События после референдума развиваются молниеносной скоростью. Теперь предметом ожесточенных боев стали невротические вопросы о том, что на самом деле значит этот Брекзит, и вот тут-то ломаются старые линии политических фронтов. Сторонники членства в ЕС и "либеральные сторонники выхода" - назовем их так - неожиданно оказались на одной стороне. И те, и другие стремятся к безопасному урегулированию, которое защитит экономику и удержит Северную Ирландию и Шотландию от необдуманных поступков.

Борис Джонсон, Дэн Ханнан и другие фанаты суверенитета уже намекают на то, что готовы смириться с компромиссным вариантом Брекзита, который допускает миграционные потоки из ЕС, но с учетом соблюдения правил, существовавших до подписания Маастрихтского договора, и гарантировавших только право на работу. Это напоминает несколько модифицированную норвежскую модель или Европейское экономическое пространство. "Мягкий Брекзит" получит поддержку парламента, который в данных обстоятельствах обязан действовать не только в интересах граждан, голосовавших за выход, но и в интересах тех, кто хотел остаться. Это не тот случай, когда победитель получает все.

Здесь нужна поддержка профсоюзов, промышленности и лондонского Сити. Внутренние документы TheCityUK, группы, выступавшей за сохранение членства в ЕС, говорят о готовности принять вариант Европейского экономического пространства - или любое другое гибридное решение - при условии сохранения паспортной системы ЕС для финансовых услуг. В TheCityUK набросали примерный порядок после Брекзита, при котором финансисты Лондона будут процветать, а не окажутся отброшенными до уровня "Боливии". Для этого нужно переключить внимание на глобальные органы надевропейского уровня, такие как Совет по финансовой стабильности, Базельский комитет или Всемирную торговую организацию.

Компромисс в стиле Европейского экономического пространства может оказаться единственным безопасным способом договориться в стране, расколовшейся на два лагеря, а также обеспечить спокойный и поэтапный выход из ЕС. Законодательство ЕС включено в соглашения о децентрализации Шотландии и Северной Ирландии. По сути, у них есть "резерв", который может сильно затруднить Брекзит, а также дать им юридический инструмент давления и моральное право требовать особого к себе отношения. По той же причине требования Шотландии и Северной Ирландии дают сторонникам выхода политическое "прикрытие", необходимое для того, чтобы принять компромисс, не потеряв лицо.

Пока не ясно, насколько "мягкий Брекзит" удовлетворит шотландцев, и пойдут ли они на новый референдум о независимости, однако, совершенно очевидно, что без решения этих вопросов развал Соединенного Королевства просто неизбежен. Конечно, нет полной уверенности в том, что ЕС согласится заключить с Великобританией соглашение по типу Европейского экономического пространства, но пока намеки и комментарии со стороны чиновников внушают оптимизм. Франсуа Виллерой де Галхау, представитель Франции в Европейском центральном банке, отметил, что Британия "может сохранить доступ на единый рынок" и паспортную систему, если выберет норвежскую модель.

Всесильные лоббисты со стороны немецкой промышленности (BDI) отмечают, что глупо вводить тарифные барьеры или протекционистские меры между ЕС и Британией. Какофония голосов из европейских столиц не поддается фильтрации. Совместный документ, подготовленный французским и немецким министрами иностранных дел, призывает сделать большой шаг по направлению к политическому союзу. Однако лидеры Франции или Германии, не говоря уже о голландцах, скандинавах, поляках, чехах и других, не проявили энтузиазма по этому поводу. Это предложение выглядит сюрреалистично на фоне повсеместного роста анти-европейских настроений.

В словах Жана-Клода Юнкера, президента Еврокомиссии, чувствуется горечь. "Брекзит - это не мирный развод, хотя и прежние отношения бурным романом не назовешь". По словам Чарльза Гранта из Центра европейских реформ, не важно, что думает Юнкер или другие твердолобые консерваторы из Брюсселя, большинство европейских правительств неожиданно осознали, что чем сильнее они настаивают на сплочении Европы, тем больше у них евроскептиков. "Комиссия всегда пытается при любом кризисе протолкнуть более тесную интеграцию, но на этот раз они могут об этом лишь мечтать", - добавил он.

Мнение немецкого Канцлера Ангелы Меркель в этом вопросе далеко не последнее. А она уже протянула Лондону оливковую ветвь, призывая к терпению - в пределах разумного - и цивилизованным переговорам. "Не нужно никакой злобы или гадостей по отношению друг к другу, - отметила она. В целом, политика ЕС будет коваться новым "директоратом", в который войдут Меркель, французский лидер Франсуа Олланд и итальянец Матео Ренци. Но им трудно договориться друг с другом. Французам и итальянцам нужен радикальный сдвиг экономической политики в ответ на Брекзит, они призывают к резким рефляционным мерам, которые помогут им вырваться из ловушки вялого экономического роста. Германия же и слышать об этом не хочет.

Совершенно ясно, что добиться сразу двух главных политических целей после Брекзита будет непросто: Европа не может повести себя жестко, чтобы остановить "эффект домино", и при этом выхаживать экономику Еврозоны. Если не наладить отношения с Лондоном, можно нарваться на экономический кризис, который вскроет все застарелые болячки валютного союза. "К дезинтеграции может привести целый набор факторов", - отмечает Карло Падоан, министр финансов Италии. "Мы имеем дело с двойной реакцией на Брекзит: финансовой и политической".

Падение миланского индекса FTSE MIB на 12.5% в пятницу - это предупредительный выстрел в воздух. Акции UniCredit рухнули на 24% до уровней, ниже чем при лемановском кризисе. Банковская система Италии настолько истощена новыми правилами ЕС по "спасению", что она не переживет серьезных ошибок в ситуации с Брекзитом. ЕС, конечно, может заблокировать компромисс в стиле Европейского экономического пространства, но это решение вряд ли облегчит ситуацию. Гораздо труднее объяснить сторонникам выхода в Великобритании из ЕС, почему Брекзит не перекроет поток мигрантов.

Кампания в поддержку Брекзита замалчивала все риски, а также не объясняла, чего можно добиться, не нанеся непоправимый вред экономике и единству Островов. Да, Партия независимости Великобритании имеет всего одно место в Парламенте и не голосует, ее мнение нельзя игнорировать, не опасаясь опасного общественного протеста. Чтобы излечить это Королевство нам понадобиться собственный Солон.

Амброуз-Эванс Притчард
Подготовлено Forexpf.ru по материалам The Telegraph

Паника на рынке: страшная неделя для фондовых индексов заставила финансовых экспертов в недоумении гадать о том, что стало причиной обвального падения.
Как правило, практически любое слово, слетевшее с губ главы Федрезерва Джанет Йеллен способно вызвать реакцию на рынках, но на прошлой неделе финансовый мир раскрутил такую бурю, что сумел поменяться с г-жой председателем ролями. В этот раз она была вынуждена понизить свои прогнозы по ставкам, реагируя на динамику рынка. В Конгрессе Йеллен заявила о том, что паника, охватившая мировые фондовые индексы, лишила экономику поддержки, в связи с этим центральному банку придется отказаться от своего первоначального плана повышения ставки.

Инвесторы одобрительно кивнули, но останавливать падение отказались. Трейдеры устроили настоящую гонку на понижение, в результате которой индекс FTSE 100, состоящий из акций крупнейших лондонских компаний, за неделю потерял 2.4% и приблизился к четырехлетним минимумам. Цены падали на все: начиная от водопроводных компаний и заканчивая букмекерскими конторами и похоронными бюро. В реальном мире между этими компаниями огромная пропасть, их ничего не связывает кроме настойчивого и непреодолимого желания их акционеров избавиться от своих инвестиций, пока они вконец не обесценились.

«Сложно себе представить утро более отвратительное», — написали аналитики JP Morgan своим трейдерам в четверг, после того, как Йеллен «не проявила достаточной осторожности или обеспокоенности волатильностью на финансовых рынках», и не смогла остановить массовые распродажи акций по всему миру. В последний раз рынки были настолько угнетены в период долгового кризиса Еврозоны, когда Европейский центральный банк попытался остановить крах, пообещав сделать «все, что потребуется» для спасения единой валюты. С тех пор прошло три года, за это время вливания наличности через разнообразные программы количественных стимулов поддерживали цены на акции и способствовали росту фондовых индексов. FTSE 100, например, преодолел отметку 7000 в апреле 2015 года.

Аналитики предлагают широкий ассортимент причин, которые могли бы спровоцировать этот тревожный обвал на мировых рынках — падение цен на нефть, охлаждение экономики в Китае, рост курса иены и вялое восстановление в США среди прочего — но почему именно на этой неделе? Катализаторы, спровоцировавшие этот конкретный обвал не ясны, а ситуация подозрительно напоминает август прошлого года, когда опасения относительно состояния китайских индексов перекинулись и на другие фондовые рынки.

«Рынки сейчас страдают от двух факторов: отсутствия ликвидности и глобального пессимизма, поэтому любая новость сейчас воспринимается как плохая», — отмечает Эндрю Формика, исполнительный директор инвестиционной компании Henderson, которой удалось привлечь к себе инвесторов в период повышенной волатильности за последние несколько месяцев. «Банки, которые раньше служили местом для хранения активов и поставляли ликвидность в трудные времена, перестали выполнять эти функции — это одно из печальных последствий ужесточения требований к банковскому капиталу».

Том Шиппей, финансовый директор в инвестиционной компании Ashmore, специализирующейся на развивающихся рынках, утверждает, что американские и европейские рынки с некоторым опозданием забеспокоились по поводу сокращения потребления сырья и высоких уровней долга, хотя на азиатских рынках эта паника длится уже несколько месяцев. Это поможет позициям Ashmore за пределами западных рынков, но компании будет сложно убедить крупных клиентов переждать спад в столь непростой период. «Этот квартал станет для нас решающим. Происходящее на развитых рынках заставляет людей занять выжидательную позицию», — пояснил он. «Нужно хотя бы пару месяцев положительной динамики, чтобы управляющие начали спокойнее относиться к риску».

Многие фондовые рынки в 2015 году несли убытки или незначительно росли, однако в 2016 году распродажи начались буквально с первых дней. Так, 20 января лондонские индексы вышли на медвежью территорию, то есть, потеряли 20% своей стоимости относительно последнего пика, достигнутого в апреле 2015 года. Это пороговое значение весьма условно, однако оно говорит о том, что участники рынка настроились на снижение и не готовы к риску. Подобные обстоятельства очень коварны, они способны превратиться в самоисполняющееся пророчество.

На рынке, где доминирует пессимизм и угнетенные настроения, очень сложно поддерживать у инвесторов желание и готовность сохранить текущие позиции. В январе ни одна крупная компания не рискнула провести первичное размещение акций на лондонской или нью-йоркской биржах, а те, кто попытал счастья за последние две недели, получили холодный прием. Нежелание торговать ощущается и на рынках облигаций. Корпоративные долговые бумаги, выпускаемые компаниями в целях привлечения финансирования, за которым они не могут или не хотят обратиться в банки, дешевеют на глазах. А безопасные облигации американского или британского правительств, напротив, пользуются спросом. Интерес к покупке или продаже определенных облигаций привел к полному параличу и ценовых скачках в некоторых сегментах кредитного рынка.

Между тем цены на нефть падают вместе с фондовыми рынками. Это нетипичная ситуация, которой аналитики Citigroup придумали название — «нефтяной Армагеддон». Одновременный обвал котировок в этих сегментах можно рассматривать как удвоенную ставку на охлаждение мировой экономики на фоне сниженного потребления топлива и слабого корпоративного роста. Именно в таких лихорадящих условиях началось падение акций Deutsche Bank в октябре прошлого года, в этом месяце вниз устремились и новые облигации кредитора. Банк уже находится в процессе глобальной реструктуризации, при этом некоторые аналитики подозревают, что ему придется отозвать свои условно-конвертируемые облигации, которые можно использовать для укрепления баланса в трудные времена. Собственно, для этого они и нужны. Как бы там ни было, пессимистичных прогнозов по состоянию здоровья этого банка хватило, чтобы обусловить падение акций Deutsche на 10% в начале недели.

Инсайдеры Сити по опыту финансового кризиса 2008 года знают, что предсказывать крах того или иного банка можно лишь в том случае, если вы действительно желаете, чтобы он рухнул. Поскольку бизнес-модель любой кредитной организации строится в первую очередь на доверии. И даже в такой ситуации несколько партнеров Deutsche на публике и приватных беседах уверяют, что не испытывают ни тени сомнения в надежности банка и верят словам его руководителя, Джона Кряна, когда тот заявляет, что банк «несокрушим». Сейкер Нуссейбех, исполнительный директор фондового управляющего Hermes, говорит о том, что его команда аналитиков в недоумении относительно возможных причин обширного обвала по всему спектру рынка. «Возможно динамика в паре доллар/иена спровоцировала продажу инвестиций; страны Персидского залива испытывают дефицит доходов и также могут распродавать активы. Но большинство инвесторов действуют, не глядя на фундаментальные факторы, вот они-то и создают этот замкнутый цикл цепных реакций», — пояснил он.

И теперь эти трейдеры изо всех сил пытаются угадать, где же дно, и откуда начнется разворот после падения. Задачка не из легких, поскольку за каждым незначительным подъемом цен может скрываться новая толпа инвесторов, желающих как можно скорее избавиться от своих акций на росте. Разнообразные графики и диаграммы, гуляющие по Сити, указывают на «капитуляцию», или точку, в которой большинство акционеров признают поражение и перестанут одновременно стремиться к выходу. В этот момент ситуация стабилизируется и начнется постепенное улучшение. Но никто не хочет попасть в число неудачников, предсказавших дно слишком рано. «Трудно оставаться быком, когда тебя изо дня в день смывает новая волна продаж», — посетовал Патрик Спенсер, зам. председателя Robert W Baird, в интервью Bloomberg в середине недели. «На рынках сохраняется крайне негативный настрой, кредитные спреды резко выросли, не понятно, что будет с Deutsche Bank и с условно-конвертируемыми облигациями, и все это лишь усиливает нисходящий импульс. На рынке много денег, но и уровень страха зашкаливает».

Несколько фондовых управляющих и брокеров уже пытаются давать бычьи намеки, заявляя о том, что они вложили свои собственные средства в акции в надежде на то, что оптимизм вот-вот вернется и позволит им заработать за счет всех тех, кому не хватило уверенности и смелости. «Мучительно больно прийти на следующий день, чтобы увидеть, что рынок провалился еще на 3%», — признался Лейт Халаф из Hargreaves Lansdown. Он также добавил, что в январе уровень доверия среди обыкновенных частных инвесторов упал к трехлетним минимумам, тем не менее покупателей было больше, чем продавцов. Около 65% частных сделок с акциями, выполненных Hargreaves в феврале — это покупки. Для сравнения: в апреле, когда фондовый рынок был на пике, количество покупок и продаж было примерно одинаковым.

«Люди начинают понимать, насколько все плохо, не удивительно, что кругом царит такой пессимизм. Но если присмотреться повнимательнее, они все равно ищут, куда можно с выгодой вложить деньги». Как только паника закончится, на передний план выйдут причинно-следственные связи между крахом рынка и остальной экономикой. Великобритания уже понизила свои ожидания по ставкам, то же самое сделала и Йеллен в США. По данным исследования, проведенного Morgan Stanley, британские трейдеры больше не рассчитывают на повышение ставки до конца текущего десятилетия, хотя в прошлом году и заемщики и сберегатели готовились к первому повышению за восемь лет. Теперь страхи, охвативший фондовый рынок, усиливают этот медвежий цикл. Участники рынка и центральные банки ждут катализаторов, которые смогут развеять наконец эту неопределенность.

Подготовлено Forexpf.ru по материалам Telegraph.co.uk