нынче USSR-nostalgia. Памятник людоедам – это любовь к своей истории, чтоб вы знали, да и не только к ней, но даже и песенкам про Чебурашку, к пластмассовым солдатикам и к пупсам, которые родом из детства, из нашего советского детства. Но что же это я всё своими словами пересказываю? Итак, предоставим слово автору блога: «Отвращение к СССР должно было стать базой, основой новой жизни, которой надо было бы заасфальтировать все это мерзкое прошлое. А получилось преступление без наказания. Благодаря чему возникло то, что имеем - постсоветское общество, где никому ни за что не стыдно, и где те же самые подонки и равнодушные граждане просто изменили внешний облик». Как видно, госпожу Холину категорически не устраивает и современность – тогда были кошмарные хомо-советикусы, нынче – отвратные пост-советикусы. И те, и другие – жующе-гадящее быдло, не понимающее Кандинского. Или понимающее, но – неправильно.
…Мерзкое прошлое, гнусное настоящее, преступление без наказания. Как часто либералы говорят на эту выстраданную тему. Их рефрен: «Советский строй был преступным, по сути, изначально». Один мой знакомый регулярно произносит мантру, что ему стыдно жить в стране, которая не раскаялась за голодомор, за коллективизацию, за ГУЛАГ, за... пустые полки и вездесущего Славу КПСС. Ему очень стыдно, но в Америку он упорно не едет, предпочитая ходить на белоленточные митинги и возмущаться жестокостью по отношению к Pussy Riot. Продолжение знаете? Оно всегда одно и то же. (Эти люди на удивление предсказуемы и шаблонны, как будто их штампуют на каком-то диковинном заводике). Смотрите, мол, немцы – молодцы, осудили фашизм, получили своё, и теперь даже малый намёк на свастику или на руны SS влечёт за собой уголовное преследование. А мы? Нет, Холина, конечно, не идёт по стопам Леонида Гозмана и не кричит о том, что сталинские СМЕРШевцы – ничем не славнее, чем гитлеровские эсэсманы. Однако мы все понимаем, что это был намёк на Нюрнберг-1946 и последующее раскаяние общества, допустившего Освенцим. Но то ж - Европа! И им нельзя доказать, что нацизм был осуждён международным судом, а не судом линча с участием трепетной интеллигенции. Это юриспруденция, а не болтология.
Эх, а у нас с коллективным покаянием - туго, несмотря на то, что …цитирую: «…любой гражданин мог себя упрекнуть в том, что работал на грязный советский режим». В общем, не только генсеки с их зятьями да спичрайтерами, с «кровавой гэбнёй» и не менее кровавыми парторгами, грешны да не покаялись. Виноваты, как выясняется, все. С чего начинается нормальная Родина? Их Родина. С признания за собой коллективного греха и с мыслеформы, что она (Родина) – бяка. Таким образом, любая ткачиха, всякая сельская учительница, первый попавшийся в тундре оленевод, а так же физики-ядерщики и участковые милиционеры, не говоря уже о детских писателях, – повинны. Повинны в том, что гениального Бродского признали тунеядцем, высокохудожественную «Эммануэль» - порнухой, а колбаса была только одного вида и за неё жестоко дрались в очередях! В общем, как пела одна популярная рок-группа, «…скованные одной цепью – связанные одной целью».
Вам сорок лет и вы иной раз любите с приязнью вспомянуть пломбир по 48 копеек, пионерлагерь «Звёздочка» и кинофильм «Приключения Электроника»? Ужас какой… Арина Холина не одобряет: «Люди вспоминают своё ужасное советское детство - унизительное, нищее, рабское, и делают вид, что им было хорошо». Моё детство было унизительным? Рабским? Где же я успела надорваться, на какой плантации? Нищее? Честное пионерское – не помню. У меня иногда возникает странное ощущение – как будто мы все, условно говоря, постсоветские граждане, имеем столь разнящиеся воспоминания, потому что мы… жили в каких-то разных СССР. Именно так. Я в СССР-1, она – в каком-нибудь СССР-2. Помните популярный американский сериал «Скользящие», где рассказывалось о миллионе вариантов развития общества и, как следствие, о различных реальностях? Вот и мы с Ариной Холиной проживали в параллельных и, соответственно, никогда не пересекающихся пространствах, в одном из которых горели пионерские костры, а в другом – полыхали костры инквизиции. Повторюсь, что публикация Арины Холиной – это не вопль единичного, нетипичного и какого-то особенного enfant terrible-я. Как раз-таки журналистка выражает мнение вполне конкретной и весьма узнаваемой части общества. Мне часто доводится слышать и читать претензии в адрес «совковой» школы, пионерлагерной шагистики и прочих недоданных в детском саду витаминов. Странно, но мой СССР победил фашистов и запустил человека в Космос. Тот, другой СССР, в котором я ни разу не гостила, считался Империей Зла и страной рабов. Их СССР, как выясняется, не фашистам морды начистил, а миллион немок изнасиловал и, походя, растоптал восточноевропейские цивилизации. В моём СССР люди ходили на работу, читали книги, обсуждали кино, ездили на юг отдыхать, копались на своих дачных участках, да и вообще – жили. Помните песенку? «Люди встречаются, люди влюбляются, женятся…» В параллельном же СССР, которого я, к счастью, почему-то не заметила, все голодали, мёрзли и бились в отчаянии о «железный занавес», ловя по ночам запретные частоты «Голосов Америки» и всяко-разных Би-Би-Си.
В моей Москве были музеи и концертные залы, а ещё - Детский Мир с ГДР-овскими игрушками и нарядными детскими платьями. Сияла огнями новогодняя ёлка, пахли мандарины, кружились снежинки и светились буквы панно на Центральном Телеграфе. В другой, той Москве, которую я не застала или - не увидела, были промозглые утра и унылые вечера, ложный оптимизм песен про БАМ и принципиальная невозможность читать то, что хочется. Впрочем, дышать там, судя по всему, было тоже невозможно. Ибо, собственно, нечем. В моём СССР была любовь, а в их СССР не было секса. В моём – дружили и смеялись, в их – дрались и пьянствовали. У нас – дворовое братство, у них – травля «самых умных и самых неординарных». Нам – ВДНХ, им – ГУЛАГ. Мне бы тоже было обидно! Наши чекисты были умными, отважными и ловили шпионов. У них, в параллельном СССР, тоже обретались чекисты, но они там почему-то были подлые и злые, а занимались исключительно тем, что пытали учёных, прессовали художников-абстракционистов и расстреливали потомков аристократических фамилий.
Тут, у нас, было второе место в мире по уровню образования, там, у них витийствовали злые училки и выпускались бездарные учебники. В моём СССР девочки играли с немецкими куклами, а в их, в другом СССР – плакали от отсутствия Барби. Мы радовались, когда нас принимали в пионеры – они же страдали от удушающей их «красной тряпки». Мы рассматривали стихи о Ленине как данность, они – как страшнейшую обузу. У нас было солнце, у них – мгла. Да и названия наших параллельных СССР, оказывается, совершенно разные. У нас был Советский Союз, а у них – Совок или Совдепия. Знаете, если бы я в детстве и в юности жила в их Совке, я бы тоже не любила своё прошлое, вот честное слово!
Разумеется, я не склонна к тому, чтобы идеализировать советскую жизнь – были в ней и минусы, но эталонно-совершенные общества наличествуют исключительно в мечтах философов-утопистов или в книжках некоторых оптимистично настроенных фантастов. Тут дело не в том, было ли в Советском Союзе хорошо или же плохо. Дело не в колбасе и не в стихах о Ленине. Просто один человек помнит очередь в музей, а другой – очередь за колбасой. Мы разные, можно сказать, что мы – инородны друг другу. Из тех самых параллельных, то есть нигде и никогда не пересекавшихся СССР-ов. А не так давно всё та же Арина Холина сочинила ещё один показательный текст под названием «Свои и чужие» - там же, в блоге журнала «Сноб» (от 25.10.13). Она чётко для себя определила: «Если человек, условно, «не понимает» Кандинского — он сразу из тех, Чужих, которые с постерами кошечек на кухне ». Разумеется, это образы, метафоры, ибо дело не в Кандинском и даже и не в кошечках, а в умении любого хомо – сапиенса распознавать своих и отделять, отбрасывать чужих. Я тоже различаю Своих и Чужих.
У «своих» было счастливое и наполненное детство, у «чужих» – мир-оскомина. Свои с благодарностью вспоминают СССР, чужие – с брезгливостью или с досадой. Из какого ты СССР? Из того, в котором был прорыв в Космос или из того, где «одни сидели, а другие – конвоировали»? С чего начинается твоя Родина? С любви или с ненависти? С пионерского лагеря или же - с концентрационного? Что ты вспоминаешь – как ты был горнистом отряда или как тебе недодали импортных жвачек?
Как ещё можно распознать Чужого? Он всегда называет Россию – Рашкой, причём вне зависимости от общественного строя. Она у него и при Петре Великом – тоже Рашка, ибо Чужой ненавидит всякую власть. Тем не менее, Чужой чаще всего смакует эстетику Третьего Рейха и признаёт её «жестокий эротизм» и «завораживающую брутальность», а если речь заходит о противостоянии Германия VS СССР, то он непременно выдаст: «По сути, Гитлер и Сталин были одинаковы, но у Гитлера было на порядок цивилизованней и намного красивей». Чужому нравится декадентское разложение в духе «Ночного портье», откуда он и черпает свои гнилые грёзы о Третьем Рейхе. Чужой ненавидит любую крепкую общность – он считает её толпой, ибо сам он - эксклюзивное изделие, не ширпотреб, а индпошив. Он – это «кино не для всех» и концептуальное чтиво. Чужой обожает Я и презирает МЫ.
Чужой всегда поддержит пакость или порок – для него танцульки «пусек» не хулиганство и не кощунство, а что-нибудь, вроде поиска новых форм в искусстве. Один знакомый мне Чужой даже сравнивал Надю Толоконникову сотоварищи - ни много ни мало с футуристами. Чужой понимает свободу, как возможность гавкать на кого угодно и спариваться, с кем захотелось, поэтому любое минимальное ограничение он рассматривает, как «скручивание рук» или «хватание за горло». Он будет глумиться над РПЦ и поддерживать ЛГБТ. Чужой до дрожи ненавидит традицию и обожает «ломать стереотипы». Ему нравится Навальный не потому, что тот – харизматичный лидер или просто интересный человек, а потому что он – против Путина. С чего начинается Родина? У Своего – «…со старой отцовской будёновки, что где-то в шкафу мы нашли», а у Чужого – с лагерной ушанки, которую он сам себе сочинил и потом – многократно в неё поверил. В общем-то, каждый выбирает сам – кем ему быть, своим или – чужим. И тут уже неважно – с чем постеры, с котиками или с Кандинским.
Галина Иванкина
Читай ещё:
Секс в СССР. Счастье по-советски. Советская культура. Монарх в России. Аристократия или быдло? После бала... Стивен Фрай против! М + Ж = 0 Русские идут! Советский павильон Феминизм Комсомолка, спортсменка и просто красавица
Фильм - спектакль по одноимённой пьесе Александра Николаевича Островского в постановке Государственного академического Малого театра Союза ССР.
Рассказ о нравах русского дворянства XIX века удивительным образом перекликается с условиями жизни и нравственными устоями современной нам действительности. Деньгами расплачиваются за чувства, они беспощадны и губительны.
Действующие лица и исполнители:
Лидия Юрьевна – Элина Быстрицкая Савва Геннадич Васильков – Юрий Каюров Иван Петрович Телятев – Никита Подгорный Григорий Борисович Кучумов – Владимир Кенигсон Егор Дмитрич Глумов – Юрий Васильев Василий — Владимир Колосов Надежда Антоновна Чебоксарова – Елена Шатрова От автора — Леонид Варпаховский
