Между тем в истории науки и философии существует давняя тенденция отождествлять «знание вообще» с его частной разновидностью — «истинным знанием». Такая тенденция исторически возникла из противопоставления истинного знания «мнению». Это противопоставление порождает иллюзию, будто все, что не есть истина, есть не знание, а лишь мнение. Нетрудно, однако, убедиться в том, что в современной практике научного творчества термином «мнение» обозначается, как правило, не информация, а ее оценка исследователем, причем производится она с точки зрения научных (а не художественных, моральных или еще каких-либо) норм.3 Существуют три вида такой оценки: вера, сомнение и неверие. Интересно, что эти виды оценки информации относятся не только к истинной, но и к любой другой (ложной, проблематичной и т. д.) информации. Например, можно верить в то, что та или иная научная гипотеза окажется истинной (соответственно — ложной), можно сомневаться в этом и можно не верить в это.4 Таким образом, при строгом употреблении терминов «знание» и «мнение» противопоставление знания мнению не дает никаких оснований для отождествления знания вообще с истинным знанием.
Применение принципа развития к методологии физического исследования имеет два аспекта: 1) развитие знания, т. е. переход от более простых форм знания к более сложным; 2) развитие познавательных процедур, т. е. переход от более простых процедур (результатом которых является некоторое знание) к более сложным.5 Позитивистская полемика против применения принципа развития в методологии физического исследования основана главным образом на факте взаимозависимости эмпирического и теоретического исследований. Эта взаимозависимость заключается в следующем. Как известно, метафизиче-
3 Иногда мнением называют не оценку информации, а особый вид последней— проблематичную информацию («вероятное знание»). В этом случае
противопоставление знания мнению становится эквивалентным противопоставлению достоверного (т. е. проверенного) знания (которое, очевидно, может быть как истинным, так и ложным) вероятному (т. е. не прошедшему экспериментальную проверку). Во избежание путаницы понятий мы будем употреблять термин «мнение» только для обозначения оценки информации.
4 Отождествление «знания вообще» с истинным знанием не только противоречит принципу развития знания из незнания, но и приводит к пара
доксам. Например, при таком отождествлении мы должны сделать следующий вывод: человек, знающий много сказок, знает не больше того, кто не
знает ни- одной сказки (эрудит, тем самым, приравнивается к невежде). Хороший обзор разных точек зрения на проблему соотношения знания и мне
ния можно найти в кн.: ? р у н о в Б. А. Мнение в системе человеческого познания. Л., 1973.
5 Каждый вид знания получается с помощью определенных, специфических для него процедур. Поэтому нельзя рассматривать знание как нечто
самостоятельное, существующее безотносительно к тем процедурам, с помощью которых оно получено. Но не менее ошибочно было бы отождествлять содержание знания с содержанием той процедуры, посредством которой оно приобретается. О проблеме соотношения физического знания и физической деятельности см.: Степин В. С, ? о м и л ь ч и к Л. М. Практическая природа познания и методологические проблемы современной физики.
Таким образом, возникло представление о первичности эмпирии относительно теории. Действительно, теория всегда создается для объяснения каких-то эмпирических законов и предсказания новых эмпирических законов. Теория, которая не ставит перед собой такой задачи, ничем не отличается от произвольной умозрительной спекуляции. С другой стороны, эмпирические законы обнаруживаются с помощью экспериментов. Но ни один эксперимент не ставится вслепую, без заранее намеченной цели. Для формулировки же такой цели обычно требуется некоторая теория.6 Эта теория, в свою очередь, требует предварительного эмпирического исследования, а последнее опять-таки невозможно без предварительного теоретического исследования и т. д. Таким образом, оказывается, что в общем случае не только теоретическое исследование невозможно без эмпирического, но и эмпирическое невозможно без теоретического.

Широко распространена классификация методов по уровням познания — эмпирическому и теоретическому. В этом случае также возникает необходимость выделить некоторую универсальную группу: либо «общелогические приемы познания»,19 либо методы, используемые и на эмпирическом, и на теоретическом уровнях исследования.20 Возникающие при этом трудности причисления методов к той или иной группе могут быть сняты, если использовать комбинированный вариант классификации, — и по уровням, и по этапам, как это делает, по существу, Г. И. Рузавин.21
В целом можно отметить, что операционный подход к научным методам позволит выяснить, каким образом практика познавательной деятельности включается в понятийный аппарат теории. Выявление функциональных групп операций и операционной структуры каждого метода может способствовать определению алгоритмов методов, а в отдельных случаях — формализации их структуры.
Исследование структуры научного метода показывает, что он представляет собой единство двух противоположных способов существования: как системы предложений, описывающих и предписывающих некоторую определенную последовательность операций и процедур (система знаний об объекте), и как системы материальных и мыслительных операций и процедур, осуществленных в определенной последовательности (целеполагающая познавательная деятельность с объектом).
Как известно, одной из важнейших задач диалектико-мате-риалистической методологии является исследование того, как из «незнания является знание, каким образом неполное, неточное знание становится более полным и более точным»1 (принцип развития в методологии научного исследования). При этом следует заметить, что переход от незнания к истинному знанию и переход от одной формы истинного знания к другой его форме — отнюдь не одно и то же. Развитие истинного знания исследовано в нашей литературе довольно подробно.2 Переход же от незнания к истинному знанию, т. е. происхождение самого истинного знания, изучен гораздо хуже.
Если истинное знание является не только исходным пунктом, но и результатом некоторого развития, то должны существовать какие-то промежуточные ступени между отсутствием знания вообще и знанием истины. А это означает, что должны существовать другие формы знания, отличные от истинного. Другими словами, истинное знание является результатом развития более примитивных форм знания. Действительно, в практике научного творчества (и человеческого общения вообще) под знанием в общем случае подразумевается обладание некоторой информацией. Последняя, вообще говоря, только в частном случае является истинной, а в общем случае может быть ложной, проблематичной («вероятное знание»), непроверяемой и даже «бессмысленной» (противоречивой). Следовательно, в реальной практике исследования фактически нет разницы между понятиями «знание» и «информация».

Если вопрос о получении нового знания с помощью индуктивных выводов вызывает возражение у немногих, то возможности дедуктивного вывода в этом отношении подвергаются сомнению чаще. Так, М. Коэн и Е. Нагель полагают, что если заключение не содержится в посылке, оно не может быть достоверным; если заключение не отличается от посылок, оно бесполезно. Но заключение не может содержаться в посылках и обладать в то же время новизной. Если же заключение является неожиданным, то речь может идти о «психологической новизне», с которой не имеет дело логика. Логическая новизна предполагает независимость заключения от его посылок. Ясно, что если аргумент достоверен, то заключение, будучи зивиси-мым от посылок, не может обладать логической новизной. Итак, по мнению авторов, либо новизна, либо достоверность.15
Р. Карнап также полагает, что дедуктивный вывод, являясь тавтологией, содержит новое знание лишь в психологическом, но не в логическом смысле.16 Однако специальное рассмотрение эвристических возможностей формально-дедуктивных методов логики как методов для отыскания новых результатов, для переходов от известного к неизвестному показало следующее. Сама по себе формализация в логике уже является важным средством формирования новых понятий. Кроме того, основанная на современных достижениях формальной логики формализация научных рассуждений становится важным техническим средством проверки объективной истинности научных результатов. С помощью формальных методов уточняются и обосновываются дедуктивные средства, применяемые в содержательных рассуждениях. Некорректность содержательных доказательств обычно связана с наличием явно несформулированных, недоказанных или ложных посылок. В выявлении этих пробелов следует видеть эвристическую ценность использования формальных методов в качестве средств контроля за научной строгостью рассуждений.17
Операции построения знания. К ним относятся все те операции и процедуры, которые обеспечивают конструирование объекта исследования (вычленение, выбор типичного, абстрагирование, идеализация, формализация и другие); построение метода исследования (процедура «перевода» теоретического знания в нормативы метода, выбор методов из уже имеющихся) ; построение эмпирического знания (статистические процедуры, систематизация и классификация); построение теории (определение категориального состава и логической структуры, принятие аксиом, указание правил вывода и другие).
Операции подтверждения и проверки знания. К ним относится процедура эмпирической проверки с предшествующей ей эмпирической интепретацией, в том числе верификация и подтверждение (как выведение конечных следствий из теории и осуществление экспериментов, соответствующих этим конечным следствиям), а также фальсификация (как опровержение выдвинутой гипотезы).
Таковы основные функциональные группы операций и процедур, применяемых на различных этапах исследования. С этапами, естественно, связаны и функциональные группы методов. Е. П. Никитин, например, подразделяет все методы в соответствии с их функциональными возможностями на «этапные», т. е. более или менее жестко связанные с определенными этапами исследования, и «универсальные», применяемые на любых этапах.18 К «этапным» можно отнести методы конструирования объекта исследования, наблюдение и эксперимент, методы построения теории и проверки (подтверждения) знаний. «Универсальными» являются такие методы, как абстрагирование, идеализация, моделирование, дедукция и индукция, обобщение. Один и тот же метод может оказаться в положении и «этапного», и «универсального» (например, идеализация при вычленении объекта исследования и идеализация как одно из средств построения теоретического знания). Каждый из этапов исследования, таким образом, предстает как система функционально различных методов, отличаясь от другого не только структурой, но и элементами — методами. В свою очередь, каждый из этапных методов часто представляет собой «ансамбль» ряда методов.

Если учесть первоначальный этап исследования, как это делает А. И. Ракитов, то схема этапов принимает следующий вид: формулирование задачи (проблемы), включающее указание конечной цели, условий, ограничений, перечень исходных данных и средств решения; сбор информации по всем параметрам и характеристикам, необходимым для решения задачи; выдвижение предварительных гипотез; теоретическая разработка; эксперимент; сопоставление результатов эксперимента с теорией; окончательная формулировка полученных результатов и оценка их соответствия целям и условию задачи.12
Очевидно, что в реальном исследовательском процессе порядок этапов может быть иным, их может быть больше или меньше, структура в целом может усложняться и видоизменяться. Поэтому всякая классификация этапов и уровней, всякая жесткая схема процесса исследования с неизбежностью оказываются приблизительными. Однако, помня об этом, мы все же вынуждены прибегнуть к еще большему усреднению и схематизации исследовательского процесса и выделить только самые основные этапы в достаточно крупном масштабе. К ним следует отнести: конструирование объекта исследования, эксперимент, описание и объяснение фактов, полученных в эксперименте, — создание теории (гипотезы), предсказание и его проверка. Выделение основных этапов движения научного знания позволяет, во-первых, выделить функциональные группы операций и процедур; во-вторых, выделить функциональные группы методов в зависимости от того, какие в них входят операции; в-третьих, рассмотреть каждый из этапов как определенную совокупность (или систему) операций и методов. В зависимости от этапов познания операции могут быть объединены в следующие функциональные группы.
Операции получения нового знания. Примем, что «единица научного знания считается новой, если она отвечает требованиям научности и к моменту ее создания отсутствует в списке ранее установленных научных знаний».13 Очевидно, что новое знание возникает в ходе применения всего арсенала приемов, методов и средств научного познания. Однако самыми существенными из них являются следующие:
1. Процедура получения нового знания с помощью различных типов индуктивного вывода: от единичного высказывания к гипотезе универсального типа, статистические процедуры (вывод от популяции к образцу, от образца к образцу, от образца к популяции), вывод по аналогии.14
2. Дедуктивный вывод, или дедуцирование из системы исходных положений новых знаний, не установленных эмпирически.

«Бумажно-карандашные» и вербальные операции имеют место в мысленном эксперименте. Бриджмен подчеркивает определенные преимущества «бумажно-карандашного мира», в котором свободная мысль избавлена от непосредственного контакта с инструментальным миром лаборатории. Однако физики считают необходимым принять одно ограничение этой «свободы мысли»: в конечном счете должна быть установлена связь этих операций с инструментальными. Инструментальный контакт дает единственную «реальность», которую физик признает.8
Исследовательские операции Бриджмен рассматривает не сами по себе, а в связи с операциональными определениями, с помощью которых, по его мнению, выявляется значение всякого научного понятия. Как известно, операциональный критерий значения не может быть единственным и универсальным.9 Однако, исследуя операциональные определения понятий, Бриджмен поставил ряд интересных проблем о соотношении операций метода и теоретических конструктов. Он конкретно показал, каким образом практика экспериментально-измерительной деятельности включается в понятийный аппарат теории, сформулировал для физической науки правила введения и удаления теоретических конструктов, выявил эвристическое значение операциональных определений.10 Очевидно, что существует необходимость диалектико-материали-стического рассмотрения операционального аспекта науки, начало чему положено в работах В. П. Бранского и Д. П. Горского.
Операции, входящие в тот или иной научный метод, можно подразделить на различные функциональные группы в зависимости от этапов исследования. Выделить этапы научного исследования можно, исходя из различных оснований. Так, за основания классификации этапов познания можно принять, как это делает В. А. Смирнов, 1) уровень (эмпирический или теоретический) и язык (протоколы, эмпирические или теоретические конструкты), в предложениях которых формулируется исходная информация; и 2) уровень и язык, в предложениях которых формулируется результат данного процесса познания.11
Несмотря на то, что схема, предложенная В. А. Смирновым, обладает рядом недостатков (в частности, неполнотой, поскольку не отражает начальный этап исследования — конструирование объекта исследования на основании уже имеющихся теоретических и эмпирических знаний), она в определенной степени отражает фактически имеющееся разделение труда в научном исследовании.